Каждого, кто встал в полный рост с автоматом наперевес против танков, градов и минометов.
Танков со свастикой, что пришли растоптать Донецкий аэропорт.
В точности как в далеком 41-м. Встал в полный рост наперевес летящему в грудь рою осколков снарядов и пуль.
Встал и прикрыл своей жизнью мою жизнь, твою жизнь и мирно спящих детей. Прикрыл, не задумываясь.
Встать с земли в полный рост ему велело сердце, полное любви и отваги. А упал он на землю, сраженный ненавистью нелюдей со всего света, что пришли нашу землю топтать под присмотром Турчинова и Порошенко.
Мы вместе встали, разбуженные Русской весной. Разбуженные войной за нашу Русскую Правду. И мы помним плечо каждого из вас. Помним благодарно и навсегда.
И каждый, кто ходит по нашей Земле, что переполнена вашими отвагой и болью, – каждый должен знать и помнить. Помнить так, как вас помним мы, ваши братья и сестры.
Моя фамилия Панфилова!
Я горжусь своей фамилией. Она не должна быть стерта с названия центральной улицы в Донецке! Хотя генерал Панфилов мне даже не родственник, теперь он – мой однополчанин на фронте против нацистов и их покровителей.
Рука, кормящая войны и распри, цветные революции и вооруженные перевороты – всё та же. Она стала изощреннее и покрылась морщинами дряхлости. Дни этой руки сочтены.
Потому что в Донбассе она укололась о ядовитые вилы на гербе Украины. Яд жадности и злобы всей клики АТО проник теперь в тело, из которого растет эта рука. Это тело скоро умрёт.
Мир уже начал понимать, что Крым верно выскользнул из пасти, что пожирает Украину. И что дружба с Россией – это освобождение от наручников "демократии". И зов моего сердца звучит не по-английски, а по-русски!
Я недавно узнала, что русский язык – самый древний… Само подсознание общается с телом по-русски. Какой бы язык европеец не считал родным, его мозг размышляет русскими смыслами!
Это язык моей Родины дает мне силы. И пусть меня ругают, что забываю бронник и каску, бросаясь к раненному из окопа. Я знаю, что Бог есть. И его язык – русский! И мой Бог поможет мне сохранить жизнь моему брату, что зовет на помощь. Беззвучно зовёт. По-русски. Я слышу этот голос всем сердцем. И в такие минуты мне пули не страшны.
Я думаю и верю, что мой Бог прощает мне и мою отчаянную ругань. Прощает, потому что и сам, наверняка, ругается, не выбирая выражений, глядя на всё, что происходит на Его Земле.
Это как боль в ноге, в корне зуба, когда человек забывает, что он продолжение Бога-Отца, его часть. Богу больно, когда его гонят из сердца ложью и ненавистью. Он с каждым хочет быть рядом, чтобы творить добро...
Я горжусь своей русской фамилией Панфилова. Имена дают люди. А фамилию даёт Бог.
Два Углегорска
В моей жизни так вышло. Был вначале первый Углегорск. Я в 2014-м году пришла в ополчение этого города. Здесь, в первом Углегорске, познала боль утрат и обрела навыки боевой медицинской сестры. Здесь впервые зашила губу пленному солдату ВСУ и услышала первые слова благодарности со слезами на глазах: «Спасибо! Я теперь могу говорить!»
Здесь я потеряла половину братьев и любимую сестру из нашего отряда, когда Углегорск пришлось оставить под натиском тяжелой
техники.
Оставить, не имея ничего, чем можно было остановить танки и гаубицы, грады и минометы, насевшие стрех сторон.
А затем был и второй Углегорск, отвоеванный в 2015-м году вместе с Дебальцево. И там уже была другая я.
У меня за плечами был год работы в Енакиево медиком, уполномоченным обеспечивать лекарствами целый город. И это было в те дни, когда от диабета, не имея инсулина, могло умереть больше людей, чем от ран и обстрелов.
Приходилось спасать их жизни, прорываясь через блок-посты за нужными лекарствами. Там и прирос ко мне позывной «Лиса».
И оба раза в Углегорск меня позвало мое сердце.
В 14-м это было страстное желание защитить своего трехлетнего сына от ужасов нацизма, который маршировал по Киеву. Я оттуда примчалась домой, в Енакиево, как только прозвучали первые выстрелы в Славянске. Материнский инстинкт привел меня домой. А там ждала мама и её слёзы: "Забирай Ванюшу и поезжай. Да только куда?!"
Мама опустила глаза. Будто это она проглядела что-то важное и виновата в том, что происходит.
