Фрагменты книги «Новая Русь» Луганской писательской организации им. В.И Даля Союза писателей России
Если запланировать написание пособия «Как развалить страну в кратчайшие сроки», то там будут уместны такие рекомендации: «…Нужно организовать майдан, согнать туда толпу, в числе которой должны быть хорошо подготовленные лица, проплаченные «стояльщики», идейными для искренней экспрессии дополнить и – время… конечно, нужно время». Чтобы подобрать нужный момент для провокации и принятия важных шагов. Куда потом повернет, тоже вопрос. Однако дело того стоит. Надо пробовать, пытаться – и тогда этот рецепт непременно даст свои результаты…
Кто бы мог подумать, что ноябрьский майдан в центре Киева принесет свои последствия в таком чудовищном виде. Как же все это начиналось для жителей отдаленных городов Юго-Востока тогда еще Украины…
Сидя у мониторов компьютеров, жители Донбасса с недоумением смотрели онлайн-трансляции с главной площади Киева, где разворачивались сегодня уже всем знакомые события. Тогда было многое непонятно (да и сейчас не все до конца выяснено): кто – за кого, чего хотят эти люди, почему наши знакомые, сами того не желая, вдруг оказались там? Одно стало ясным: всё это действо было хорошо спланировано и проплачено.
Луганский литератор, с коим мы постоянно общались, вдруг исчез в августе месяце 2013 года – телефон молчал, в соцсетях не появлялся. Бывший военный, упорно выступавший в своих публикациях против действующей тогда власти, он пропал из литературных тусовок, выпал из обоймы. В какой же переплет попал в те месяцы наш приятель? Слухи – вещь упорная, и спустя почти год мы узнали о его присутствии на майдане, ранении и продолжении борьбы в рядах проукраинского «диванного войска» теперь уже на просторах Интернета.
По истечении времени, когда слегка оправилась от шока, который пережила из-за кровавой трагедии, разыгравшейся на территории моего родного края, возникло желание все рассказать, поделиться своей болью. Пусть непросто было восстановить цепочку событий, ощущений, эмоций, однако я попыталась сделать это. Некоторые истории написаны со слов очевидцев, что-то нашла в Интернете и, пропустив через себя, не смогла не поделиться своими ощущениями от увиденного. Но в целом весь этот труд – моя жизнь, жизнь моих друзей, моего города, моего Донбасса…
Часть 1. Зима 2013-2014
Чума фашизма расползалась по Украине, по городам решительно шел ленинопад. Кому мешал вождь-дедуган, с воодушевлением смотревший своими каменными глазами в светлое будущее?
Юго-Восток, привыкший к трудовым будням, начинало знобить: уже исчез в известно-неизвестном направлении Янукович, страну раскачивали изнутри, началось открытое пренебрежение к русскому языку и русскоговорящему населению… В Интернете вовсю обсуждается проект закона о люстрации с безумными пунктами. Позднее Венецианская комиссия жестко раскритикует этот закон…
И вообще – Краснодон (да и Луганск) ждет прибытия бандеровцев. Кто эти бандеровцы, насколько они хорошо вооружены, начнут сразу убивать или по-привычке сперва Ленина с постамента свергнут?... Молодежь наша, воспитанная на «Молодой гвардии» (и это не пустое словоблудие), лихорадочно готовилась к их приему. Уже заливались свинцом пустотелые внутри трубки, доставалась пневматика (и не только), каски всех мастей и профессиональной принадлежности.
И вот однажды вечером по городу поползли слухи (мобильная перекличка началась): к нам подъезжают восемь автобусов с пресловутыми бандеровцами, их, вроде, уже видели наши байкеры (съездили навстречу). Застава – в ружьё! Куда бежать и как их лучше встретить? На въезде в город или на центральной площади? Волна негодования нарастает, матери хватаются за сердце. Автобусов пока нету на горизонте… Дабы разобраться в ситуации и утихомирить своего отпрыска, звоню другу в Луганск и узнаю следующее: этот слух давно уже «гуляет» среди луганской молодежи; еще говорят, что автобусы стоят в Дебальцево (только их никто не видел). Зато бравым маршем ближе к ночи по темным улицам областного центра мотается группка молодых людей, выкрикивая проукраинские лозунги (за что сии лица и были биты впоследствии местным населением). Оказалось, что эта группа была сформирована из местных любителей украинского единства и денег (естественно). Впоследствии многие из этих ребят покинули родные места и решили обосноваться кто в Ивано-Франковске, кто во Львове-Киеве, а кто и в ненавистной им России. В этот период на ютубе появляются ролики, где луганчане с сумасшедшими глазами говорят, что никогда не допустят сюда бандеровцев и будут бороться за спокойствие родного города. Разобравшись, что информация о нашествии укрозахватчиков – это обычный вброс и провокация, наступает временное и иллюзорное затишье.
Молодежь из числа студентов и старшеклассников стихийно формирует дежурные группы, которые все еще охраняют памятники – «Клятву» (памятник молодогвардейцам) и Ленина («пусть дед стоит!»).
Опасаясь диверсий, отменяются все массовые мероприятия с участием школьников: нет привычного фестиваля детского творчества «Діти – майбутнє України» (Дети – будущее Украины )– зачем Украине такое будущее?, нет концертов, городских вечеров…
Но есть митинги. Для взрослых, разумеется. Донбасс не топтался на майдане – он работал (эта фраза обычно вызывает недовольство у жителей других регионов Украины).
***
«Надо идти!» – уверенно сказала мне подруга. Надо – значит надо. Первый такой митинг запомнился особенно. Возможно потому, что он был действительно «от души», выступающие говорили искренне, со страхом и надеждой. Было ветрено. Чтобы показать свои настроения, люди держали развевающиеся флаги России. Тут же формировались отряды самообороны из числа добровольцев, которые впоследствии еще какое-то время патрулировали город по ночам; активисты собирали подписи для президента РФ Путина, прося поддержки и защиты жителей Донбасса. Судьба собранных в те дни подписей до конца не известна. Одна из активисток достаточно долго искала возможность переслать их оригиналы непосредственно в РФ: делать это через Укрпочту было нельзя, пересечь границу и отправить заказным письмом из Донецка Ростовской области реально, но страшно. Электронные же ксерокопии на адрес администрации президента России были отправлены успешно…
Про местечковые митинги можно рассказывать много. Организацию их тогда осуществляла действующая на тот момент Партия Регионов. Нельзя сказать, что все проходило гладко и слаженно. Вряд ли руководство этой партии преследовало цель расколоть страну, скорее, эти митинги были устроены, дабы показать киевским властям, что мы тут тоже не лыком шиты, что если шахтер поднимется, всем мало не покажется… Как отреагировал на это Киев, сказать не берусь. Но вот наш-то народ идеей «Даешь Россию!» проникся искренне. Революционная машина набирала скорость, и местные регионалы уже начинали успокаивать народ: мол, ситуация под контролем, все будет хорошо… Но расклеенные по городу объявления собирали толпы горожан, требующих референдума для федерализации Донбасса и безоговорчного присоединения к России, статуса русского языка как второго государственного и т.д, и т.п. Хотя в открытую о присоединении речь не шла – об этом говорили в кулуарах. «Нельзя же так сразу взять и стать субъектом Российской Федерации, надо еще автономии добиться… Вы же понимаете…» И все, вроде, понимали. А время шло. Ускорялось. Но видимых изменений не было…
***
Во время одного митинга на центральной площади города под общее ликование подняли российский флаг (символически показать, что мы верим «старшему» брату). Флагшток высокий, снять полотнище не так просто (а ведь желающих тоже хватало). Рассказывают, как однажды вечером в сумерках подъехала роскошная машина, из которой вышли четверо неизвестных с явной целью снять триколор. Как из-под земли появилась группа молодых людей. Оказывается, там дежурили добровольцы. Поэтому флаг еще несколько недель развевался над городом. Родина «Молодой гвардии», как-никак…
***
25 февраля 2014 года в городе Луганске состоялся концерт легендарного советского барда Юлия Кима. Для молодежи это имя в большинстве своем незнакомо, а вот для моего поколения и людей постарше попасть на его концерт было невероятной удачей. В организации подобных мероприятий принимали участие члены музыкальной студии «Капля». Связываясь с ними, я заранее и брала билеты на небольшую группу любителей бардовской песни. Вышло так, что о концерте объявлено было еще в тот период, когда огненные события только разворачивались и тогда никто не предполагал их размаха. Поэтому билеты были выкуплены, маршрутка заказана. И Ким прилетел к нам в Луганск. Из Израиля. В острый период ленинопада. Мы ехали из Краснодона в Луганский русский театр почти по пустой темной трассе. В городе людей практически не было. Проезжая мимо очередного памятника, мы инстинктивно поворачивали голову: на месте ли, еще стоит?... Все луганские ленины были на месте, привычно показывая верный курс правой рукой.
Зал был пуст. На фоне мрачного настроения это радости не прибавило. Но – за 10 минут до начала концерта – неизвестно откуда хлынули толпы зрителей. И вот уже не осталось ни одного свободного места. Ким, конечно, – легенда. Много рассказывал о себе и пел всем известные песни. «Ничего, ничего, ничего. Сабля, пули, штыки – все равно…». Женщина, сидящая рядом, беззвучно рыдала. Мы стояли на пороге неизвестности. В антракте у одного из наших поэтов обнаружилась «случайная» бутылочка водки. Распили. Легче не стало…
***
Зима 2014 года вызывала противоречивые чувства: с одной стороны, не верилось до конца, что возможен реальный раскол страны; с другой стороны, информация, доходившая до нас из Интернета и с каналов ТВ, вселяла уже другие мысли. Говоря отдельно об информации, надо отметить, что столько лжи, искажений и недоговоренностей мы доселе не видали. Если же нужно было узнать, что в действительности происходило в том или ином городе, искали знакомых, созванивались, спрашивали – но и такие данные нельзя было назвать полностью правдивыми. Все сложно. Все очень сложно. Развал страны – дело непростое…
Майдан, собранный («согнанный») под, вроде как, благим предлогом – высказать свое недовольство действующей власти – привел к тому, что бывший президент Украины Янукович тайно и спешно покинул страну, видимо, опасаясь за свою жизнь. На фоне этого «побега» разворачивается много «интересностей»: открыта его загородная резиденция, чтобы все увидели заоблачную и безумную роскошь. Мы смотрели. Охали-ахали. Потом в том же Интернете появилась другая информация: о не менее роскошных домах представителей уже новой власти. Кому верить? Кто действительно желает добра и процветания своему народу? Вопрос остается открытым… Только все чаще вспоминается сказка Салтыкова-Щедрина «О том, как один мужик двух генералов прокормил»… С чего бы это?...
