В конце XIX века историк В.С.Соловьев писал в статье «Что такое Россия». «Обыкновенно народ, желая похвалить свою национальность, в самой этой похвале выражает свой национальный идеал, — то, что для него лучше всего, чего он более всего желает. Так француз говорит о прекрасной Франции и о французской славе (La belle France, la gloire du nom francais); англичанин с любовью говорит: «старая Англия» (old Enqland); немец поднимается выше и, придавая этический характер своему национальному идеалу, с гордостью говорит: «немецкая верность» (die deutsche Treue).

Что же в подобных случаях говорит русский народ, чем он хвалит Россию? Называет ли он ее прекрасной или старой, говорит ли о русской славе или русской честности и верности? Вы знаете, что ничего такого он не говорит и, желая выразить свои лучшие чувства к Родине, говорит только о «Святой Руси». Вот идеал: и не либеральный, не политический, не эстетический, а идеал нравственно-религиозный!»

Удивительно при этом, что «Святая Русь» не встречается в наших летописях, писавшихся с X века семь столетий в кельях монастырей, на епископских дворах, княжеских подворьях. А ведь именно церковь стояла на страже нравственности и религиозности! Да и великие князья и цари «забывали» писать о Святой Руси в официальных документах: грамотах-договорах, актах... С XVIII века, с момента появления Российской империи и новой столицы с немецким именем на берегах Невы, о Святой Руси вообще старались вспоминать редко или, что проще, постарались забыть.

Оказывается, понятие «Святая Русь» было в древности простонародным, причем не шумно-показным, а прикровенным, интимным. Оно принадлежало чувственному, душевно-глубинному слою русского человека и проявлялось наружу в редких, исключительных случаях. Святая Русь принадлежала не официальной русской истории, а Русскому Духу. Потому-то мы находим ее в народной поэзии, сказаниях, былинах. Это Голубиная книга, Беседа Иерусалимская, былины об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Вольге Буслаевиче, Михаиле Потыке.., Повесть об Азовском осадном сидении и др. О Святой Руси высказываются в личной переписке Иван Грозный и Курбский в III четв. XVI века. Оба адресата прекрасно знают о чем идет речь, но у царя это звучит серьезно, а у его оппонента — иронично. Важно другое, масштаб народа и его земли говорит о длительном и сложном зарождении и утверждении понятия «Святая Русь» в великом и могучем русском языке.

Святорусская земля. Русские люди стали называть свою Русь святой с глубокой древности. Как по поговорке: «Гречневая каша сама себя расхваливает». Ведь не назвали же французы святой свою Францию, англичане — Англию, испанцы — Испанию... Нет святой Германии, Польши, даже Италии... Почему? В старину такой вопрос задавали, и даже пытались на него отвечать, хотя конечно и наивно.

«Святая Русь — земля всем землям мати:

На ней стоят церкви апостольские,

Они молятся Богу распятому,

Самому Христу, Царю Небесному, —

Потому Свято-Русь — земля всем землям мати»

(Голубиная книга).

Казалось бы все просто и понятно: на Русской земле стоят церкви-храмы (раз), а церковные общины усердно молятся Христу Царю Небесному (два). Но ведь то же самое было и в других христианских странах, — вопрос, следовательно, оставался без ответа, хотя путь к его разгадке отчасти указывался.

Понятие «Русь» было издревле двузначным: земля и народ. Двузначным оказался и термин «Святая Русь», отраженным в понятиях «Святорусская земля» и, например, «Святорусские богатыри». Историк-священник Г.П.Федоров писал: «Одно... русское житие начинается с такого величественного образа Русской земли: «О светлая и пресветлая Русская земля, и приукрашенная многими реками, и различными птицами, и зверьми, и всякою различною тварью: потешая Бог человека и сотворил вся его ради естества; и потом порадова Господь православною верою, святым крещением, наполнив ю велицыми грады и домы церковными, и насея ю боголюбивыми книгами и показуя ими путь спасения и радости всех святых». И снова здесь древний автор обращает внимание на Русскую землю, наполненную «велицыми грады и домы церковными».

