Три точки на подробнейших географических картах связаны судьбой одного человека. Речь об Иване Федосеевиче Лубянецком – Герое Советского Союза, командире танкового батальона.
Первая – село Вознесеновское. В пору рождения младенца, шёл 1914 год, оно числилось по Ставропольской губернии. Известно, что казачья семья осталась без кормильца. Отец то ли погиб в Гражданскую войну, то ли жизнь ему укоротила болезнь. Для Вани школьное детство оборвалось со второго класса. Мужичок с ноготок впрягся в домашний крестьянский воз. Но в осиротелую семью всё же заглянуло счастье. Вдова Агафья Семёновна глянулась, полюбилась, по воспоминаниям близких, «честному душевному человеку» - Артёму Платоновичу Лупоносу.
Отчима, красного партизана, в начале коллективизации направляют председателем колхоза в станицу Новощербиновскую – из степной глубинки в Приазовье Краснодарского края. Станица станет милой малой родиной казачонку. Отчим сказал: «Ваня, нужно учиться. Без грамоты теперь никуда, лишь волам хвосты крутить». Сын согласился, но показал свой характер: «К малышне переростком в третий класс не пойду». Шагнул через две ступеньки в пятый класс. Оказался прилежным и способным учеником. С хорошими оценками и похвальной грамотой окончил тогдашнюю семилетку.
По подсказке Артёма Платоновича в 1943 году Иван Лубянецкий поступил в Ейский сельскохозяйственный техникум. Учить сына было не накладно. При отличной успеваемости получал стипендию. К городку на Азове путь близок. В выходной студент дома, где для него на предстоящую неделю всегда готова торбочка с продуктами.
Диплом получил в двадцать лет. Лубянецкий получил повестку в армию. Вернувшись из военкомата, доложил родным: «По комсомольской путёвке меня направляют на учёбу в Ульяновское бронетанковое училище». «Что ж, - только и развёл руками Артём Платонович, - не дождалась наша машинно-тракторная станция своего механика. Кому-то Отечество тоже надо защищать». Мать незаметно вытерла слезу, вздохнула: «Казачья доля».
Сельхозтехникумовские знания оказались хорошим подспорьем курсанту в учёбе. Тракторное дело родня танковому. Оседлал умело и боевую машину. Сельскому парню физические нагрузки были тоже по плечу. В ряду первых, скажем, пришёл к финишу лыжного пробега Ульяновск – Куйбышев.
На бравых курсантов в ладно скроенной и красивой военной форме, конечно, засматривались девчата. В один из счастливых весенних вечеров выпускник училища, без пяти минут офицер, встретил «хорошую девушку Лиду». Она и стала его женой.
Семейная жизнь молодого лейтенанта складывалась из встреч и разлук. Вскоре поезд увозил его на Дальний Восток, где «на границе тучи ходят хмуро». У озера Хасан «в атаке огневой» принимал крещение в боях с японскими самураями танковый экипаж Лубянецкого.
Рубежный день – 22 июня 1941 года, когда в одночасье на земле рухнул мир, - Иван Федосеевич служил в Риге. Жену с сынишкой он успел проводить к родным на Кубань. Сам же – в непрерывных танковых сражениях придерживал фашистов, остервенело рвавшихся к Ленинграду. В Новощербиновскую посылал короткие письма. Восьмого июля 1941-го: «Дорогая Лида! Здорова ли ты, здоров ли сын? Мысли о вас захватывают меня каждую минуту и, особенно, в минуты опасности. Как дорога мне ваша жизнь, как дорога мне ты...».
Осенью Лубянецкого отзывают с фронта в Москву. «Дорогая Лида!
Наконец сбылась моя мечта: я принят в академию… Учиться нелегко, но военные занятия сейчас необходимы, как воздух. Сознание этого придаёт мне силы и энергию. Я знаю, что полученные знания мне пригодятся в будущих боях…» Когда немцы в бинокли разглядывали башни Московского Кремля, академию перевели временно в Ташкент. Сюда в гости к нему нагрянет Лида. Не ведали – то будет их последняя встреча. Хотя офицер, в бою видевший, на себе испытавший, как силён и жесток враг, конечно, понимал, что выйти из этой кровавой сечи живым доведётся не каждому. Потому он спешил выговориться в письмах к любимой, выложить «несказанное, нежное».
«Здравствуй, Лидуся!
Как хочется посидеть с тобой в одной комнате близко-близко друг к другу, а чтобы сын наш играл здесь же.
