Вот и наступил победный сорок пятый год. Шестьдесят лет назад это было отнюдь не очевидно. Зимой 1945 года ожесточенные бои продолжались на всех фронтах второй мировой войны. Конечно, военно-политический перевес союзников над Германией и Японией не вызывал сомнения, но у немцев и японцев еще оставались силы, чтобы, если не выиграть, то затянуть войну. Судите сами, Германия лишилась большей части зарубежных сырьевых ресурсов, но располагала еще довольно мощной производственной базой, максимально использовался собственный потенциал и военная промышленность Дании, Австрии, значительной части Норвегии, Голландии, Польши, Чехословакии. Японцы же вообще сохранили всю военную промышленность, как в метрополии, так и в Китае. Германская промышленность ускорила и увеличила выпуск важных для оборонительных боев 88-мм противотанковых пушек, 120-мм зенитных орудий, 210-мм и 300-мм минометов. Массово выпускались «Фаустпатроны» – эффективное противотанковое оружие ближнего боя. Ежемесячно с конвейера сходило 800 самых современных танков и 1000 штурмовых орудий. Было выпущено более 1000 реактивных самолетов. Продолжался выпуск самолетов-снарядов ФАУ-1 и ракет ФАУ-2. Одна за одной, со стапелей сходили крейсерские подводные лодки. Проводились эксперименты по запуску баллистических ракет с подводных лодок. Велись работы по созданию межконтинентальной баллистической ракеты А-9 и атомному оружию. Так что Гитлеру затягивание войны еще позволяло надеяться хоть на какие-то положительные перспективы. Сложности наблюдались с людскими резервами, но и здесь сделано было почти невозможное. К началу 1945 года Германия располагала вооруженными силами в 7 млн.476 тыс. человек, в том числе 5 млн.343 тыс. в действующей армии. По-прежнему большая ее часть воевала на Восточном фронте. Здесь находилось 3 млн.100 тыс. солдат и офицеров, 28500 орудий и минометов, 3950 танков и штурмовых орудий, 1960 боевых самолетов. Не следует забывать и о дислоцированной в Германии резервной армии, о которой почему-то предпочитают умалчивать современные западные исследователи и уж, конечно, бывшие военачальники вермахта. А ведь это более 2 млн. человек, 2700 орудий, 1090 танков и 930 боевых самолетов. Думается, умалчивают потому, что основная часть этих сил была использована против Красной Армии. Слов нет, сил и средств у Германии было меньше чем в 1944 году, но ведь и линия фронта сократилась почти в три раза, да и защищать немцам предстояло не завоеванные территории, а дом родной. То, что враг еще силен, понимали и в Москве, и на Западе.
Красная Армия в начале 1945 года насчитывала 11 млн.556 тыс. человек, в том числе в составе действующей армии на западных, южных, дальневосточных границах и в резерве Ставки ВГК имелось 9 млн. 412 тыс. человек, 144200 орудий и минометов, 15700 танков и САУ и 22600 боевых самолетов. Против гитлеровской Германии мы сосредоточили 6 млн. солдат и офицеров, 91400 орудий и минометов, 2993 реактивные установки, около 11000 танков и САУ, 14500 самолетов.
Англичане и американцы держали против Германии 98 полнокровных дивизий. Это 5 млн.200 тыс. человек, 45500 орудий и минометов 15100 танков и САУ, 15000 боевых самолетов. Еще более 1 млн. человек составляли силы французов, канадцев, индийцев, поляков и других союзников, вооруженных десятками тысяч орудий, тысячами танков и самолетов. Силы сопоставимы с Красной Армией, но им противостояла лишь одна треть немецких дивизий. Две трети были брошены на Восточный фронт.
