Связь времен

Фрагмент книги

В день России мы вручили В.П. Щербицкому Диплом «за служение Отечеству» за книгу о В.С. Пикуле.

Марина Ганичева, Сергей  Котькало

Небольшая разница в возрасте между Валентином Саввичем и мною была дистанцией уважения, в моем отношении к нему всегда присутствовало чувство восхищения. Мне выпало великое счастье быть рядом с ним на протяжении всей его жизни. Были периоды, когда мы совсем не встречались, не обменивались письмами, лишь изредка я звонил ему. И, тем не менее, этот человек настолько глубоко вошел в мою жизнь, что я смело могу сказать, особенно теперь, когда его уже нет, что я всегда поклонялся ему.

Так случилось, что Валентин Саввич дарил мне почти все свои книги с теплыми пожеланиями, которые я прочитывал тут же. Они пробуждали во мне интерес к историческим событиям. Благодаря ему в мою жизнь вошли новые понятия, о существовании которых я даже и не подозревал, возникла страсть к собиранию книг по истории Российского государства, флота, времен русско-японской и первой мировой войн. Я стал собирать сведения о людях, героях его романов, так или иначе заинтересовавших меня: среди них А. Горчаков, Н. Эссен, А. Столыпин, А. Колчак, Г. Старк и многие другие. Особый интерес у меня вызывала генеалогия.

Я не ставлю перед собой задачу дать полный анализ произведениям В. Пикуля. Он так много написал за свою недолгую жизнь, затронул такое многообразие тем, что сделать это не под силу даже специалисту, а тем более мне, по своей природе и образованию технарю-электронщику. Одним словом, он открыл для меня мир, с которым я даже не был знаком.

После сказанного хочется вспомнить нашу первую встречу в Риге. Этой встрече предшествовало письмо, его я привожу с небольшими сокращениями: «Дорогой Вадим! При случае, если судьба завернет тебя в Курляндские Палестины, приходи ко мне. Жену зовут Вероникой Феликсовной, она из недобитой шляхты, детей у нас нет, но у каждого по отдельности наберется: у нее сын, а у меня дочь, живет в Карпатах. Приглашение в равной степени относится и к твоей супруге. Водку я пью теперь от случая к случаю, в основном по праздникам, а больше качаю самовары с крепким чаем. Стихов уже больше не пишу... понял, что письмо, как говорят писатели, "не состоялось ": сбивчиво и неясно, нет кульминации и развязки. Но, очевидно, так должно быть: разговор друзей после долгой разлуки всегда несколько сумбурен. В основном же я рад тебя встретить "пока на бумаге", даст Бог - увидимся и поцелуемся.

Какие пороки имеет твоя жена? Моя картежница, и сейчас тоже напуцеваласъ и усвисталасъ дуться в бридж, будто жена чрезвычайного посланника Негуса Абиссинского. В любом случае будь она сейчас рядом, она бы послала тебе и твоей супруге самые нежные приветы... По русскому обычаю — низко кланяемся оба: из Курляндии в солнечную Тавриду». В конце письма были указаны адрес и телефон.

Я не известил Валентина о дне своего приезда. И вот я в Риге. Несмотря на такое приглашение, я очень взволнован. Как произойдет долгожданная встреча, особенно меня беспокоило, как отнесется ко мне Вероника? Я хорошо знал, что сердце любой женщины смягчится при виде цветов. С вокзала я направился на рынок, благо он рядом. Моему взору открылась яркая картина. Была еще зима, а на прилавках царило лето: розы, гвоздики, какие-то немыслимые цветы, названия которых я даже не знал. Купил для Вероники букет чудных красных роз и направился на квартиру Пикулей по улице П. Стучки.

На мой звонок открылась дверь - на пороге стоял Валентин в пижамных брюках немыслимого цвета и в неизменной тельняшке. Меня поразила большая окладистая борода. Мы заключили друг друга в объятия, расцеловались, встреча была искренней и теплой. Подошедшей Веронике я представился и вручил цветы. Она не скрывала восхищения и радости, расспросила о семье и вскоре ушла на рынок. Мы остались вдвоем. Выпили по рюмке рижского бальзама, разговорились, вспомнили молодость и наших друзей. А так как я недавно вернулся из долгосрочной командировки в Египет, разговор плавно перешел на эту тему. Поездка заграницу в те времена была событием. Мой рассказ об увиденном произвел на Валентина большое впечатление.