Современные же историки как-то не придавали и не придают должного значения «Святорусской земле», — ее облику, образу, слагавшемуся на протяжении многих веков. Они пишут преимущественно о народе, его истории, быте, нравственности, социальном развитии.., пытаясь объяснять причины возникновения понятия «Святая Русь». Но забывают при этом писать о том, что земля со времени крещения Руси наполнялась от столетия к столетию «церквами апостольскими»; по ней периодически двигались крестные ходы между храмами, монастырями, городами; а утром, в обед и вечером над ее просторами разливались колокольные звоны... Благовест (по греч. евангелие) призывал к молитвам, крестные ходы—на «путь спасения и радости всех святых... А о чем говорили образы наших храмов, монастырей, русских христианских городов, вся Русская земля, наполненная ими? О чем вообще «вопиет камение» наших храмов? Вопрос далеко не простой и начать на него отвечать придется издалека.

Символ Небесного Града

Изначально христианские храмы строились «кораблем», символически напоминая людям о Ноевом ковчеге во Всемирном потопе, о христианском спасении в бурном житейском море. Это были поначалу греческие и римские языческие базилики, приспособленные к христианскому богослужению. Пристроенный

поперечный неф превращал их затем в лежащий на земле «латинский крест».

Но в Византии с VI века храмы стали все более строиться центрическими, крестово-купольными, в плане которых проявился греческий равноконечный крест, а также квадрат, куб, круг... Греки как бы начали искать образ идеального христианского храма, освобождаясь от остатков языческой базилики. На путь новотворчества их возможно подвигнул св. Андрей Кесарийский, живший на рубеже V-VI веков.

Святой Андрей привлек всеобщее внимание к Апокалипсису св. Иоанна Богослова, написав к нему обширное «Толкование». В конце I века св. Иоанн «видех град святый Иерусалим нов, сходящ от Бога с небесе... и слышах гласвелий с небесе глаголющ: «се скиния Божия с человеки...» (Апок.ХХI, 3,4). «Истинная скиния есть сия, — указал св. Андрей, — образ ее или, точнее, преобразование образа, был показан Моисею, ныне же церковь

служит ее образом» (Толк, на Апок. к XXI, 3,4)

Любой византийских храм служил тогда образом скинии Моисеевой, а не воплощал в архитектуре, форме, камне образа Небесного Иерусалима. Доказательством этому служит тот факт, что даже появившийся новый крестово-купольный храм не остановился в своем развитии, а значит не был образцовым, идеальным.

Еще в прошлом веке Г.Филимонов писал: «Замечательная до сих пор главная характеристика развития византийской архитектуры в следующем за юстиниа-новым периоде (за VI веком, — авт.) ограничивается почти тем, что купол, высоко поднявшись над своим основанием, получил форму цилиндра, покрытого полусферой, и что на фасадах церквей, представлявших прежде горизонтальные карнизы, начали выказываться главные своды внутренней церкви. Эти две черты характеризуют

памятники византийской архитектуры преимущественно X столетия».

Полтысячелетия потребовалось грекам, чтобы усовершенствовать крестово-купольный храм, причем явно не в конструктивном, а символическом отношении. Надо полагать, после этого он приблизился к необходимому «идеалу». Очевидно, только в Х веке Господь Бог сказал творцам-зодчим, стоявшим перед последним образцом:

«Остановись мгновенье — ты прекрасно»,

И как положено — мгновение остановилось на... целую тысячу лет, свидетельствуя этим, что «идеал» был действительно достигнут.

В самой Византии новый храм еще только появился, когда греческим зодчим пришлось «нести» его к нам на Русь. Именно у нас крестово-купольный храм с высоким верхом и закомарами остановился в своем развитии до XX века. Греки в X веке достигли «идеала», который русские приняли за «канон», не считая вправе его нарушать. Получившая от греков образцовый по типу храм, но вокрещенная Русь «наполнилась» в XI-XIII веках крестово-купольными храмами с высоким верхом и закомарами, в то время как сама старушка Византия хранила в своей ризнице весь набор старых и новых одежд, — храмовых форм некогда великого «Второго Рима».

Таким образом небольшой храм может походить на такой величественный Первообраз, каковым рисуется у св. Иоанна Небесный Град? Чтобы увидеть эту «похожесть» необходимо сопоставить их друг с другом, отмечая сходные формы. Град (по Иоанну) имеет в плане " квадратную стену, а в ней 12 ворот, по трое на четыре стороны. Ворота поручены охранению 12 Апостолов. Указано также, что Град может выглядеть кубом (Апок. ХХ1,2,12,13,14,16,18).