Преимущество над немцами, особенно у союзников, было многократное, и тем удивительней казались цели, которые ставили перед собой мы и наши союзники. Ставка ВГК, советское руководство были нацелены на победоносное завершение войны в результате всего одной кампании. Союзники же допускали окончание войны и в конце года. Разница принципиальная. Западные союзники не спешили. Они были готовы методично разрушать авиацией инфраструктуру Германии, по возможности также авиацией и артиллерией подавлять оборону противника. Что ж, они могли себе это позволить. Конечно, Англию бомбили (в 1945 году весьма редко и слабо –С.К.), она воевала уже несколько лет в Африке, на морских коммуникациях, несколько месяцев в Европе. Но собственно метрополия избежала войны на своей территории, и страна жила и работала только с некоторыми военными ограничениями. Не более того. США же вообще воевали за тысячи миль от своих границ. И Англия, и США в 1945 году боле половины своих вооруженных сил держали в глубоком тылу внутри страны и не привлекали к боевым действиям. Военная промышленность, особенно США, только к 1945 году раскрутилась на полную мощь, и приносила баснословные прибыли, Победа была неизбежна. Так куда спешить? Я специально заостряю внимание на этом вопросе, ибо в последнее время бесчисленное количество наших доморощенных «исследователей» войны дружно настаивают на том, что и нам некуда было спешить, что и мы должны были не спеша, с малыми потерями добить погибающего врага. По их мнению, разумеется, Сталин и его бездарные полководцы угробили тысячи и тысячи жизней солдат, бросая их в кровавые схватки в самом конце войны. Эта фарисейская забота о жизни простых солдат и офицеров не только поражает, но и возмущает. Да, Красная Армия была сильна, как никогда, военная промышленность СССР и помощь по Ленд-Лизу действовали выше всяких похвал. Но страна, многострадальный народ напрягались из последних сил. Десятки миллионов погибших, угнанных в рабство, практически полностью разрушенная инфраструктура всей европейской части страны требовали немедленного восстановления. Государство не может существовать в таком виде долгие годы, а война высасывала последние силы. Конечно, мы сразу же начали восстановительные работы, появились первые признаки мирной жизни. В 1945 году у нас уже работали по полной программе все не только военные, но и гражданские ВУЗы и средние учебные заведения, была расширена бронь не только на оборонные, но и гражданские предприятия и учреждения, и все же в тылу не хватало рабочих рук для самых необходимых работ. Фронт, действующая армия беспощадно требовали новых и новых пополнений. Мы начали призывать юношей 27-го и 28-го годов рождения, а рождаемость в стране снизилась до недопустимого уровня. Как же тут можно было даже думать, о каком-то неспешном завершении войны? Это сейчас, лежа ни диване, или сидя в тепле у «сокровищ» Интернета, можно пространно рассуждать о том, стоило ли штурмовать Будапешт, Кенигсберг, Берлин, а не луче ли было дождаться сдачи врага на милость победителя. Ужасно, но подобные фантазии обсуждаются на самом серьезном уровне. Ужасно!
Тогда, в 1945 году, у всех: солдат и маршалов; рабочих у станка и сеющих на себе деревенских баб; ученых, учителей, простых обывателей была одна мечта и задача – как можно быстрее закончить проклятую войну, добить ненавистного врага, не считаясь ни с чем. Победа давала надежду на жизнь, на будущее, надежду на счастье. Для этого требовалось еще в последний раз рвануть. Господи, как это все по-русски! И рванули! Рванули по-русски так, что заторопились и союзники. Конечно, не обошлось без потерь, но воевали мы в 1945 году умело, и именно боевое мастерство солдат и офицеров, полководческий талант военачальников позволили разбить и победить врага в кратчайшие сроки. А нас сейчас еще и заставляют стыдиться собственных побед, выискивая с каким-то гнусным наслаждением так называемые факты бездарности наших солдат командиров и уж конечно высшего руководства страны. В то время, как на Западе, даже в многажды битой, перебитой Польше или Румынии выискивают микроскопические факты героизма, возводя их в мировое значение, мы продолжаем унижать себя. Да ладно бы себя. Мы унижаем память тех, кто спас нас , весь мир от фашистской чумы, кто отдал за это жизнь в боях и после войны. Стыдно, господа хулители. И таких хулителей нельзя прощать никому и никогда!
Кампания 1945 года чаще всего характеризуется тремя последними сталинскими ударами, тремя стратегическими операциями: Висло-Одерской, Восточно-Прусской и Берлинской. Все они могут служить образцом наступательной операции не только Великой Отечественной, но всей второй мировой войны. Во всяком случае, ни до, ни после, вот уже 60 лет, ничего подобного не знала история военного искусства. Мы рассмотрим их вкратце, обращая особое внимание на узловые моменты, вызывающие и доныне споры и различные толкования. Но при этом нельзя забывать и ряд других операций и событий 1945 года, которые тоже существенно повлияли на ход и исход войны.
Начнем, пожалуй, с того, что, несмотря на рождественские праздники, Новый Год, продолжались тяжелейшие бои в Венгрии, штурм Будапешта. Вынужден в который раз напомнить, что в Венгрии враг сопротивлялся просто отчаянно. Достаточно сказать, что с 1 по 6 января, с 7 по 13 января и с 18 по 26 января германское командование организовало последовательно три сильнейших контрудара с целью разгромить войска 3-го Украинского фронта, деблокировать будапештскую группировку и восстановить оборону по Дунаю. Первый удар, начавшийся в первую после Нового Года ночь, оказался во многом неожиданным для наших войск. И это несмотря на то, что предыдущие неудачи в Венгрии насторожили и командование и простых солдат. Но уж больно близкой казалась победа, всего то чуть-чуть. Ох, как часто нас подводит эти «чуть-чуть», «авось», «как бы». Юго-восточнее Комарно немцы сосредоточили на участке всего в несколько километров четыре танковые и три пехотные дивизии. 500 танков и штурмовых орудий (это наша полнокровная танковая армия — С.