– Мама, куда же я уеду? Кто вас тогда защитит?
Это мой упрямый характер взбунтовался.
Сердце отказалось рвать и расставаться со всем тем, что было мне дорого. Да, это был бунт! Я у себя дома.
Куда я должна бежать? И от кого? От бандеровцев недобитых?
Мама, я благодарна тебе за твоё чувство вины. Но ты не виновата ни в чем! Это они, не ты! Живущие на другом берегу войны, они поклонились нелюдям, ослепленные блеском Европы. И предпочли промолчать про Одессу и сделали вид, что одесситы в доме профсоюзов и правда сами сожгли себя заживо.
Как я могла, мама, уехать в этот кривой мир, в котором люди склонились под знамена Сатаны, лжи и предательства? Такой мир не для нас с тобой, мама!
Я пришла в ополчение Углегорска к Греку и меня определили в медсестры. Я до этого не видела крови. Знала только азы медпомощи по училищу, где получала специальность повара.
Да по видео из Интернета училась правильно перевязывать раны. Меня всегда интересовало, как помочь близкому человеку, когда больше помощи ждать неоткуда, а рана требует немедленного вмешательства для спасения жизни...
Интересовало всегда, но увидеть, как из разорванной сонной артерии хлещет кровь, и не дрогнуть, правильно зажать рану, довезти до хирургии и спасти брата... Это уже всё было здесь, на войне за русский мири дух федерального равноправия, против приоритета наций.
Здесь я обрела чувство боевой дружбы. И здесь, в первом Углегорске, я утратила половину своих братьев– однополчан и боевую подругу-сестру.
Её сердце вытолкнуло её из окопа навстречу танку с автоматом наперевес-била по смотровой щели, чтобы остановить прорыв. Взрывом ей оторвало руку и швырнуло на землю. Танк на этот раз оказался прочнее.
Но ребята успели отойти. Передо мной стоял командир. Его глаза блестели от слез, а на скулах вздулись желваки. Ему оторвало палец, когда взрывной волной разорвало автомат пополам.
Но он уцелел. А Юли больше нет.
Вот так же молча, как отчаянно зовут раненные о помощи, по-русски командир мне передал свою боль: Юли больше нет!
«Нет. Нет! Не-е-ет!» – я не помню, вырвалось ли это наружу.
Но сидит эта боль спазмом в груди до сих пор.
Я хочу поделиться и болью этой и гордостью, что я начинала воевать рядом с таким человеком. Хотя и знаю, что, когда раздам эту боль, она не уменьшится. Но зато гордостью за маму наполнятся Дашкины глазки. И оживут. Она поймет, что теперь её семья – мы. Все те, кто с радостью хранит в сердце улыбку Юли-нашей Стрелы.
Затем был и Второй Углегорск, в 15-м. Когда я боролась с искушением убить пленного всу-шника с обожженным лицом. Но мне было приказано вылечить его для обмена. Еле сдержалась! Победило-таки желание сделать добро для кого-то из наших ребят, что надеялись на этот обмен. Пусть даже ценой отказа отмести за сестру.
Это был танкист, который 9 дней боялся выйти из подбитого при штурме танка и начал уже там гнить заживо. Откачали и сделали его как новеньким. Да только в обмен получили какого-то бомжа, а не пленного бойца ДНР. С тех пор мне больше не поручают лечить пленных.
Я не терплю лжи!
Моё тату
Я не устану вспоминать каждую минуту, прожитую вместе с моим любимым мужчиной. Потому что они прожиты в огне и крови сражений за мою родную землю.
Я знаю, что мне Тебя в поддержку прислал Бог. И моё сердце велело мне сделать тэту с Твоим позывным на пальце там, где кто-то носит обручальный перстень.
Твои слова, которые ты прокричал с БМП на параде 9 мая в Енакиево: «Лисичка, я люблю тебя!», – всегда будут вызывать в моем сердце нежную улыбку. Я в тот момент каждой своей клеточкой осознала: «Война забирает из жизни близких людей. Но живых ее огонь сближает навсегда».
Я приросла своим сердцем к человеку, что прикрывал каждый мой шаг. Все мои заботы и печали были его заботой и печалью, моя боль – его болью. Это проникло, проросло в сердце так глубоко, что стало частью сердца. И я благодарна Богу за то, что ты есть в моей жизни.
Муха всегда был рядом и вместе мы познавали полевую медицину. Он начитан и умён. С ним легко делать всё.
Да и в бою он мастер на все руки. Один из лучших.
Кто-то дальше служит теперь в корпусе.
А кому-то помешала смерть или увечье.
