А нам судьбу России доверяли, и кажется, что мы не подвели…
Антология военной поэзии 75-летию Победы в Великой Отечественной войне посвящается. Часть 3-я
Николай ГУДОВСКИЙ
1907 – 1987,
участник Великой Отечественной войны
ЗАКАТ
Он упал, подкошенный осколком,
Даже звука не слетело с губ.
День кончался. Солнце заходило,
Отблеском заката, словно шёлком,
Бережно Отчизна-мать накрыла
Дорогой сыновний труп.
1943 г.
Виктор ГУСЕВ
1909 – 1944
ПЕСНЯ АРТИЛЛЕРИСТОВ
Музыка Т. ХРЕННИКОВА
Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой,
Мы в смертный бой идём за честь родной страны.
Пылают города, охваченные дымом,
Гремит в седых лесах суровый бог войны.
Припев:
Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Артиллеристы, зовёт Отчизна нас!
Из тысяч грозных батарей
За слёзы наших матерей,
За нашу Родину – огонь! Огонь!
Узнай, родная мать, узнай, жена-подруга,
Узнай, далекий дом и вся моя семья,
Что бьёт и жжёт врага стальная наша вьюга,
Что волю мы несём в родимые края.
Припев.
Пробьёт победы час, придёт конец похода,
Но прежде, чем уйти к домам своим родным,
В честь Родины своей, в честь нашего народа
Мы радостный салют в полночный час дадим.
Припев:
Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Артиллеристы, зовет Отчизна нас!
Из тысяч грозных батарей
За слёзы наших матерей,
За нашу Родину – огонь! Огонь!
1944
Сергей ДОБРОНРАВОВ
участник Великой Отечественной войны
Весна всегда похожа на Победу
Весна всегда похожа на победу…
На солнце – жизнь, в оврагах – трупный снег.
И как-то убедительней «приеду»
Сегодня я пишу в своём письме.
Ты знаешь без меня, как брали Нальчик,
Как выстоял суровый Сталинград.
Но знаешь ли, что я, вчерашний мальчик,
Сегодня стал – мужчина и солдат…
Ты далеко, совсем с другого края
Кроваво-красной карты на стене,
Но я гляжу в глаза твои, родная,
Пусть фотографии – в твоём письме.
Узнай меня: такой же, хоть и старше.
Я жил, я жив, и долго буду жить!
Пускай по немцам траурные марши
Взахлёб чужое радио визжит.
Люблю тебя, далёкая Ирина!
Не волен я: я воин, я солдат!
Поэтому горячей грудью сына
Я к матери сырой земле прижат.
Она меня от смерти сохранила –
Осколком не пробить, снарядом – не прорвать…
Грабителю – глубокая могила.
Для русского бойца земля –
родная мать!
Николай ДОМОВИТОВ
1918 – 1996,
участник Великой Отечественной войны
Атака
И отдохнуть пора бы нам, однако. Но ни к чему об этом разговор: В десятый раз в смертельную атаку Нас поднимает раненый майор. Редеет строй дивизии пехотной, — Не дрогнем и назад не побежим... Мы, как патроны в ленте пулемётной, В могиле братской рядышком лежим.
Евгений Долматовский
1915-1994,
участник Великой Отечественной войны
Герой
Легко дыша, серебряной зимой Товарищ возвращается домой.
Вот наконец и материнский дом, Колючий садик, крыша с петушком.
Он распахнул тяжёлую шинель, И дверь за ним захлопнула метель.
Роняет штопку, суетится мать. Какое счастье — сына обнимать.
У всех соседей — дочки и сыны, А этот назван сыном всей страны!
Но ей одной сгибаться от тревог И печь слоеный яблочный пирог.
...Снимает мальчик свой высокий шлем, И видит мать, что он седой совсем.
1938
УКРАИНЕ МОЕЙ
Украина, Украйна, Украина,
Дорогая моя!
Ты разграблена, ты украдена,
Не слыхать соловья.
Я увидел тебя распятою
На немецком штыке
И прошёл равниной покатою,
Как слеза по щеке.