К.), 700 артиллерийских стволов ударили по нашим наступающим войскам. Одновременно в районе Шютте немцы форсировали Дунай, высадили десант и двинулись вдоль берега. Навстречу из блокированного Будапешта перешли в наступление окруженные части. Нашим войскам, находившимся в боевых наступательных порядках и походных колоннах, пришлось на ходу перестраиваться в оборонительные порядки и вступить в тяжелейшие оборонительные бои с превосходящими силами противника. Немцы рвались вперед. А мы, как в 1941 году держались только мужеством и героизмом солдат, неся большие потери. За пять суток немцы продвинулись только на 30 километров. Вот что означало это мужество. И потом, это все-таки был 1945 год. За пять суток мы успели перебросить под Комарно часть сил 2-го Украинского фронта, которые совместно с 18 танковым, 1-м и 2-м гвардейскими механизированными и 5-м гвардейским кавалерийским корпусами 3-го Украинского фронта остановили врага. Но сразу же 7 января немцы нанесли второй деблокирующий удар из района северо-западнее Секешфехервара силами трех танковых дивизий. И опять тяжелейшие оборонительные бои, но здесь наша оборона оказалась прочнее, и немцы продвинулись только на 9 километров. В Берлине не успокаивались. 9 января Гитлер провел специальное совещание и приказал вновь атаковать русских теперь юго-восточнее Секешфехервара на участке Чор, озеро Балатон. Фюрер не сомневался в успехе, ибо для удара привлекался знаменитый 4-й танковый корпус СС в составе четырех танковых дивизий, а также моторизованная дивизия, переброшенная из Италии. А это более 550 танков и штурмовых орудий и около 1000 артиллерийских стволов. Мы то тогда не знали, что Гитлер начал перебрасывать в Венгрию всю 6-ю танковую армию СС после провала операции в Арденнах, и третий контрудар являлся только предтечей будущих сражений. Эсэсовцы ударили утром 18 января. 70 танков и штурмовых орудий наступали на 1 километре фронта. Спустя три часа в наступление на Секешфехервар перешел 3-й танковый корпус, а это еще сотни танков и штурмовых орудий. Непрерывная последовательность контрударов не давала нашим войскам времени даже зарыться в землю и организовать настоящую позиционную оборону. Уже в первый день противник прорвался и продвинулся на 30 км. К утру 20 января танки и мотопехота эсэсовцев вышли к Дунаю в районе Дунапентеле. Войска 3-го Украинского фронта оказались рассеченными на две части, маневрировать силами стало трудно, поскольку севернее Дунапентеле не было подготовленных переправ через Дунай. В Москве в Ставке ВГК пришлось решать совершенно противоречивые задачи. В то время как наши войска успешно наступали в Польше и Восточной Пруссии, в Венгрии они терпели поражение. Прямо скажем, холодный душ на разгоряченные головы. Но в 1945 году в нашей Ставке были уже не только разгоряченные, но и очень умные головы. Ставка принимает решение переложить задачу по ликвидации будапештской группировки (а уличные бои в Будапеште шли уже несколько недель – С.К.) на 2-й Украинский фронт. Войска же 3-го Украинского фронта должны были восстановить утраченное положение на внешнем фронте наступления, для чего усиливались мощной авиационной и артиллерийской группировкой. Вся авиация и тяжелая артиллерия южного фланга советско-германского устремилась под Будапешт, и оставалось уповать только на мужество русского солдата, который уже в который раз за войну должен был терпеть и еще раз терпеть. Уникальная способность, которой, как я уже отмечал, не владели даже такие лихие вояки, как немцы. Обстановка в районе озера Балатон ухудшалась. 22 января наши войска оставили Секешфехервар. Немцы в отдельные дни теряли до 100 танков и штурмовых орудий, но упрямо рвались к Будапешту. Плацдарм наших войск на правом берегу Дуная сужался. К тому же свирепый ураган в одну ночь снес все переправы через Дунай, у которых скопилось огромное количество обозов и автоколонн. 26 января немецкие танки находились в 25 километрах от южных окраин Будапешта. Как это напоминает декабрь 1942 года под Сталинградом, где к окруженному Паулюсу прорывался Манштейн. И также как на реке Мышкове, здесь на Дунае встали насмерть русская пехота и артиллерия. Все-таки на дворе стоял 1945 год. То, чего мы не могли себе позволить в волжских степях, в Венгрии было осуществлено по полной программе. Я имею в виду наше абсолютное превосходство в авиации. Прибывший под Будапешт координировать действия двух фронтов Маршал Советского Союза С.К.Тимошенко всю авиацию 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта и 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта бросил против наступающих немцев. Так только 22 января было совершено 1034 самолето-вылета на бомбардировку и сбито сразу 36 немецких самолетов. Транспортная авиация произвела 500 самолето-вылетов для снабжения наших отрезанных от тылов войск боеприпасами и оружием. Немцы под Сталинградом могли только мечтать о таком снабжении. Вообще же при отражении январских контрударов противника только 17-я воздушная армия совершила 16501 самолето-вылет, провела 327 воздушных боев, сбив при этом 281 вражеский самолет. За этими сухими цифрами тысячи и тысячи жизней наших солдат на земле. За этими цифрами сила, которая в конечном итоге помогла остановить немцев и отбросить их на несколько километров. Кстати, у нас вообще, особенно в популярной литературе, искусстве как-то невнятно отображается роль авиации на конечном этапе войны. Самым подробным образом рассказывается о наших потерях, героизме летчиков, невероятных таранах первых лет войны. Без устали говорим, пишем книги, снимаем кинофильмы о времени поражений и завоевания господства в воздухе, вспомним хотя бы кинофильмы «Балтийское небо». «Нормандия-Неман», «В бой идут одни старики» и т.д. И почти не говорим, не вспоминаем, как воевали наши славные соколы в конце войны. Как они били лучших немецких асов, как сбивали реактивные самолеты и самолето-снаряды. Странная тенденция. А ведь те, кто воевал с начала войны и до конца, на себе испытал, что такое настоящее превосходство в воздухе. Уже одно то, что в конце войны наши солдаты перестали вздрагивать от шума авиационных моторов и разбегаться при появлении любых самолетов, говорит о многом. А сколько жизней пехотинцев, танкистов, артиллеристов спасли наши летчики своими штурмовками в боевых порядках наступающих войск, своими бомбежками отступающего и контратакующего врага. Такой статистики не существует, но всякий воевавший человек знает это и без нее. Именно в боях в Венгрии и Восточной Пруссии, на мой взгляд, наша авиация поднялась на настоящую высоту. Большие потери, сумятица и неорганизованность встречных боев, когда боевые порядки напоминают слоеный пирог, вынудили и нас, и немцев прекратить активные действия. Немцы ждали подхода 6-й танковой армии СС, других дивизий из Италии и Германии. В Ставке ВГК приняли решение создавать независимо от исхода боев в Будапеште на внешнем фронте правильную оборонительную систему из нескольких полос обороны. Кто бы мог об этом подумать в конце 1944 года!
