Казалось бы, сейчас, спустя 65 лет после Великой Победы, о минувшей войне должно быть всё известно. Но, есть одна страница её летописи, которая так и не исследована полностью, не дописана до конца.
Читайте.
Когда отгремела Огненная дуга...
– Жеребёнок был белым-белым. Он словно танцевал на весеннем чёрно-сером поле, с которого недавно сошёл снег. Поле щетинилось столбами с колючей проволокой, а на ней болталась доска с жуткими словами: «Осторожно: мины!»
Я достал из кармана чёрствую горбушку – на обед из дома припас – и хотел приманить жеребёнка. Но тот отбежал ещё дальше. Сердце моё ёкало, замирало: вот наступит на мину и тогда всё!..
Я отогнул проволоку, пролез за ограждение и осторожно пошёл между едва приметными земляными бугорками. Под ними пряталась смерть. Ноги были словно ватные, а расстояние до жеребёнка казалось бесконечным.
Наконец беленький ткнулся губами в мою ладонь, слизнул хлеб, благодарно заржав, и я повёл его всё той же тропинкой – между мин. Когда выбрались за колючую проволоку, я чуть не заплясал от радости, точнее, от того, что всё обошлось благополучно. Об этом случае я даже родителям тогда не рассказал – побить могли за такое.
А весной мы уже с друзьями по команде минёров пришли на это поле и очистили его от «подарков» войны.
Тот жеребёнок мне сейчас часто снится: мчится, мчится по минному полю, словно просит меня: «Спаси!»
***
– Громыхнул взрыв, и Паша Шинкарёв упал молча, лишь слегка вскрикнул, как ойкнул, закрыв лицо руками. Мы опешили. Потом бросились к нему. Сквозь пальцы хлестала кровь, и мы поняли: Пашке уже не увидеть света.
А рядом на соседнем поле мать Паши работала. Когда грохнуло, она словно почувствовала материнским сердцем, что с её сыном беда случилась, прибежала к месту взрыва и тут же упала без чувств.
До села мы Пашу на руках несли...
***
– Алёша Василенко любимцем отряда был. Смелый. Озорной. Красивый. На гармошке играл. А плясал как! Погиб он нелепо, да смерть, наверное, всегда бессмысленна.
Мы уже заканчивали работу в низине реки, где было много мин. Весной половодье разбросало их по всему лугу. Алёша на курганчик поднялся, где вроде бы раньше военные сапёры работали. Да, видно, плохо те своё задание выполнили. Наш друг придавил мину коленом – и она взорвалась.
Осколки посекли Алёше живот, ноги, но он был в сознании. Когда подняли его, он лишь слегка стонал от боли, тихонько плакал, словно упрашивал смерть: «Пусть ног у меня не будет, пусть инвалидом стану, но жить хочу... Жи-ить!»
***
– Утром поднимались неохотно, собирались долго. Завтракали, тщательно жуя, хотя и есть-то было нечего: каша какая-нибудь, хлеба кусок. Лейтенант нас не подгонял, понимал – в шестнадцать лет кому охота идти на встречу с опасностью. Зато вечером, если день прошёл благополучно, с песнями домой шагали. В догонялки играли, шутили. Мы ж совсем мальчишками были.
Эти и многие другие рассказы я услышал ещё в середине 80-х годов от седовласых мужчин, которые в 40-е роковые годы назывались по-военному – минеры. А несколько раньше было вот что...
Так начинался поиск
Началось всё с небольшой газетной заметки. Называлась «На солдатском поле».
Вот фрагменты её текста. «Предлагаю следопытам тему для поисковой работы. Речь пойдёт о тех, кто разминировал колхозные поля.
Я вспоминаю 1943 год. Наши войска освободили районы Белгородчины... Время было голодное. Надо было косить траву, растить хлеб. Случалось, люди погибали, попав на оставшиеся в земле мины.
В те дни в Краснояружском районе создали команду сапёров. В неё вошли шестнадцатилетние подростки. Командиром был назначен лейтенант Загоровский.