И еще немного о майдане, точнее, о субъективном видении его. Мои выпускники (я работала в школе), живущие в Киеве, реально опасались тогда за свою жизнь и даже выезжали на выходные подальше от центра города. Майдан, как живой организм, периодически выходил из-под контроля, крушил все на своем пути, превращаясь в остров горящих покрышек.
***
В тот период и от нашего города все те же Регионы организовывают автобусы с крепкими мужчинами, которые «будут стоять в оппозиции» уже за «нашу» идею (но тоже платно, естественно).
***
Из отдаленного городка юга Украины позвонила моя подруга (человек достаточно далекий от политики) и рассказала, как она тоже попала в подобную поездку. Вызвали на работе к начальнику и добровольно-принудительно отправили в Киев – постоять на площади Независимости. Зачем – ей было не понятно. Не поняла она также, какую сторону надо поддерживать. В столице их встретил сопровождающий, привел на майдан – толпа организованно расступилась, принимая новичков. Простояли они тогда 12 часов, потом толпа также слаженно выпустила их из своих объятий. В автобус зашел «кассир» и, вместо обещанных 150 гривен, заплатил по 300.
Часть 2. Весна 2014
Одним из основных событий той весны стало присоединение Крыма к России. Действия в Киеве вызвали однозначную реакцию у русскоговорящего населения полуострова: начались протесты против политики украинского правительства. Затем там появились «вежливые люди» в военной форме. И Крым без боя радостно упал в объятия «старшего брата». Его статус определился 16 марта на референдуме крымчан. И пусть большинство стран не признали этот переход законным, южане ликовали: сбылись мечты и чаяния многих людей.
Все эти события: «стояния» на площадях, митинги, судьба Крыма – приводят к тотальной раскачке. Народ на Донбассе непредсказуем, это, можно сказать, долгоиграющая гремучая смесь. Но все ведь имеет своё логическое завершение (или начало конца). 5 апреля на экранах появляется ролик, где Валерий Болотов (лидер повстанцев в Луганской области, как пишут в Интернете) снимает с себя балаклаву, открыто показывая лицо и призывая к противостоянию с украинскими властями. Ростки недовольства, «пробуждение» народа 6 апреля 2014 года вылились в захват областного СБУ. Насколько это было запланировано или произошло стихийно мне, простому обывателю, судить сложно. Только вот информация об этом распространилась молниеносно. Волна патриотизма (вперемешку со страхом неизвестности) накрыла тогда бОльшую часть нашего населения. Видео захвата появилось на ютубе почти сразу, его смотрели на востоке и западе, обсуждали, обменивались взаимными колкостями и оскорблениями. Информационная война продолжалась…
***
Почему захватили СБУ? Мои рассуждения – это только мои рассуждения, основанные на услышанном от местных реальных людей и на прочитанном в Интернете. Надо понимать, что основное руководство СБУ, естественно, находится в сердце страны, в столице. А когда по шахтерским городкам гуляют оппозиционные настроения, идущие вразрез с идеями, которые нынче нужны Киеву, – это ведь непорядок. И вот начинают составляться списки всех инакомыслящих, а за пару (тут могу быть неточна) недель местных активистов-оппозиционеров «закрывают» в СБУ. Забрали даже членов нашего «Пересвета» – организации, которая на добровольных началах осуществляла патрулирование в городе днем и особенно ночью, внося какое-никакое спокойствие в жизнь горожан. Еще пересветовцы дежурили на митингах, а там ведь, сами понимаете, какие были настроения… «Всех не пересажаете!» – воскликнул бы герой какой-нибудь патриотической советской картины. Видимо, этот лозунг оказался актуальным и в нашем случае. Здание СБУ, где хранилось огромное количество оружия, было осаждено и взято повстанцами во главе все с тем же Болотовым; задержанные по обвинению в антигосударственной деятельности отпущены.
***
Жизнь Луганского СБУ в этот период – это целая книга, написать которую я не берусь. Только свои соображения и впечатления. А это – тревоги и опасения: ведь если удастся киевским властям подавить этот росток протеста, погибнет та идея, которая еще оставляет нам надежду на человеческое будущее. На майдане и в Раде много крика: как посмели!, кто позволил!, уничтожить-разогнать! Донбасс, который собирались обнести колючей проволокой, называли биомассой и депрессивным регионом, вдруг поднял голову и посмел высказать свое недовольство! А кто ж работать будет?!
По поводу колючей проволоки и биомассы. Одна моя знакомая была настроена категорически против этого протеста (тавтология, но по-другому не скажешь). «Они (представители украинской власти) так сказали, но ведь это не всерьез. Нас никто не обнесет проволокой…» Хорошо. Пусть так. Но почему подобные оскорбительные высказывания никогда не звучали в адрес жителей западных областей? На эти слова у неё не нашлось аргументов…
***
Городок возле СБУ. Он начал расти достаточно быстро: заграждения из покрышек, мешков с песком, досок и всякого мощного утиля. И люди. Одни живут внутри здания, подчиняясь своему распорядку, практически военному. Другие – дежурят по ночам, помогают с обустройством, приносят деньги и продукты. Первые понимают, что у них только два выхода – это референдум и победа (пока на этом уровне) или смерть. Третьего не дано. Простой же люд (которых я назвала «другими») с воодушевлением поддерживает своих героев. На все тех же митингах (уже не громко) говорят об организации автобусов, на которых вас отвезут подежурить ночью возле СБУ; собирают деньги и теплые вещи. Это дежурство я называю настоящим, ведь за него не платили денег и люди ехали туда по собственному желанию и зову сердца. Почему-то все ожидали, что наступление начнется ночью, поэтому необходимо было присутствие мирных жителей: ведь в мирных стрелять не будут… Так наивно мы думали весной 2014 года. В этом «мирном городке возле СБУ» уже организовалась своя жизнь с её разными обитателями: к пресловутому зданию приходили все слои населения – от гопников до профессоров вузов; приезжали люди со всей области (на территории стояли палатки, на которых было написано название города).
С нами Бог: и православные священники неусыпно ведут там службу, исповедуют и благословляют и ратников, и романтиков…
Были семьи, которые приезжали на своем транспорте вечером и дежурили там до утра. И так много недель подряд. Там налаживались новые связи, люди созванивались, обменивались сведениями, но главное – это ситуация здесь, в нашем Луганске, возле СБУ, на зыбком островке надежды…
Однажды ночью вдруг возникла тревога: пришла информация, что сегодня будет наступление и зачистка. Людей по ночам было по-разному: когда больше, когда меньше. В ту ночь оказалось, что свою вахту держали преимущественно женщины. Они встали живой цепью, сцепившись в локтях, и так стояли под моросящим дождем несколько часов. Страха не было. Страшнее было тем, кто искренне переживал, но не мог быть там вместе со всеми. А на соседних зданиях были установлены камеры, которые в онлайне постоянно показывали картинку возле СБУ (правда, немного сбоку). Посмотришь поздним вечером: наступления нет, покрышки не горят, люди мирно сидят вокруг костров – значит, можно спокойно спать. А утром, перед выходом на работу, надо еще раз включить компьютер и взглянуть – все ли на месте? Потом камеры сняли…
***
28 апреля 2014 года мы стали Луганской Народной Республикой. Это было провозглашено на съезде, куда съехались представители территориальных громад, политических партий и общественных организаций. Там же было решено провести в Республике референдум, основным вопросом которого станет наша государственная самостоятельность. Дата проведения референдума была назначена на 11 мая 2014 года.
Трудно сказать, как жители Луганщины отреагировали на новое свое название и статус. Утешали себя одним: это все временно. Какая республика, состоящая из десятка городов?! Если посмотреть сегодня на карту нашего края, она похожа на шкуру леопарда: населенные пункты, подконтрольные Киеву, перемешаны с городками и поселками теперь уже ЛНР.
Настроения народа нестабильны: кем мы хотим быть – частью России или Украины?..
***
Одесские события 2 мая изменили мировоззрение многих. Если раньше у кого-то была выжидательная позиции, то увиденное в эти дни ускорило окончательный выбор в сторону сепаратизма. Мой хороший друг, еще неделю назад доказывавший, что Украина должна быть единой, вдруг с уверенностью заявил, что он сепаратист и это утверждение окончательно.
Мои соседки-бабули (божьи одуванчики) постоянно вечером сидят на лавочке и обсуждают политическую ситуацию. Однажды сразили меня вопросом: «Вот мы знаем, что мы – сепаратистки, а что это такое? Что это слово значит?» Постановка вопроса не могла не вызвать улыбки, но ответила я им абсолютно серьезно на примере аппарата сепаратора, который отделяет сливки от пахты (или обрата). Такое объяснение их устроило и оказалось очень понятным.