Бои в Будапеште можно отнести к самому сложному виду боевых действий в городских кварталах, когда наступающие теряют преимущество в танках, авиации, тяжелой артиллерии, когда стреляют из-за каждого угла, из каждого окна, подвала, подворотни. Такие бои вообще –то не были в диковинку нашим солдатам и командирам еще со времен Сталинграда. Но там мы оборонялись, здесь же наступали, и в этом заключалось существенное различие. Конечно, некоторый опыт остался после взятия Севастополя, Никополя, Мелитополя, Одессы, того же Секешфехервара. Но все-таки Будапешт был огромным городом, и сопротивлялся в нем противник более умело и стойко. С 12 января бои в городе вела специально созданная будапештская группировка под командованием генерал-лейтенанта И.М.Афонина, а после его ранения командование принял командующий 53-й армией генерал-лейтенант И.М.Манагаров. Группировка включала в себя до четырех стрелковых корпусов, усиленных артиллерией большого калибра, которая била прямой наводкой, танками, саперно-штурмовыми группами и огнеметчиками. До 18 января шли бои за освобождение восточной части города (Пешта). Окруженные дивизии снабжались по воздуху ( 40-45 немецких самолетов ежедневно доставляли в город необходимые грузы – С.К.) К 20 января наши полностью захватили господство в воздухе, снабжение прекратилось, и бои сразу переместились в западную часть города (Буду). Бороться пришлось за каждый квартал, каждый дом. За 11 дней наши войска из 608 кварталов заняли лишь 114, но немецкие резервы таяли и к 11 февраля мы овладели еще 109 кварталами, взяв только в плен 26 тыс. человек. Через неделю немцы предприняли последнюю, отчаянную попытку вырваться из окружения. Как и под Корсунь-Шевченковским они сосредоточили в одном месте все подвижные огневые силы и прорвали фронт всего на двух улицах. Через образовавшийся коридор, тем не менее, вышло свыше 12 тыс. из 26 тыс. человек оставшихся от будапештского гарнизона. Но далеко они не ушли и уже 13 февраля почти все были уничтожены и пленены войсками 3-го Украинского фронта, державшими внешний фронт окружения. По данным германского генштаба к немецким позициям вышло всего 785 человек. В тот же день сдались, оставшиеся в городе солдаты и офицеры. В плен попал и командующий немецкой группировкой обергруппенфюрер СС К.Пфефер-Вильденбрух со своим штабом. Всего в Будапеште было уничтожено и пленено 188 тыс. солдат и офицеров врага.
Впечатляющие цифры, но и цифры наших потерь в Будапештской операции оставляют горький осадок. Безвозвратные потери фронтов и Дунайской флотилии составили 80026 человек, санитарные – 240050 человек. Штурм Будапешта по силе и напряженности боев сопоставим только со штурмом Кенигсберга и Берлина. Потери же Будапештской операции лишь не много уступают потерям всей Восточно-Прусской операции. К тому же битва за Венгрию еще не закончилась. Вот и подумайте, что нам стоили бои в Венгрии в тот победный 1945 год, и как же тяжело давалась победа даже в конце войны. Но другого выхода у нас не было. Будапешт нельзя было оставлять в длительной осаде. Последующие события, о которых мы еще поговорим, докажут правоту действий советского командования. Еще не известно, чем бы закончилось последнее наступление немцев в Венгрии, если бы они сумели удержать в Будапеште более чем 200 тыс. группировку. Во всяком случае, потери с нашей стороны возросли бы неизмеримо. Это факт, но об этом позже.