В торбе путника столько горести,
Нелегко пронести.
Даже землю озябшей горстью я
Забирал по пути.
И леса твои, и поля твои -
Всё забрал бы с собой!
Я бодрил себя смертной клятвою -
Снова вырваться в бой.
Ты лечила мне раны ласково,
Укрывала, когда,
Гусеничною сталью лязгая,
Подступала беда.
Всё ж я вырвался, вышел с запада
К нашим, к штабу полка,
Весь пропитанный лёгким запахом
Твоего молока.
Жди теперь моего возвращения,
Бей в затылок врага.
Сила ярости, сила мщения,
Как любовь, дорога.
Наша армия скоро ринется
В свой обратный маршрут.
Вижу – конница входит в Винницу,
В Киев танки идут.
Мчатся лавою под Полтавою
Громы наших атак.
Наше дело святое, правое.
Будет так. Будет так!
ЭХ, КАК БЫ ДОЖИТЬ БЫ...
Музыка Н. Богословского
Ты ждёшь, Лизавета,
От друга привета,
Ты не спишь до рассвета,
Всё грустишь обо мне.
Одержим победу,
К тебе я приеду
На горячем вороном коне.
Приеду весною,
Ворота открою.
Я с тобой, ты со мною
Неразлучны вовек.
В тоске и тревоге
Не стой на пороге,
Я вернусь, когда растает снег.
Моя дорогая,
Я жду и мечтаю,
Улыбнись мне, встречая,
Был я храбрым в бою.
Эх, как бы дожить бы
До свадьбы-женитьбы
И обнять любимую свою!
1942
СЛУЧАЙНЫЙ ВАЛЬС
Музыка М. Фрадкина
Ночь коротка,
Спят облака,
И лежит у меня на ладони
Незнакомая ваша рука.
После тревог
Спит городок.
Я услышал мелодию вальса
И сюда заглянул на часок.
Хоть я с вами почти незнаком
И далёко отсюда мой дом,
Я как будто бы снова
Возле дома родного.
В этом зале пустом
Мы танцуем вдвоём,
Так скажите мне слово,
Сам не знаю о чём.
Будем кружить,
Петь и дружить.
Я совсем танцевать разучился
И прошу вас меня извинить.
Утро зовёт
Снова в поход.
Покидая ваш маленький город,
Я пройду мимо ваших ворот.
Хоть я с вами почти незнаком
И далёко отсюда мой дом,
Я как будто бы снова
Возле дома родного.
В этом зале пустом
Мы танцуем вдвоём,
Так скажите мне слово,
Сам не знаю о чём.
1943
Николай ДОРИЗО
1923 – 2001,
участник Великой Отечественной войны
Из цикла «Сны»
Мне двадцать лет.
Гремит трёхтонка.
Со мною
в кузове
девчонка.
Вокруг
смертельная война.
Навстречу нам
Грохочут взрывы.
А я беспечный
и счастливый...
И вдруг
внезапно —
тишина.
И пенье птицы
почему-то,
И почему-то
в окнах
утро...
И сна
засвеченная плёнка.
Засвеченная плёнка сна.
Песня ветеранов
Какие б песни мы ни пели,
Поём мы песни той войны.
Давно мы сняли с плеч шинели,
Но снятся нам всё те же сны.
Под Ленинградом и под Керчью,
Куда бы мы с тобой ни шли,
Война выходит нам навстречу
На всех путях родной земли.
Нам, ветеранам, и доныне,
Доныне быть на той войне.
Война окончилась в Берлине,
Но не окончилась во мне.
Юлия ДРУНИНА
1924 –1991,
участник Великой Отечественной войны
***
Я только раз видала рукопашный. Раз — наяву. И тысячу — во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, Тот ничего не знает о войне.
Зинка
Памяти однополчанки — Героя Советского Союза
З и н ы С а м с о н о в о й
I
Мы легли у разбитой ели, Ждём, когда же начнёт светлеть. Под шинелью вдвоём теплее На продрогшей, гнилой земле.
— Знаешь, Юлька, я — против грусти, Но сегодня она — не в счёт. Дома, в яблочном захолустье, Мама, мамка моя живёт.