***
Шахтинские друзья-поэты (Шахты – это город в Ростовской области) пригласили на свой поэтический фестиваль 3 мая. После второго числа всё стало еще страшнее. Из собиравшихся в поездку четверых литераторов нас осталось двое. На таможне и с одной и с другой стороны лица сотрудников безрадостные, людей мало, но проходим мы беспрепятственно. Прием, устроенный нам российскими братьями по перу, мало назвать теплым. Нас буквально «нянчили», видя наши напряженные лица. Фестиваль начался с минуты молчания по погибшим в Одессе. У людей на глазах слёзы. «Вы еще не представляете, что вас ждет», – грустно прогнозирует одна из поэтесс. После официальной программы – импровизированное застолье. И снова слова о том, что мы – единый народ. Ближе к вечеру попадаем в гости к Татьяне, очень творческой личности, родители которой были родом из Украины. «Поговорите со мной на украинском, – просит она. – Так хочется услышать речь, на которой со мной общался папа». Украинский язык нам очень близок, мы учили его в школе и владеем в совершенстве. Пообщались с Таней на этом певучем языке, чем вызвали волну ностальгии. Отец её был художником, и ей непременно хотелось подарить его картину кому-нибудь с его исторической родины. На картине – привычная белая хата, ставок, зеленые деревья. «Тут мы разместим танки, а там – самолеты», – иронизирует мой спутник. Утром в новостях все очень неспокойно. Уже ведутся артобстрелы, есть жертвы и разрушения. В растрепанном состоянии спешим домой: страшнее все это видеть по новостям, быть дома – спокойнее…
***
11 мая 2014 года – день референдума в Луганской Народной Республике. Этому предшествовала большая подготовка, как, собственно, перед любыми выборами, только сроки были другими – времени на раскачку не было. В составе избирательных комиссий – добровольцы, не получившие за свою работу никаких материальных поощрений. Да они знали об этом сразу, шли в комиссию по убеждениям.
Избирательные участки открыты в школах, дворцах культуры – все, как всегда. Но это на первый взгляд…
Пропаганда злопыхателей работала: по слухам, на любом участке могли произойти диверсии, людей запугивали. Поэтому в рекомендациях по организации пунктов были пожелания – ставить столы для комиссии подальше от окон, чтобы не искушать снайперов...
А люди все равно пошли на референдум! Мое окно выходит на одну из центральных улиц. И я могла наблюдать картину, когда цепочкой в сторону избирательного участка потянулись сограждане. Самые ранние, как всегда, представители старшего поколения, ближе к полудню и позже – молодежь, семьи. На участке было достаточно людно, образовывались очереди, но все терпеливо ждали, когда им выдадут бюллетени. Как обычно, пожилым людям и инвалидам предоставлялась возможность проголосовать дома – выезжала комиссия. Но старичков было много. Пришла даже 90-летняя жительница города, чтобы отдать свой голос. За свой (не побоюсь этого слова) подвиг она получила букетик весенних цветов…
Участки, естественно, охранялись, но все это было не наглядно, автоматчики не стояли «почетным караулом». В комиссиях преимущественно женщины. По рассказам одной из членов комиссии, их мужья простояли весь день в холле здания, пока шло голосование, таким образом охраняя их от всевозможных неожиданных «сюрпризов». А мужское население у нас почти все – шахтеры. Суровые, неразговорчивые. Они очень серьезно отнеслись к роли своих жен, и, естественно, переживали не меньше их. Ночью же, когда голоса были подсчитаны, нужно было передать коробки с бюллетенями и протоколы в штаб, откуда их централизовано отвезут в Луганск. Один из пунктов располагался в легендарной школе № 1 имени Горького. Оттуда до штаба – 50 шагов. Вот здесь уже и показались люди с автоматами. Тут же и мужья-шахтеры. И члены комиссии с документацией в напряженной тишине прошествовали через этот живой коридор, который бережно загородил их от любых провокаций.
По итогам референдума, 96% жителей поддержали независимость ЛНР.
***
На улице теплело. Свежая зелень радовала. Но вопрос: что нас ждет? – оставался открытым. Отделившийся Крым принимал свою Конституцию. Обалдевшие от счастья крымчане чуть ли не из каждого окна вывешивали российский флаг. Спешно устанавливаются новые границы. И что бы там не говорили – подавляющее большинство жителей полуострова с восторгом принимали новое гражданство. Выпускница поехала в Севастополь на 9 мая. «Такого количества рыдающих от счастья людей я не видела никогда», – делилась она потом своими впечатлениями.
***
Как же разворачиваются события, связанные с празднованием Дня Победы, в Украине. В Интернете и по ТВ мелькает информация о том, что парады и митинги будут отменены, а на георгиевскую ленточку вообще начались гонения. Теперь уже пишут, что никакими особыми отличиями она не наделена, все это выдумки и фарс ватников (хотя, если быть точной, термин «ватники» появится чуть позднее). Ну, а если народ Восточной Украины все равно готовится идти на митинги, надо что-то нацепить на грудь, поэтому, видимо, и был придуман новый знак. Похоже, над ним трудились дизайнеры в тесном сотрудничестве с политологами. «Заменим колорадскую ленточку европейским значком!» Алый мак с черной сердцевиной – чем ни патриотический символ. Казалось бы, приколи мы здесь все поголовно этот цветок – и никаких проблем с Киевом, возможно даже, нас полюбят и будут считать настоящими украинскими (европейскими!) патриотами. Так нет же: теперь о георгиевской ленточке заговорили с новой силой. С нашими людьми нельзя действовать грубо и безапелляционно. Не готовы мы к подмене нравственных ценностей. А тут еще в Интернете появляется многозначительная карикатура, где этот самый мак является анусом солдата в форме то ли полицая, то ли ОУН УПА. И, тем не менее, среди нашего населения нашлись такие, кто алый бутон оценил и приколол на грудь. Люди у нас не агрессивные, поэтому особого значения этому не придали и замечаний не делали. Пусть походят. Пока…
***
Празднование Дня Победы в Краснодоне – это добрая традиция. 9 мая 2014 года, наверное, стало знаковым для многих жителей. В связи с тем, что массовые мероприятия в городе были отменены да и в целом ситуация в стране была накаленной, возникал вопрос: будет ли празднество. Незадолго до самой этой даты узнаем, что праздник все-таки состоится. Идем, как всегда, колоннами, сформированными по предприятиям. Школьников не привлекать (детьми рисковать никто не собирается).
После Одессы 2 мая чувство тревоги уже нас не покидает. Да – родной город, где практически каждого знаешь в лицо, да – День Победы, да – ничего плохого не может произойти… И все равно было страшно. Там, где есть скопления людей, есть возможность разгуляться диверсантам. Как действует коктейль Молотова, мы уже видели…
Утро 9 мая было прохладным и пасмурным. Транспорта на дороге немного: обычно трассу до обеда перекрывают, поэтому автомобилисты не рискуют выезжать. И молодые, и постарше, и пожилые движутся в одном направлении – в центр, на площадь. Людей много, но все равно чуть меньше, чем обычно. Некоторые отчаянные родители взяли с собой детей, хотя (будем справедливыми) детворы почти не было. А вот старшеклассники, несмотря на то, что им приходить было необязательно (многие учителя даже отговаривали и «стращали»), собирались стайками и вливались в колонну педагогов своих школ.
Накануне ночью на таможне Изварино была перестрелка. Эта новость сегодня активно муссировалась. Позднее рассказывали, что это была «охота» на «броневичок» Жириновского, который он передал ополченцам. Но что уж там было на самом деле – кто теперь узнает…
Постепенно напряжение спадало. Колонны двинулись праздничным шествием. Участие в сегодняшнем параде поднимало самооценку, а георгиевская ленточка на груди тоже говорила о многом. Ведь были такие, кто из опасений не стал её прикалывать, «как бы чего не вышло…».
На крыше дома вдруг показалась темная фигура с автоматом (или снайперской винтовкой, я не разбираюсь) за плечами. Женщины, увидевшие её, ахнули. Перехватив их взгляды, к ним подошел мужчина: «Это свои, не надо волноваться». Свои – значит, свои. Значит, нас охраняют. Других мыслей просто не возникало.
Привычные цветы и почти те же, что и всегда, лозунги. Но суть их теперь воспринимается иначе. Как сохранить истинную историю Великой Отечественной войны и благодарность за Победу советскому солдату? Вопрос и сегодня остается открытым.
Во время митинга все было как всегда: кто-то слушал, кто-то общался. В толпе шустро мотался корреспондент канала ОРТ с ключевыми вопросами: «Что значит для вас День Победы?» и «Будете ли вы праздновать 9 мая, если его вдруг запретят на государственном уровне?». Моя подруга бесстрашно дала интервью, размахивая перед камерой кулачком, и на какое-то время стала звездой экрана! Во всяком случае, среди краснодонцев и её студентов.
Ближе к полудню распогодилось. Речи с трибуны еще звучали, а на небе вокруг солнца засияла двойная радуга. Ученые называют это явление гало. Но многие горожане сочли её появление добрым знамением.
***
Что же еще было этой весной? Еще в нашем городе был мир. Очень зыбкий, тревожный, но все-таки мир. Мы еще не слышали автоматных очередей, зловещего гула самолетов, еще не различали ударов артиллерийского оружия. Предприятия работали, полки в магазинах привычно заполнены товаром, еще выдают зарплату, заканчивается учебный год… Но совсем недалеко, в нескольких сотнях километров, уже шли бои. В Интернете – зловещие ролики. Фронт приближался.
***
В преддверии выпускных вечеров мэр соседнего города издал письменное распоряжение, чтобы их празднование не было затянутым и прошло во время светового дня. На местном уровне ограничились устным предупреждением.