Здесь целесообразно напомнить также образ Сидящего на Престоле, но представленный в видениях пророка Иезекииля (Иез.1: 10,15,16, 22; также 10: 9,10,14). Престол поддерживают четыре многоочитых херувима, под которыми четыре колеса, а над ними — свод (своеобразная опора Престола, «подпрестолье»). Над сводом виднелось подобие самого Престола, а над ним — как бы Подобие Человека. На поздних средневековых рисунках в центре Небесного Града изображались Престол в виде куба с Крестом наверху, или Лобное место (Голгофа) с Крестом, или Агнец с Крестом, или Христос, даже Святой Дух в виде Голубя и сиянии Славы.

На схеме!(Рис. 1) представлен Небесный Град по позднейшим, уже изометрическим или даже перспективным изображениям. Внутри Града нередки изображения Рая в виде диковинных растений. Над серединой Града — Престол Господень, на данной схеме с колесами и херувимами под ним.

На схеме 2 Небесный град показан по более древним изображениям, без стен, а с одними воротами. В середине Града Лобное место с Крестом и Рай растений вокруг. Ворота Града сдвинуты друг к другу и «повалены» на четыре стороны (средневековый способ изображения фасадов). В воротах 12 Апостолов Агнчих.

На схеме 3 Небесный Град изображен уже как храм в виде куба с Престолом, поднятым над храмом колесами арок и держащим Лобное место с Крестом. Престол (барабан), вероятно, символизировал ангельские дориносимые чины. Здесь особенно ясно видна трактовка закомар храма как врат Небесного Града. «Великой церковной стеной высокой и охраняющей живущих в Святом Граде называется Христос, двенадцатью воротами его — святые Апостолы, через которые мы имеем приведение и вход к Отцу». Св. Андрей особо напоминал, что «через Апостолов населяется сей Град» (Толков, к Апокал. XXI, 14-16).

На схеме 4 показан крестово-купольный храм уже в виде символа трехчастной «скинии»: с запада — притвор, в середине «Небесный Град, на востоке — Алтарь (горизонтальное движение к «небу» и что «превыше небес»). Притвор мог быть ниже храма и тогда «Град» возвышался над ним. Но нередко притворы имели второй этаж для балкона (хора) и его своды сказывались наравне со сводами-закомарами «Града» (у 6, 8-столпных храмов). В интерьере центральная часть храма оставалась двусветной и «Град» из 12 стен-прясел, обычно крещатый (крест образован средними широкими нефами), был виден изнутри. Древнейшие храмы на Руси нередко обносились галереями для многочисленных еще тогда оглашенных.

Только за период с конца X по середину XIIIвека на Руси было построено более 200 каменных крестово-купольных храмов с высоким верхом и закомарами. Храмы все же достаточно отличались друг от друга строительными материалами, деталями, размерами и пропорциями, внешней и внутренней отделкой, а в конечном итоге — обликом, образом. В основном по внешним архитектурным признакам исследователи древнерусского зодчества давно сгруппировали храмы в «архитектурные школы»: Киевскую, Новгородскую, По-лоцко-Смоленскую, Галицко-Волынскую, Владимиро-Суз-дальскую, а позднее — Псковскую, Московскую, Ярославскую. В храмах каждой школы «Небесный Град» был проявлен в разной степени «похожести» на Первообраз. В лучших образцах Владимиро-Суздальской школы (например.: Покрова на Нерли, Успенский, Дмитровский соборы Владимира Залесского и др.) храмы демонстрируют не только высочайший художественный вкус, предельную артистичность зодчих, аристократичность храмоздателей, но и глубокое, тонкое понимание этими строителями христианской храмовой символики, На владимиро-суздальском образце (Димитровский собор) можно видеть, «прочесть» священные темы русского православного храма как символа Мироздания, Небесного Рая, Вселенской церкви.

«Якоже Горний Иерусалим».

Каменный соборный храм был главной святыней русского города, монастыря со времен крещения Руси. Стоял он внутри ограды-крепости, возвышаясь над ней своими закомарами (Небесным Градом), верхами с золотыми крестами (Престолом Господним). Внутренность обычно деревянной крепости в русских городах наполняли также клети крема (склада) и маленькие осадные дворы жителей города. Сами жители вольготно проживали на посаде и в слободах под крепостью, имея дворы, дома, хозпостройки, огороды, сады, скотину, птицу... Между крепостью и посадом, используя пространство обстрела перед стеной, обычно размещался городской торг с рядами, лавками, амбарами, гостиными дворами, кузницами. Такая структура древнего русского города: храм, крепость, торг снаружи нее, посад, — была «типовой», характерной для сотен больших и малых городов.