Вероника сожалела, что ее не было рядом с нами. На следующий день все пришлось повторить для нее. Валентин внимательно слушал, изредка задавал вопросы. Поездки по Египту, посещение Национального музея в Каире, музея второй мировой войны в Эль-Аламейне, пирамид, мечетей - все это интересовало его. С общей историей этой страны Валентин Саввич был хорошо знаком, но кое-что из моего рассказа он даже записывал. Я подарил ему небольшого сувенирного верблюда и осколок камня из основания пирамиды Хеопса.

Все о чем я рассказывал Валентину, написано в многочисленных книгах, но его привлекал живой рассказ очевидца.

Много лет спустя, раскрывая свой старый дневник с пожелтевшими от времени листами, я думал, вспоминал ли меня и мой рассказ Валентин Саввич, когда начинал писать свои романы «Пирамиды» (к нему он успел написать лишь предисловие) и «Сталинград». Первая книга этого романа «Площадь павших борцов» начинается с анализа большой политики мировых держав периода, предшествующего началу Отечественной войны. В романе отражены боевые действия немецкого экспедиционного корпуса фельдмаршала Роммеля в Египте, а также сражение у Эль-Аламейна.

Пикули меня никуда не отпустили, я остался у них ночевать. Спал на знаменитой пикулевской раскладушке между книжными стеллажами. Проснулся рано. К этому времени Валентин Саввич уже закончил свою очередную «ночную вахту». В эту ночь появилась его первая историческая миниатюра. За давностью лет я не помню ее названия, но она мне понравилась. Валентин Саввич пояснил мне разницу в определениях короткого рассказа и исторической миниатюры. Я в этом тогда мало разбирался, но сделал вид, что понял.

После завтрака Валентин прилег отдохнуть, а мы с Вероникой остались на кухне. Она откровенно рассказала о трудностях жизни, о сложностях отношений с администрацией Ленинградского отделения Союза писателей, с некоторыми влиятельными писателями, о чинимых Валентину Саввичу препятствиях. Положение спасал все возрастающий читательский спрос на его книги. В рассказе Вероники не было сетований на горькую судьбу, были неуемное желание помогать мужу и вера в него. У меня прошло чувство скованности после недолгого общения с Вероникой. Она оказалась очень милой и простой.

На мою удачу у Валентина выпало несколько свободных Дней, и он решил показать во всей красе уже полюбившуюся ему Ригу. Первым делом мы отправились на рынок. Здесь он любил поговорить с приезжими крестьянами. Приценивался, хвалил, не торговался, был щедрым. Мы накупили много зелени, мяса, рыбы, и, конечно же, любимый Валентином деревенский хлеб. Он продавался, из-за государственной монополии на хлеб, «из-под полы» - по высокой цене. В любой ипостаси Валентин Саввич был неповторим. Как он умел общаться с людьми на рынке, как говорил в кругу ему равных! Всегда разный: живой, жизнерадостный, остроумный, заинтересован ный в собеседнике.

Накануне Валентину звонил знакомый торговец книгами, который сообщил, что у него для Пикуля имеется что-то интересное. В те годы в Риге было много небольших букинистиче ских магазинчиков и подпольных книготорговцев. После революции   1917 года здесь осели русские эмигранты, в своем большинстве - интеллигенция, которые в России оставили все, но увезли с собой самое ценное — книги. В этом отношении Рига была для Валентина Саввича кладом, подарком судьбы. Именно здесь создавалась и пополнялась его уникальная биб лиотека. Валентин Саввич платил любые деньги, чтобы стать обладателем редкой книги. Всякая редкая книга доставляла ему неимоверную радость. Целый день он пребывал в приподнятом настроении, много говорил о ней и был счастлив долго жданному приобретению.

У Пикулей я пробыл три дня. В последний день перед мо им отъездом Валя поделился своими планами. В это время он уже давно работал над романом «Слово и Дело». В вышедшем ранее романе «Из тупика» он впервые упомянул об адмирале А.В Колчаке, яром враге советской власти. Тем не менее упо минание его в романе прошло беспрепятственно. Это утверди ло В. Пикуля в мысли снова рассказать о Колчаке, о его уча стии в сражениях на Балтике и Черноморском флоте накануне революции. В своем стремлении к истине, поисках историче ской правды В Пикуль разрушал прежние представления, смело утверждал новые подходы в оценке фактов из прошлого Отечества.