Поскольку подготовка школьного выпускного дело не одного дня, то программы (насколько я знаю) никто не сокращал: праздновали от души, с песнями и фейерверками. Учителя и родители в сторонке осторожно сетовали: и куда теперь нашим детям поступать, когда такая ситуация в стране…
Возвращаясь с такого светлого выпускного, куда меня пригласили, я невольно отметила, что улицы не просто немноголюдны – они пусты. Выпускники школ отправились в рестораны и кафе, чтобы продолжить прощание со школьной жизнью, а вот гости, учителя, родители очень быстро разошлись-разъехались, оставив город наедине с теплом и свежестью уже практически летнего вечера…
Часть 3. Лето 2014
1 июня – День защиты детей. И снова привычные детские праздники для школьников отменены. Только детские дома творчества подготовили развлекательные программы и проводят мероприятия. Первый день лета был пасмурным, ветреным и достаточно прохладным. Для нас он стал последним мирным днем.
***
2 июня самолеты ВСУ нанесли авиаудар по мирным гражданам Луганска. Это известие вмиг облетело город. Мы еще находились на работе, когда одной из сотрудниц эту страшную новость сообщили родственники-луганчане. Возле Луганской ОГА толпились люди (в здании планировалось какое-то собрание), рядом в парке играли дети. Именно сюда были сброшены бомбы с самолета, который потом долгое время на украинских каналах цинично называли взорвавшимся кондиционером. На месте погибло 8 человек, 28 было ранено осколками (их отвезли в больницу).
Интересна история, рассказанная родственником одного из пострадавших в тот день (назовем его Н.). Товарищ Н. всегда был убежденным коммунистом и, соответственно, атеистом. Незадолго до этой трагедии он выступал на митинге возле СБУ. В тот день православная братия совершала крестный ход (надо отметить, что подобные богослужения проходили там часто). И вот находясь на трибуне возле микрофона, Н. не удержался и во всеуслышанье поблагодарил православных священников, которые все это время находились на территории импровизированного городка, несли службу и поддерживали людей. «Несмотря на то, что я всегда был неверующим, я знаю, что с нами Бог!» – примерно так закончил он свое выступление. А 2 июня произошло его второе рождение, которое он напрямую связывает со своей речью, считая, что только Господь уберег его в тот день. Н. разговаривал с женщиной, его кто-то окликнул, и через минуту разорвались кассетные бомбы. На месте, где недавно стоял Н., зияла воронка, его собеседница погибла. Сам он получил тяжелые ранения, но выкарабкался. С нами – Бог!
Страшные видеоролики заполнили Интернет: у кого-то хватило сил снимать трупы и окровавленных людей с оторванными руками и ногами. Наверное, это надо делать, а иначе так и внушили бы всему миру, что это злосчастный кондиционер способен на такие разрушения.
***
«Где-то бахает, вы слышите?»
Слово «бахает» теперь прочно вошло в наш лексикон. В июне это было еще просто «побахивание». Мы не знали наверняка обстановки на фронтах и питались слухами. Однако из области уже пришло письмо обследовать в зданиях (особенно в школах и садиках) все подвальные помещения, пригодные под бомбоубежища. Строители послевоенных школ не предполагали, что бомбоубежища еще могут понадобиться. После Второй мировой войны они свято верили в наступление бесконечного мира. Увы. Мира нет, как нет и полноценных бомбоубежищ.
Мы все еще ходим на работу, однако большая часть дня превращается в политинформацию. Люди уходят в летние отпуска и наиболее «продуманные» уже пакуют вещи и выдвигаются подальше из этих мест. Тотальное переселение в Россию начнется чуть позже.
***
Мой добрый друг из Винницы абсолютно искренне переживает за меня и просто «кричит» мне в своих сообщениях в Интернете, чтобы я срочно выезжала куда-нибудь, можно и к ним в Винницу, «живи, сколько нужно». А сколько нужно? И почему я должна куда-то бежать из своего города? «Скоро ваши улицы заполонят чеченцы, они будут прикрываться вами, как щитом, во время боевых действий…», – выдвигает он предположение. Чеченцы (а, может, осетины или дагестанцы) действительно были в числе ополченцев, они добровольцами вливались в отряды. И когда был очередной артиллерийский обстрел Молодогвардейска, эти «чеченцы» хватали наших детей и закрывали их собой. Это случится позднее, в июле…
А пока мы привыкаем к взрывам, которые, к счастью, слышны издалека. Но город живет предчувствием надвигающейся бури.
Первые звуки разрывов начали доходить до нас со стороны Изварино и Свердловска. Откуда на самом деле – не могу сказать. Но бои шли в той стороне. Украинские войска поставили перед собой задачу отрезать нас от России. А сделать это возможно, лишь захватив всю приграничную зону.
Находясь на работе, мы уже слышим приближающиеся разрывы снарядов. «Не разводите панику, все будет хорошо», – утверждает начальство. Хорошо – так хорошо. И мы сидим до конца дня в кабинете с дрожащими окнами.
***
Однажды теплым летним вечером, когда я лежала на диване, планируя еще нажарить блинов и посмотреть фильм, раздался звонок мобильного. «Быстро собирайся!» – скомандовала моя подруга. Я сейчас не смогу передать интонацию её голоса, но тогда я сразу поняла, что ни блинов, ни кино уже не предвидится. «Сегодня будет артобстрел города, информация точная!» Откуда была эта точная информация, с какой стороны и чем будут обстреливать – ответов не было. Однако надо было спешить. Я долго сопротивлялась сбору «тревожного чемоданчика», но в этой ситуации все произошло мгновенно: документы (паспорт, загранпаспорт), деньги (отпускные успела получить в полном объеме мелкими купюрами, поэтому они «кирпичами» выпирали из папки), нетбук (там было самое ценное – мои тексты и материалы книги к 100-летию Краснодона). Все. Ни о еде, ни о воде подумать не успела.
Встретились мы на автовокзале, рядом со зданием налоговой. На двери подъезда моего дома висело объявление, что именно там находится ближайшее к нашей улице убежище. В моем представлении было, что бомбоубежище должно быть открыто всегда в такое смутное время. Ан, нет. Все двери были закрыты, на двери подвального помещения красовался амбарный замок. Раздумывать некогда, и мы с подругой и её мужем рванули к следующим бомбоубежищам (о существовании которых знали из Интернета и от знакомых). На ходу стали параллельно звонить сотрудникам горисполкома (уж они-то должны знать, где точно можно будет укрыться от бомбежки). Все это напоминало безумный квест. «Чего вы так беспокоитесь?.. Откуда эта информация?.. Ну, подойдите снова к налоговой, я позвоню – вас впустят…».
Я же просто хочу, чтобы убежище было открыто без каких-нибудь звонков, чтобы любой человек, тревожно себя чувствующий, мог пересидеть там это время…
Открытое подвальное помещение мы нашли в центре города, в здании пятиэтажного жилого дома. Это было не совсем бомбоубежище: там строился магазинчик, и хозяин любезно предоставил его как спасительный островок. Начинало смеркаться, летом это происходит ближе к 21 часу. Мы сидели на лавочке рядом с домом. Потихоньку подтягивались люди. Такие же, как и мы, «заполошные» и осторожные. Я насчитала более двадцати. Старушки с собачками и табуретками, мамы с детьми, несколько мужчин, молодые парочки и компании… «Да ничего не будет. Ложная тревога», – слышались рассуждения. Муж подруги принес новую информацию: бомбежка начнется в 22-00. Бред какой-то. Еще и точное время указали. Мы созванивались с друзьями и родственниками, которых тоже «рассовали» по подвалам…
Полностью стемнело. 22-00. Ничего. Мы стоим рядом со входом в подвал. Мужчины курят. 22-06 небо раскололось. Мы посыпались по ступенькам вниз. Казалось, громыхало прямо над нами. Но дома не рушились, стекла не летели, дыма не было. Немного успокоившись, мы вычислили, что грохочет со стороны кварталов, в другой части города…
Ту ночь жители кварталов Лесного, Баракова и Шевченко провели в бомбоубежище. Людей было очень много. Некоторым пришлось стоять, потому что лавочек не хватило. В домах вылетели стекла. А небольшая часовня, стоящая на окраине леса, лишилась купола. Крест сиротливо возвышался над остовом крыши. Но он выстоял.
***
Вернувшись домой в эту ночь, я перебралась спать в коридор, бросив на пол матрас и подушку. Там, закрытая от окон глухими стенами, чувствовала себя в большей безопасности.
Для защиты стекол от взрывной волны многие стали заклеивать их крест накрест, как в годы Второй мировой войны. Кто бумагой, кто скотчем. Я тоже сделала это теплым летним вечером под раздающиеся вдали залпы тяжелых орудий.
Наступил самый горячий период. Баханье теперь было почти бесконечным. То ближе к городу, то дальше. Когда наступала тишина, спать было уже невозможно.
В городе наблюдалось огромное количество ополченцев: человек с автоматом в очереди супермаркета или в маршрутке уже никого не удивлял. Танки по центральной улице могли проехать даже днем.
Я, как и многие другие, «спутала» день с ночью. Мне казалось, что ночью усиливается опасность. После первого похода в бомбоубежище я решила больше там не появляться. Во-первых, это убежище было достаточно далеко от моего дома, и в случае чего я просто не успею туда добежать. Во-вторых, наверное, стала фаталистом: свою судьбу конем не объедешь. Подвала в нашем доме не было, поэтому вся надежда была только на глухие стены, которые, конечно, уберегут от осколков, а от прямого попадания и в подвале не спасешься.
В периоды недолгого затишья по улице в сторону российской границы мчались автомобили. По всему было видно, что это беженцы: машины доверху набиты узлами. Ехали и на маршрутках: кто с огромными сумками, кто налегке (все, что успел схватить).
Город постепенно становился безлюдным. Однажды днем я стала посреди трассы: в течение десяти минут не проехала ни одна машина, не прошел ни один человек…
Среди знакомых ходила история, что православный старец предсказал окончание этого безумия на Петра и Павла. Все с нетерпением ждали 12 июля. А бои не прекращались.
