Думал я, что память о Победе в Великой Отечественной войне впитывается в каждого русского человека ещё в детстве, а то и до рождения. Такую память, словно инстинкт самосохранения, нельзя терять. А вот она теряется, уходит и страшно подумать, что произойдёт с нами, если мы лишимся её.
Не так давно в одном городе ничьим оказался Вечный огонь. Организация, на балансе которой он состоял, сменила название, руководителей, а заодно отказалась и от лишнего расхода газа. Вечный огонь едва не погас. Часто можно услышать от молодых людей, что они не знают, кто победил в Великой Отечественной войне: думают, что Германия. Да что молодые? Пятидесятилетняя женщина, хорошая писательница, сказала: «Для меня этот праздник ничего не значит, у меня из родных никто не воевал». Никто не воевал… А, может, вообще никто не воевал?! Может, всё врут? Похоронят последних фронтовиков, и никто не сможет сказать, что он был там, на Великой битве. Не будет ветерана, которому можно будет уступить место в автобусе или поздравить с 9 Мая – тем самым принимая от него эстафету памяти.
Помню, нам, пацанам и девчонкам, было в особую радость, в особую честь постоять рядом с нашими дедами и бабушками около обелиска, сфотографироваться на память. Все они серьёзные, в увешенных медалями серых пиджаках, тех пиджаках, что они одевали раз в год. Многие при шапках. Седые. Когда-то чёрно-, рыже-, русоволосые, теперь одинаково светлоголовые, словно снег, что растаял недавно. Земля ещё дышит его слезами. …Солнце греет, природа просыпается, но всё ещё прохладно. Радостно-грустно. Май.
Ветераны не любят рассказывать про войну. Я помню их, но не знаю, что с ними было. Дедушка как-то сказал мне: «То что было – не помню, то что помню – не рассказывается, а что расскажу – не поверишь».
Дед мой, Григорий Афанасьевич Мурашев, был призван в армию ещё до войны, и уже истекал срок службы, когда пришла беда. Про войну он почти не рассказывал. Но помню, раз проговорился: как попал в плен, как стояли они в битком набитом сарае в одних белых рубахах. Холодно. О голоде я и не говорю… – «…в белых рубахах стоим и шатаемся, вот так, из стороны в сторону, чтоб не замёрзнуть и стонем, не замечаем, а стонем, и гул такой: «Ууууу…»»
Словно приведения, а, может, ангелы?
Помню, как у деда несколько раз останавливались на ночевку цыганы. Две, три машины. Ходили по дому, как по-своему. Я удивлялся, что дед, такой строгий хозяин, позволяет это. А дедушка, сказал мне: «Там (он не сказал, где там) нас оборванных, грязных, голодных пускали в избу ночевать и я… не могу…».
Дед мой прожил восемьдесят восемь, почти восемьдесят девять лет и, перефразируя Фёдора Абрамова, можно сказать так: до самой смерти живой был. Только последний год не ходил он на рыбалку, а до этого часто и нас молодых ухой кормил. Я ещё застал время, когда на сенокосе мы вставали рядом. Как он косил! Ни я, ни отец не могли угнаться за ним. В молодости дед считался одним из лучших сплавщиков области: через реку в половодье легко на одном бревне переплывал. Сам говорил: «Работать надо так, чтоб крюком за ногу не поймали!» Помню, как года за три до смерти на одном из праздников он спел частушку послевоенного времени:
Пойду плясать –
Я давно не плясывал:
Четыре года из котомки
Сухари вытрясывал!
Помню о тебе дед, люблю.
***
Хочется сказать несколько слов и о второй жене деда (первая умерла, когда я ещё в школу не ходил), бабушке Марии. Не думали – не гадали они (одногодки), крещённые в одной купели, но жившие в разных деревнях и даже областях, что когда-нибудь сойдутся и поженятся.
Бабушка Мария, Мария Филипповна, тоже ветеран Великой Отечественной войны. Она снабжала продовольствием военные части где-то рядом с Мурманском. Моталась по области на оленях, грузовиках, пароходах. Про одну командировку она мне рассказывала… В пути предполагалось быть целую ночь. Как обычно торопилась. Вбежала на пароход уже в темноте. Усталая, спросила, где можно лечь спать. На следующий день, в утреннем тумане, не сразу поняла, что происходит: пароход стоял в устье реки. Оказалось, что она села на небольшое судно, которое занималось ловлей рыбы для нужд фронта. Судно должно было вернуться в порт через несколько дней. Командировка сорвана. Правда, Мария Филипповна, тогда Маша, ещё не знала, что в части её никто не ждёт, пароход, на который в темноте она не попала – разбомбили.
Бабушка Оля, мама моей мамы, Бабкина Ольга Платоновна, воевала на Карельском фронте. Прошла Норвегию. С детства боевая, бегала всегда с мальчишками (пять братьев у неё было!). Рассказывала, как ещё девчонкой ездила с обозом в Вологду. Решили посмотреть железную дорогу. Дед Иван, что был за главного, предупредил: «Ну, щас паровоз придёт – побежите». Одна не убежала, испугалась, но не побежала, а восемнадцатилетние грудастые девки – бе-е-гоом!..
Рассказывала, как снарядом в клочья разрывало рядом идущего человека, как зимой мылись в палатках, как взяли в плен финна и венгра: один был весёлый, смеялся и шутил, а другой молчал и смотрел зло.
В армии она была поваром, кормила солдат. Помню её правило, которому она следовала, когда наливала суп: «Котёл большой, одну поварешку берёшь со дна – гущи, а другую – жидкости, чтоб поровну». Так всю жизнь и были у неё всегда все равны. Не различала она ни национальностей, ни чинов, ни вероисповедания. В поездах легко знакомилась с пассажирами. Своих детей от чужих не отличала.
На войне она была, но документов об этом не сохранилось. Справку из части забрали в отделе кадров завода, на который бабушка устраивалась после войны. Забрать – забрали, но к делу не прикрепили: «Она, Ольга, для стажа не нужна». Ну, не нужна, так не нужна. Никогда не жадная до справок, до денег, до льгот, она даже не пыталась восстановить документы, написать в архив. И только в девяностые годы стала сетовать на свою маленькую пенсию: она хотела помочь, оказавшимся без денег, дочери и внукам.
Так бабушка и умерла, не считаясь по документам ветераном. А медаль у неё всё-таки была! – за доблестный труд! Серенькая, потемневшая. Кто-то из нас, её внуков, потерял медаль – посеял. Взойдёт она, созреет. Пусть всходят медали за труд и не всходят за храбрость на войне… Хотя, если надо, но лучше не надо.
Сергей Мурашев
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