  Еще в период запретов Пикуль высказал свое личное от ношение, смелое по тем временам, к адмиралу А.В. Колчаку, который давно интересовал писателя как незаурядная истори ческая личность с высоким достоинством и честью. Это муже ственный офицер, герой Порт-Артура, награжденный Золотым Георгиевским оружием «За храбрость», талантливый ученый, полярный исследователь, один из первооткрывателей Северно го морского пути. За подвижническую научную деятельность он был награжден Большой Золотой медалью Академии наук России. Теоретик и практик минной войны и активных боевых действий на море, именем которого был назван один из остро вов Северного Ледовитого океана. Но на карте его не найти, так как он был переименован в остров Расторгуев - имя Кол чака было под запретом. Произошло это в 1937 году.

В новой России А.В. Колчак до сих пор не реабилитиро ван. Его символическая могила находится во Франции, на рус ском кладбище Сент-Женевьев. Попытка установить мемори альную доску А.В. Колчаку в Санкт-Петербурге на здании Морского корпуса имени Петра Великого успеха не имела. Академика Д.С. Лихачева - главы инициативной группы по увековечению памяти адмирала - уже нет с нами.

  В. Пикуль справедливости ради хотел снять заклятье с имени А В. Колчака Он верил, что последующие поколения многое простят России за ошибки ее граждан, живших в XX столетии. Многочисленные заслуги А.В. Колчака перед Россией стоят возвращения ему доброго имени, и Валентин Саввич приступил к роману «Моонзунд», где одним из глав ных героев стал адмирал А.В. Колчак.

В ту пору, когда трудно рождался роман «Моонзунд», мы го ворили с Валентином Саввичем о сложностях его издания, о трудностях, о проволочках, о том, что неохотно шли ему на встречу в библиотеках, архивах, и только в Центральном военно морском музее ему искренне помогали, без всяких предвари тельных условий предоставляя любые нужные материалы

Зная, что Валентин Саввич в своих произведениях всегда ищет очевидцев происходящего, я ему сказал, что дед моей жены Семен Сергеевич Воробьев служил на Балтике в -1916 году на кораблях минной дивизии под началом Колчака. Валентин Саввич удивился, но больше мы к этой теме не воз вращались Я толком об этом ничего не знал, а у Валентина Саввича «голова болела» совсем о другом. Когда Семен Сер геевич умер, я нашел документы, что он с мая 1916 года дейст вительно служил в минной дивизии в г. Ревеле (ныне Тал линн) С приближением германских войск к Ревелю Семен Сергеевич, как и другие корабельные врачи, был направлен во фронтовой госпиталь.

Когда читаешь документы, какие-то удостоверения, квитан ции, за казенным языком этих свидетельств открывается целая эпоха: время происходящего, события, одним словом, за ними це лая жизнь. Вот удостоверение, выданное Воробьеву Семену Сер геевичу, лекарю первого полка Артиллерии сухопутного фронта морской крепости Императора Петра Великого от 27 сентября 1917 года. Вот квитанция от 27 мая 1917 года, выданная Союзом

  Морских врачей .в городе Ревеле об уплате членских взносов (15 рублей). Среди многих свидетельств и удостоверений я нашел квитанцию на покупку в часовом магазине А. Тица, г. Ревель, ули ца Серебряная, № 7 часов системы «Лонжин» Эти часы работают до сих пор и хранятся в нашей семье.

Когда немцы вошли в г. Ревель, это было 25 февраля 1918 года, Воробьеву С.С. врачу третьей крепостной бригады вследствие оккупации было предложено возвратиться в Рос сию и явиться к главному санитарному инспектору флота 2803.1918 года. По прибытии в Петроград Семен Сергеевич получил удостоверение, что он уволен со службы, согласно декрету СНК о роспуске флота и об организации социалисти ческого рабоче-крестьянского Красного флота (приказ по мор скому ведомству № 102 от 3001.1918 года). И Семен Серге евич вместе с семьей выехал в город Новониколаевск (Ново сибирск) к месту проживания родителей.

  После чехословацкого переворота власть перешла к Кол чаку. Шла Гражданская война, больных и раненых нужно бы ло лечить, независимо от того, кто стоял у власти. Не зря по окончании Томского университета в факультативном обеща нии он поклялся: всегда и везде помогать страждущим в тече ние всей своей жизни и ничем не помрачать чести сословия, в которое ныне вступал. Семен Сергеевич вновь был мобилизо ван врачом в 148-й сводный эвакогоспиталь, где служил до конца 1919 года.

С приходом Красной Армии его назначили главным вра чом 13-го Новониколаевского госпиталя, где, выхаживая крас ноармейцев от сыпняка, ранений, он исполнял свой врачебный долг. Как всякого военного, судьба бросала его с одного конца страны в другой. Уже через год с небольшим он служит снова на Балтике, сначала в Кронштадте, а затем и в Ораниенбауме.