***
Это была бесконечно страшная ночь… К 00-00 обычно спать еще не планировалось. Как обычно, я сидела в Интернете, читая новости и всевозможные рассуждения о ситуации на Донбассе, когда загромыхало над головой непривычно громко. Пришлось выскочить в коридор на спасительный матрас. Через мгновение погас свет в доме и фонари на улице. Все погрузилось во мрак. Дрожали стены, стекла, казалось, вибрировала вся почва… Чтобы не сидеть в полной темноте, зажгла свечу, взяла с собой «Молитвослов» и «Град обреченный» Стругацких. Можно подумать, что обе книги я собиралась прочитать за одну ночь.
В форточку запрыгнул мой кот. Его не смущали взрывы и грохот. «Как ты здесь, хозяйка? – спросила наглая морда. – Не переживай, все нормально будет…» Потом минут десять пел мне свои непонятные убаюкивающие песни и резво выпорхнул назад в окно. Конечно, такая убежденность кота спокойствия мне не прибавила, хотя я точно знаю, что животные особым чутьем распознают реальную опасность.
Бомбежка продолжалось пару часов, но сна уже не было до середины следующего дня. Оказалось, что это был переломный бой, после которого силы ополчения пошли в наступление.
***
Моя подруга Ирочка, живя в поселке Урало-Кавказ (что находится между Краснодоном и Изварино, менее чем в 10 километрах от российской границы), ощутила на себе все «прелести» военных действий. В течение месяца над ними взрывалось, рвалось, посыпало осколками… Почти все жители поселка съехали. Подруга с мужем осталась. Им приходилось кормить домашнюю живность почти со всей их улицы. Они приспособились спать, ориентируясь по тому, в какой части территории идут бои: если ближе к их дому, уходили в другой конец поселка и ночевали в доме сестры. Бывали дни и ночи, когда часами сидели в подвале, боясь высунуться наружу. При этом она никогда не планировала покинуть эти места: «Разбомбят наш дом, заселимся в дом сестры; разбомбят её дом – займем любой пустующий», – с горьким юмором говорила мне Ира, когда удавалось связаться по мобильному. Связь была ужасной, все обрывалась на полуслове. Но каждый наш диалог она начинала со слов: «Привет. Мы живы».
В их поселке попали под бомбежку несколько одноэтажных домов на длинных улицах да полностью были разбиты двухэтажки в центре населенного пункта.
Однажды я пустилась в рассуждения, что мне жаль всех солдат – и с нашей стороны, и украинской армии тоже: «Они ведь не виноваты, что оказались здесь… Молоденькие совсем, ничего не понимают…» Моя Ирочка, будучи добрейшими человеком, только сухо сказала: «А мне уже не жалко…»
***
Там же на Урало-Кавказе живет бабушка моей коллеги-подруги. Как только весной начались разговоры о подготовке подвалов и бомбоубежищ, мы еще грустно-иронично улыбались, не веря, что они понадобятся. Но Васильевна (назовем её так), несмотря на свой уважаемый возраст, неоднократно спускалась в подвал, подготавливая его как спасительное жилище. Она отнесла туда раскладушку, теплые вещи, воду, сухари, макароны, консервы, ножи-ложки-вилки, спички, радиоприемник. Запаслась сухим горючим и даже купила зачем-то два литра бензина. Бензин в целях безопасности родственники конфисковали.
Когда начались обстрелы границы, Урало-Кавказ тоже оказался в зоне конфликта. Первое время люди ездили на работу рейсовым автобусом, который теперь доезжал не до остановки, а за несколько километров от неё, в более-менее безопасном месте. Потом автобус отменили, и самые добропорядочные работающие жители поселка ходили пешком. Однако ополченцы предупреждали их, что делать этого не стоит: на терриконах и по посадкам разбросаны снайперы, причем не наши.
Трассу обстреливали постоянно. За пару недель она превратилась в израненную снарядами дорожную ленту, проехать по которой мог только самый отчаянный водитель: ямы от снарядов, разбитые по обочинам автомобили и прострелы снайпера превращали поездку в безумную игру.
Примерно в этот момент родственники решили забрать Васильевну в город, перед этим долго её уговаривая, потому как она ни в какую не хотела оставлять свой дом. Да и подвал у неё благоустроен. Под натиском родни наша бабушка сдалась.
Ополченцы, стоявшие на блок-посту, предупреждали сына Васильевны не ехать на Урало-Кавказ – слишком опасно. Но там же мама, её надо спасать!
Когда сын Васильевны возвращался назад, он уже смело мог бы участвовать в гонках Париж-Дакар. На заднем сиденье расположилась наша бойкая старушка с узлами, в которых было все самое нужное. На голове –косынка ярко-красного цвета («радость снайпера»).
Однако долго бабушка у родственников не гостила. Загрустила, приуныла и извела всех домашних требованием – «мне надо домой!» Вообще стариков нельзя срывать с насиженных мест, это сразу отражается на их здоровье. Поэтому долго сражаться с Васильевной не могли. Второй раз рисковать сыном она не захотела – нашли таксиста-сталкера, который за двойную цену согласился отвезти старушку домой.
Теперь уже звоня родне, Васильевна уверяла, что у неё все хорошо: осколки от снарядов со двора вымела, с соседкой чаю попила, в подвале обстрел отсидела. Жизнь наладилась…
***
Одной из первых жертв украинских военных стала Власовская птицефабрика. Объект, сами понимаете, стратегический. Были разбиты цеха, птичники. Естественно, функционировать фабрика уже не могла. А птицы еще долгое время бегали по степи под обстрелом. Самые отчаянные «любители курятины» приезжали и отлавливали птицу во время военных передышек.
***
Мои родители-пенсионеры, несмотря на доносящееся до их села «баханье», основное летнее время, естественно, проводили на огороде. Однако приближающиеся разрывы и их напугали. Несколько раз пришлось спуститься в подвал. Отец поставил там раскладушки, бутылки с водой. На мои уверения в том, что надо обязательно взять туда лопату на случай, если засыплет, мама со свойственной ей иронией ответила: «Дед нас руками откопает».
И все же, я понимала, что каждый спуск в подвал – это стресс для них. Больше всех же была напугана Альфа, огромная овчарка на цепи. Отец отвязывал её, и она без каких-либо приглашений первой бежала вниз по ступенькам и занимала свободную раскладушку.
Однажды ночью мама, почуяв тревогу, всех «загнала» в подвал, оставив открытыми настежь двери и окна. После обстрела оказалось, что стекла в домах соседей вылетели. Взрывная волна прошла в наш дом через двери и вышла через окна, оставив их целыми. К счастью, никто тогда не пострадал. Только до сих пор сельчане находят на своих огородах зловещие осколки от снарядов.
***
Коллега из Поречья рассказывала, как для неё началась война.
Брат – в ополчении. Она – в летнем отпуске, занята по хозяйству: огород, коровы. Услышав странный гул, выглянула на дорогу, которую видно на несколько километров в нашей холмистой местности. Вздымая пыль, по дороге шли танки. Танки, танки, танки… Она – в слезы. Это что ж будет? Брату звонит: «Срочно уезжай, уходи куда-нибудь!»…
Девятнадцать дней провела она с семьей в подвале безвылазно. Как только живы остались? Поречье оказалось практически на передовой.
Потом узнала из рассказов односельчан, что во время короткого затишья после нескольких дней боёв к украинскому командованию ездили местные «парламентеры», уговаривали отступить, чтобы сохранить жизнь солдат-мальчишек. Совсем зеленых набрали, необстрелянных. На что один из командиров пророчески сказал: «И я тут останусь, и они тоже…»
***
По слухам, в Изваринском котле погибло около трех тысяч украинских солдат.
В степи после переломного боя еще дня три гудела земля: под верхним слоем почвы разрывались мобильники: солдатиков разыскивали их близкие…
***
В тот период ходило много историй, связанных с вторжением украинской армии на наши земли.
В одном селе ночью к старикам в окошко робко постучали. Двое беглецов из украинской части, голодные и испуганные, на украинском языке попросили поесть. За это они готовы были выполнить какие-нибудь работы. Сердобольные хозяева ребят накормили, дали цивильную одежду и отправили домой на автобусе, которые тогда еще ходили. Добрались ли они до родных мест? Бог весть.
***
Самое страшное явление этим летом – самолеты. Трудно определить, с какой целью они кружат над городом: то ли разведывают, то ли сбросят «подарки». Пока не научились их сбивать, такие прилеты были достаточно частыми.
В одно солнечное летнее утро, когда часам к 5 я все-таки умудрилась заснуть, быстро проснулась от запоздалого восприятия сильного взрыва. «Ты жива?!» – позвонила подруга. На часах 6-05. Оказывается, самолет сбросил бомбы на небольшой завод, где ремонтируют шахтное оборудование. Завод находится в нескольких остановках от моего дома. Рабочий день там начинается в 6 часов, и люди как раз еще толпились на проходной. Супруг моей подруги из поселка Урало-Кавказ, работавший на этом предприятии, прекрасно знал, что сулит появление в небе такого самолета. Он успел утащить сопротивлявшуюся вахтершу за угол здания, чем и спас ей жизнь…
Снаряды упали точно на территорию. Разнесло будку вахтеров, осколки повредили крышу и стены административного здания и цехов. На месте погиб молодой парень, двух сотрудниц с тяжелыми ранениями забрала скорая (у одной оторвало ноги). Впоследствии обе они умерли в больнице.
Наш друг-луганчанин позвонил из Киева, где отсиживался летом: «Ну, на этом же заводе танки ремонтируют!» – уверенно утверждал он. «Нет там никаких танков и не было!!» Доказать ему это было невозможно. Из Киева оно, конечно, виднее…
***
На этом летние артиллерийские и авиаудары, естественно, не закончились. Были сброшены бомбы на поле вблизи Суходольска, где шла уборочная. Были удары по Молодогвардейску, по самому центру: в домах вылетели стекла, да неразорвавшиеся снаряды огромного размера до сих пор красуются во дворах многоэтажных домов. В том же Молодогвардейске от взрыва снесло крышу городской больницы, пострадало помещение станции скорой помощи, на месте погиб водитель.