Да мало ли обстоятельств. Не каждый может продолжить службу, даже кто очень горит этим желанием.
Мои дети
Дарья замкнулась в себе в свои 11 лет. Из глаз не выходит немая боль. С ней трудно ладить её бабушке, которая пытается заменить Дашке мать, нашу Стрелу.
И когда под Новый год я привезла ее в часть, чтобы они вместе с Ваней раздали подарки да конкурсы разные провели, девочка засияла. В ней каждый увидел продолжение Стрелы. И Дарья, взрослая малышка, была счастлива.
Дашенька, теперь ты и моя дочь! Как дочери и сыновья всех, кто не пожалел жизни в схватке за детей республики, за жизнь моего сына.
Меня убедили принять награду Героя ДНР ради Вани.
Ему шесть. Пойдет в школу – пусть изучает историю, которую писала его мама вместе со своими братьями и сестрами. Ему не будет стыдно!
Юля! Мы помним твой смех, твою улыбку и сделаем всё, чтобы твоя дочь не разучилась радоваться в своей большой жизни.
Мой подвиг – мал в сравнении с твоим. И твой порыв самозабвения, отваги и отчаяния – не будет забыт нашими детьми. Я тебе обещаю!
Промка
После второго Углегорска были Пески. И две спасенные жизни, которые ранили моё сердце. Одна рана – это разорванная осколком от снаряда СПН, «сапога», сонная артерия на шее у брата с позывным Кот.
Имя второго раненного бойца я не могу назвать. Не у всех родные сегодня в безопасности и укрыты от СБУ на нашем берегу.
Так вот второе ранение было очень сложным. Осколками от прилёта из "сапога" сделало решето в спине. Одной повязкой не обошлось. Понадобилось всю дорогу в травматологию руками держать кровь, бьющую из отверстий в его легких. Но, слава Богу, обоих удалось спасти!
Командир моего батальона после этого доверил мне большой фронт работы. Три месяца мы штурмовали врага, окопавшегося вокруг нашей дороги жизни в Горловку и Ясиноватую. Раненных было по пять человек в день. И я не считала уже их число. Я просто спасала жизни, как меня выучила война.
Может, это было 200 раненных братьев, может, 300.
Я была на передовой одна на три батальона. Меня не выпускали из окопа. Но пятерых все же вытащила своими руками. Прикрытая со всех сторон стеной из моих телохранителей в бронниках и касках.
И сейчас, когда получила за это героя, я часто общаюсь с журналистами, писателями. Прошу вас! Не нужно идеализировать и перевирать!
Мне важна Правда. Всем важна. А там, где есть хоть капля лжи, пусть даже самой красивой – пожалуйста, это без меня! Правда же в том, – что я одна из многих.
По зову сердца
Я твердо намерена сделать всё возможное, чтобы ни в чем не нуждались семьи погибших ребят и девчонок, кого подняло волной Русской весны. В первую очередь, семьи тех, с кем я стояла рядом плечо-к-плечу. Кого знала лично.
А после этого, если доверит Бог, я в каждом городе открою стелу с именами наших героев. И не важно, награждены они или нет. Не важно, откуда прибыли они защищать нашу землю! Их нужно помнить каждого!
И ни одна семья не должна страдать от потери кормильца. Ни у нас, в ДНР, ни в ЛНР, ни в России, ни в Сербии.
Мое сердце взывает к этому. И на страницах этой большой книги, которая только что начата, я намерена отдать должное подвигу каждого.
Подвиг Енакиево
Небольшой батальон ополченцев два месяца удерживал наш город, атакуемый со всех сторон 82-ми минометами. И плевать было нам на перевес в численности врага и в его технике – мы были тем самым народом, который восстал против оккупантов с Запада! Мы были у себя дома! Мы – Восток!
Я – мать, и я как могла защищала своего ребенка... Кто-то своих маму и сестренку. Кто-то защищал сына и дочь. Это реально был массовый подвиг города-Героя, в котором все старики остались. Со своими гипертониями и диабетом....
Но это были НАШИ люди! И мы выстояли!
Я уже вошла в кабинет к человеку, который все эти два месяца блокады Енакиево практически не спал: был бессменным хирургом и спасал жизни. Это к нему я была приставлена в помощь для перевозки раненных и доставки лекарств и бинтов, которых катастрофически не хватало!
И теперь Николай Степанович Косяненко заслуженно главный врач больницы № 1 города Енакиево. Крепкий и жизнерадостный, он и на этот раз по-простому пододвинул мне чашку с крепким чаем:
– Да что ты пишешь, что я сутками не спал! Иногда да, но бывали и перерывы! Правда то, что на весь город работало всего 7 хирургов. У нас – я, в травматологии – Стинский Борис Владимирович. Вот он-хирург от Бога!..