У тебя есть друзья, любимый. У меня — лишь она одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом бурлит весна.
Старой кажется: каждый кустик Беспокойную дочку ждёт... Знаешь, Юлька, я — против грусти, Но сегодня она — не в счёт.
Отогрелись мы еле-еле. Вдруг — приказ: «Выступать вперёд!» Снова рядом в сырой шинели Светлокосый солдат идёт.
II
С каждым днём становилось горше. Шли без митингов и знамён. В окруженье попал под Оршей Наш потрёпанный батальон.
Зинка нас повела в атаку, Мы пробились по чёрной ржи, По воронкам и буеракам, Через смертные рубежи.
Мы не ждали посмертной славы. Мы хотели со славой жить. ...Почему же в бинтах кровавых Светлокосый солдат лежит?
Её тело своей шинелью Укрывала я, зубы сжав, Белорусские ветры пели О рязанских глухих садах.
III
...Знаешь, Зинка, я — против грусти, Но сегодня она — не в счёт. Где-то, в яблочном захолустье, Мама, мамка твоя живёт.
У меня есть друзья, любимый, У неё ты была одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом бурлит весна.
И старушка в цветастом платье У иконы свечу зажгла. ...Я не знаю, как написать ей, Чтоб тебя она не ждала?
***
Целовались. Плакали И пели. Шли в штыки. И прямо на бегу Девочка в заштопанной шинели Разбросала руки на снегу.
Мама! Мама! Я дошла до цели... Но в степи, на волжском берегу, Девочка в заштопанной шинели Разбросала руки на снегу.
1944
Штрафной батальон
Дышит в лицо
молдаванский вечер
Хмелем осенних трав.
Дробно,
как будто цыганские плечи,
Гибкий дрожит состав.
Мечется степь –
узорный,
Жёлто зелёный плат.
Пляшут,
поют платформы,
Пляшет,
поёт штрафбат.
Бледный майор
расправляет плечи:
– Хлопцы,
пропьём
Свой последний вечер! –
Вечер.
Дорожный щемящий вечер.
Глух паровозный крик.
Красное небо летит навстречу –
Поезд идёт
в тупик...
КОМБАТ
Когда, забыв присягу, повернули
В бою два автоматчика назад,
Догнали их две маленькие пули —
Всегда стрелял без промаха комбат.
Упали парни, ткнувшись в землю грудью,
А он, шатаясь, побежал вперёд.
За этих двух его лишь тот осудит,
Кто никогда не шёл на пулемёт.
Потом в землянке полкового штаба,
Бумаги молча взяв у старшины,
Писал комбат двум бедным русским бабам,
Что... смертью храбрых пали их сыны.
И сотни раз письмо читала людям
В глухой деревне плачущая мать.
За эту ложь комбата кто осудит?
Никто его не смеет осуждать!
***
Я родом не из детства – из войны.
И потому, наверное, дороже,
Чем ты, ценю и счастье тишины,
И каждый новый день, что мною прожит.
Я родом не из детства – из войны.
Раз, пробираясь партизанской тропкой,
Я поняла навек, что мы должны
Быть добрыми к любой травинке робкой.
Я родом не из детства – из войны.
И может, потому незащищённей:
Сердца фронтовиков обожжены,
А у тебя шершавые ладони.
Я родом не из детства – из войны,
Прости меня, в том нет моей вины…
***
А я сорок третий встречала
В теплушке, несущейся в ад.
Войной или спиртом качало
В ночи добровольцев-солдат.
Мы выпили, может быть, лишку –
Всё громче взрывался наш смех.
Подстриженная «под мальчишку»,
Была я похожа на всех.
Похожа на школьников тощих,
Что стали бойцами в тот час.
…Дымились деревни и рощи,
огонь в нашей печке погас.
Взгрустнулось. Понятное дело –
Ведь всё-таки рядышком смерть…
Я мальчиков этих жалела,
Как могут лишь сёстры жалеть.
