Май 1992 год. Всего на штык сняли землю, по сути, только дернину, пронизанную травяной зеленью и прошлогодним старником полыни, а сапёрные лопатки пришлось отложить в сторону. Обнажились – человечьи черепа, будто кричащие провалом рты, пристально глядящие на нас пустотами глазницы.
Как оказалось, черепа лишь венчали гору костей. Предстала точь-в-точь картина Василия Верещагина «Апофеоз войны». Примятая голая земля, каркают чёрные птицы на страшной пирамиде. Только тут не копия картины – её жестокое воскрешение наяву. Художник ведь ещё в 1871 году посвятил своё гневное полотно всем великим «завоевателям». Вышло, не только ушедшим, но и будущим бесам XX века.
Вот ведь какие тайны до наших дней скрывала земля!
То, о чём пишу, вскрыто на северной окраине Россоши. Место здесь довольно бойкое: городская окраина густо заселена складами – базами, куда с утра до ночи, правится, не стихая, поток машин. Знакомые многим – будто сельские улочки домов с палисадниками. Тут и железнодорожный переезд через однопутку к Ольховатскому сахарному заводу. В 1934 узкоколейка была проложена, а переведена на широкую колею уже после войны. Рядом поля, вплотную подступающие к городку. И чудом не тронутый пустырь, где горький полынок вот уже пятьдесят лет, с 1942 года, под седым саваном охраняет вечный покой узников лагеря смерти.
Могилы нашли молодые ребята со своими старшими наставниками. Называют они себя поисковиками. Объединены в отряды и областные центры. Входят в Международную ассоциацию по охране памятников защитникам Отечества. Когда иные гробокопатели лихо, с приплясом в очередной раз перекраивают отечественную историю, поисковики продолжают открывать в ней страницы, остававшиеся неизвестными.
Отряды заняты святым делом: находят и перезахоранивают останки воинов минувшей войны, поднимают из речек и болот боевую технику, какая теперь хранится в музеях, стоит на пьедесталах.
В канун Дня Победы объявлена Вахта памяти. По приглашению воронежцев участие в ней принимают поисковики из Кирова, Первоуральска Свердловской области, из Саратова и Энгельса, из Воронежа и Кантемировки – 14 отрядов в сто человек.
Встретились все в Россоши.
Палаточный городок по-военному строго разбит на опушке соснового леса, у речки Черной Калитвы. На мачте поднят трёхцветный российский флаг. Ребята – а это старшеклассники и курсанты профтехучилищ, студенты техникумов – в полевой защитной форме. Она тоже обязывает жить по-походному. Построения на плацу, утренние приветствия и вечерний отбой. А днём – выезды в поиск.
Первые дни розыскные работы идут в Россоши и на станции Райновская.
Старожилы ещё помнят, как черной змеёй с седьмого июля 1942 года вползали в степной городок колонны фашистских оккупантов.
– В первые дни, сразу по приходу, немцы на колхозном хозяйственном дворе стали городить загоны. Прямо тут, перед окнами нашей хаты, – показывает и рассказывает жительница Россоши В.А. Кретова.
Тогда-то было услышано отдающее смертным холодом слово «концлагерь».
– Городили его немцы не своими руками, – вспоминает Вера Алексеевна. – Наши пленные солдаты копали ямы, ставили столбы, обтягивали их рядами колючей проволоки. Себе тюрьму строили. Загоняли в загоны людей, как скотину. Муравейник. Вели толпами сначала военнопленных, а затем и женщин, детей. Перехватывали на дорогах всех, кто пытался эвакуироваться, уйти за Дон.
Прослышали о концлагере в сёлах. Пошли сюда женщины c узелочками. Надеялись: вдруг здесь муж, сын в страдальцах… Не знаю, встречались ли тут родные, а узелочки с едой передавали сквозь проволочную стену. В лагере голодно жилось. Мы, жители ближних улиц, тоже подкармливали страдальцев, чем могли. Пока немцы допускали с передачами, а потом сменилась охрана. Она стала лютовать. Куда там к проволоке подойти! Толкают, бьют, стреляют.