В 1921 году Семена Сергеевича по болезни перевели на Черноморский флот, в Севастополь, где он служил на кораблях и в разных воинских частях до 1925 года После демобилиза ции в течение пяти лет работал в Севастопольском военно морском госпитале имени Пирогова, где заведовал инфекци онным отделением. До начала Отечественной войны работал в Сеченовском институте, а во время войны снова в госпитале города Боровое в Казахстане. В музее Севастопольского воен но-морского госпиталя имени Пирогова есть небольшая экспо зиция, и в ней короткая легенда о Воробьеве С.С., фотография и его уникальный полевой хирургический инструмент, изго товленный в 1903 году в Лондоне. Я потому написал об этом уважаемом мною человеке, что он был не только участником событий первой мировой войны на Балтике, но и к тому же стал родоначальником нашей семейной флотской династии. Его правнук гвардии капитан 1 ранга А В Щербицкий сейчас командует Гвардейским ракетным крейсером «Москва» Чер номорского флота Российской Федерации

В 2002 г. крейсер совершил поход в Средиземное море. С дружеским визитом он посетил французскую военно-морскую базу Тулон и сирийский порт Латакия В 2003 году ГРКР «Мо сква» в составе отряда боевых кораблей Черноморского и Ти хоокеанского флотов, под командованием вице-адмирала Е. Орлова нес боевую службу в водах Индийского океана, уча ствовал в совместных российско-индийских учениях. Наших моряков тепло и радушно встречали всюду, где они бывали. Во время визита в Египет моряки ГРКР «Москва» принимали участие в церемонии возложения венков к мемориалу погиб ших у Порт-Саида в первую мировую войну русских моряков с крейсера «Пересвет».

У меня намечалась командировка на Северный флот. Сра зу же возникла мысль увидеться с Валентином Саввичем Я позвонил ему, что есть возможность встретиться. Валентин обрадовался, сказав, что они с Вероникой будут ждать меня на даче в Буллях   Со времени нашего последнего свидания прошло чуть больше года. Встреча, как всегда, была теплой Веронику я опять порадовал цветами, а Валентина новостью - в Севастополь пришел новый ракетный крейсер «Грозный-». С этим именем была связана вся военная юность Валентина Саввича. Он разволновался, и начались воспоминания. Мы выпили за живых и помянули погибших. Пикуль попросил ме ня связаться с командованием «Грозного», обещал высылать в корабельную библиотеку свои книги. И в дальнейшем всегда пунктуально выполнял свое обещание.

Валентин рассказал, что в данное время все его мысли о «Моонзунде». Роман был готов, но предстояли трудности с публикацией, все они ложились на плечи Вероники. Ей необ ходимо было ездить в Ленинград, согласовывать различные вопросы и координировать сроки издания.

Роман «Моонзунд» повествует о. морских сражениях 1915 - 1917 годов на Балтийском и Черном морях, о беспри мерном мужестве матросов и офицеров во время первой миро вой войны. В этот период у истоков побед Российского флота стояли адмиралы В.А. Канин, П.Л. Трухачев, М.К. Бахирев, А.В. Колчак, И.О. Эссен, Г.К. Старк, А.В. Развозов и др.

  Основное внимание автор уделил Моонзундской операции октября 1917 года. Германский флот пытался захватить остро ва Моонзундского архипелага в Рижском заливе и прорваться в Финский залив к Петрограду. Ранее это историческое собы тие не находило полного отражения в художественной литера туре, и сведения о нем хранились в архивах и отчетах военно морского ведомства. Впервые этот роман был выпущен Ле нинградским издательством «Художественная литература» в 1973 году небольшим тиражом, всего 30 тысяч экземпляров. Героями Моонзундского сражения стали матросы и офицеры минной дивизии под командованием контр-адмирала Г.К. Старка.

Книга сразу стала бестселлером. Со всех уголков страны В. Пикулю стали поступать восторженные отзывы читателей. Особый резонанс роман вызвал в среде флотских офицеров. О нем говорили в кают-компаниях, матросских кубриках, на чита тельских конференциях. Книга настолько понравилась читате лям, что потребовалось несколько переизданий, чтобы удовле творить возросший спрос. Среди писем автору оказались отзывы родственников - участников сражения. Интересное письмо при шло от одного из главных героев романа, по сюжету погибшего во время боя. Им оказался Федор Самончук, гальванер с эсминца «Гром», которого давно считали погибшим.