В августе в центр маленького Суходольска были сброшены снаряды. Одна моя знакомая рассказывала, как все случилось в этот день…
Была суббота. Над городком пролетел самолет и сбросил свой смертельный груз где-то в нежилом массиве. Наученная опытом и рассказами, что это может быть только первым ударом, моя приятельница надела спортивный костюм (вдруг бежать куда-то придется) и легла в ванну (говорят, что это самое безопасное место, если нет прямого попадания). Её спасли то ли знания, то ли интуиция. Гул самолета нарастал: он сделал круг и снова летел над городом. Был страшный взрыв, земля гудела… Когда все стихло, с одной стороны улицы лежало десять трупов, на другой стороне – семь. Множество раненых, которых соседи, не дожидаясь скорой, везли в больницу. Впоследствии в больнице умерли еще пять человек.
В тот день погибла семилетняя девочка. Её мама и бабушка попали в больницу. Рассказывают, что отец ребенка работает в Киеве где-то в администрации президента (родители в разводе). Связь с семьей отец поддерживал и наотрез отказывался верить, что Юго-Восток бомбят с самолетов. Страшную цену пришлось заплатить за эту правду…
***
Мой друг, молодогвардейский фотохудожник Серега, все события – обстрелы, жертвы, разрушения – снимал на фотоаппарат. Благодаря ему у нас есть документальные свидетельства страшных событий, происходивших на нашей земле.
Это он фотографировал очередь за технической водой жарким летом в Молодогвардейске (ровно три месяца жители носили воду или покупали её), а потом написал «пост» в социальных сетях, чтобы наливали воду в емкости и оставляли для животных. Множество собак остались без хозяев и метались по улицам.
Это он взбирался на крышу многоэтажки и снимал, как самолеты сбрасывают свой смертоносный груз.
Это Серега снимал горящие за Суходольском поля, осколки кассетных бомб на ладони, разрушенную Молодогвардейскую больницу и станцию скорой помощи.
А когда во двор Молодогвардейска упала крылатая бомба и, не разорвавшись, встряла носом в землю, он тоже поспешил сделать фотосессию. Бдительные жители городка не оставили его визит без внимания, и через десять минут рядом притормозила машина из комендатуры. Внимательно изучив документы, комендант города все же еще в чем-то сомневался. Тогда Серега предложил открыть свою страницу в социальной сети Интернета. А там – более 8000 фотографий и огромный альбом «Война». Решающим стало фото самого автора на фоне Изваринской остановки, где какой-то местный «Малевич» крупно вывел «Смерть хунте!» После этого комендант пожал ему руку и предложил вступить в ряды ополчения в качестве фотокорреспондента. Наш фотограф скромно отказался, ведь он и так будет этим заниматься. Для этого специальные «корочки» не нужны.
***
В середине августа нас облетела страшная новость – в Новосветловку зашла украинская армия. Случилось это 13 августа 2014 года: войска армии ВСУ захватили два соседних поселка Хрящеватое и Новосветловку. Как и почему поселки сдали практически без боя? Было ли это предательство или хорошо продуманный стратегический ход противника? Возможно, об этом лучше расскажут военные специалисты. Мы же знали только, что там идут бои. В Новосветловке погибло двадцать восемь мирных жителей (но об этом мы узнаем позднее). Успевшие оттуда уехать, рассказывали страшные истории. В Интернете – почти никакой конкретной информации. «Новосветловка и Хрящеватое под украми», «идут бои» – и все. То, что бои идут, мы и сами хорошо слышали. Было очень страшно и понятно, что мы – следующие. Краснодон – ближайший к России город – его захват стал бы значимым переломным моментом в войне.
***
Только после освобождения Новосветловки стала появляться информация о том, что там происходило. Местные жители поведали, что первым делом «освободители» «освободили» население от бытовой техники, пройдясь по улицам. Забирали всё: стиральные машинки, холодильники, телевизоры, компьютеры. Не брезговали также коврами и сервизами… Несколько КАМазов «трофейных подарков» уехали с территории поселка.
Один мужик, услыхав, что укры зашли, и зная, что начнется «отжим», за полчаса вкопался в бассейн, который был у него прямо во дворе. И загнал туда новехонький автомобиль, потом накрыл сверху листами гипсокартона и засыпал бытовым мусором. Рассказывают, что после всех событий автомобиль «выжил», лопнуло только лобовое стекло.
***
В исполком пришла женщина, босая, в белом халате, испачканном кровью. Когда её вывели из шокового состояния, она рассказала, что её дом в Новосветловке полностью разрушен. Она попала под бомбежку (не успела укрыться в подвале) и видела, как дома горят и складываются, как картонные коробки; видела, как погибают люди, как их разрывает на части… Она автоматически надела белый халат и пошла на трассу. Только чудом в неё не попал снаряд или шальная пуля.
Женщину как беженку разместили в общежитии Молодогвардейска, которое на тот момент уже приняло несколько семей, лишившихся крова.
***
Одна из широко известных историй того периода о том, как местное население согнали в заминированную церковь и закрыли снаружи. Сперва говорили, что всех там расстреляли. Но спустя время, в Интернете появилось много видео, где сами сельчане рассказывают эту жуткую историю.
В поселке Новосветловка есть храм в честь Покрова Божией Матери, построенный в 1899 году. Храм этот пережил Великую Отечественную войну, времена советского атеизма (не действовал с 1959 по 1989 годы), перестройку… И вот новая война, участником которой становится одно из старейших зданий Луганщины.
На территории Новосветловки летом 2014 года обосновался батальон «Айдар» и солдаты действующей армии Украины. Это важная деталь, потому как отношение к простым людям у этих формирований было разным. Если первые считали всех жителей террористами и врагами, то простые солдатики иногда даже верили, что являются спасителями мирного населения.
18 августа вояки «Айдара» примерно в полдень прошлись по улице и, подобно фашистам во второй мировой, выгнали всех жителей из домов и подвалов к церкви. Старики, женщины, дети, грудные младенцы на руках… Около шестидесяти человек согнали в церковь. Люди недоумевали, для чего их туда собрали. Позднее пришли страшные догадки. Рядом с храмом укры поставили свою технику и стреляли в сторону ополчения, ожидая ответного огня. Потом можно будет трезвонить о том, что ополченцы разрушили храм и погубили мирное население. Земля гудела, купол дрожал, люди молились. За окнами темнело. Когда из «градов» попали в купол, внутри стало дымно, осколки посыпались сверху. Решили попытаться открыть массивную дверь, которая была заперта снаружи. Дверь легко поддалась. Началась сильная давка, все спешили покинуть опасное здание. Возле церкви были два молоденьких солдата из ВСУ, вовсе не те, что были днем. Смотрю видео в Интернете, где одна из жительниц Новосветловки рассказывает: «…выскочили, был уже двенадцатый час ночи… глянули, а с автоматами стоят обыкновенные хлопцы, чьи-то дети. Я подбегаю и говорю: «Сынок, что происходит? Где ваше начальство?» А те, оказывается, в бункерах сидят, в подвалах – знали, что такое дело будет… Хлопцы-то те были безоружные, им лет по двадцать. «Сынок, что нам делать?» – спрашиваю. Он говорит: «Сейчас спросим у начальства». И тут началась автоматная стрельба в нашу сторону. Люди снова хлынули в церковь. Опять душиловка, люди падали, крик, шум, гам, дым идет, ничего не видно… Снова подошла я к этому хлопцу: «Говори, что нам делать». А второй пришел от начальства… «Бегите, – говорит, – группами по пять-шесть человек, но только по асфальту… Никто вас не постреляет… Бижить, пока е возможнисть, бо цэ ще нэ всэ». Мы перекрестились, глянули на церкву, что купола нету… Как мы бежали, один Бог знает… После этого мы забились в подвал и все выли там. Сидели и молились».
Сегодня возле израненного храма стоит остов мертвого сгоревшего танка, вкопанного в землю, – свидетеля тех страшных событий.
***
В середине лета начался массивный обстрел Луганска. Спасал Интернет да телефонная связь с друзьями: услышать голос, узнать, что они живы – это так много, как оказалось…
Жилые дома, больницы, центральная библиотека, здание музея XVIII века, школы, детские сады… Видимо, надо разрушить всю инфраструктуру Луганщины…
Ежедневно огромное количество раненых и убитых. Опять же по слухам, в один день пыталось рассчитаться или уйти в бесплатный отпуск более 50-ти медиков: невиданные доселе травмы, оторванные конечности расшатывали человеческую психику. И все же надо отдать должное этим людям – многие из них не покидали свой пост в самые трудные для города времена, оперируя и спасая раненых в подвальных помещениях.
Тогда в городе были нарушены все троллейбусные линии, на дорогах зияли воронки от снарядов, многие жители оставались без света и воды более трех месяцев.
***
Мой хороший друг, луганский поэт М., никуда не уезжал из города все военное лето. Ежедневно ходил за водой, обеспечивая свою семью и родителей, и неоднократно был на волоске от смерти. Однажды, когда он выходил из подъезда, его просто затащил назад наш знакомый. Они успели укрыться за глухой стеной, а через секунду вылетела дверь и посыпались осколки окон: снаряд разорвался во дворе дома…
Другой случай. Снаряд попадает практически на остановку, где стоят люди. Несколько трупов. И рядом женщина, которая в шоковом состоянии пытается приставить на место оторванную ногу…
М. поведал историю о своем школьном приятеле, который яро придерживался проукраинских взглядов и предлагал забросать бомбами всех инакомыслящих. На это заявление М. заметил, что если бомбить город, могут и его (приятеля) родители пострадать… Эти слова стали страшным пророчеством: пожилые отец и мать этого человека не добежали до бомбоубежища. Отец погиб от снаряда, мать разорвало осколками. Через три дня после похорон соседи нашли во дворе и принесли сыну её оторванную руку…
***
На фоне всего этого украинские СМИ доказывают, что сепаратисты обстреливают мирные города… Свои города, своих соседей, своих близких…
***
Где-то в этот период в городах ЛНР объявили комендантский час: с 22-00 до 6-00 никаких передвижений по городу. Дорога же на Луганск была попросту закрыта. Началась экономическая блокада. С полок магазинов сметалось всё: мука, крупы, спички, консервы… На рынке появляются продукты из России и даже Белоруси – предприимчивые торгаши умудрялись завозить их с российской стороны. Цены несколько выше, но выбирать не приходится. Масло, колбасы, печенье и конфеты… Какое-то время все это было только российского производства.