***
На носилках, около сарая,
Около отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
– Я ещё, ребята, не жила…
И бойцы вокруг неё толпятся
И не могут ей в глаза смотреть:
Восемнадцать – это восемнадцать,
Но ко всем неумолима смерть…
Через много лет в глазах любимой,
Что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма
Вдруг увидит ветеран войны.
Вздрогнет он и отойдёт к окошку,
Закурить пытаясь на ходу.
Подожди его, жена, немножко –
В сорок первом он сейчас году.
Там, где возле чёрного сарая,
На краю отбитого села,
Девочка лепечет, умирая:
– Я ещё, ребята, не жила…
***
Не знаю, где я нежности училась, -
Об этом не расспрашивай меня.
Растут в степи солдатские могилы,
Идёт в шинели молодость моя.
В моих глазах – обугленные трубы.
Пожары полыхают на Руси.
И снова нецелованные губы
Израненный мальчишка закусил.
Нет! Мы с тобой узнали не из сводки
Большого отступления страду.
Опять в огонь рванулись самоходки,
Я на броню вскочила на ходу.
А вечером над братскою могилой
С опущенной стояла головой…
Не знаю, где я нежности училась, -
Быть может, на дороге фронтовой…
***
Прощай, командир. Уходи из вагона.
– Пора! – говорит проводник.
Я ласково руку кладу на погоны:
– Чего головою поник?
Целую холодные сжатые губы
Да ёжик колючих волос.
…Заплачут ветров исступлённые трубы,
«Прощай!» – закричит тепловоз.
Прощай же! Я жизни ничьей не разрушу…
(Как сложно устроен наш мир!)
Ты – сильный. О слабых подумаем душах…
Пора уходить, командир.
Ну, вот и конец. Вот и сдвинута глыба.
Боль позже очнётся в груди…
Прощай, командир, и скажи мне «спасибо»
За этот приказ «уходи!».
Запас прочности
До сих пор не совсем понимаю,
Как же я, и худа и мала,
Сквозь пожары к победному Маю
В кирзачах стопудовых дошла.
И откуда взялось столько силы
Даже в самых слабейших из нас?..
Что гадать! Был и есть у России
Вечной прочности вечный запас.
***
Тот осколок, ржавый и щербатый, Мне прислала, как повестку, смерть. Только б дотащили до санбата! Не терять сознания, не сметь!
А с носилок свешивались косы — Для чего их, дура, берегла?.. Вот багровый дождь ударил косо, Подступила, затопила мгла...
Ничего! Мне только девятнадцать, Я ещё не кончила войну, Мне ещё к победе пробиваться Сквозь снегов и марли белизну!
НА КУРГАНЕ
Музыка А. Петрова
Пахнет летом, пахнет мятой,
И над Волгой расстилается туман...
В час свиданий, в час заката
Приходи, мой дорогой, на курган.
Над курганом ураганом,
Всё сметая, война пронеслась.
Здесь солдаты умирали,
Заслоняя сердцем нас.
У подножья обелиска .
В карауле молодые деревца...
Сядем рядом, сядем близко,
Так, чтоб слышать друг друга сердца.
Мне милее и дороже
Человека нигде не сыскать.
Разве может, нет, не может
Сердце здесь, на кургане, солгать!..
1964
Михаил ДУДИН
1916-1994,
участник Великой Отечественной войны
Солдатская песня
Музыка В. Соловьёва-Седого
Путь далёк у нас тобою,
Веселей, солдат, гляди!
Вьётся знамя полковое,
Командиры впереди.
Солдаты, в путь, в путь, в путь!
А для тебя, родная,
Есть почта полевая.
Прощай! Труба зовёт,
Солдаты — в поход!
Каждый воин, парень бравый,
Смотрит соколом в строю.
Породнились мы со славой,
Славу добыли в бою.
Солдаты, в путь, в путь, в путь!
А для тебя, родная,
Есть почта полевая.
Прощай! Труба зовёт,
Солдаты — в поход!
Пусть враги запомнят это:
Не грозим, а говорим.
Мы прошли с тобой полсвета,
Если надо, повторим.
Солдаты, в путь, в путь, в путь!