В романе он выведен как Трофим Семенчук. Во время боя на эсминце «Гром» возник пожар, и с наполовину погрузивше гося в воду корабля эсминец «Храбрый» снял его личный со став. В последний момент назад на «Гром» прыгнул матрос Федор Самончук. Когда один из германских миноносцев по дошел к «Грому», чтобы взять его на буксир, Самончук выпус тил по вражескому кораблю торпеду и взорвал его. Взрывной волной Самончук был выброшен за борт, но чудом остался жив. Спустя много лет Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 июля 1955 года Ф.Е. Самончук за мужество и героизм, проявленные в бою с германскими кораблями на Каесарском плессе Моонзунда, был награжден орденом Красного Знамени.

В. Пикуля всегда интересовали дальнейшие судьбы героев его книг и их потомки. По просьбе Валентина Саввича, я разы скал в Севастополе сына Ф.Е. Самончука, капитана 2 ранга в отставке Павла Федоровича Саманчука и внуков Сергея и Ев гения Самончуков - офицеров Краснознаменного Черномор ского флота. Планы Валентина Саввича относительно даль нейшей судьбы родственников Самончука мне не известны. Возможно, он хотел продлить их литературную жизнь в своих миниатюрах. Об этом я так и не узнал.

Наибольшим откровением для Валентина Саввича было письмо от протоиерея Бориса Георгиевича Старка, сына из вестного адмирала Георгия Карловича Старка. Г.К. Старк, как и А.В. Колчак, одинаково волновали писателя В. Пикуля. Две судьбы, две личности, в чем-то похожие и в чем-то совершен но разные. Но общими были жертвенное служение Отечеству и верность долгу. Старк старший был главным героем романа «Моонзунд». О нем я расскажу чуть позже. Меня самого поко рил его сын Борис Георгиевич Старк, о котором мне много рассказывал Валентин Саввич Их переписка продолжалась более пятнадцати лет, и писатель очень дорожил ею.

Искренние, деликатные, проникнутые глубоким уважени ем и благодарностью, эти письма заставили Валентина Савви ча взглянуть несколько иначе как на ныне происходящее, так и на далекое прошлое. Эта переписка оказала определенное влияние и на его мировоззрение. Нравственная сторона обще ния с этим человеком, если и не сделала его, верующего, по стоянным прихожанином церкви, то заставила уважать высо кие духовные принципы. В этом смысле эти письма имели большое влияние и на его творчество Он понял, что без Бога в душе жить нельзя. Может быть, поэтому впоследствии у него сложились очень теплые и доверительные отношения с отцом Леонидом, настоятелем православного Рижского кафедрально го собора имени Александра Невского. Под влиянием бесед с отцом Леонидом в нем росли чувства милосердия и сострада ния. Валентин Саввич не раз делал большие пожертвования воинам-афганцам, жертвам землетрясения в Спитаке, в Фонд Мира. Гонорар со своей последней книги он завещал на вос становление Соловецкого монастыря Помогал нуждающим ся, бывшим юнгам, инвалидам, высылал свои книги, вел пе реписку.

У юного Бориса Старка тяга к религии началась в весьма раннем возрасте. Еще в Санкт-Петербурге, вопреки семейным традициям, он начал самостоятельно вести церковную жизнь. Свободное время он проводил в церкви: прислуживал батюш ке, подавал кадило, приносил свечи. Только в церкви он чувст вовал себя дома, ему не хотелось уходить из этого спокойст вия, веры и умиротворения. Как-то в революционной неразбе рихе среди выброшенного на улицу скарба он нашел Еванге лие, молитвенник, «Жития святых» и другие богослужебные книги Они послужили ему для дальнейшего самообразования и утвердили его в правильном выборе.

Судьба у Бориса Георгиевича сложилась, как и у многих дворянских детей, отцы которых не приняли революции. Спустя несколько лет после смерти матери, оставшись без средств к существованию, они вместе с сестрой отправились в Париж на поиски отца. Жизнь в Париже заставляла постоянно думать о хлебе насущном, молодой Старк окончил электро технический техникум и частный институт, но тяга к духовно му не оставляла его. После многих поисков и душевных мета ний он стал церковнослужителем. С 1937 года он дьякон в Ка федральном соборе имени Александра Невского, затем свя щенник при Русском доме Московской Патриархии. И, нако нец, священник в церкви на кладбище в Сент-Женевьев-де Буа.