Сапёр ошибается раз в жизни. Это известно. К сожалению, ошибались и наши ребята. И тогда в дом приходило извещение: «Погиб при исполнении воинского долга...». Мы тяжело переживали гибель товарищей. Но работу не оставляли. Сотни гектаров колхозной земли были очищены от мин.
Прошли годы. Мне кажется, жители сёл должны знать имена всех сапёров... Вот несколько фамилий моих товарищей: Иван Рыбалко, Анатолий Собколов, Иван Евтухов, Иван Белошапко.
Мечтаю о том, чтобы у кургана близ грунтовой дороги поднялся памятник погибшим сапёрам».
П.Мишенин «Комсомольская правда», 22 июня 1984 года
Эту заметку внимательно прочитала преподаватель русского языка и литературы тридцать шестой школы Белгорода Людмила Кузьминична Тысячная. Рассказанное газетой молодого преподавателя взволновало: во-первых, она сама родом из названного района, во-вторых, её отец во время Великой Отечественной был сапёром и, в-третьих, она и раньше от местных жителей слышала рассказы, будто после изгнания немцев шестнадцатилетние пареньки разминировали поля, но не очень-то этому верила.
В том сентябре Людмила Кузьминична стала классным руководителем четвёртого «Г». Как, чем увлечь непоседливый, непосредственный десятилетний народ? И учительница прочитала им заметку в «Комсомолке». Дети загорелись: «Давайте хоть кого-нибудь из минёров найдём!» И в начале ноября, на осенних каникулах, чуть ли не всем классом отправились в Краснояружский район.
В Илек-Пеньковке ребятишки бросались буквально к каждому встречному: «Живет ли у вас кто-нибудь из бывших минёров?» Никто ничего вразумительного ответить не мог. Уже отчаялись что-либо узнать, когда кто-то из жителей сказал, что в Теребрено живёт Павел Андреевич Шинкарёв, который от взрыва мины стал инвалидом: ему выбило глаза.
... Они слушали человека, к тому времени уже более сорока лет живущего в темноте. Слушали, затаив дыхание, только изредка кто-нибудь из ребятишек вздыхал, а то и хлюпал носом, пряча предательски сверкнувшую слезу.
Память Паши Шинкарёва словно остановилась в момент того трагического взрыва. Он назвал поимённо чуть ли не всех товарищей по отряду, кто откуда был родом. Записали ребятишки и имена четырех погибших героев.
Сотни писем написали белгородские школьники в разные уголки страны, разыскивая героев. За первые три года поиска стали известны судьбы шестнадцати. Жили они в Белгороде, Северодвинске, Перми, Курской и Тернопольской областях и других местах. Поиск осложнялся тем, что ни в каких архивах не было сведений об отряде. Школьники обращались в областной и Ракитянский районный военкоматы, областной краеведческий музей, в редакции газет, но помочь какими-либо сведениями никто не мог. У самих же минёров, как правило, не осталось никаких подтверждающих документов, поэтому большинство из них, кроме тех, кто постарше и успел повоевать, не пользовались льготами участников Великой Отечественной войны.
Все собранные школьниками материалы: биографии минёров, их воспоминания, фотографии систематизировались, оформлялись в альбом. Получены были десятки писем от бывших шестнадцатилетних героев и их родных. И почти в каждом – слова благодарности ребятам за их поисковую работу.
Памятник в Теребрено
В год 45-летия сражения на Курской дуге у отряда «Поиск», теперь уже у семиклассников, появилась идея – собрать бывших минёров вместе. Да и сами участники тех давних событий просили Людмилу Кузьминичну и ребят об этом: ведь большинство из них не виделись друг с другом с осени 1944 года, когда отряд прекратил свою деятельность.
В подготовке встречи участвовала вся школа – и ученики, и преподаватели. Но больше всех старался седьмой «Г». Письма-приглашения ветеранам писали всем классом, часто оставаясь после уроков. Посвятили в свой замысел родителей, и многие взрослые приняли участие в добром деле. Скажу больше: приехав в Белгород, бывшие юные минёры почувствовали такое внимание к себе, такую заботу, что были искренне удивлены и обрадованы, и потом вспоминали встречу как один из самых светлых и счастливых дней своей жизни.