Весна! Всё оживает, всё с удесятерённой силой рвётся к жизни. Весна! Одно это слово кричит о красоте, о радости, о жизни. Весна четвёртая, когда мы стали жить с тобою вместе, и как счастлив был бы я, если бы эта весна стала первой бы нашей весной. Не в смысле том, чтоб снова жизнь начать, а чтобы эту весну нам втроём провести так, как у нас первая наша весна прошла.
Жизнь хороша! И всё что прожито, напоминает мне тоже весну. Весна и самая красивая. Я счастлив, что в жизни моей был вечер встречи с тобой, и он, этот замечательный вечер, решил судьбу дальнейшей моей жизни. Я хорошо помню, когда я в этот вечер после расставания с тобой, что-то новое появилось в душе моей – зародилась любовь в самых лучших её красках. Мысленно я сказал себе, ещё не убедившись во всём происшедшем. «Значит, эта девушка - моя звезда». И я не ошибся. И всё, что лучшее на свете и в силах наших – для тебя, мой друг любимый. Быть может, за эти годы я и не дал того, что ты хотела, что так лелеяла ещё девчонкой, сидя за пушкинским романом. Здесь ряд причин, но я любил тебя всегда. А сейчас за поцелуй, за взгляд готов я отдать жизни годы.
Я люблю тебя.
И за всё, за всё тебе я благодарен. За годы, прожитые вместе, за то, что долго ожидала и рано утром провожала, за то, что сыны ты родила и вырастила, за то, что тайны сохраняла, за твой приезд, за то, что ты умеешь быть другом жизни и всё хорошее ценить. В сердце моем трещин нет, и в голову мою не проникнут сомнительные мысли. Я люблю тебя. И вообще, курносая, чтобы ты никогда не думала о плохом, чтобы ты была веселёнькой и умненькой девочкой, рыжая, белокурая моя. Если ты будешь много беспокоиться, я приеду и тебя буду ругать. Ясно? Моя, моя милая, родная Лидочка, подними головку, взгляни и улыбнись.
Я живу хорошо, чувствую себя тоже прекрасно. Когда выеду из Москвы, не знаю. Я постараюсь дать тебе телеграмму, и ты будешь знать новый адрес.
Целую тебя крепко, крепко целую Шурика, береги его, а то он сейчас как огонь, не балуй его сильно. А, в общем, ты знаешь, что делать. И делай так, как ты хочешь, но хорошо. Здоровья ему, маленькому, и счастья!
Целую папу, маму, Катю, Валю. До встречи, родные!
Ваш Ваня.
23 мая 1942 года».
В июне 1942 года выпускник ускоренного академического курса уже в действующей армии на Воронежском фронте. В недавно сформированной 115-й танковой бригаде старший лейтенант Иван Лубянецкий был назначен командиром 322-го танкового батальона.
Враг же вновь, как летом сорок первого, нахраписто пошёл в наступление. Подминал траками танковых гусениц уже донские и родимые кубанские степи. С невытравимой из души болью узнал, что его родимая станица во вражеской неволе. Понимал: отец и мать, жена и сын вряд ли успели уйти в наш тыл. И если фашисты дознаются, что сын, муж – советский офицер? Не оставят в покое. Терзал душу недобрыми мыслями, писал сестре Лиды:
«Здравствуй, Тася!
Я получил твоё открытое письмо. От всей души благодарю тебя, Тасенька. Ты хорошо понимаешь моё положение. В добавление ко всему я получил свои письма к Лиде обратно. Лучше бы их не присылали, для меня было бы намного легче.
Тася, твою открытку я читал несколько раз, мне тяжело, но всё же улыбнулся, читая слова, где ты успокаиваешь меня. У вас от природы, наверное, добрые сердца. Если Лида осталась на месте, спокойно мне жить нельзя. Ведь в этом я виновен больше всех. Я недосмотрел, не уберег этого милого нежного ребенка…
Я не хочу обременять тебя тяжелыми думами. Будем надеяться, Тася, что наши любимые Лидуся и Шура, отец и мама живы, здоровы. И наступит день встречи, счастливый, радостный день. Ведь Лидонька так удачлива, она счастливой должна быть. Только бы слово от неё, снова жизни силы вернулись бы ко мне.
Я не хочу тебе много говорить, хочу только сказать, что злобы у меня против фашистов на всю мою жизнь хватит. Рассчитаемся за всё.