А ты молодец! Обеспечивала лекарствами не только раненных, но и всех, кто нуждался. Мало того, делала это, прорываясь через блок-посты в Донецк. Туда везла раненных и сложных рожениц на скорой помощи, а назад-лекарства, чтобы по крайней мере хирургия работала непрерывно...
Твой водитель Руслан мне рассказывал, как вы в момент артобстрела блок-постов одетую по гражданке ополченку в Енакиево везли, и как она застыла от ужаса и грохота в правильном положении, лежа лицом вниз на полу скорой...
– Да, приходилось брать где хитростью да ловкостью, а где и сорвиголовой побыть! Руслан, конечно, неудержимый! Отважное сердце... Когда надо, так летел на своем «Пежо» между рвами от прилетов, что в фильме «Такси 300» такого не увидишь! Так летел, что на руле следы от пальцев остались навсегда...
Мы едва не обожгли себя чаем, от смеха... Но потом как-то внезапно оба стали серьезными и загрустили. Сколько бы ты ни спас жизней, а любая смерть перечеркивает всю радость.
Вспомнилась хирургу из многих девочка, которую спас, когда миной в машине убило отца за рулем, матери руку оторвало, а девочке артерию в ноге перебило. Сложная операция была.
Мы вспомнили и о тех, кому не помогли ни его мастерство хирурга, ни моя сноровка Лисы. Многие скончались от ран. И очень повезло тем, кто ушел в один миг, вместе со взрывом прилета. А не спустя часы и сутки мучения и боли. Эти судьбы в сердце медиков оставляют незаживающие раны, будто есть какая-то их вина в этой неизбежности реалий войны. Мы помним каждого.
Наши потери не справедливы. Где логика антитеррористической операции? Мирные люди гибнут так же часто у нас, как и в Сирии в результате якобы ошибочных ударов НАТО! Но только не случайно, а по приказам Президента штурмом брать города.
Мы выстояли. Подвигом был пропитан каждый шаг и каждый импульс сердца в городе, который в 14-м выстоял в полной блокаде. Когда в самый разгар хирургической операции отключался свет. И когда не хватало бинтов в городе без воды, но с реками крови. Город выстоял, но война продолжается. Енакиево в 2016-м, уже соединенный с большой землей, потерял целые улицы, расстрелянные из минометов ДРГ. Такой вот изощренный способ ведения войны в 21-м веке.
Глобальный компьютер. Который выполняет программу геноцида русских в Украине, находясь в любом состоянии. И в спящем режиме, и в режиме пьяной шоколадной свиньи.
***
Мы тихо выпили чай. Не чокаясь. За всех, кого потерял наш город. И я ушла, не прощаясь. У нас так принято – не прощаться. Чтобы еще вернуться. Но обязательно звучит всегда при этом: «Не прощаемся!»
Я заехала на «скорую», хотела увидеть Руслана, но его не оказалось: по смене выходной. Встала между двумя Дмитриями.
Владимир тоже водитель скорой помощи. Трое из семи, что прорывались сквозь огонь и грохот, спасая людей. Но самым отчаянным был Руслан. Мы с ним прорывались сквозь блокпосты блокады.
Он даже резко переходил на украинский, чтобы быстрее проехать «укро-пост».
Я нашла Руслана дома. Теперь он женат и ждет через две недели дочь. Но ничуть не изменился. Чувствует себя проверенным резервом, ресурсом нашей республики.
Все, с кем встретилась, согласились со мной, что город Енакиево заслужил звание Города-Героя. И я еще многое должна рассказать вам об этом подвиге. Мы и не считали это героизмом. Просто так жили, потому что нельзя по-другому!
Да, война еще не окончена. Много новых событий происходит. Но эти новые события не должны залепить своей афишей важные странички в нашей истории...
Нам говорят, не говорите слово «не». Вселенная «не» не слышит, потому что буквицами «наше» и «есть» пишется. Раз говорят «не слышит вселенная слово не» – значит утверждают, что слышит и эту частичку! И я говорю родному городу: «Не прощаемся!» Я знаю, что город моих родных
людей помнит меня. Помнит каждого, кто его защищал и спасал!
И на службе в корпусе армии ДНР, находясь хоть в Донецке, на Промке, хоть в Углегорске, я прежде всего служу родному городу-герою Енакиево, где всегда ждут меня.
Екатерина Панфилова, Герой ДНР
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
