Из книги «Новая Русь» Луганской писательской организации им. В.И. Даля
Приведенные ниже воспоминания принадлежат перу первокурсниц кафедры журналистики Луганского государственного университета имени Владимира Даля, осознано откликнувшихся в 2014 году на мою просьбу поведать о недавно пережитом. Сама просьба была вызвана отсутствием прямого мнения жителей Донбасса в публичном международном обсуждении их проблем. Понятно, представленные ниже тексты не отличаются выдающимся профессиональным мастерством либо тонким изяществом. Однако они, подобно народному ополчению, отважно противостоят безостановочно льющейся из западных СМИ чудовищной лжи на не покорившихся фашистско-бандеровской агрессии луганчан. Предлагаемые свидетельства участников событий, на наш взгляд, являются настолько искренними и честными, что полностью искупают вполне извинительные для первокурсниц шероховатости стиля. Именно неподдельная ПРАВДА превращает очень простые слова в самые что ни на есть подлинные и достоверные документы нашей эпохи. Впрочем, об этом судить читателю.
Тексты публикуются в авторской редакции с минимальной редакторской правкой.
Гибаленко Евгения
«…звуки приземляющихся снарядов»
Что может быть страшнее слова — «война»? Да, пожалуй, ничего. Это слово несет в себе тысячу оттенков: и боль, и потери, и страдания, и смерть. Раньше я никогда не задумывалась над тем, что значит жить в пору войны. Мы изучали Великую Отечественную на уроках истории, нам рассказывали о событиях 1941-1945 на классных часах. Но мы никогда не думали, что в XXI веке эти ужасы могут затронуть и нас.
Моя военная история началась в июле 2014 года. Для поступления на тот момент в еще украинские вузы мне требовалось сдать «Зовнішнє незалежне оцінювання». Было решено ехать в Харьков, так как украинские власти решили, что перевозить на территорию Юго-Востока задания было рискованно. Билеты на поезд были взяты на 29 июня — город жил и радовался жизни. Поезда ходили в нормальном темпе, улицы и вокзалы были переполнены людьми, ничто не предвещало беды. В Харькове нас поселили в военное общежитие, в котором и с телевидением, и с интернетом было трудно. Неотъемлемой частью жизни в Харькове были вечерние звонки родителям. Странно было как-то слышать с другого конца трубки глухие взрывы и рассказы о военных действиях. Честно говоря, вообще не верилось, что это все правда, казалось каким-то страшным сном. Иногда читая новости в социальных сетях, я видела страшные фотографии разрушений, беда ползла все ближе и ближе к дому.
В Харькове я прожила без малого три недели, домой решено было ехать на несколько дней раньше, вступительную компанию в ВУЗах не отменял никто.
Первое, что помню, приехав домой 14 июля, — любимый город встречал звуками воздушной сирены. Странно было как-то: мои родители, мой вокзал, вроде бы все тот же Луганск. Но уже пустынный и холодный. К тому времени каждого в городе потрепала жизнь. Банки уже были закрыты, полки магазинов постепенно пустели, одним словом, становилось только хуже. Пока я со своими родителями ждала на автостанции маршрутку, 4 раза звучала воздушная сирена. Странно, конечно, но я именно только тогда осознала все по-настоящему.
Дни шли, а старая жизнь не возвращалась, становилось только хуже и хуже. 18 июля были перекрыты все выезды и въезды в Луганск. Для предотвращения диверсий. Помню в этот день мама поехала на работу. В доме никто не находил себе места. Дело в том, что завод «Анжей», на котором мама работала, находится в пгт Георгиевка недалеко от Лутугинских дач, а до них в тот день долетали снаряды. Потом мы уже узнали, что 19 июля снарядом оторвало голову одной из владелиц дач в том районе. Телефонная связь на тот момент уже была, мягко говоря, плохой, в трубке постоянно и назойливо звучало: «На даний момент абонент не може прийняти ваш дзвінок, зателефонуйте або надійшліть повідомлення пізніше», — а вдали виднелись огромные тучи клубящегося дыма и были слышны звуки приземляющихся снарядов. Эти мучительные часы до возвращения мамы тянулись долго. К счастью, все обошлось. Многие ее коллеги были родом из Луганска и очень повезло, что маршрутку, которая развозила людей по домам, пропустили через блокпост… Однако с того дня все пошло кувырком. Пропали телевизионные каналы, а 22 июля исчез интернет. Позже я узнала, что мой интернет-провайдер отключился, можно сказать, последним и у меня в отличие от других интернет пробыл достаточно долго. Затем пропала и телефонная связь.