Над арестованными измывались, как хотели. На наших глазах ведь все... Видно, что за проволокой творится. Болотце там было – грязная лужа. Так они поставили над ней виселицу. Не знаю, за какую провинность, но подвесят человека – задохнуться не дают, отпустят верёвку – он и шлёпается в грязь. Вешали и по-настоящему. Других запугать.
Удавалось бежать пленным – тут брошенный сад был поблизости, можно в зарослях скрыться. Натянули ещё ряды проволоки. Плотней стала колючая стена – не прорваться…
Вера Алексеевна в ту пору была малолетней девчушкой. А в памяти цепко остаётся страшный ор хрипящих, стонущих голосов в людском муравейнике.
– По одному, а то и по нескольку человек водили в лагерную комендатуру. Для неё немцы рядом присмотрели самый лучший дом под железной крышей и с дощатыми полами. А затем и нас тоже из хаток с соломенными, камышовыми крышами выгнали, сами поселились. Мы уже с осени в сараях и погребах жили.
Из комендатуры большинство узников в лагерь уже не возвращалось. Вели их на выгон, к силосным ямам. В них для колхозного скота запасали свекольный жом. Дорога от сахарного завода к станции проходит ведь рядом. Как сейчас помню, солдаты ведут пленных, а сбоку шагает палач. Здоровый такой дядька, в жару в одних трусах ходил. Автомат на плече... Сейчас казнить, убивать начнёт. Забьёшься в сарай, в самый дальний угол, уши заткнёшь – всё одно слышу с выгона автоматную стрельбу: та-та-та! та-та-та!..
* * *
Память о тех чёрных днях засвидетельствована и в документах. В Государственном архиве общественно-политической истории Воронежской области хранится акт, составленный гражданской комиссией 5 мая 1943 года в Россоши.
«В первый день занятия немецко-фашистскими войсками города Россошь, 7 июля 1942 года, немецкое командование организовало здесь концентрационный лагерь для военнопленных. Концлагерь был организован на окраине города, в усадьбе колхоза «Путь Ленина». В тот же день сюда были помещены пленные красноармейцы и несколько эвакуированных семей (женщин и детей), перехваченных немцами у переправы через Дон.
Режим в концлагере был исключительно жестоким, обращение с заключёнными зверское. Один из пленных за то, что попросил вторую порцию жидкой болтушки, был повешен среди лагеря. Труп его висел двое суток.
…В 50-100 метрах от лагеря гитлеровские бандиты производили методическое уничтожение военнопленных. Начиная с 10 июля 1942 года, к траншее, что была в 50 метрах от лагеря, ежедневно, одну за другой, выводили группы пленных, по 6-11 человек. Фашистские палачи издевались над своим жертвами. Из приведённых к траншее военнопленных одному приказывали немедленно раздеться, спуститься в яму, лечь лицом к земле, а палач стрелял лежащему в затылок. Потом то же повторяли с каждым из оставшихся. Ожидающие смерти видели казнь своего товарища. Каждого обречённого заставляли ложиться рядом с ещё тёплым трупом расстрелянного. Когда ряд трупов доходил до противоположной стенки ямы, очередные жертвы должны были ложиться на трупы ранее расстрелянных.
Эта траншея была заполнена за три недели. Там нашли могилу сотни пленных красноармейцев.
После этого пленных стали расстреливать в силосной яме 5 метров иглубиной в 4 метра. Эта яма наполнена расстрелянными до верха, вровень с краями. Затем гитлеровские людоеды производили расстрел военнопленных и мирных граждан в другой силосной яме, объемом в 103,25 куб. метров. Эта яма также наполнена трупами до верха.
Всего на месте расстрела, недалеко от усадьбы колхоза, нами обнаружено 5 ям с трупами убитых изамученных немцами советских граждан. В них не менее 1500 казнённых красноармейцев имирных жителей, в том числе женщин и детей.
Это чудовищное злодеяние фашистских головорезов – только часть тех огромных и кровавых преступлений, которые они совершили в городе Россошь.