В разгар битвы за Венгрию, Будапешт практически одновременно начались две главные операции зимы 1945 года — Висло-Одерская и Восточно-Прусская. Начнем с первой, поскольку она завершилась в более короткие сроки, и ей сопутствовали другие очень важные военно-политические и политические события.
Начать, конечно, придется со знаменитого контрудара немцев на Западном фронте в Арденнах. На Западе в историографии, а особенно во мнение обывателя, давно сложилось стойкое убеждение в том, что удар немцев в Арденнах едва не привел к полному разгрому союзников. Этого мнения придерживались и советские историки, разделяют и нынешние. Как же, ведь начав свое наступление на две недели раньше срока, мы поспешили на помощь «погибающему другу», как выразился посол США в СССР А.Гарриман. Во всех источниках, не говоря уж о мемуарах и художественных произведениях, звучит затасканная донельзя цитата из послания У. Черчилля И.В.Сталину с просьбой начать русское наступление раньше срока и ответ Верховного главнокомандующего Красной Армии. Это действительный факт, но истинный смысл событий все же освещается не совсем верно, хотя надо просто внимательно читать всегда бывшие доступными документы, да и мемуары непосредственных участников событий. Гитлер действительно хотел нанести поражение союзникам, но не разбить, ибо понимал, что повторить в 1945 году Дюнкерк 1940 года не в силах. Он мечтал лишь о создании предпосылок для переговоров с США и Англией о сепаратном мире. Гитлер был уверен, и не без оснований, о существовании противоречий между западными союзниками и Советским Союзом. Выступая 12 декабря 1944 года за несколько дней до начала контрудара перед высшим командным составом войск, воевавших на Западном фронте, он сказал: «Нужно иметь в виду следующее. В мировой истории еще не существовало коалиции столь чужеродных элементов, преследующих столь различные цели, какую создали наши противники… Если теперь нанести по ним несколько мощных ударов, то в любой момент может случиться, что этот «единый» искусственно поддерживаемый фронт внезапно рухнет с огромным грохотом, подобно раскатам грома». Вот цели, которые ставил Гитлер и не надо ничего выдумывать. Он прекрасно знал, что 73 дивизии Западного фронта не насчитывают и половины штатного состава и даже по оценкам союзников соответствовали всего 30 дивизиям союзников. Превосходство союзников в силах и средствах, особенно авиации, было подавляющим. Не мог он даже подумать и о переброски хоть каких-то сил с Востока. Там шли тяжелейшие бои за Венгрию, Прибалтику и Восточную Пруссию. Так что немцы никак не могли создать нужную для стратегического наступления группировку. Впоследствии бывший начальник немецкого генерального штаба генерал Гальдер писал: «Силы, использованные для наступления в Арденнах, были последними грошами обнищавшего человека… Во всяком случае, недопустимо было ставить задачу прорыва из Арденн до Антверпена нескольким дивизиям, которые не располагали достаточными запасами горючего, имели ограниченное количество боеприпасов и не получили авиационной поддержки». Хотя внешне все выглядело впечатляюще. К контрнаступлению привлекались войска группы армий «Б»: 6-я танковая армия СС под командованием обергруппенфюра СС И.Дитриха (9 дивизий), 5-я танковая армия генерала Х.Мантефейля (7 дивизий) и 7-я армия генерала Э.Бранденберга (4 дивизии). На самом же деле в ударную группировку входило всего 900 танков и штурмовых орудий, а горючего у них было всего на 140-160 км. ( лишь на половину глубины запланированной операции – С.К.) Для авиационного обеспечения выделялось 800 самолетов. У союзников их было в десять раз больше! Что касается 150-й танковой бригады (2 тыс. человек), укомплектованной из добровольцев всех родов войск и частей СС, под командованием О.Скорценни, то ей тоже поставили непосильную задачу. В бригаде 150 человек владели английским языком, а она должна была не только посеять панику в тылу союзников, но и организовать поиск и убийство всех высших офицеров союзного командования. Все это попахивало пропагандистской кампанией и авантюризмом. На войне это крайне редко приносит успех, а вот крови бывает очень и очень много.