Началась полная информационная неизвестность. Новости можно было узнать из еле показывающих российских телеканалов и слухов. Это, честно говоря, очень страшно. Я человек, не видевший никогда истребителей, танков и других военных машин, за несколько месяцев войны увидела их десятками и в действии. Недалеко от города находилось две базы украинской армии, и мы получились зажатыми между ними. Множество снарядов летело попросту над моим домом. Мучительно больно вспоминать те картины: оглушительный залп, ярко мигающие огни, и взрывающиеся где-то далеко снаряды. Умом я, конечно, понимала, что тем людям, которые находятся там, под взрывами снарядов, я ничем не могла помочь, но все же винила себя в том, что я ведь знала за какие-то секунды до…, но я ведь знала… Тревога и недоумение от этой непрестанной внутренней борьбы в моей голове сводили меня с ума…
Единственным хоть как-то работающим средством связи некоторое время был мобильный оператор — «Киевстар», и тот моментально подорожал в цене. Стоимость сим-карты возросла с 15 грн до 150 грн, а пополнение счета на 50 грн стоило около 70-80 грн. Очень дорогой и чаще всего не по карману для не получающих пенсии и зарплаты луганчан оказывалась эта, когда-то обычная вещь.
Очень дорогой и редкой вещью для жителей Юго-Востока стал хлеб. Из трех магазинов в моем поселке (Врубовский. – Прим. ред.) работал только один и в течение дня хлеб приобрести в нем, как раньше, было невозможно, в наполненном когда-то магазине стояли совершенно пустые полки. Он открывался только утром на какие-то полчаса, принимал и мгновенно продавал хлеб. Желающих было много, а хлеба привозили мало. Поэтому сначала разрешалось покупать по одной буханке в руки, а потом всего по буханке на семью (поселок у нас очень маленький и продавцы, в основном, знают каждого в лицо). Очередь мы начинали занимать примерно в половине четвертого утра, хотя очень часто и в столь ранний час она уже была достаточно большой. Дружной компанией мы встречали рассветы и радовались тому, что живы.
Многие мои знакомые и соседи в панике покидали свои дома, любыми средствами добираясь до контрольно-пропускного пункта Изварино, на котором были огромные очереди из людей и машин. Порою до Луганска, из которого можно было уехать, приходилось идти пешком, а это примерно 35км. Люди были согласны жить в любых условиях, главное для них было выжить.
Такая жизнь продолжалась все лето. Родители спасали своих детей как могли, родными для людей стали подвалы и погреба.
В XXI веке это все звучит очень странно и чем-то напоминает сюжет фантастического триллера, в котором страна сошла с ума и напала на своих же граждан, то есть на саму себя. 23 года все было так мирно и понятно. Мы знали, у нас завтра будет хлеб и еда, мы знали, в определенный день на банковскую карту будет перечислена зарплата, а бабушка получит пенсию. Все было понятно и предсказуемо.
В постоянном страхе и неведении нам предстояло жить все лето. 1 сентября военная техника украинской армии начала покидать позиции, находящиеся в моем поселке. Это была первая огромная радость за долгое время. Вначале было жутко: десятки единиц бронетехники, огромное количество "Уралов" и "Кразов" двигалось по нашей и так разрушенной дороге. Куда они перемещались, никто не знал. Только вечером телеканал «Россия 24» сообщил, что силы ополчения выжали котел, который находился возле пгт Белореченский. Это была первая маленькая победа, которая коснулась даже меня.
В начале сентября после снятия блокады Луганска мне удалось опять на несколько дней попасть в город Харьков. Примерно под городом Изюм начала появляться мобильная связь. Лично для меня это было радостью. Телефон в тот день попросту не смолкал. Я старалась дозвониться каждому из друзей и знакомых. К сожалению, услышать удалось не всех. Некоторых попросту не было в живых… Алеся, Игорь, Сергей, Максим — каждого из них унесла война.
Алеся умерла от осколочных ранений, полученных во время обстрела украинскими карателями ее дома. Игорь погиб от переломов, полученных во время обстрела его дома, — на него обрушилась стена. Сергей и Максим погибли на остановке, ребята просто ждали маршрутку для того, чтобы уехать домой. Страшно это все... Если только вдуматься, все они погибли от рук тех людей, которых недавно считали братьями, соотечественниками…
Эта гибридная война разрушила жизни миллионов людей. Убила тысячи… И никогда уже не будет все как раньше, ведь ушедших не вернуть. Многие остались жить в России и не планируют возвращаться обратно, а некоторые просто ушли на небеса... И если здания можно восстановить, то оживить погибших нельзя. Это лето научило нас очень многому: как жить, как верить, как ждать, как оберегать. И самое главное — как быть человеком.