Мы, кто видел казнь наших людей, кто видел трупы расстрелянных, никогда не простим варварам и их вдохновителям крови замученных и расстрелянных советских граждан.
Смерть фашистам всем до последнего, пробравшимся в нашу страну для её порабощения!
Акт подписали:
Подписи членов комиссии».
Документ, видимо, составлялся при поверхностном вскрытии могил, их осмотре, с опросом свидетелей убийств узников концлагеря.
* * *
Словоохотливая Вера Алексеевна припомнила: когда после войны расширяли узкоколейку, то зачем-то рыли траншею вдоль пути. «Натолкнулись на край захоронения. Видела черепа, останки женщины, прижавшей к себе дитё. Я сомлела и в обморок упала. Хорошо, землекопы отвели меня в сторону к нашей хатке».
За полвека, вроде бы, пора поутихнуть той давней боли. Но так только кажется. Чудовищные злодеяния европейского беса заставляют окаменеть перед человечьими черепами, простреленными, проломленными. Руководители поисковых отрядов тут же посовещались и решили не тревожить прах узников концлагеря. Сами прошли с проволочными щупами по пустырю и обнаружили: могильные ямы казнённых узников расположены у железнодорожного полотна.
Решили: «Раскопки непосильны для молодых душ. Лучше установить здесь памятник. Лучше перенесём сюда же прах советских воинов из полевых захоронений. На пустыре можно посадить деревца и обустроить мемориальный парк. Если горожане нас поддержат».
Горожане поддержали…
Отсвет «Малого Сатурна»
Наша воронежская областная газета «Коммуна» уже сообщала том, что в Россоши молодёжные поисковые отряды приступили к розыску безымянных могил воинов Великой Отечественной войны.
Сейчас поисковики выезжают в донские степи, на стыке трёх районов – Верхнемамонского, Богучарского и Россошанского. Здесь в декабре 1942 года полыхали костры военных пожарищ. Когда у Сталинграда фашисты пытались вырваться из котла, на Верхнем Дону началась операция «Малый Сатурн». Танковым клином советские бойцы вспороли хорошо укреплённый фронт, отвлекая на себя силы противника. Отсюда, с донского берега, началось долгожданное наступление на запад.
О полевых буднях поисковых отрядов нашему собственному корреспондентурассказывает подполковник запаса начальник штаба поисковиков Константин Николаевич Антипов.
* * *
30 апреля. Под брезентовым пологом удобно разместились ребята. Мощными «Уралами» выезжаем в сторону Новой Калитвы, на места былых сражений. Сразу за селом, у Малиевой горы, по словам старожилов, на высоте находился командный пункт одной из советских частей. Тут высаживаются поисковики из Первоуральска, Саратова и 86-й воронежской школы.
За селом Цапковым, у дорожного указателя на хутор Донской, оставляем курсантов Кантемировского профтехучилища. Обочь дороги, хоть и затянутые землей, ещё выделяются траншейные линии, блиндажные ямы и следы орудийных укреплений. Конечный пункт нашего маршрута – село Дубовиково. Встречаемся с местными жителями. Расспрашиваем о давних боях.
В селе – скромный памятник павшим воинам. На нём – ни одной фамилии. Считают, что здесь покоится от 500 до 800 бойцов. Пожилой отец одного из них, Медведовских приезжает сюда поплакать, погоревать.
Полезным оказалось знакомство с Дудкиным, бывшим жителем бывшего хутора Голый. Сейчас там, горько говорить, но, в полном соответствии с названием, голимое место – ни кола, ни двора.
Иван Васильевич пареньком видел тут страшный бой. Цепь наступавших воинов была в упор срезана вражьим кинжальным пулемётным огнём с хуторской мельницы. На холодной земле остались навечно лежать сотни бойцов. Похоронная команда после подобрала оружие и документы. А хоронили погибших хуторяне. На быках, запряжённых в волокуши, свозили убитых к силосным ямам – долбить могилы в скованной морозом земле было некому. Одну яму заполнили доверху, вторую – на треть.