  В одном из писем к Валентину Саввичу он писал: «Мне выпала печальная честь провожать в последний путь наших талантливых соплеменников. Я служил панихиды по Констан тину Коровину, Марии Славиной, Ивану Мозжухину, Дмит рию Мережковскому, участвовал в отпевании Федора Шаля пина в Кафедральном соборе...» (из книги А. Пикуль «Вален тин Пикуль», стр. 256).

Федор Иванович Шаляпин был похоронен в 1938 году на малоизвестном кладбище, недалеко от Парижа. Жена и дети Ф. Шаляпина с началом войны уехали в Америку. Могила ве ликого певца была забыта. В течение многих лет Борис Геор гиевич Старк также, как и барон Фальц-Фейн, добивался пере несения праха Шаляпина на Родину. После войны был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР, разрешающий возращение на Родину бывшим гражданам Российской импе рии. В 1952 году Борис Георгиевич с женой, матушкой На тальей, вернулись в Россию. Все эти годы он не оставлял мыс ли вернуть останки Ф.И. Шаляпина на Родину. Наконец, бла годаря активному участию советского правительства, старани ям великого певца Ивана Семеновича Козловского, усилия Б.Г. Старка и барона Фальц-Фейна увенчались успехом - прах Ф.И. Шаляпина был перезахоронен в Москве на Новодевичьем кладбище рядом с могилами Собинова, Неждановой и Стани славского.

Вернувшись на Родину, Б.Г. Старк возглавил Херсонскую епархию, затем служил в Рыбинске, а позднее стал настояте лем Кафедрального собора в Ярославле.

В течение многих лет он ежегодно вносил значительные пожертвования на реставрацию памятников истории и архи тектуры, а также в Фонд Мира. За воспитание чувства любви к Отечеству Б.Г. Старк удостоен наивысшей для священнослу жителей награды - Патриаршего Креста.

В годы перестройки в нашей печати стали появляться пуб ликации об иммигрантах, вернувшихся на Родину. Читателей интересовала эта, ранее запретная, тема. Большой резонанс в  стране вызвала статья доктора исторических наук Л. Шкарен кова. На просьбы читателей рассказать о дальнейшей судьбе этих   граждан   откликнулся   протоиерей   Б.Г. Старк   статьей «Счастье дает только Родина». Она была написана совместно с ярославским журналистом П. Никитиным и опубликована в 1987 году в газете «Советская Россия». Из нее читатели узнали подробности героической биографии адмирала Г.К. Старка, а также некоторые детали о жизненном пути его сына - Бориса Георгиевича Старка. Умер Б.Г. Старк в 1996 году в возрасте 87 лет. Его сыновья стали также православными священника ми. Один сын представлял Русскую Православную Церковь в Бельгии, другой - в Бейруте. Они переводили значительные суммы в валюте на восстановление Данилова монастыря в Мо скве и на восстановление монастыря Толгской иконы Божьей Матери в Ярославле.

В освещении родословной семьи Старков мне помогла ста тья писателя Н. Черкашина «Под сенью Андреевского Флага», опубликованная в информационно-историческом вестнике № 4 за 1992 год.

Все русские Старки - выходцы из Швеции. Корни этого древнего рода уходят в старинное дворянство Шотландии. Еще по указу Петра! 1702 года иностранцы поступали на службу в строящийся Российский флот. Зарождались "новые морские династии: Старков, Беренсов, Эссенов и другие, кото рые веками верно служили России.

Будущий герой «Моонзунда» Г.К. Старк закончил гимна зию «Мая», привилегированное учебное заведение в Санкт Петербурге, в котором учились Д.С. Лихачев, А.Н. Бенуа, Н.К. Рерих и другие наши известные соотечественники. Пи томцев этой гимназии называли «майскими жуками». После окончания морского кадетского корпуса юный Георгий Старк совершил длительное плавание, затем служил на различных кораблях флота России. С 1903 года - старший помощник ко мандира крейсера «Аврора». Проявил личный героизм в Цу симском сражении..Когда командир погиб, раненый Г.К. Старк  не растерялся. Прорвав окружение японской эскадры, он вы вел свой крейсер и вместе с другими кораблями добрался до Филиппинских островов, в порт Манилу.

В первую мировую войну Георгий Карлович сражался на Балтике, командуя миноносцами «Сильный» и «Страшный», а затем дивизионом эсминцев. В 1917 году особо отличился в Моонзундском сражении. Умелые действия начальника мин ной дивизии адмирала Г.К. Старка, героизм и самоотвержен ность моряков не допустили прорыва германского флота в Финский залив.