Морозова Виктория
«…самое “незабываемое” наше лето»
На улице тихо, но эта тишина только пугает. В такие моменты понимаешь, как сильно не хватает былых, суетливых дней. Если выйти на дорогу, то не будет ни единой души, лишь воронки от снарядов, разорвавшихся несколько часов назад недалеко от жилых домов. И так продолжается уже третий месяц. Наверное, так нереально жить. Но мы живем. Выживаем. А ведь есть те, которым сейчас ещё хуже. Это самое «незабываемое» наше лето. Радует одно, что все мои родные живы, здоровы и не покалечены. Не всем так повезло, мне очень жаль.
За этот период мы многое пережили, особенно мои младшие сестры. Самая младшая ещё ничего не понимает, но ощутить «прелести» антитеррористической операции уже успела. Подвал стал её родным местом, роднее, чем собственная комната или кроватка. Ведь большую часть времени она проводит именно там, в подвале. Она ко всему привыкла, её не пугают темные стены, отсутствие дневного света, ведь он как бы зачастую есть — это свечка или фонарь... Она привыкла дышать тяжелым сырым спертым подвальным воздухом. Единственное, к чему никогда не привыкнет — это звуки взрывов, от которых трясется весь дом, а банки с консервацией бьются друг о дружку.
С другой сестрой все гораздо сложнее. Она уже все осознает. Сложно объяснить ребенку, почему мы сидим в подвале, почему закрыли школу, почему нельзя играть как раньше и почему есть люди, которым мы мешаем. В свои семь лет она не знает многого, но кое-что знает наверняка. Что нельзя выходить на улицу, особенно далеко от дома, нельзя идти и при этом не смотреть под ноги, так как везде куча патронов и различных военных «подарочков». Нельзя стоять около окон, зеркал и всего, что может разлететься на мелкие осколки от взрывной волны. Наташа (сестра) хорошо отличает звуки военной техники от обычного транспорта. Она очень боится самолетов, всегда спрашивает меня: «Он военный? Тот дядя нас не убьет?». Я всегда отвечаю, что это пассажирский и что нас не убьют, хотя знаю, что пассажирские самолеты над нашей территорией давно не летают. А еще год назад сестра любила глядеть на небо, рассматривая самолеты и шлейф белых дымчатых полос за ними. Всегда спрашивала, куда он может лететь и откуда. Мы с мамой пытались примерно определить, откуда летит самолет и в каком направлении. Теперь Наташу не интересуют маршруты самолетов. Она перестала быть ребенком, когда пришла война. Если сестра слышит звуки военной техники, то первой поднимает шум и созывает семью. Она не берет с собой в подвал любимую игрушку, первое, что хватает — теплые вещи и фонарь.
Это лето изменило нас всех. Меня в том числе. Я понимаю, что мне не нужны дорогие телефоны, классная одежда, новинки техники, что я не хочу на море. Я хочу мира! Чтобы все мои родные и все люди на планете были живы и здоровы. Чтобы ни один ребенок не узнал на собственном примере, что такое война, не засыпал под звуки автоматных очередей. Я поняла, что сильно люблю свою семью и насколько она мне дорога. Сидя в подвале, многое осознаешь.
2014-2015 год. Этот период сделал нас сильнее. Как много погибло невинных людей. Как много покалечено... Сейчас над нами мирное небо. Пусть весь прожитый ужас останется только в нашей памяти и больше никогда не повторится. Пусть никто не услышит за окном звуки взрывов. Пусть будет мир!
Кузюбердина Наталья
«Погибло много людей…»
Я жительница Донбасса. Живу в «прославленной» на весь мир Станице Луганской. Сейчас я не могу увидеться со своими родителями, потому что единственный мост, который соединял Луганск с Украиной, был разрушен, а разрушен он был «доблестной» армией Украины. Ну, что я могу пожелать укропам? Наверное, много добра, которого они принесли в мой поселок, такого же мирного неба над головой, которое я чувствовала летом 2014 года. Желаю такого же домашнего тепла и уюта, которые сейчас ощущают тысячи жителей в Станице Луганской. Знаете, когда смотришь войну по телевизору, думаешь о том, как хорошо, что этого не происходит в моей стране, но тут уже осознаешь, что нет все-таки, добралось это несчастье и до нас.