На праздник в тридцать шестую школу пришли ученики, преподаватели, многие родители школьников. Ребята чувствовали себя немного именинниками: ведь, они разыскали этих, убелённых сединами ветеранов! Были цветы, тёплые слова, задушевные песни. А бывшие минёров сидели плечом к плечу – так же дружно, как когда-то выполняли боевые задания. По-особенному, с мужской нежностью и болью они смотрели на Павла Андреевича Шинкарёва, потерявшего зрение после взрыва мины. Минутой молчания почтили погибших – Ваню Рыбалко, Гришу Зубкова, Колю Радченко, Алёшу Василенко.
А на другой день была поездка в те места, по которым ветераны когда-то ходили с самодельными щупами.
Неподалеку от школы села Теребрено, у памятника на братской могиле, состоялся митинг. Пришли жители села – стар и млад, труженики хозяйства, местные школьники. Старожилы узнавали некоторых бывших минёров, хотя прошло четыре с половиной десятилетия с тех пор, когда те ходили по начинённой смертью земле.
Сразу за Теребрено есть поле. Ветераны, по одним им ведомым приметам, а скорее всего памятью сердца, отыскивали те места, где погибли их товарищи. Любимец отряда, весельчак и мечтатель Алёша Василенко подорвался на мине у небольшого курганчика. И остался пылать алым цветом прямо посреди бескрайнего поля пшеницы букет тюльпанов.
Тогда же было принято решение: Алёше и другим погибшим друзьям установить памятник. Проект разработали преподаватели тридцать шестой школы. Было несколько вариантов. Но остановились на довольно простом, ведь делать его взялись не профессиональные скульпторы и художники, а шефы-заводчане.
Вот описание памятника: квадрат символической мины поставлен вертикально. В самом его верху золотистая звезда. Ниже начертаны слова, буквы такого же цвета: «Им было по 16... Они завещали нам жизнь». Ниже: «Погибшим сапёрам, разминировавшим поля в 1943 -1944 гг.». По краям квадрата – имена погибших ребят: Алёша Василенко, Ваня Рыбалко, Гриша Зубков, Коля Радченко.
9 мая 1990 года – в день 45-летия Победы – в селе Теребрено Краснояружского района был открыт этот памятник. Пожалуй, он стал первым и единственным в стране, увековечившим память о мальчишках Великой Отечественной, выходивших на смертоопасные поля, о тех, кто отдал свою жизнь на этих полях.
Потом было 9 мая 1991 года. И школьники, и ветераны собрались в Теребрено, чтобы перезахоронить останки Алёши Василенко.
После митинга у памятника односельчанам, павшим во время Великой Отечественной войны, все направились к школе. Впереди траурно-торжественной процессии на плечах бывших юных минеров плавно покачивался алый гроб. В июне 1944 года они не могли похоронить своего товарища с такими почестями. Подорвавшегося на мине мальчишку погребли на кладбище хутора Завертячий, которого сейчас уже нет. И вот спустя почти полвека состоялось перезахоронение Алёши.
...Минута молчания. Поблескивают непрошеные слезы на незрячих глазах Павла Андреевича Шинкарева. Сосредоточенно смотрит бывший помощник командира отряда Петр Терентьевич Мишенин, приехавший из Санкт-Петербурга. Посерьезнели лица одиннадцатиклассников, членов отряда «Поиск», добиравшихся до села всю ночь на «перекладных». Притихли местные первоклашки, крепко сжимая в кулачках алые тюльпаны.
Гроб опускается в могилу, вырытую рядом с обелиском. Прощальные выстрелы из боевого оружия. Бросаем по горсти земли, и вскоре на месте могилы вырастает земляной холмик. Много весенних, ликующих, красивых цветов. Теперь они всегда будут расти и цвести здесь в знак памяти и благодарности юным героям.
Сколько мне еще придется бывать в Теребрено, столько я и буду заходить во двор школы и видеть: алеют, белеют, голубеют цветы на могиле Алеши и у памятника.