16 декабря немцы весьма успешно начали наступление и застали союзников врасплох. Американцы, попросту говоря, побежали. Участник событий американский журналист Р.Интерсолл писал, что немецкие войска «прорвали линию обороны на фронте в 50 миль и хлынули в этот прорыв, как вода во взорванную плотину. А от них по всем дорогам, ведущим на запад, бежали сломя голову американцы». Немецкая и западная кинохроника буквально ошарашили обывателя, но серьезные политики и военные понимали истинное положение дел. Немцы не выполнили ни одной поставленной задачи, продвинулись всего на несколько километров и даже не форсировали Маас. Высадка немецкого воздушного десанта, осуществленная в ночь на 17 декабря, окончилась неудачей. Лишь через два дня собрался отряд в 300 человек, который без продовольствия и боеприпасов, разбившись на мелкие группы, с трудом пробился через линию фронта к своим. Коммуникации союзников не пострадали. Провалились планы, поставленные перед головорезами Скорценни. Переправы через Маас они не захватили, а стали объектом самой настоящей охоты со стороны американцев. В течение нескольких дней было задержано и по суду военного трибунала расстреляно более 130 эсэсовцев. Сам Скорценни едва унес ноги, о чем вполне самокритично рассказал позже в своих мемуарах. Вот и все. К 24 декабря союзники пришли в себя, сосредоточили всю мощь своей авиации, танков и перешли в контрнаступление. Немцы покатились назад столь же стремительно, что и наступали. 28 декабря Гитлер на совещании в Ставке признал, что наступление потерпело неудачу и приказал войскам перейти к обороне. Кстати, цифры потерь наглядно иллюстрируют, насколько искусственно был создан миф об арденнской катастрофе. Союзники потеряли в Арденнах 76800 человек, в том числе 8607 убитыми, 47129 ранеными и 21144 пропавшими без вести. Немцы потеряли 81834 человека – 12652 убитыми, 38600 ранеными и 30582 пропавшими без вести. Западных политиков, военачальников, не говоря уж об обывателях, такие итоги обескуражили. Привыкшие воевать бесконтактно, не спеша, они никак не могли понять и не понимают до сих пор, что война, даже победоносная, не бывает без поражений и потерь. У.Черчилль это прекрасно понимал, но, будучи гениальным политиком, тут же попросил помощи у Москвы. Но и И.В.Сталин был в политике не менее гениален. Конечно, и он лично, и Ставка ВГК не видели в арденнских событиях и признака катастрофы. Такие оперативно-тактические и тактические контрудары Красная Армия отражал не раз, начиная с 1943 года. Да что там такие? Куда сильнее и трагичнее. Но приближалась встреча в верхах, и Сталин, надеясь выжать из нее все, что соответствовало бы интересам СССР, немедленно откликнулся на просьбу союзников. Собственно особого риска в этом не было. Висло-Одерская операция готовилась уже несколько месяцев. Перенос начала наступления на боле ранние сроки, конечно, сказался, но не так уж значительно, как уверяли нас долгие годы советские историки.
Висло-Одерская стратегическая наступательная операция войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов при содействии левого фланга 2-го Белорусского и правого крыла 4-го Украинского фронтов имела одну стратегическую цель – прорваться на территорию Германии и создать условия для решающего наступления на Берлин. Она включила в себя Варшавско-Познанскую и Сандомиро-Силезскую операции, которые проводились в два этапа. Кратчайший путь к сердцу Германии Берлину шел через Польшу, это была дорога к победоносному окончанию войны, и Ставка Верховного Главнокомандования сосредоточила здесь лучшие силы Красной Армии. Войсками командовали великие полководцы. 16 ноября в командование 1-м Белорусским фронтом вступил Маршал Советского Союза Г.К.Жуков; 1-м Украинским фронтом командовал Маршал Советского Союза И.С.Конев; 2-м Белорусским – Маршал Советского Союза К.К.Рокоссовский. Главным ударным фронтам Жукова и Конева в октябре – декабре из резервов Ставки были переданы сразу 8 общевойсковых и 3 танковые армии, 5 авиационных и 2 артиллерийских корпуса прорыва, несколько десятков отдельных артиллерийских, авиационных, самоходно-артиллерийских, танковых, саперных частей. К началу операции 1-й Белорусский фронт имел 8 общевойсковых, в том числе 1-ю армию Войска Польского, 2 танковые и воздушную армию, 2 танковых и 2 кавалерийских корпуса. В полосе фронта действовала смешанная польская авиационная дивизия. В 1-м Украинском фронте было 8 общевойсковых, 2 танковых и воздушная армия, 3 танковых, механизированный и кавалерийский корпуса. По сути дела Ставка ровно в два раза усилила каждый из фронтов. Небывалая силища из 2 млн.204 тыс. человек, 33500 орудий и минометов, свыше 7000 танков и САУ, 5000 боевых самолетов разворачивалась в 480 км. фронтовой полосе. 22 процента протяженности линии всего советско-германского фронта, а здесь сосредотачивалось около одной трети личного состава, артиллерии, самолетов и более половины танков и САУ всей действующей армии. Вся эта масса войск и вооружения вот уже несколько месяцев готовилась к решающему наступлению На участках прорыва обоих фронтов, составлявших всего 15 процентов общей линии фронта была создана невероятная оперативная плотность сил и средств ( 230-250 орудий и минометов, 80-115 танков и САУ, от 13 до 17 инженерных рот на 1 км. фронта). Планирование боевого применения артиллерии с огневыми налетами, огневыми валами сопровождения пехоты и переносом огня до сих пор служат образцом артиллерийского искусства. Выделение в двух фронтах более 2200 танков и САУ для непосредственной поддержки пехоты позволило придать каждому батальону до роты (батареи) танков и САУ. За стрелковыми взводами закреплялись отдельные танки. Количество самолетов в 16- воздушной армии 1-го Белорусского фронта увеличилось с 1236 до 2459 боевых машин, а во 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта увеличилось с 1534 до 2588.