Георгий Карлович Старк, как и многие другие офицеры флота, революцию не принял. Шла Гражданская война. Оста вив семью в революционном Петрограде, он пробрался к Каза ни, где шли ожесточенные бои между красными и белыми. Чувство долга заставило адмирала взять в руки оружие и идти воевать рядовым морским стрелком. Об этом случайно узнал, в ту пору Верховный правитель России, адмирал А. Колчак. Он нашел своего сослуживца по минной дивизии и назначил его командующим Волжской речной военной флотилией.

С 1921 года Г К. Старк командовал Сибирской флотилией, а с 1922 года он становится одновременно и начальником тыла Белой армии в Приморье. На него была возложена тяжелая обязанность организовать эвакуацию кораблей, войск и бе женцев Под натиском Красной Армии корабли флотилии по кинули Владивосток. Изнуренная всевозможными лишениями, потрепанная штормами, прибыла она на Филиппины, и, как было много лет назад, опять в Манилу.

Филиппинские острова в то время были американской ко лонией. Местные власти запретили русским сход на берег. Ты сячи беженцев, женщины, дети жили в каютах, кубриках и трюмах кораблей. Люди старались не падать духом, стоически переносили все лишения и невзгоды и верили в скорое воз вращение на Родину Но этого не случилось. Постепенно беженцы рассеялись по странам и континентам Что ожидало наших соотечественников, обманутых жизнью, разбросанных по всему свету?

Часть кораблей была продана, часть за негодностью бро шена. Все эти нечеловеческие тяготы легли на плечи адмирала Г.К. Старка. Ему выпала тяжелая участь похоронить Сибир скую флотилию у берегов Филиппинских островов.

Сам контр-адмирал Георгий Карлович Старк перебрался в Харбин, затем в Европу и, наконец, осел в Париже. В 1925 го ду к нему приехали -сын и дочь. Средств к существованию практически не было, но Г.К. Старк французского гражданства не принимает. Как пишет в одном из писем сын Георгия Кар ловича Б.Г. Старк, двадцать пять лет отец проработал такси стом. Таксист - адмирал!

Несмотря на все лишения, Г.К. Старк не пошел на ком промисс со своей совестью. Во время Второй мировой войны он отказался от сотрудничества с немцами. Ничто не могло сломить русского патриота, изменить его высоконравственные убеждения. После войны он возглавил Всезарубежное общест во морских офицеров. Проходят годы, меняются политические взгляды, но незыблемым остается морское братство. За два дцать пять лет эмиграции он привязался к стране, его при ютившей. Болезни, лишения, оторванность от Родины надло мили его. Он уже не находил в себе ни душевных, ни физиче ских сил искать путей домой, в Россию. Умер он в 1950 году. История уходит в прошлое, но мы должны помнить незаслу женно забытых верных сынов России.

Валентин Саввич в своем романе «Моонзунд» обратился к именам А.В. Колчака и Г.К. Старка, потому что эти люди, в его понимании, отображали лучшие качества русского офи церства. Большинство его героев - офицеры, вся жизнь кото рых связана с армией, флотом, профессия которых - Родину защищать. Идеология офицера, по мнению писателя, основана на любви к Родине, чести, достоинстве, профессионализме и гражданской смелости. В своих произведениях В. Пикуль под нимает моральный авторитет русских офицеров.

  После революции судьба русского офицерства сложилась, в основном, трагично. Памятники русским полководцам унич тожались, надгробные плиты шли на мощение дорог. Только с началом Отечественной войны положение стало меняться. Не удачи и поражения первых лет войны заставили окончательно осознать необходимость во внешних атрибутах русских воин ских традиций. В армию и флот вернулось слово офицер и зо лотые погоны. В печати появилось словосочетание «традиции русского офицерства» - за что так ратовал В. Пикуль - писа тель, патриот и гражданин.

Хочу вспомнить еще одно письмо Валентина Саввича Пи куля. Он мне писал: «...был тут один из соавторов по состав лению сценария по моему "Богатству". Надеюсь, это будет мой первый и последили опыт в киноискусстве. Ставить, вро де, должен Калатозов, но его разбил инфаркт, он сейчас на лечении в Тифлисе. Что будет, дальше, не знаю. От самого начала я готов от "килы " отказаться...»