9 мая 1991 года ребята отряда «Поиск» в последний раз приехали в село все вместе. Через месяц они сдали выпускные экзамены, но перед этим передали эстафету пятиклашкам, у которых Людмила Кузьминична Тысячная стала вести уроки русского языка и литературы.
Сестринская могила
Школьники продолжали собирать документы о шестнадцатилетних героях. В ходе поиска порой выяснялось такое, во что, кажется, и поверить невозможно.
Это произошло 2 октября 1943 года неподалеку от станции Харитоненко Краснояружского района.
Их было девять – женщин и девушек из села Староселье. Старшей Ефросинье Богатырь исполнилось тридцать лет, младшим Дусе Кулиш, Паше Сероштан и двум Катям – Вертик и Кнуренко – по шестнадцать. Вот имена остальных: Анастасия Быхун, Анна Гарбуз, Пелагея Сирота, Анастасия Кулиш. Каждое утро, начиная с августа 1943 года, когда оккупационные войска откатились на запад, они выходили на опасную работу. Неподалеку от станции военные сапёры устроили что-то вроде склада, куда свозились взрывоопасные предметы со всей округи.
Предварительно сапёры мины обезвреживали, а женщины складировали их. На работу брали только тех, у кого не было детей. Командиром, был сержант Андрей. Его фамилии никто из старожилов уже не помнит. Он как человек военный руководил работой своих подчиненных и, рассказывают, оберегал их.
Женщины, вставая спозаранку, шли за несколько километров до места своей «работы». Утром, как правило, лишь слегка переговаривались между собой, а вечером возвращались с песнями, хотя и очень уставали: ведь живы, живы остались – чего же не веселиться!
Так длилось тридцать девять дней. Сороковой, как по недоброму счёту, оказался роковым. Он уже перевалил за половину, когда ужасной силы взрыв потряс округу. Говорят, слышали его даже в Красной Яруге, за двадцать с лишним километров. На месте минного склада образовалась огромная воронка.
По какой причине произошла трагедия – никто не знает, ибо никого из команды не осталось в живых. Но вероятнее всего, на мину с нажимным взрывателем, который по чьей-то оплошности не был извлечен из корпуса, и положили другие мины. От тяжести взрыватель сработал, мина взорвалась, а с нею – сотни, может быть, даже тысячи других.
В Староселье родственники тех, кто работал на минном складе, побросали дела и чуть ли не летели к месту случившейся беды. Матери девчат плакали, предчувствуя близкую неизбывную боль. Но, наверное, у каждой из них всё-таки теплилась в сердце надежда: моя не погибла.
Военные долго никого не подпускали к бывшему складу. А когда люди приблизились к месту взрыва, то на краю дымящегося котлована нашли только два изуродованных до неузнаваемости тела. Остальных буквально разметало. С криками и причитаниями собирали матери останки своих дочерей, уложили в один большой ящик из-под снарядов, в котором вместо гроба и похоронили погибших на кладбище села Золочёвка.
Так был подытожен жизненный путь девяти женщин и девушек, четверо из которых, наверное, и не познали счастья земной любви.
За прошедшие годы воронка заросла, превратилась в ложбинку. Находится она на южном склоне глубокого яра, если идти от станции к селу Илёк-Пеньковка.
В один из апрельских дней в год 50-летия сражения на Огненной дуге на «сестринской» могиле был установлен памятник. Так была увековечена память не о погибших воинах, а о девушках, женщинах, чьё предназначение в мире – давать жизнь детям, но ни в коем разе не ратоборствовать.
При открытии памятника было много речей и воспоминаний. И слёз. Со всей округи сошлись на скорбное торжество люди. Приехали ветераны из Красной Яруги и, конечно же, бывшие юные минёры. Отменив занятия, кое-как «выбив» два автобуса, привезла к памятному месту два своих новых класса Людмила Кузьминична Тысячная.
На памятнике начертано: «Вечная память девушкам-минерам и солдату Андрею, погибшим при разминировании минных полей в 1943 году». Ниже – имена и фамилии погибших, и только Андрей без фамилии.
Позже будет поставлен памятник и на месте гибели девушек. На его открытие мы уже приехали с другими учениками тридцать шестой школы, и уже они прикоснутся юными сердцами к Памяти.