Советским фронтам противостояла немецкая группа армий «А» генерал-полковника И.Гарпе в составе 9-й, 17-й полевых и 4-й танковой армий – всего 560 тыс. человек, около 5000 орудий и минометов, 1220 танков и штурмовых орудий, 630 самолетов. Немецкие войска опирались на мощную, насыщенную инженерными сооружениями оборону из 7 оборонительных рубежей, эшелонированную на глубину 300-500 км. В обороне успешно использовались реки Висла, Бзура, Равка, Радомка, Варта, Нетце, Одер, превращенные в крепости города Модлин, Познань, Бреслау, Шнайдемюль. Такой обороны гитлеровцы еще не строили. Но внимательный анализ вышеперечисленных цифр, уровня подготовки личного состава противоборствующих сторон от солдата до маршала, степени управляемости войск не сулили немцам ничего хорошего. Что и подтвердилось в скором будущем.
Нет смысла подробно рассматривать все перипетии борьбы. Остановимся лишь на особенностях операции. Их, на мой взгляд, две. Первая – это ставшее уже привычным открытое прямое столкновение противодействующих сил, когда заранее известны планы сторон, направления главных ударов. Маршал И.С.Конев отмечал: « Кому не ясно, что если одна сторона захватила такой большой плацдарм (он имел в виду Сандомирский – С.К.) да еще на такой крупной реке, как Висла, то отсюда следует ждать нового мощного удара… Так что место нашего будущего прорыва для противника не было секретом». Наша контрразведка проводила мероприятия по скрытности, но они носили лишь оперативный и тактический характер. Стратегически все было ясно. Правда, на совещании в Ставке 24 декабря Гитлер утверждал, что с рубежа Вислы русские не собираются переходить в серьезное наступление. Его поддержал и Гиммлер, который 9 января заявил: «…я не верю, что русские будут вообще наступать». Но это было лишь психологическое воздействие на соратников и обороняющиеся войска. И Гитлер, и Гиммлер и уж конечно гитлеровские генералы знали, что и где их ждет в ближайшее время. Начальник штаба ОКВ фельдмаршал В.Кейтель не зря утвердил «Мероприятия против явлений разложения в войсках», которые немедленно были направлены в группу армий «А» и которые требовали «расстреливать солдат и офицеров любого ранга без суда, проявивших на поле боя неустойчивость и трусость».
Второй особенностью операции явилась необыкновенная быстрота продвижения наших наступающих войск на ее втором этапе. Это была самая быстрая по времени и достигнутым целям стратегическая операция Великой Отечественной и 2-й мировой войны.
Для обоих фронтов операция разбилась на два этапа. На первом этапе 1-й Белорусский фронт прорывал оборону сразу на трех направлениях. Это очень напоминало Белорусскую наступательную операцию, за тем исключением, что сейчас все три удара наносил один фронт, и направление их было вообще то известно немецкому командованию. Главный удар наносился с магнушевского плацдарма силами четырех общевойсковых, двух танковых армий и кавкорпуса в направлении на Кутно, Познань. Второй удар наносился силами двух общевойсковых армий, двух танковых и кавалерийского корпусов с пулавского плацдарма в направлении на Радом, Лодзь. И третий удар наносился из района северо-западнее Варшавы силами одной 47-й армии в обход столицы Польши. 1-й Украинский фронт наносил всего один удар с сандомирского плацдарма, но зато какой!? Силами восьми общевойсковых, двух танковых армий и трех танковых корпусов в направлении на Хмельник, Радомско, Бреслау. И здесь противник знал направление главного удара, но удар такой мощной силы и на таком узком участке фронта зимой 1945 года не могла бы выдержать ни одна оборона.
Именно 1-й Украинский фронт и начал наступление в 5 часов утра 12 января, за две недели до ранее намеченного срока, после известного послания У.Черчилля И.В.Сталину. Наступление началось с разведки боем, которая уточнила расположение опорных пунктов и огневых точек немцев. Через пять часов ударила вся артиллерия 1-го Украинского фронта. Из-за ограниченной видимости авиация оставалась на аэродромах, и артиллерия работала ДВА часа без остановки. Этого вполне хватило для полной дезорганизации управления в немецких частях и соединениях. Взятый в плен командир полка 304-й пехотной дивизии на допросе заявил: «Я был поражен тем, как точно русские знали расположение наших штабов, командных и наблюдательных пунктов. Мой полк был полностью парализован». Вот так мы научились воевать. Дальше, как часто говорят военные, дело техники. Поддерживаемые двойным огневым валом войска пошли вперед и уже к середине дня овладели двумя позициями главной полосы обороны. Немцы пытались организовать отпор, но прояснилось небо, и в дело вступила авиация 2-й воздушной армии. Под таким огнем немцы не успевали маневрировать резервами, отходить на отсечные позиции и сломались. Лавина советских войск двинулась вперед. Через двое суток оказалась прорванной вся тактическая полоса обороны. Что и требовалось доказать. К концу шестых суток наступления наши войска уже преодолели Пилицу, форсировали реку Варта и освободили города Радомско и Ченстохов. Темп наступления по 20-30 км. в сутки не оставлял немцам времени даже на разрушение городов, заводов, фабрик. Так, в Ченстохове не только сохранились предприятия, но продолжали функционировать электростанция и водопровод. Поляки встречали наших танкистов восторженно. В Ченстохове, за несколько минут на стихийный митинг собралось более 20 тыс. человек. Сейчас в Польше об этом не только не вспоминают, но и всячески вытравляют из памяти молодежи правду об освобождении страны. Между тем, маршалу И.С.Коневу пришлось перенести часть сил фронта на краковское направление, так как войскам 4-го Украинского фронта так и не удалось прорваться к городу. Удар частей 1-го Украинского фронта по Кракову с северо-востока оказался для немцев неожиданным и печальным сюрпризом. Войска Конева Краков взяли.