А для тебя, родная,
Есть почта полевая.
Прощай! Труба зовёт,
Солдаты — в поход!
Соловьи
О мёртвых мы поговорим потом.
Смерть на войне обычна и сурова.
И всё-таки мы воздух ловим ртом
При гибели товарищей. Ни слова
Не говорим. Не поднимая глаз,
В сырой земле выкапываем яму.
Мир груб и прост. Сердца сгорели. В нас
Остался только пепел, да упрямо
Обветренные скулы сведены.
Трёхсотпятидесятый день войны.
Ещё рассвет по листьям не дрожал,
И для острастки били пулемёты…
Вот это место. Здесь он умирал —
Товарищ мой из пулемётной роты.
Тут безполезно было звать врачей,
Не дотянул бы он и до рассвета.
Он не нуждался в помощи ничьей.
Он умирал. И, понимая это,
Смотрел на нас, и молча ждал конца,
И как-то улыбался неумело.
Загар сначала отошёл с лица,
Потом оно, темнея, каменело.
Ну, стой и жди. Застынь. Оцепеней.
Запри все чувства сразу на защёлку.
Вот тут и появился соловей,
Несмело и томительно защёлкал.
Потом сильней, входя в горячий пыл,
Как будто настежь вырвавшись из плена,
Как будто сразу обо всём забыл,
Высвистывая тонкие колена.
Мир раскрывался. Набухал росой.
Как будто бы ещё едва означась.
Здесь рядом с нами возникал другой
В каком-то новом сочетаньи качеств.
Как время, по траншеям тёк песок.
К воде тянулись корни у обрыва.
И ландыш, приподнявшись на носок,
Заглядывал в воронку от разрыва.
Ещё минута. Задымит сирень
Клубами фиолетового дыма.
Она пришла обезкуражить день.
Она везде. Она непроходима.
Ещё мгновенье. Перекосит рот
От сердце раздирающего крика…
Но успокойся, посмотри: цветёт,
Цветёт на минном поле земляника.
Лесная яблонь осыпает цвет.
Пропитан воздух ландышем и мятой…
А соловей свистит. Ему в ответ
Ещё второй, ещё — четвёртый, пятый.
Звенят стрижи. Малиновки поют.
И где-то возле, где-то рядом, рядом
Раскидан насторо́женный уют
Тяжёлым громыхающим снарядом.
А мир гремит на сотни вёрст окрест,
Как будто смерти не бывало места,
Шумит неумолкающий оркестр,
И нет преград для этого оркестра.
Весь этот лес листом и корнем каждым,
Ни капли не сочувствуя беде,
С невероятной, яростною жаждой
Тянулся к солнцу, к жизни и к воде.
Да, это жизнь. Её живые звенья,
Её крутой, бурлящий водоём.
Мы, кажется, забыли на мгновенье
О друге умирающем своём.
Горячий луч последнего рассвета
Едва коснулся острого лица.
Он умирал. И, понимая это,
Смотрел на нас и молча ждал конца.
Нелепа смерть. Она глупа. Тем боле
Когда он, руки разбросав свои,
Сказал: «Ребята, напишите Поле:
У нас сегодня пели соловьи».
И сразу канул в омут тишины
Трёхсотпятидесятый день войны.
Он не дожи́л, не долюбил, не до́пил,
Не доучился, книг не дочитал.
Я был с ним рядом. Я в одном окопе,
Как он о По́ле, о тебе мечтал.
И может быть, в песке, в размытой глине,
Захлёбываясь в собственной крови́,
Скажу: «Ребята, дайте знать Ирине:
У нас сегодня пели соловьи».
И полетит письмо из этих мест
Туда, в Москву, на Зубовский проезд.
Пусть даже так. Потом просохнут слёзы,
И не со мной, так с кем-нибудь вдвоём
У той поджигородовской берёзы
Ты всмотришься в зелёный водоём.
Пусть даже так. Потом родятся дети
Для подвигов, для песен, для любви.
Пусть их разбудят рано на рассвете
Томительные наши соловьи.