Из этого письма видно, что Валентин Саввич был равнодушен к экранизации своих произведений. Ко времени, когда сцена ристы и режиссеры стали одолевать его своими предложения ми, он уже был достаточно известен, и слава, наконец, пере стала обходить его стороной. Но кино9 Он всегда ставил под сомнение.возможность сохранить на экране достоверным об раз своего героя. Его пугала неуемная фантазия режиссера, уводящая от авторского замысла. И все-таки фильм «Моон зунд» был поставлен режиссером А. Муратовым. Главными героями фильма стали революционные матросы, сочувствую щие им офицеры, их героизм и беспримерное мужество. И это все правильно, так было и у Валентина Саввича, но в'фильме были забыты главные герои романа «Моонзунд» А.В. Колчак и Г К Старк. В то время прославление царских адмиралов, их героизма, решающей роли в тех или иных военных операциях было нежелательным. Поэтому в фильме их как бы и не суще ствовало.

К Валентину Пикулю приезжал заслуженный артист Рос сии Сергей Никоненко с предложениями и другие режиссеры, но, как мне известно, по романам Пикуля вышел только один фильм «Моонзунд». Предложения по экранизации того или ! иного романа Валентин Саввич встречал более чем прохладно. Поэтому, как говорится, следа в киноискусстве он практически не оставил.

Все, что относится к Валентину Саввичу, дорого мне. Я по крупицам собирал все, что так или иначе связывало меня с ним. Остались письма, книги, записки от него и Вероники, фо тографии, небольшие сувениры. Все они и составили мой не большой семейный архив и навевают воспоминания о встре чах, произошедших как будто недавно

Хочу рассказать о том времени, когда у Валентина Савви ча сложились теплые, дружеские отношения с моряками в Риге и Севастополе.

В Болдерая, рядом с дачей писателя в Буллях, находились штаб Рижской военно-морской базы, экипажи, Матросский клуб. Несмотря на пришедшую известность, быт Валентина Саввича никак нельзя было назвать устроенным. Вероника Феликсовна побаливала, у нее начало сдавать сердце. В семье никогда не было домработницы, и Вероника Феликсовна все делала сама. К тому же убивали неприязненность и стена не понимания со стороны официальных властей, что особенно болезненно переживала жена писателя. В это время благопо лучие Пикулей было эфемерным, почти все деньги уходили на лечение Вероники Феликсовны.

.И тут совершенно неожиданно пришла помощь в лице во енных моряков. Командование базы стало проявлять постоян ную заботу о писателе Провели воздушную линию телефона, назначили специального порученца, капитана 3 ранга Влади мира Николаевича Уланова Он должен был справляться о нуждах семьи,   при   необходимости снабжать ее   продуктами, флотскими газетами, всячески помогать и поддерживать ее

Кроме этих знаков внимания, к ним прикрепили врачей гарнизонного госпиталя, привозили лекарства, так как у Веро ники Феликсовны случались жестокие загрудинные боли Все это помогало Валентину Саввичу не чувствовать себя таким одиноким, приходило чувство защищенности, нужности, вно сило в их жизнь покой и уверенность

Кроме того, недалеко от дачи находился и Дом отдыха во енных моряков, где после длительного автономного плавания восстанавливали свое здоровье подводники Валентин Саввич часто там бывал, пользовался библиотекой, встречался с моря ками Я помню, как однажды я побывал с Пикулем в Доме от дыха, как радушно нас принимали, угощали Спонтанно воз никала беседа Валентин Саввич охотно отвечал на вопросы, раздавал матросам и офицерам автографы, радуясь возможно сти отблагодарить хозяев за радушие и гостеприимство После этих встреч настроение у него улучшалось, работа спорилась, вдохновляли внимание окружающих и чувство восстребован ности в  этом проявил в ту пору секретарь комсомольской организации корабля капитан-лейтенант Александр Александрович Пенкин. По этому поводу было собрано общекорабельное собрание, на котором было решено Валентина Саввича избрать почетным членом экипажа Ему было отправлено официальное пригла шение командования флота и городских властей посетить го род-герой Севастополь Умельцы изготовили макет крейсера «Грозный», приготовили и другие памятные подарки писате лю Обо всем этом я сообщил Валентину Саввичу В ответном письме со свойственным ему юмором он писал « Думаю о подарках с "Грозного"* Ежели они подарили мне торпеду или ракету, то это весьма кстати - у меня в коридоре еще есть место для размещения даров » В свою очередь, Валентин Саввич прислал в корабельную библиотеку свои две первые книги, уже не помню какие

Пикуль так и не воспользовался приглашением нездоровье Вероники Феликсовны и его занятость помешали этому Пере писка с экипажем продолжалась более десяти лет, в 1983 году крейсер «Грозный» покинул Севастополь и ушел на Балтику.

В.П. Щербицкий

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"