И ни памятника, ни креста...
1 мая. Праздничным днём выбрались в поле пораньше обычного. В местах, указанных Дудкиным, сделали первый прокоп. Заложили второй шурф – пусто. И лишь с третьей попытки натолкнулись на солдатский сапог. В прокоп спустились самые опытные ребята С. Ерытин из Кантемировки и С. Барковский, В. Ковляр из Саратова. Устанут копать – их заменяют другие.
На полиэтиленовые листы выкладываем останки бойцов. На куске полуистлевшей петлицы – командирский «кубик».
2 мая. У Новой Калитвы, на Малиевой горе, где работали поисковики под началом учительницы из Саратова В.Н. Фешиной, на полутораметровой глубине грунт был явно перекопан. Ранее, видимо, рылись здесь «чёрные следопыты». А ниже человеческие останки лежали нетронутыми. Попадается множество пуговиц с пятиконечными звездочками.
Руководитель группы из Первоуральска А.А. Виноградов обнаружил поясной ремень с чёткой надписью: «Е.ВЕИН» или «ЕВЕИН». Каски, красная корочка билета – партийного или комсомольского... Жаль, но на уцелевших кусочках документов не встречается фамилий.
3 мая. День начался в лагере обычным порядком – построение, развод по машинам... Работаем в прежних местах. Среди находок – завёрнутые в газетный обрывок часы «Кировские». Выкопали останки женщины. Рядом лежал штампик – «заказное». Видимо, почтовый работник боевого соединения.
Поисковую работу вели на хуторе Донском, где нас радушно приняли здешние жители. В частности, К. Безуглова помнит, как на хуторе появились восемь наших разведчиков и... попали в засаду. Командира и двух солдат убили, остальным удалось скрыться. Она же указала примерное место захоронения.
4 мая. Отряд воронежцев вместе с командиром Борисом Николаевичем Антиповым на 804-километре Юго-Восточной железной дороги нашёл безымянное захоронение останков трёх воинов. Обнаружен там и пенал-медальон. Открыт он будет в лаборатории криминалистами. И, возможно, удастся установить имя солдата, до сей поры числящегося, возможно, без вести пропавшим.
Встречаем следопытов из Тулы. Группа поисковиков из Кирова – Вятки под руководством полковника в отставке В. Д. Сизова полностью закончила работы на хуторе Голый, в заброшенном захоронении...
Труд тяжёлый – и физически, и душевно.
Поиск продолжался…
* * *
На вечернем построении руководитель Вахты Памяти Б.Н. Антипов доложил поисковикам о том, что в местах боёв уже поднят прах 293 павших бойцов. Они будут перезахоронены в братскую могилу у места казни узников концлагеря. На раскопках сапёры ликвидировали десяток взрывоопасных предметов.
– Перезахороним, – говорит Антипов, – воздадим воинские почести. Поставим памятники, как и должно быть...
И ещё пожелаем нам всем: пусть память хранит не только гранит.
Где вечен покой
Май 1995 год. Братская могила на северной окраине Россоши всё принимает и принимает останки советских воинов, найденных в безымянных захоронениях военных лет. Недавно сюда перенесён прах шестнадцати воинов, погибших при бомбёжке воинского эшелона на станции Россошь и похороненных тогда же, в мае 1942-го, в бомбовой воронке. Память о них сберегли жительницы города Т.В. Шишкина и А.А. Лобас.
На тризне печальной
Сентябрь. Раскопки безымянных могил в старом парке вблизи колокольни Александра Невского ведут поисковики ассоциации «Тризна». Командир группы Роман Поляков сообщил, что это захоронение зимы – весны 1943 года. На днях прах ста трёх бойцов и трёх офицеров с гражданскими почестями перенесён в братскую могилу у железнодорожного переезда на улице 50 лет СССР.
Необходимое послесловие.