Если соборный храм символизировал Небесный Град, как бы опустившийся на землю с неба от Бога, то крепость знаменовала собой земной Иерусалим. Об этом позволяет говорить, прежде всего, появившиеся в Киеве и Владимире Золотые ворота, названные так по подобию с Золотыми воротами в святом палестинском Иерусалиме (затем в Константинополе). Во Владимире и Иерусалиме упоминаются также Железные ворота. Следует однако признать, что символика земного Иерусалима в древнерусском городе была отражена слабо и эпизодически встречается лишь в крупных, стольных городах.

Горожане в Древней Руси никогда не порывали связи с матушкой-землей. Все, даже ремесленники и купцы занимались сельским хозяйством. И не случайно более 90 % населения Руси-России всегда было земледельческим, крестьянским, а значит духовным. Материальным воплощением этой духовности и являлись древние русские города, монастыри, села с каменными храмами — символами Горнего Иерусалима.

Русь еще в Х-ХШ веках, отделенная от Святой Палестины, от святынь земного Иерусалима Диким полем, печенежскими, затем половецкими, потом татарскими ордами, избрала преимущественным объектом поклонения и молитвы само Песо, Горний Иерусалим, Престол Сидящего посреди Небесного Рая и, наконец, Самого Сидящего там. Ярким доказательством этого и явились символы — крестово-купольные храмы с высокими верхами и закомарами, поставленные по древнерусским городам, монастырям, весям. Такой духовной направленностью Русь стала ощутимо отличаться от Византии, а тем более католического и протестантского Запада. За такое ее благочестие она и стала в итоге прозываться русским народом «Святорусской землей» или просто «Святой Русью».

***

Со святорусской точки зрения интересно сопоставить одинаковую мысль итальянского иезуита и великого русского

писателя. Антонио Поссевино записал о застройке Москвы в конце XVI века:

«Все было окружено зданиями церквей, которые, по-видимому, воздвигнуты скорее для украшения города, чем для совершения богослужений, так как в большей части почти целый год заперты».

А Федор Достоевский записал мысль иначе, по-русски: "Мы любим наши святыни, но потому лишь, что они в самом деле святы... Святыни наши не из полезности их стоят, а по вере нашей".

Приложение I. Опорные камни Святой Руси.

К настоящему краткому рассказу о наших древнейших крестово-купольных храмах— символах Небесного Града, — как «опорных камнях Святой Руси» необходимо-полезно дополнение из области христианской «символики камней», касающейся уже чисто духовной опорой святорусского народа (и предложенных реконструкций символики).

Св. Иоанн Богослов так описал Сидящего на небесном Престоле:

"И Сей Сидящий видом был подобен камням яспису и сардису; и радуга вокруг Престола, видом подобная смарагду... И перед Престолом море стеклянное, подобное кристаллу..." (Апок.,4:2,3,6). Далее Богослов, не находя среди слов необходимых характеристика/ прибегает к помощи подобий с видом драгоценных камней: «И (Ангел) показал мне Великий Город, Святый Иерусалим, который нисходил с Неба от Бога: он имеет Славу Божию, Светило его подобно драгоценному камню, как бы камню яспису кристалловидному... Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое — яспис, второе — сапфир, третье — халкидон, четвертое — смарагд, пятое — сардоникс, шестое — сердолик, седьмое — хризолиф, восьмое — берилл, девятое — топаз, десятое — хрисопрас, одиннадцато егиацинт, двенадцатое — аметист..

А двенадцать ворот — двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины...» (Апок. 16:18-22).

Св. Петр:

«Благ Господь, приступая к Нему, Камню Живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному; и сами, как живые камни, устрояйте у себя дом духовный, священство святое... Ибо сказано в Писании: «Вот, Я полагаю в Сионе Камень Краеугольный, избранный, драгоценный... Итак, Он для вас, верующих, драгоценность, а для неверующих — Камень, который отвергли строители, но который сделался Главою Угла..» (Шетр. 2:3-7).

Св.Павел:

«И все ели одну и ту же духовную пищу, и все пили одно и то же духовное питье, ибо пили из духовного последующего Каменя; Камень же был Христос» (1Кор. 10:3,4). Святой называет Иисуса Христа главою и телом церкви: «Иже есть глава Христос, из Него же все тело составляемо и счиневаемо приличие... (Рим. 12:15; доп. 1Кор. 12:12; Еф. 1:23; 4:12,15,16).