***
Кредиты. Еще один интересный момент для жителей Донбасса. Только-только начавшееся налаживаться благосостояние позволяло людям делать достаточно дорогие приобретения. Многое в кредит. И тут – неожиданный переворот. Мало того, что людям перестали платить зарплату, так и многих банков летом уже не стало в наших городах. Но банковские работники настойчиво названивают в зону АТО. Сперва уговаривают, потом угрожают. Особенно забавляли угрозы, что они приедут. Наши люди не лишены чувства юмора, поэтому уже начинали разговоры «с банком» с приглашения к нам: «…а здесь мы вам все долги вернем». Моя подруга, которую уже «достали» этими звонками, просто роняла кастрюли и кричала, что начали бомбить, поэтому она говорить сейчас не может…
***
А 10 августа пропала мобильная связь МТС. И как мы жили в недалеком прошлом без мобильных телефонов? Кто-то говорил, что попали в вышку, кто-то доказывал, что отключили специально из-за того, что враг отслеживает скопление людей по сигналам и именно туда сбрасывает бомбы… Кто знает?... Но проблему надо было как-то решать. Оказалось, что «Киевстар» плохонько, но действует: с восьмого-тридцатого раза можно дозвониться. И все кинулись покупать пакеты этого оператора. Если цена их была 15 гривен, то в первые дни счастливчики приобрели стартовые пакеты за 300. Потом цена упала до 200, 150, но позже (когда нажаловались в комендатуру) ополчение более-менее навело порядок, однако цена ниже 40 гривен так и не опустилась.
***
Одна из историй этого периода о бдительности нашего ополчения.
На отдаленной улице города в двухэтажном доме живет семья: муж и жена. Дети выросли и разъехались. Однажды вечером жена, приняв душ и накинув халатик (это она очень хорошо сделала), натыкается в коридоре своего дома на молодого смуглого человека в камуфляже («чеченца», по её предположению). За ним – еще один. Первый шепотом предлагает ей выйти на улицу, второй также тихо выводит мужа. На улице еще трое. «Все, – думает семейная чета, – расстреливать будут за что-то». Вполголоса их спрашивают, что у них на втором этаже. Там светится небольшой огонек, который ребята приняли за наводку снайпера. Супруги в ужасе: они на второй этаж месяцами не поднимаются. Кто знает – может, там и снайпер поселился. После проверки оказалось, что это лампочка роутера для Интернета светилась. Солдатики откланялись и оставили семью в покое. Жена бросилась пить корвалол, муж – самогон.
И что интересно: огромная овчарка во дворе даже не гавкнула ни на одного из ребят. Такие вот необычные люди служат в ополчении.
***
В конце августа у меня заканчивается отпуск и я, как порядочный гражданин, планирую выйти на работу, заранее предполагая, что с зарплатой будут проблемы… Но сидеть дома – тоже радости мало.
Оказалось, что никто из моей конторки не уехал, не поменял место жительства, и все, слава Богу, живы и здоровы. К работе приступили.
В двадцатых числах августа – собрание для работников системы образования о начале учебного года. Решено от графика не отклоняться и приступить к занятиям 1 сентября. Хотя этот вариант был возможен не во всех городах: на территориях некоторых еще шли бои, многие школы были разрушены или пострадали. В нашем случае этих проблем не было. Однако все боялись диверсий в День Знаний.
Часть 4. Осень 2014
По местной статистике, 1 сентября за парты сели более 50 % учащихся от числа школьников на конец учебного года. А уже во вторник 2 сентября учеников в школах стало значительно больше: родители реально опасались за жизнь своих чад именно 1 сентября. Первые месяцы в школах было организовано дежурство ополчения. Ребят с автоматами никто не видел, но они там были.
***
Ситуация с отсутствием зарплат и пенсий становится затяжной. С шахтерами каким-то образом проблему решили: они могут снимать деньги по своим карточкам в России (благо, у нас до Донецка Ростовской области чуть больше 10 километров). На некоторых службах-предприятиях еще как-то по хитрой системе переводились зарплаты из Украины. Врачи же и учителя, как всегда, оказались за бортом.
Многие продуманные пенсионеры уже наловчились ездить на «украинскую» территорию, чтобы переоформить пенсию. Рассказывали, что изначально нужно было выстоять в очереди до 4 суток. Люди ночевали на лавочках и вокзалах. Позднее Порошенко захочет прикрыть этот «пенсионный туризм». А пока люди понимают, что надо как-то выживать. «Украинская» сторона делает на этом бизнес, фиктивно прописывая пенсионеров, дабы у тех был статус беженца (это необходимо для оформления документов). Уже организовываются целые автобусы «переоформленцев». Потом дело вовсе ставится на широкий поток: можно, уже не выезжая, получить заветную пенсионную банковскую карточку…
И все равно не все так просто… Автобус с людьми задержали на украинском блок-посту, всех отпустили после проверки документов и… цинично обстреляли. Водитель дотянул до поста ополчения, где бабулек буквально чудом успели вытащить из автобуса, который таки подорвали «защитники-освободители». …Родители знакомой поехали оформлять пенсию на украинскую территорию. Машину, которая ехала впереди обстреляли, а ехавшую за ними – взорвали… Женщина из автобуса, везшего людей на переоформление пенсий, попросилась выйти у дороги в кустики и… подорвалась на растяжке… Вот и подумаешь: сидеть без денег или же подвергать риску своих близких.
***
10 сентября (ровно через месяц) появилась связь МТС. Этим радостным сообщением делились краснодонцы в местной группе «В контакте». Наконец-то появилась возможность связаться с дальними друзьями, которые переживают за нас, но в силу разных обстоятельств не имеют возможности выйти в Интернет.
Мы живы. Мы всё еще живы. Ходим на работу. Деньги? Нет, денег не платят. Как живем? Выживаем? С Надеждой и Верой…
***
Просматривая Интернет-новости часто натыкалась на информацию о культурных деятелях, которые приезжали поддержать Новороссию. Неоднократно мелькает фамилия Кобзона, пребывание которого за его взгляды украинские власти уже запретили в их стране. Но тут Иосиф Давыдович заявил, что он родился на Донбассе и никто не вправе лишать его родины.
Совершенно неожиданно вызывает замначальника и просит обзвонить администрацию школ, чтобы назвали фамилию сотрудника, который поедет на концерт Кобзона в Луганск. Все бесплатно: и проезд, и концерт. «Я тоже хочу», – заявляю. То, что я его поклонница, многих удивило. Да и меня тоже. Но я предположила, что артист такого уровня «ерунду» не покажет. И не ошиблась. Трехчасовой концерт с живым оркестром и балетом никого не оставил равнодушным. Немолодой уже Кобзон держался молодцом и пел всем давно знакомые песни, рвавшие душу. Слева от меня заливалась слезами пророссийская коллега, справа – скрипела зубами проукраинская историчка из местной школы (директор решила перевоспитывать её патриотизмом). Кстати, последняя собиралась рассчитываться из школы по политическим взглядам, но работает там до сих пор…
***
Поездка на концерт Кобзона стала первым моим визитом в Луганск после долгого военного лета. Еще свешивались на дорогу провода троллейбусной линии. На трассе было непривычно пустынно: очень мало транспорта. А на тротуарах – совсем мало пешеходов. Магазины закрыты или разбиты. Хотя визуально разрушений в целом показалось немного. Нас провезли по самому центру до ДК им.Ленина. А перед этим водитель решил прокатить нас по Новосветловке…
***
Сколько помню маршрут Краснодон-Луганск, он всегда пролегал через большой богатый поселок Новосветловку. Добротные дома, гимназия, районная больница, училище и церковь, которой больше века…
Пред нами предстала удручающая картина. Те, кто уже ездил по этой дороге, утверждали, что изначально было еще хуже. Сейчас же жители перекрывали крыши и вставляли стекла.
И тем не менее… Слева и справа выжженная земля, сгоревшие поля подсолнечника. А те, что уцелели, никто не убирает: на них много неразорвавшихся снарядов. Один такой снаряд посредине поля видно издали. Его, как музейный экспонат, фотографируют из окон.
Новосветловка похожа на тяжелораненое существо. По окраинам дороги – разбитые танки. Дома зияют пустыми окнами-глазницами. Основная часть здания больницы разбита, училище разбито, гимназия разбита полностью… Сильное впечатление на всех произвело здание ДК, которого уже не было: одни обгоревшие стены. Немного дальше – полностью сгоревшая библиотека и израненная осколками церковь. Крест уцелел.
***
Далее по трассе – Хрящеватое. Село, которое, по рассказам, пострадало больше Новосветловки. Но через него автобусы не ходят, а нам из окон видна только длинная, полностью сгоревшая улица. Во время августовских событий 2014 года в Хрящеватом сгорело более восьмидесяти домостроений, двадцать пять не подлежат восстановлению, семьдесят домов с крупными разрушениями. В селе не было ни единого дома, который бы не пострадал. Сильно повреждены школа, детский сад, дом культуры, здание сельского совета…
Люди остались без газа, света и воды. Голубое топливо в домах включили 11 октября 2014 года. Восстановление электричества было одной из сложнейших задач, ведь местная подстанция была полностью уничтожена, 60% электрических столбов разбиты. Поэтому свет в жилищах людей появится только в январе 2015 года, а у некоторых позже, потому что ремонт производится поэтапно. Вода здесь долгое время была подвозная, лишь в апреле 2015 года она пойдет в кранах квартир и домов...