Тася, я тебе посылал деньги, смотри не вздумай прислать обратно.
Пиши мне, Тасюша, ведь из родных ни от кого больше сейчас я писем не получаю.
Время расплаты с врагом вот-вот будет означено военными приказами.
Окрылял Сталинград, где в адовом пекле корчились в предсмертных судорогах отборные гитлеровские войска. Не дать им вырваться из котла или до лучшей поры надежно укрепится в самом городе – эти задачи решались на среднем Дону в ходе боевой операции «Малый Сатурн». Напомним: 115-й танковой бригаде в связке со стрелковыми дивизиями нашей Шестой армии предстояло разгромить части 8-й итальянской армии, которые держали оборону по гористому правому речному берегу от нынешней автотрассы «Дон» напротив районного центра Верхний Мамон до села Новая Калитва.
Шестнадцатого декабря начался штурм высот. Танкисты, уже переправившиеся через Дон на исходные позиции, с Осетровского плацдарма ударили во фланг и тыл противника.
Семь суток было отмеряно свыше воевать комбату Лубянецкому. Его батальон во взаимодействии со стрелковыми частями 172-й стрелковой дивизии освобождал воронежские сёла и хутора Дубовиково, Оробинск, Цапково, Ивановка, Первомайское. Его батальон участвовал в полном разгроме итальянских дивизий «Коссерия», «Равенна», немецких пехотных подразделений. Его батальон «уничтожил 35 танков, около 90 орудий разного калибра, около 200 автомашин, подавил 220 пулемётных огневых точек, истребил до 1000 и захватил в плен до 800 солдат и офицеров врага. Лично Лубянецкий огнём своего танка уничтожил 8 танков, 11 орудий и 10 пулемётных дзотов противника».
Но противник не терялся. Кто-то действительно «бежал быстрее лани», сдавался в плен. Зато самая боеспособная альпийская дивизия «Юлия» вместе с немцами заняла запасную линию обороны. Она пролегала по степным высотам от Новой Калитвы до железнодорожной станции Пасеково и дальше – к украинскому селу Высочиновка Марковского района, ныне Луганской области. Так освобождённое Первомайское оказалось на фронтовой черте. С полевых холмов – Солонцы и Осиянка, - означенных на военных картах, как высота 205,6, враг держал село под прицельным огнём. Жители снова вынужденно покидали свои хаты и уходили к родичам и знакомым на южные улочки, скрытые бугристым перевалом.
Сходу сковырнуть это «змеиное гнездо» нашим войскам не удалось. Яростные атаки и контратаки продолжались недели две. Высота переходила из рук в руки. Итальянцы называли её «кастрюля кипящая». Сидеть на ней, действительно, было слишком горячо. Но враг не желал терять выгодные позиции. Он держал под огненным контролем окружающую местность на два десятка километров.
«23 декабря 1942 года во время штурма высоты 201,8 у хутора Серобабин танк Лубянецкого был подбит и загорелся, а сам он был ранен. Покинув танк, вступил в бой с окружившими его немецкими автоматчиками, из личного оружия застрелил 10 гитлеровцев и пал смертью храбрых.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 марта 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство Ивану Федосеевичу Лубянецкому было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
Награждён орденом Ленина».
В армейской газете было напечатано это письмо.
«В жестоких боях с фашистскими захватчиками пал смертью героя наш боевой друг, товарищ и командир, Лубянецкий Иван Федосеевич.
Вечная память и слава Герою, отдавшему свою молодую жизнь за победу над врагом. Мы знали его как стойкого, волевого, храброго и мужественного командира-танкиста. Его беззаветная преданность Родине и личная храбрость всегда решали исход тяжелых боев в нашу пользу. Умелый, отважный, вселявший в каждого бойца веру в победу, личным примером воодушевлявший нас на боевые подвиги, Лубянецкий был образцом советского командира-воина.
Мы горды тем, что воевали вместе с дорогим нам Иваном Федосеевичем.
Мы клянемся, фашисты ещё не раз узнают силу мощных ударов Красной Армии. Они будут уничтожены.
Мы отомстим за смерть славного командира, нашего боевого товарища.
Командир части 06675 полковник Мельников.
Заместитель командира по политчасти подполковник Корякин
…Танк командира отремонтировали. В бой машина шла с именем комбата на башне. Батальон возглавит лейтенант Иван Дмитриевич Мерзляк. Отважный воин. Погиб смертью храбрых при освобождении родной Украины. Тоже Герой Советского Союза.