Пусть им навстречу солнце зноем брызнет
И облака́ потянутся гуртом.
Я славлю смерть во имя нашей жизни.
О мёртвых мы поговорим потом.
<Июнь 1942>,
Ленинградский фронт
СНЕГ
Метель кружится, засыпая
Глубокий след на берегу,
В овраге девочка босая
Лежит на розовом снегу.
Поёт густой, протяжный ветер
Над пеплом пройденных путей.
Скажи, зачем нам снятся дети, —
У нас с тобою нет детей!
Но на привале, отдыхая,
Я спать спокойно не могу:
Мне снится девочка босая
На окровавленном снегу.
1944
***
Здесь грязь и бред и вши в траншеях.
И розовое облако вдали.
Душа моя, когда похорошеют
Обугленные площади земли?
Дано пора. Под пеленою пепла
Протухли трупы и свернулась кровь.
Душа моя, ты в сотый раз ослепла
От чёрствых слёз и прозреваешь вновь.
Смотри – Весна. И над равниной русской
Молочно-лиловатый свет.
...Влетела в амбразуру трясогузка
И весело уселась на лафет.
1942
***
Я всей жизнью своей виноват И останусь всю жизнь виноватым В том, что стал Неизвестный Солдат Навсегда Неизвестным Солдатом. И в сознании этой вины, Собирая последние силы, Я стою у старинной стены У его беспощадной могилы. И гудят надо мной времена Дикой страсти, войны и разрухи. И погибших солдат имена Произносят святые старухи. Чудо жизни хранят на Земле Смертным подвигом честные люди, Но грядущее мира во мгле, И печальная память в остуде. И тоска мою душу гнетёт. И осенние никнут растенья. И по мрамору листья метёт Оскорбительный ветер забвенья.
Снегири
Музыка Ю. Антонова
Это память опять от зари до зари
Беспокойно листает страницы.
И мне снятся всю ночь на снегу снегири,
В белом инее красные птицы.
Белый полдень стоит над Вороньей горой,
Где оглохла зима от обстрела,
Где на рваную землю, на снег голубой
Снегириная стая слетела.
От переднего края раскаты гремят.
Похоронки доходят до тыла.
Под Вороньей горою погибших солдат
Снегириная стая накрыла.
Мне всё снятся военной поры пустыри,
Где судьба нашей юности спета.
И летят снегири, и летят снегири
Через память мою до рассвета.
1969-1975
Николай ЕГОРОВ,
1923 – 2018,
Участник Великой Отечественной войны
Родина
Любые боли пересилю
И встану в строй
И бой приму.
Но тронуть
Родину-Россию
Не дам и пальцем никому.
Она не то чтобы ранима,
И не обидчива она.
Ей после бурь необходима
На всех границах тишина.
Иван ЕЛАГИН
1918 – 1987
***
Уже последний пехотинец пал, Последний лётчик выбросился в море, И на путях дымятся груды шпал, И проволока вянет на заборе.
Они молчат — свидетели беды. И забывают о борьбе и тлене И этот танк, торчащий из воды, И этот мост, упавший на колени.
Но труден день очнувшейся земли. Уже в портах ворочаются краны, Становятся дома на костыли... Там города залечивают раны.
Там будут снова строить и ломать. А человек идёт дорогой к дому. Он постучится — и откроет мать. Откроет двери мальчику седому.
Александр ЖАРОВ
1904 — 1984,
участник Великой Отечественной войны
ЗАВЕТНЫЙ КАМЕНЬ
Холодные волны вздымает лавиной Широкое Чёрное море, Последний матрос Севастополь покинул, Уходит он, с волнами споря... И грозный солёный бушующий вал О шлюпку волну за волной разбивал...
В туманной дали Не видно земли. Ушли далеко корабли.
Друзья-моряки подобрали героя. Кипела волна штормовая... Он камень сжимал посиневшей рукою И тихо сказал, умирая: «Когда покидал я родимый утёс, С собою кусочек гранита унёс —
Затем, чтоб вдали От крымской земли О ней мы забыть не могли.