Напомним: май 1992 года – начало очередного «смутного времени» в нашем Отечестве. Символически оно было означено 25 декабря 1991 года. В 19 часов 38 минут, «в один из самых коротких и промозглых дней в году» рабочие техническогой службы Кремля Валерий Кузьмин и Владимир Архипкин спустили красный флаг СССР с флагшотка над президентской резиденцией и водрузили бело-сине-красное полотнище стяга Российской Федерации.
Большинство из нас не осознавало случившегося. Не верилось, что была страна и – нет её. Но – так было. Союз нерушимый республик свободных передал полномочия России, священной нашей державе, вековому союзу братских народов…
Тогда, в 92-ом, на митинге при перезахоронении останков советских воинов звучали слова: подвиг народа забытым быть не может! Погибшие в боях воины упокоились рядом с несломленными узниками концлагеря.
Хотя в Россоши уже толпами гостили итальянцы, на головах – воинский знак: шляпа с пером, с трибун мы привычно говорили о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков. А в нашем донском крае таковым являлись гитлеровцы и воинство дуче Муссолини. Кстати, двадцатого ноября 1942 года немецкое гестапо передало концлагерь итальянцам. В «отчётных» документах отмечалось, что «не хватает туалетов, печей и топлива. Приспособленный для содержания 600 пленных, лагерь содержит 1153 человека, все в состоянии полного истощения, заражённые паразитами и в лохмотьях. Офицеры, младший офицерский состав, солдаты перемешаны и ко всем относятся одинаково. В медпункте, где нет коек и матрасов, находятся 37 пленных, имеющих сильное обморожение конечностей. Гражданский врач приходит в медпункт на 1 час в день, но и у него не имеется никаких лекарств».
…Вахта памяти в 1992 году в Россоши завершилась ко дню Победы. У могильных ям, в которых навечно упокоились узники фашистского концлагеря, вырыли траншею. Поисковики при этом натолкнулись на захоронение. Подняли останки четырнадцати казнённых мучеников.
В плотном людском кольце – кумачовые гробы. Их – десятки. У каждого горящая на ветру свеча.
И гражданский митинг, и заупокойная служба священника, и чеканный воинский марш поисковиков под печальную музыку духового оркестра – всё это наше прощание с защитниками державы. И наше прошение о вечной памяти им звучало с мольбой о прощении. Долго, без малого полвека, воины, павшие смертью храбрых, оставались в окопах Великой Отечественной войны.
* * *
XXI век, начало. Кто поверит, что здесь за колючей проволокой тысячи несчастных людей несли нечеловеческие муки. Теперь тут добротный жилой посёлок. Что само по себе прекрасно.
Печально иное. Нет уже прежних домиков с огородиками. В плотном объятии бетонных стен торгового склада, асфальта и мощной бензозаправки сиротливо приютился донельзя скромный, если не сказать вернее – убогий мемориал. Холмик обшит жестью. Приземистая кирпичная стенка начала рушиться. Надписи на гранитных плитах звучно умалчивают, что в братских могилах упокоились не просто воины и мирные граждане, а казнённые узники фашистского лагеря и защитники, освободители, павшие на поле брани солдаты, офицеры в декабре 1942 – январе 1943 годов. Все – безымянные, общим числом до двух тысяч человек. Как в песне:
Не скажет ни камень, ни крест, где легли
Во славуродимой земли…
Часто повторяем: «Памяти павших будем достойны!»
Оказывается, и священные призывы для нас могут быть ни к чему не обязывающими пустыми словами.
…Январь 2020 года. Здесь установили и открыли памятную плиту казнённым узникам концлагеря. Будем надеяться – начало достойному мемориалу положено. Есть уже и его проект. Братская могила посреди небольшого парка. Искусная кирпичная кладка силуэта часовни. Её венчает купол с крестом. Под сводами колокол. По обе стороны на столпах две мемориальные доски со словами памяти о воинах и узниках.
Автор проекта – член Союза архитекторов России Александр Васильевич Евсюнин. Он же входит в состав градостроительного совета при администрации города.
Мастера у нас в Россоши есть.
Дело – за сбором средств. С миру по нитке…
* «Поле слободское». Выпуск № 241.
Пётр Чалый (Россошь Воронежской области)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