Св. Симеон Солунский, описывая христианский храм, вспоминает о словах св. Апостолов: «Священная Трапеза бывает из каменя: ибо знаменует Христа, Который во Святом Писании нарицается Камень, — яко Основание наше и Глава Угла, Камень Краеугольный...» (Книга о Храме).

Петр Карпатский:

«В Основании храма полагается камень с изображением храма, и 12 других камней в ознаменование того, что церковь покоится на Христе и 12 Апостолах. Стены означают народы — их четыре, потому что они принимают сходящихся с четырех стран».

Платон-философ учил, что земля имеет форму куба. Это представление имели и переводчики Библии, и Александрийские географы. Схема Вселенной и представлялась в архитектуре как форма куба, поскольку храм был образом земли, Вселенной.

Св. Ириней:

Над капителями четырех средних столбов храма, где опираются подпружные арки, образуя под барабаном купола паруса, помещены обыкновенно 4 Евангелиста. По Иринею, Евангелисты с их Евангелиями — это 4 столпа Вселенской церкви... Евангелисты сопоставляются с херувимами, которые в Небе поддерживают Престол и Сидящего на нем Вседержителя — как это созерцал пророк Иезекиилъ в своем видении Славы Божией на реке Хавер.

Филарет, митрополит Московский:

«Христос Камень Живый — вот братие первоначальное, глубочайшее, единое, всеобщее, вечно неколебимое, все на Себе носящее, Основание, на котором должны мы утверждать наши сердца, нашу веру, нашу жизнь, нашу надежду спасения... В Сем Основании наша непоколебимость, в Сем наша безопасность» (Слово на освящение храма Благов. Пресв. Б-цы в каф. Чудовом м-ре 3 дек. 1844 г.).

Голубиная книга:

«А глава главам мати — глава Адамова. Потому что когда жиды Христа распинали на Лобном месте, то Крест поставили на святой главе Адамовой».

Приложение 2. О будущем Святой Руси.

Розанов В.В.:

«Есть две России. Одна — Россия видимостей, громада внешних форм с правильными очертаниями, ласкающими глаз; с событиями, определенно начавшимися, определенно оканчивающимися, — «Империя», историю которой «изображал» Карамзин, «разрабатывал» Соловьев, законы которой кодифицировал Сперанский... И есть другая —"Святая Русь", "Матушка Русь", которой законов никто не знает, с неясными формами, неопределенными течениями, конец которой не предвидим, начало — безвестно; Россия существенностей, живой крови, непочатой веры, где каждый факт держится не искусственным

сцеплением с другим, но силой собственного бытия, в него вложенного. На эту потаённую, прикрытою первою, Русь взглянули Буслаев, Тихонравов и еще ряд людей, имена которых не имеют никакой «знаменитости», но которые все обладали даром внутреннего, глубинного зрения»

(Психология русского раскола. 1896. Цитир. по «Памятники Отечества»,8-3,1992,с. 125).

Карташев А.В.:

«Святая Русь оправдала свою потенцию на деле. Она взяла на себя героическую ответственность защитницы православия во всем мире, она стала в своих глазах мировой нацией, ибо Московская держава стала вдруг последней носительницей, броней и сосудом Царства Христова в истории — Римом Третьим, а Четвертому уже не бывать... Так родилось великодержавное сознание Русского народа и осмыслилась перед ним его последняя и вечная миссия.

Потрясшее православный Восток падение Царьграда в 1453 году представилось для русских знамением суда Божия над Вторым Римом. Когда «агаряьская мерзость запустения стала на месте святе», и св. София превратилась в мечеть, а вселенский патриарх в раба султана, тогда мистическим центром мира стала Москва — Третий и последний Рим, а русский великий князь — «Новым царем Константином новому граду Константинополю — Москве» (Воссоздание Святой Руси. Париж, 1956,с.27).

Шиманов Г.:

«Святая Русь не исчезла, не закопана; она вечна и победоносна, и последнее слово принадлежит истории нашего народа... Святая Русь исчезла только с поверхности современной жизни, но она продолжает жить в ее скрытых глубинах, произрастая до того времени, когда будет угодно Богу, и переживая зиму, она опять появится на поверхности и украсит образ земли русской, которую хлестали свирепые и ледяные ураганы и бури» (Наша страна. Буэнос-Айрес, 1972, 22 ноября).

Академик Геннадий Мокеев

Поиск

Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"