***
Приезд Кобзона был организован незадолго до очередного референдума, на котором народ должен был выбрать своего первого руководителя и отдать свой голос за какую-нибудь приглянувшуюся партию. Информации о партиях было мало. Точнее сказать, вообще не было. Газета, на которую все подписались до конца года, перестала выходить с лета. В Интернете тоже ничего нельзя было найти. Поэтому каждый руководствовался своей интуицией или еще какими-нибудь правилами…
Мы все еще ходили на работу, но среди людей нарастал ропот недовольства: в соседнем государстве ДНР выдали зарплату учителям, медикам постоянно дают пайки и материально поддерживают – у нас всё тихо.
И тут – о, чудо! Начали выплачивать пенсионерам по 1800 гривен. Было ли это единоразовым пособием или все-таки пенсией за какой-либо месяц, трудно сказать, поскольку после этого (до февраля уж точно) никаких выплат больше не было.
Для выдачи денег вызвали всех почтальонов и открыли узлы связи. На дверях почты красовались списки улиц и даты, когда жителям какой улицы получать пенсию. Здание почты днем и ночью усиленно охраняли люди с оружием. Пенсионеры всех возрастов и диагнозов толпились у заветных дверей, записываясь в очередь с часу ночи. Также социальные выплаты были сделаны инвалидам, матерям-одиночкам и еще каким-то категориям граждан, и ранее получавшим пособия.
Моя мама получила свои 1800 в день референдума, несмотря на то, что это был воскресный день. Что тут скажешь? Жизнь налаживается! На выборы, конечно, народ пойдет с другим настроением.
***
Выборы в ЛНР – это отдельная повесть, но все же постараюсь её кратко изложить.
Незадолго до этого события появилась информация, что всем ЛНРовцамвыдадут социальные карточки (сперва говорилось, что они будут именными), которые дают какие-то льготы. Вероятно, изначально эти карточки планировались, чтобы как-то реально облегчить жизнь местных жителей. Кстати, получить пенсию без этой карточки, по слухам, будет невозможно…
Избирательных участков в силу сложившейся ситуации в городе (да по всей Луганщине) было значительно меньше. Списки улиц с 3-5 участков были теперь на одном.
2 ноября погода была переменчивой. Было холодно, дул промозглый ветер. В первой половине дня светило солнышко, а после обеда потемнело и стал срываться мокрый снег. Но люди стояли, чтобы проголосовать и … получить социальную карточку, которая, как оказалось, не была именной (да, на ней есть номер, однако вряд ли где-то хранятся списки, привязывающие к нему фамилию). В среднем же, чтобы бросить свои бюллетени в урну, надо было выстоять около 4 часов.
Внутрь здания запускали партиями человек по 50, но прорывалось, естественно, больше. В результате – оторванные пуговицы и снесенная дверь в здании ДК Суходольска (где тоже был избирательный участок).
Нельзя сказать, что социальные карточки стали решающими, чтобы пойти на выборы. Хотя для определенной категории людей это был значимый фактор.
В Краснодоне на площади Ленина, возле ДК, очередь избирателей извивалась причудливой змеей с несколькими кольцами. Ближе к закрытию, когда стало понятно, что часть людей не успеет проголосовать, стали выходить члены комиссии и уверять народ, что карточки можно будет получить в разных социальных службах (не говорить же открыто «расходитесь»!!). Ну, уж нет! Люди пришли, отстояли и хотят отдать свой ГОЛОС! Отдельные участки очереди пели советские песни, притоптывая, чтобы согреться. Однако проголосовать в тот день удалось не всем.
Как бы там ни было, но выборы состоялись!
Часть 5. Зима 2014
***
На рубеже зимы и осени в небольшом городке Молодогвардейске местные активисты решили провести фестиваль «Муза Новороссии». Война – нет – не закончилась, однако и в таких условиях выживания человеку особенно необходима душевная подпитка.
Нельзя сказать, что это мероприятие было широко освещено в сети Интернет. И все же, кроме местных поэтов и бардов, подтянулись творческие люди из Луганска, Ростовской области и даже из Краснодара и Санкт-Петербурга. Один из главных организаторов – сотрудник комендатуры, поэтому здание ДК, где проходил концерт, бдительно охраняли; договорено было также и с общежитием, где могли разместить приезжих участников (правда, на второй день их «разобрали» по квартирам местные авторы).
В программе – концерт, общение, экскурсия в Луганск и музей горняцкой славы на шахте «Самсоновской-Западной», выступление в Светлице (луганском доме интеллигенции).
Основная тематика произведений, которые звучали в те дни, – война, боль, мир, ожидание мира… С особыми эмоциями было воспринято зрителями письмо-стихотворение с Западной Украины (автор которого подписался псевдонимом Соломия Галицкая). Оказывается, и там есть думающие люди, которые переживают и поддерживают нас.
По итогам фестиваля всем традиционно дали дипломы, но главное, что после этой встречи осталось, – новые знакомства с людьми, которые так же, как и ты, думают стихами и выливают свою боль в поэтические строфы. Общение с такими людьми, как правило, продолжается не один год. И в данном случае всё происходит именно так…
***
Одна из участниц фестиваля приехала из Санкт-Петербурга. Девушка искренне переживала за Донбасс и его жителей. Родители – в Горловке, она – в России. Её стихи были очень эмоциональны, пронизаны любовью и тревогой за людей. Но еще она отличилась своей гражданской активностью: наснимала видеороликов, где старушки, ополченцы, простые жители рассказывают о военных событиях, о своей жизни… Она сделала огромное количество фото и выложила все это в Интернет. Трудно отрицать содеянное, увидев эти снимки. На одной фотографии – дети из Молодогвардейска играют во дворе возле огромного снаряда, который застрял в асфальте и чудом не взорвался. Этот кадр собрал рекордное число просмотров.
Другой гость-поэт из Краснодара, посмотрев на все реалии нашей жизни, начал собирать в своем городе лекарства, крупы и масло и привозить все это сюда как адресную гуманитарную помощь для пенсионеров и инвалидов.
Поэты равнодушными не бывают!
***
А в середине декабря бюджетников постигла радостная участь: зарплата за сентябрь. Выдача денег – по тому же принципу, что и пенсионерам – на почте. Запланировано отдать всю сумму за три-четыре дня. Учреждения расписали по дням, однако с почтой никто не согласовывал и, как всегда, вышла путаница. У сотрудников почты были свои правила: учреждения расписаны по кассам. Эти два списка, естественно, не совпали, поэтому возле почты был армагеддон.
Я решила попытать счастья в первый день выдачи зарплат и не прогадала. Касса, куда записали нашу конторку, в этот день почти пустовала, надо было только пробиться сквозь толпу и объяснить, что я никого не опережаю, а просто иду на «свободную кассу».
Солдатики-ополченцы, которые осуществляли охрану и порядок, в какой-то момент попытались этот порядок навести, выстроив всех в пять очередей (по количеству касс). Однако люд напирал, голос парня в камуфляже затерялся в общем гуле. Тогда он выстрелил в воздух. Ха. Разве этим нас теперь напугаешь? Никто даже не присел или испугался. Из толпы слышались выкрики: «Пристрели тетку толстую, которая без очереди на ступеньки влезла», «Дай пальнуть – патроны халявные» и пр. В общем, выстрел только раззадорил народ.
Мне удалось получить деньги в течение полутора часов, а тем, кому не повезло, пришлось стоять по 5-7 часов. Некоторые простояли зря: почту закрыли – и пришлось занимать очередь на следующий день. А кого-то вообще не оказалось в списках. Пропустили почему-то. Но это уже совсем другая грустная история…
***
Незадолго до празднования Нового года объявили, что в эти дни отменят комендантский час. На площадях городов, не занятых украинской армией, наряжали ёлки. В Луганске это была необыкновенная красавица, мне казалось, что такой красивой ёлки никогда еще не было на Театральной площади.
Все дети нашего города получили конфетные подарки, большие по весу с очень вкусными шоколадными конфетами. Несмотря на заверения украинского президента, что наши дети встретят Новый год в подвалах, праздники все-таки состоялись.
Школьники готовились к каникулам, а учителя осваивали новые учебные программы. Пока осваивали. По российскому образцу. Учить детей в школах с нового учебного года будут по новым программам. Из России потихоньку идут учебники. Возможно, что-то удастся изменить в сознании подрастающего поколения. Хотя после пережитого наши дети и так сильно изменились. Часто вижу у старшеклассников георгиевскую ленточку, привязанную к ремню сумки. Не на 9 мая. Теперь они носят её постоянно…
***
На Новый год наварила борща и сделала себе винегрет. Не хотелось ни гостей, ни в гости. Переосмысливая прошедший год, понимала, что это еще не конец. Война не остановится. Еще будут жертвы и разрушения. Но как же мы все устали…
По пророчествам духовника Одесского Свято-Успенского монастыря старца Ионы, война продлится до 2016 года. Значит, нужно еще много сил духовных и физических, чтобы вынести все это.
Вот стрелка и перемахнула с цифры 12 на следующие деления. Год остался позади. Чтобы сохранить его в памяти, делаю эти записи. Не знаю, что несет нам год 2015, но только с верой в справедливый мир можно продолжать жить. А он наступит обязательно, ведь по вечным законам мироздания иначе быть не может.
Всему свое время, и время всякой вещи под небом.
Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное.
Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить;
Время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать;
Время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий;
Время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать;
Время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить;
Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.
Книга Екклезиаста, 3:1-8
Людмила Гонтарева (г. Краснодон)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