Начну с того, что после всего пережитого мной за этот год я не могу гордиться тем, что родилась в Украине. Мне тяжело осознавать то, что народ целой страны готов пойти на убийство ради власти. До сих пор не могу понять, как может спать спокойно нынешнее руководство Украины, зная, что на Донбассе погибают тысячи людей. Хотя нет, я могу сказать спасибо украинской "власти": она научила меня ценить то, что у меня есть. Раньше я была горда ею, я рада была тому, что живу в Украине. Я горжусь, что родилась в Станице, в станице донского казачества, но жаль, что она находится именно в этой стране. Немыслимо наблюдать торопливое преднамеренное уничтожение созданного веками. Спрашивается, зачем вы рушите то, что строили не вы? Зачем вы убиваете ни в чем неповинных людей? Вы жизнь им не дарили, и отбирать не вам дано. Вы кричите: "Слава Украине". Где вы видели эту "Украину"? Вы кричите: «Героям слава». Каким героям? Которые убивают детей? Разве можно их называть героями Украины? — Не думаю...
Хочу рассказать о том, как я провела лето, и вообще объяснить, почему я на самом деле поверила в ангелов-хранителей. 1 июля я уехала в другой город по делам, а 2 июля 2014 произошел авиаудар по улице Островского. Погибло много людей, в том числе и ребенок, у которого недавно был день рождения, разрушены дома. (Как можно верить киевским СМИ, когда они врут, будто никакого обстрела со стороны украинской авиации не было).
Расскажу самое ужасное, что могло со мной случиться. Я не хочу, чтобы это повторилось. В свои восемнадцать, я научилась ценить прожитые дни, и научилась выживать в этом страшном мире. Может, я недостаточно умна, но я пережила то, что не пожелаешь ни одному злейшему врагу.
Первый случай, который со мной произошел, был 18 августа. В тот день меня не было дома, днем раньше я ушла погостить. Когда нужно было собираться домой, меня что-то останавливало. Было тревожно. Около часу дня раздался залп огня. Раньше я бы не сказала, что это за звуки и испугалась, но сейчас и ребенок знает, что это выстрелы из РСЗО «Град»! Выстрелы были не так уж и слышны, после свист (который означал, что снаряд пролетает рядом), а затем приземление, которое было хорошо слышно. В ту минуту я очень запереживала и что-то в глубине души мне говорило, что это прилетело ко мне. Я не ошибалась. Придя домой, я была в шоке: люди готовят еду на костре, провода лежат на земле. Подходя к своему дому, я цепенею, впадаю в панику, слезы катятся ручьем. Я очень боялась за своих близких, так как не наблюдала их, но вскоре я увидела папу и брата. Я очень испугалась, меня переполняли эмоции, я была в ужасе от случившегося. Я прижалась к папе и заплакала. После чего зашла в дом и по моему телу, словно прошел разряд тока. Стекла разбиты вдребезги. Цветы, стоявшие на подоконниках, уже не стоят, а лежат на полу. И осколки, торчащие в ковре. Папа и брат рассказали, как все случилось: они были в доме, а мама на улице. Они услышали что-то непонятное, чувство такое, будто начинается ураган, поднималась пыль. Как оказалось, первый снаряд упал во двор к соседям. Но они успели выбежать. Следующий — напротив моих ворот. Снаряды легли и возле многоэтажных домов. А один попал на балкон. Погибла женщина. Но это не единственная смерть в тот день… После произошедшего я боялась спать в доме и спала в подвале месяц. Хороша, однако, жизнь, а мы ведь стремимся в ЕС. К черту ЕС, давайте и дальше убивать людей. И нам за это ничего не будет.
Второй случай произошел 2 сентября. Примерно в одиннадцать часов я со своим молодым человеком возвращалась домой. Пройдя половину пути, мы услышали поблизости выстрелы из того же РСЗО «Град». Чувство было такое, будто взрывается где-то рядом. Было очень страшно, я оцепенела, сердце застучало с бешеной скоростью, меня дергало, да я пару слов не могла связать. Я думала про себя: «Господи, хоть бы это опять не ко мне». Когда мы проезжали автостанцию, все пылало, были видны свежие воронки и новые повреждения. Мы видели много дыма. Как выяснилось, горел строительный магазин. Мы вполне могли попасть под обстрел, если бы выехали раньше и по прежней дороге. Что-то же заставило нас изменить первоначальные планы!
