В ряду фронтовиков у Михаила Федоровича особое место. В 1941 году все началось, как у тысяч его сверстников: пройдя ускоренный курс Томского артиллерийского училища, ушел на фронт. И начался его трудный путь по дорогам войны: наводчик 50-милиметрового миномета на Южном фронте, участник десанта под Керчью; наводчик 45-милиметровой противотанковой пушки на Юго-Западном и Донском фронтах, защитник Сталинграда, Донбасса; в составе отдельного истребительного противотанкового дивизиона 2-го танкового корпуса на Воронежском фронте; участник Курской битвы. Под Прохоровкой он совершил свой великий подвиг, лично уничтожив 7 немецких «Тигров», заменив выбывшего наводчика. Освобождал Киев, Прагу, Варшаву, форсировал Одер, штурмовал Берлин. После войны, имея несколько ранений, продолжил службу в армии, уйдя в отставку только в 1981 году в звании полковника.
Он строил шахты в Кузбассе, возводил Западно-Сибирский комбинат и знаменитый Новосибирский Академгородок, а еще вышли в свет 29 его книг, среди которых хорошо известные читателю «На линии огня», «Колокол памяти», «Березовому кланяюсь листу» и совсем свежая — «Все это она».
Это была жизнь, а не творческая командировка на ударные стройки страны. Каждая его строчка как колышек в разметке новых городов и дорог нашей необъятной России. Перечисляя этапы его жизни, повторяешь историю страны, которой уже нет, а ее летописец перед тобой.
Вот как Михаил Федорович вспоминает детство: «В казачьей семье с самого раннего возраста приучали к воинской службе: в 3 года я сел на коня, а в 4 — впервые выстрелил из винтовки. Потом мы из поселка Михайловский переехали в город Камень-на-Оби. Там богатейшая библиотека. Читал стихи без разбора — все подряд, кроме Пушкина и Лермонтова любил Байрона...» ...«С высоты своих восьмидесяти лет виднее ухабы и дороги, по которым когда-то прошел. Мне удалось все их преодолеть, за это я признателен судьбе и своим товарищам, жившим рядом. ...Мой творческий путь начался не в войну, а спустя многие годы, когда судьба свела меня с Ярославом Смеляковым, Василием Федоровым, Сергеем Наровчатовым — каждый по-своему повлиял на мое творчество. Их поддержка позволила поверить в себя, стать на ноги... Поэзия всю жизнь хранила меня...» ...Юность… война… — огромный пласт впечатлений, чувств, переживаний фронтовым отпечатком лежит на стихах.
Жил в городе-герое Москве. Умер 10 марта 2010 года. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.
СТРОКА, ОБОРВАННАЯ ПУЛЕЙ... Памяти В. Стрельченко
Не голова – пчелиный улей, А вздох как стон издалека: Строка, оборванная пулей, – Не полновесная строка... Но, истекающая кровью, Она до боли дорога, В ней пепелища Подмосковья, Огнем крещенные снега. И на нее, на вскрик поэта, Пророка горестной земли, В тот миг крылатая Победа Уже откликнулась вдали.
* * * На фронте мы не думали о нервах – Война кроила землю под погост, А из траншей бойцы в шинелях серых, Бывало, поднимались в полный рост. Он так и встал Однажды в сорок первом, Мой командир, почти ровесник мой, И поднял роту собственным примером В последний и решительный наш бой. Мой лейтенант, я видел краем глаза, Как ты взлетел над бруствером: – Вперед! И показалось – перед нами сразу Раздался вширь поникший небосвод. Такой рывок губителен, во-первых, Он, во-вторых, не легок и не прост... Но за тобой И мы в шинелях серых Уже надежно встали во весь рост. В те дни судьба не каждому светила. Мой командир, тебе того рывка Всего на шаг единственный хватило. Всего на шаг... в грядущие века.
* * * Я возвращаюсь всякий раз туда – В окопный быт, В обугленные дали, Где мы не так уж много и познали, Но без чего не вышли бы сюда. Тогда ни ночи не было, Ни дня, Тогда земля и небо цепенели, И мы нередко различали цели В пределах только сектора огня. Без выси, широты и глубины Казался мир в винтовочную прорезь. Он и сейчас спрессован, Словно совесть Мальчишек, не вернувшихся в войны.
* * * В октябрь врезая крылья плотно, Заполоняя все вокруг, Летят повзводно И поротно Родные Лебеди На юг. Летят над стынью повилики Крылом к крылу средь бела дня, И их приветственные клики В свой четкий строй Зовут меня. А тут – Заречные просторы, Тальник на пойменном лугу И те березки, без которых Себя представить не могу! Мне по-сыновьи, на пределе, Еще любить И славить Русь...
Летите ж, други, как летели. Я остаюсь.
* * * Становится все уже окоем, И лес все больше оголяет крышу - Сегодня ту, Что куковала в нем, Признаться, я не вижу и не слышу. Но дух лесной, летя наискосок, Доносит звук, Хоть он довольно тонок: То собственный, знать, подал голосок Какой-то незнакомый кукушонок. У всех из нас, живущих, свой удел, У всех одно свое предназначенье. Как много лет на груде спешных дел Меня несло житейское теченье! И лишь теперь, по свету откружив, Впервой осенней захлебнусь истомой И вспомню все, Чем в жизни этой жил, И дотяну до заводи искомой, И там проверю, что за городьбу Смогу создать взамен зеленой крыши... Кукушкин сын, не лезь в мою судьбу, Она, варнак, начертана мне свыше.
Герой Советского Союза Михаил Борисов
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