Через годы память пронесли
Накануне 60-летия Победы выпускники тридцать шестой, те самые из отряда «Поиск», вновь встретились с участниками разминирования. Произошло это в государственной детской библиотеке А.А.Лиханова.
Бывшие мальчишки и девчонки сегодня уже взрослые самостоятельные люди. Михаил Семичев после технологического института работает инженером-электриком. Это же учебное заведение окончил Максим Закалюжный. Андрей Момот – строитель-отделочник, Сергей Киселев – слесарь-сантехник, заводила класса Александра Расторгуева – художник-витражист...
Несмотря на то, что прошло более десяти лет после выпуска, они часто встречаются, собираются в праздники, дружат семьями, делят радости и беды, и, конечно же, не забывают Людмилу Кузьминичну Тысячную, которая хотя и не работает больше в школе, остается для них второй мамой, советчиком, старшей подругой. И к учителю русского языка и литературы Алле Петровне Болотских часто наведываются: её сын Миша тоже входил в отряд.
Бывших «поисковцев» и Людмилу Кузьминичну слушали нынешние школьники. Для них малоизвестная страница войны, к которой оказались причастными бывшие ученики тридцать шестой школы, уже история.
На той встрече о своей боевой (не побоюсь этого определения) молодости поведали Геннадий Тимофеевич Крупцев, Иван Семенович Золотарев, Иван Дмитриевич Кротов, Петр Егорович Тарасов, Мария Дмитриевна Проскурина, которая с 1943-го по 1945 годы разминировала поля в тех местах, где проходило Прохоровское танковое сражение.
Двое «поисковцев» – Андрей Момот и Сергей Киселев – пришли на встречу в камуфляжной форме. Они и теперь занимаются по сути тем же, к чему прикоснулись однажды в детстве – воскрешают память о погибших воинах.
Как-то уже после окончания школы отдыхали ребята с компанией в перелеске неподалеку от Белгорода. Начали расчищать место под костер и под слоем дёрна обнаружили стреляные гильзы, потом истлевшие остатки обмундирования и человеческие останки. Безымянную могилу они тогда закопали, но пометили её местонахождения, а вернувшись в город, стали выяснять, занимается ли кто поисковой работой. Так парни вышли на старооскольский отряд «Поиск», позже подобное объединение было создано и в Белгороде, куда Андрей и Сергей вошли одними из первых.
В библиотеке Михаил Семичев сказал:
– Ребята найдите себе дело, к примеру, такое, чем когда-то увлеклись мы, стремитесь к тому, чтобы ваша энергия воплощалась в добро. А воинов Великой Отечественной, чьи имена неизвестны, не названы или забыты, еще много. Каждого из них с полным правом можно назвать героем, потому что погибли они за Родину, за нас с вами.
Встретились бывшие «поисковцы» и с Павлом Андреевичем Шинкаревым. И уже взрослые люди, как когда-то любопытные мальчишки и девчонки, смотрели с нежностью на ветерана, внимали его рассказам. А в его невидящих уже более шестидесяти лет глазах поблескивали слезы благодарности.
...И яблоньки как символ жизни
О том, что вы прочитали выше, о судьбах десятков юных минёров, о создании Белгородской областной организации бывших несовершеннолетних участников разминирования и о многом другом я рассказал в документальной повести «Минёрам было по шестнадцать», которая вышла в Белгороде в 1995 и 2005 годах (дополненное издание). Книга заканчивается такими словами: «Какие же прекрасные сыновья и дочери были и есть у тебя, Россия!».
Недавним летом мы вновь побывали в Краснояружском районе. В этой поездке была и Алла Петровна Болотских – преподаватель русского языка и литературы тридцать шестой школы, в которой собираются открыть музей юных минёров. Уже есть немало материалов, выделено помещение, но его надо отремонтировать, придать музейный вид, а средств на это у школы, увы, нет.