Кто камень возьмёт, тот пускай поклянётся, Что с честью нести его будет, Что первым в любимую бухту вернётся, И клятвы своей не забудет. Тот камень заветный и ночью и днём Матросское сердце сжигает огнём...
Пусть свято хранит Мой камень-гранит — Он русскою кровью омыт».
Сквозь бури и штормы прошёл этот камень, И стал он на место достойно... Знакомая чайка взмахнула крылами, И сердце забилось спокойно. Взошёл на утёс черноморский матрос, Кто Родине новую славу принёс.
И в мирной дали Идут корабли Под солнцем родимой земли.
Вячеслав ЗАВАЛИШИН
1915 – 1995
***
Что бросил я в обугленной России? Церквушку с размозжённой головой? Разбитый танк, как чёрный лжемессия, Братается с нескошенной травой.
Вот бережок, притравленный морозцем, Баркас, полузатопленный в реке, Осколки стёкол из больных оконцев В моей душе останутся навек.
Горючий ветер бьёт в луну, как в бубен, Ломая покосившийся плетень. Давным-давно безмолвны стали трубы Печей сожжённых русских деревень.
Такую Русь любить не перестану. Пожар в душе горит, горит, горит... Развалины несу в себе, как рану, Которая всю жизнь кровоточит.
Берлин. Рождество 1944
Николай ЗАБОЛОЦКИЙ
1903 – 1958
В этой роще берёзовой
В этой роще берёзовой Вдалеке от страданий и бед, Где колеблется розовый Немигающий утренний свет, Где прозрачной лавиною Льются листья с высоких ветвей, — Спой мне, иволга, песню пустынную, Песню жизни моей.
Пролетев над поляною И людей увидав с высоты, Избрала деревянную Неприметную дудочку ты, Чтобы в свежести утренней, Посетив человечье жильё, Целомудренно бедной заутреней Встретить утро моё.
Но ведь в жизни солдаты мы, И уже на пределах ума Содрогаются атомы, Белым вихрем взметая дома. Как безумные мельницы, Машут войны крылами вокруг, Где ж ты, иволга, леса отшельница? Что ты смолкла, мой друг?
Окружённая взрывами, Над рекой, где чернеет камыш, Ты летишь над обрывами, Над руинами смерти летишь. Молчаливая странница, Ты меня провожаешь на бой, И смертельное облако тянется Над твоей головой.
За великими реками Встанет солнце, и в утренней мгле С опалёнными веками Припаду я, убитый, к земле. Крикнув бешеным вороном, Весь дрожа, замолчит пулемёт, И тогда в моём сердце разорванном Голос твой запоёт.
И над рощей берёзовой, Над берёзовой рощей моей, Где лавиною розовой Льются листья с высоких ветвей, Где под каплей божественной Холодеет кусочек цветка, — Встанет утро победы торжественной На века.
Василий ЗАХАРЧЕНКО
1915 – 1999,
участник Великой Отечественной войны
Хочу домой...
Хочу домой... Хочу быть вместе с теми, Кто дорог мне, кто близок мне всегда. Сквозь даль пространства, сквозь глухое время
Магнитом тянет вечный зов гнезда. Туда, где шустро пробегало детство, Где на погостах дедовы гробы. Мне никуда не скрыться и не деться От вечного веления судьбы. Мне ни к чему посулы «дольче вита», Чужих дорог позолочённый прах, А мне — Россию... Бедами повита, Стоит нагая на семи ветрах. Измучена, истерзана до боли, Она застыла, очи опустив: Нет ни стыда, ни радости, ни воли. О, родина, за всё меня прости! За нищету при сказочном богатстве, За ложь у правды юной на виду. За то, что потонула в казнокрадстве. За то, что я беду не отведу. За то, что, позабыв родные песни. Талдычишь зарубежный тарарам. Но всё равно — хоть лопни ты, хоть
тресни —
Я никому Россию не отдам! Хочу домой... Влеком магнитной силой, Ползу, бегу, лечу я, как всегда, На вечный зов моей отчизны милой, На зов опустошённого гнезда!
Составитель и публикатор Геннадий Красников
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