* * *
В 1960-е годы наставник следопытов Первомайской школы Митрофан Дмитриевич Савенков с учителем-краеведом из Новой Калитвы Иваном Ивановичем Ткаченко разыскали сведения о подвиге Лубянецкого. Тогда же школьной пионерской дружине присвоили имя Героя.
В Первомайское с Кубани приезжали родители Ивана Федосеевича, а также родственники павших воинов и ветераны-освободители. Те, кто штурмовал высоту 205,6, и сельские старожилы, хоронившие погибших зимой сорок третьего, утверждали, что именно здесь пал смертью храбрых комбриг. Но в наградном листе, хранившемся в архиве, указывалась иная высота – 201,8.
Сочли это ошибкой.
Как удалось нам установить сейчас, сорок лет спустя, документ точно указывает место гибели Лубянецкого. На карте военных лет высота 201,8 означена в степи чуть западнее Первомайска – вблизи исчезнувшего ныне Серобабина хутора. На ней тоже находился вражеский опорный пункт. В сборнике «Сталинградская битва. Хроника, факты, люди» (Книга вторая, Москва, 2002 год. Страницы 268-269) сообщается –
«ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ОПЕРАТИВНОЙ СВОДКИ № 358
ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ
на 8.00 24.12.42 г.
В течение 23 декабря войска Юго-Западного фронта в центре продолжали преследовать немецко-фашистские войска…
6-я армия на правом фланге закреплялась на достигнутом рубеже, на левом фланге, преодолевая упорное сопротивление противника, продолжала вести наступательные бои в прежнем направлении.
15 стрелковый корпус, продолжая наступление, к исходу дня 23.12 вышел на рубеж:
127 стрелковая дивизия закреплялась на линии: северо-западная окраина населённого пункта Новая Калитва – молочно-товарная ферма - высота 176,2 (два километра юго-западнее нп Новая Калитва);
172 стрелковая дивизия выдвинулась: Первомайское - Серобабин - высота 201,8;
350 стрелковая дивизия вела бой западнее населённого пункта Косовка и в районе рощи восточнее Фесенково;
267 стрелковая дивизия занимала оборону на рубеже Голая - Новомарковка».
Неожиданно нашёлся и проводник танкистов, пехотинцев. В прожитом колхозный экономист Лидия Григорьевна Посвежинная вспомнила, что ей мама не раз рассказывала, как «её свёкор, мой дедушка Прокофий Дмитриевич Малиёв, скрытно, чтобы не попасть под вражеский обстрел, полевыми дорогами вывел наших к Серобабину хутору. Когда возвращался домой, услышал – там, позади, за Высоким лесом гремел бой. А наше село обстреливали с Солонцов. У нас во дворе разорвалась мина, и дедушку убило осколком».
Поскольку в документах не говорится о захоронениях на высоте 201,8 у хутора Серобабин, ныне он не существует, то погибших, в том числе и тела комбата-танкиста Героя Советского Союза Лубянецкого Ивана Федосеевича, его боевых товарищей, возможно, увезли с поля боя и похоронили на южной окраине Первомайска в силосных ямах. Хотя есть и иные сведения: с павшими воинами прощались на поле боя.
Из окрестных сёл весной 1943 года останки перенесли в общую братскую могилу в Новую Калитву, бывшую тогда районным центром. Находится она в парке на берегу Дона. Позже здесь установили памятник.
Уже в 1985 году на окраине Новой Калитвы был сооружён мемориал «Миронова гора», где установили символические надгробья с именами воинов, захороненных в центральной сельской братской могиле.
На скрижали есть – Лубянецкий И.Ф.
Девятого мая 1979 года в сельском парке села Первомайское принародно открыли бюст Лубянецкого. На торжества приехал сын Александр Иванович. Он поблагодарил школьников и учителей, всех сельских жителей за то, что хранят память об отце.
Бюст Герою установлен у школы в станице Новощербиновской. Его именем названа улица, на которой сохранился домик, где жил Иван Федосеевич. Мемориальная доска открыта в Ейском техникуме-колледже, где он учился.
* * *
…В кармане кителя погибшего командира хранилось неотправленное письмо жене:
«Идут жаркие бои. Почти не выходим из машин. Но настроение у нас хорошее. Бьём фашистскую сволочь беспощадно… И если я не вернусь, Лида, пусть сын знает, что отец его погиб не за зря».
Татьяна Малютина, Пётр Чалый (Россошь Воронежской обл.)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