Был еще такой казус: у моей мамы 24 августа День рождения. К обеду мы сели за стол. Слышим, какие-то машины подъезжают и останавливаются возле нашего дома. Я решила пойти взглянуть, кто это. Когда я увидела мужчин в форме и в масках, потеряла дар речи. Они искали какого-то человека, проживающего в большом доме (у нас один из самых больших домов на улице). Военные попросили показать документы. Когда я пошла в дом за документами, мама предупредила неизвестных, что ребенок пошел за требуемыми бумагами. Но, наверное, не все услышали. Когда я возвращалась, один из мужчин направил на меня автомат. И тут я застыла, я не знала, как быть. Мне повезло, у них не было команды на поражение. И военный сразу же опустил автомат. Когда неизвестные ушли, мы с папой пошутили над мамой. Как ее поздравила армия Украины с днем рождения. Вот такое у меня «веселое лето 2014» года.
Теперь я проживаю в Луганске, так как учусь в Далевском университете. А для Украины я учусь в "шарашкиной конторе". Меня это веселит. Я каждый день переживаю за свою семью, которая находится в Станице, и очень хочу, чтобы нынешней кошмар поскорее закончился. И я, наконец, могла бы повидать тех людей, которые покинули свой город из-за пришедшей незаконной власти. Эти люди мне дороги, с ними было хорошо, а сейчас лишь слезы и обида. Я хочу мира и тепла. Хочу опять пройтись по аллее, вдохнуть запах цветущего каштана, отпраздновать 9 мая на площади...
Я просто, не хочу войны...
Лысенко Богдана
«…эта очередь никогда не заканчивалась…»
И снова наступила тишина... После лета 2014 года все начали понимать и ценить то единственное, что нам было дано — «ЖИЗНЬ». Это было очень сложное лето, во всех смыслах «сложное». Хоть уже и давно не звучат взрывы снарядов, не гудят турбины самолётов в голубом небе, не слышно звуков едущей по улице военной техники, но все ещё трудно осознать, что самое страшное позади! Это лето научило всех состраданию, взаимовыручке и оно сплотило всех жителей нашего региона.
Во время боевых действий я оставалась в городе Луганске, так как ехать было некуда, да и денег особо не было. Я думаю, меня поймут все те, которые находились тогда в городе. Они понимают, что значит сидеть и осознавать: в любую минуту может случиться непоправимое и это может произойти абсолютно с каждым человеком. Город пустел на глазах, люди спешно покидали свои дома и квартиры, всё меньше машин появлялось на улицах. Никто не выходил из укрытий, опасаясь обстрелов. Было трудно. Но когда выключили свет, а затем пропала вода, стало намного тяжелее. И тогда люди были вынуждены идти и под обстрелами выстаивать огромные очереди на территории водонапорных станций, чтобы наполнить все имеющиеся при себе сосуды. И эта очередь никогда не заканчивалась; вплоть до закрытия станции всегда стояли нуждающиеся. Путь к воде занимал много часов. Мне повезло, я живу в десяти минутах ходьбы от такой станции, но от этого не становилось легче, ведь каждый день необходимо было вставать в четыре-пять утра и идти занимать очередь. Нам с отцом удавалось привезти около ста шестидесяти литров за один раз (у нас небольшой приусадебный участок), но это было очень непросто. И так изо дня в день, начиная с августа и заканчивая ноябрём. Свет дали в наш район города только 7 ноября.
Мы пережили многое. Но почти невозможно было объяснить, что происходит, моему младшему брату. Четырехлетний ребёнок понимал, зачем мы спускаемся в подвал, он даже начал различать, из какого оружия производится стрельба. И все же ему крайне сложно было растолковать, почему мы не можем пойти и поиграть с его друзьями, почему всё время звучат сирены, предупреждающие об авиаопасности. Но я рада тому, что это наконец-то прекратилось. Что эта бессмысленная, братоубийственная война хоть на время остановилась. И перестали гибнуть мирные люди. И все поняли, что можно жить спокойно без множества ненужных гаджетов и просто радоваться живому общению.
На данный момент я счастлива, что все мои родные, близкие, друзья и знакомые живы и здоровы. Я жду того момента, когда всё окончательно успокоится и я смогу увидеть тех, кто уехал в другие города. И чтобы вновь весною расцвела сирень и 9 мая мы приветствовали ветеранов Великой Отечественной на центральной улице… Я не хочу войны... Я хочу МИРА!
Публикация Юрия Фесенко, члена Правления ЛПО им. В.И. Даля
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