В районном краеведческом музее его директор Варвара Георгиевна Трифонова показала нам уголок памяти юных минёров. Здесь фотография погибшего Алеши Василенко, наверно, последний его снимок. Пиджак и фуражка на мальчишке явно отцовские – он хотел выглядеть взрослее, мужественнее. Есть и фото помощника командира отряда Петра Терентьевича Мишенина, правда, уже послевоенное. Он в последние годы жил в Санкт-Петербурге, но часто приезжал в родные места, был инициатором многих мероприятий, в том числе и по увековечиванию памяти своих «однополчан», как он называл друзей-минеров.
В Теребрено мы приехали как раз в то время, когда ученики приводили в порядок территорию вокруг могилы Алёши Василенко и памятника погибшим минёрам. Старшая вожатая, она же директор школьного музея Любовь Сергеевна Зубкова показала нам стенд, посвященный юным героям, с горечью сообщила, что из минёров, которые жили в селе, ныне здравствует только один Иван Егорович Мишенин. И хотя со здоровьем у ветерана неважно, он иногда приходит в школу, рассказывает о том, как мальчишки работали на смертельно опасных полях.
Побывали мы и у «сестринской» могилы в селе Золочевка (за ней ухаживают теребренские школьники), и на месте гибели девятерых девушек и женщин и сержанта Андрея.
...Скромный обелиск. Десять гранитных камней лежат по краям некогда глубокой воронки, образовавшейся после взрыва, а в ней как символ вечной жизни растут яблоньки и груши. К этому месту часто приходят школьники села Илёк-Пеньковки со своими учителями, приводят в порядок территорию.
Мы стояли у памятника, вдыхая опьяняющий запах свежескошенной травы, и никак не верилось, что когда-то здесь произошла трагедия, оборвавшая девичьи жизни, чьи имена на обелиске, а то, что они сделали для Родины, – в людской памяти.
Право на вечность
Не так давно я побывал на выездном заседании Московского интеллектуально-делового клуба члена Федерального собрания РФ Н.И.Рыжкова, проходившем в Саратовской области. Николаю Ивановичу подарил книгу «Минёрам было по шестнадцать» с намерением её. Он тогда сказал: «Да я же, будучи депутатом Государственной думы, пробивал, чтобы в Закон «О ветеранах» были внесены несовершеннолетние участники разминирования!» Когда же я рассказал, что героическим мальчишкам ни на Белгородчине, ни в стране до сих пор нет памятника, он заметил: «Надо несправедливость исправить. Подумаем, как это сделать».
Николай Иванович Рыжков приезжал на празднования 65-летия Курской битвы и Прохоровского танкового сражения. Мы встретились. Он сказал: «Я вышел на правительство области с предложением установить бывшим минёрам памятник, и меня поддержали». Его слова подтвердил начальник департамента образования, культуры, спорта и молодежной политики Ю.В.Коврижных. Думается, к 70-летию Победы на Прохоровском поле такой памятник на Белгородчине будет установлен.
Итак, справедливость наконец-то восторжествовала: память о героизме юных, по сути последних участниках той далекой войны, будет увековечена. Как человек, причастный к открытию этой малоизвестной странице Великой Отечественной войны, думаю, я имею право высказать свои предложения. Памятник предлагаю поставить на бульваре Первого салюта, недалеко от средней школы №36 г. Белгорода, ученики которой в 80-х годах первыми начали собирать материалы о героях, в этой же школе открыть музей юных минёров: здесь о них уже собран материал; переиздать документальную повесть «Минёрам было по шестнадцать» таким тиражом, чтобы она попала во все библиотеки, в том числе и школьные; провести читательские конференции с приглашением бывших участников разминирования; социальным службам и военным комиссариатам городов и районов составить список бывших участников разминирования и пригласить их на открытие памятника.
Три года назад ветеранов разминирования на Белгородчине оставалось в живых более тысячи. Сейчас наверняка меньше, ведь самым молодым из них уже за восемьдесят. Живут бывшие несовершеннолетние минёры в Курской, Воронежской, Брянской и других областях ведь, как выяснилось, такие команды создавались на всех освобождённых от врага территориях. Никто не знает сколько героических мальчишек погибло, сколькие получили ранения, но те, кого уже нет, и те, кто нынче ещё здравствует, имеют право на вечную память в нашем народе.
Валерий Черкесов
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