Наступление войск 1-го Белорусского фронта также началось с разведки боем утром 14 января. Но здесь немцы не выдержали даже разведки боем, и основные силы фронта, сопровождаемые двойным огневым валом, штурмовой авиацией сразу пошли вперед. Уже на следующий день в прорыв вошли 1-я и 2-я гвардейские танковые армии. 47-я армия, прорвав немецкую оборону севернее Варшавы, сходу форсировала Вислу. В течение нескольких часов были наведены понтонные мосты и по ним пошли танки и самоходки. Усиленная танками 2-й гвардейской танковой армии, 47-я армия устремилась в обход Варшавы. В результате двухсуточных боев удары войск 1-го Белорусского фронта с двух плацдармов практически слились в один мощный удар в полосе 120 км. Немецкий генерал К.Типпельскрих писал: «К вечеру 15 января на участке от реки Нида до реки Пилица уже не было сплошного органически связанного немецкого фронта». Комендант Варшавы обратился в генеральный штаб сухопутных войск за разрешением на отход и получил его. Гитлер пришел в ярость, приказал арестовать офицеров генштаба, давших это разрешение, назначил расследование деятельности начальника Генштаба своего любимчика Гудериана, но было уже поздно. 16 января 1-я армия Войска Польского вместе с советскими войсками ворвалась в Варшаву и уже к полудню освободила свою столицу. Освобожденный город казался мертвым. Оккупанты уничтожили и разрушили богатейшие исторические, архитектурные памятники. Взорвали самый большой собор города святого Яна, Королевский дворец, театр оперы и балета, сожгли библиотеки, насчитывающие тысячи древних рукописей, печатных фолиантов, карт и атласов. Развалины, сплошные развалины. Но главная потеря – люди. К моменту освобождения в городе оставалось всего 162 тыс. жителей. В начале оккупации осенью 1939 года в Варшаве проживало 1млн.310 тыс. человек. Русские солдаты будут в течение нескольких недель разминировать город. Всего было обезврежено 85000 различных мин, 280 взрывных ловушек, более 50 фугасов. Солдаты отогревали варшавян и кормили их из своего котла. Большое количество продовольствия, в том числе свыше 60 тыс. тонн хлеба, медикаментов правительство СССР безвозмездно выделило полякам. Президент Крайовой Рады Народовой Б.Берут и премьер-министр Временного правительства Э. Осубка-Моравский писали 6 февраля 1945 года И.В.Сталину: «Благодаря помощи славянских, советских республик население города Варшавы будет обеспечено продовольствием вплоть до нового урожая, а, кроме того, свыше миллиона людей в наиболее разрушенных немецкими захватчиками районах Польши будет спасено от голода. НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕТ польский народ, что в самый трудный и тяжелый период своей истории он получил братскую помощь советских народов не только кровью и оружием Красной Армии, но и хлебом, а также огромными усилиями хозяйственного характера». ЗАБЫЛИ, вытравили и продолжают вытравлять даже память о русском солдате. Снесли все памятники освободителям, надругаются над могилами. Сотни тысяч наших солдат полегло в боях за Польшу, чтобы всего-то через полвека получить «благодарственный плевок в спину». Как до сих пор пишут польские газеты. Горько, но Бог видит все, и всем воздаст по заслугам. А тогда зимой 1945 года наши войска шли вперед плечом к плечу с польскими братьями. К исходу 17 января войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов прорвали оборону противника в полосе аж 500 км. и продвинулись в глубину на 100-160 км., разгромив основные силы группы армий «А», освободив такие крупные города, как Варшава, Радом, Ченстохов, Радомско и свыше 2400 населенных пунктов.
В Берлине предпринимались лихорадочные попытки хоть как-то сдержать русское наступление. Началась перетасовка командующих. Генерал И.Гарпе, обвиненный в катастрофе на Висле был заменен вездесущим Ф.Шернером, да и сама группа армий вернула прежнее название «Центр». Вместо снятого генерала С.Лютвица командовать 9-й армией назначался генерал Т.Буссе. Срочно перебрасывались войска с Западного фронта. Начальник немецкого Генштаба генерал Гудериан писал: «Наконец Гитлер принял решение перейти на западном фронте к обороне и высвободившиеся силы перебросить на восток. Мне сообщили это, казалось, самое радостное, хотя и запоздалое решение, когда я вошел в приемную. Я составил план использования резервов, намереваясь перебросить их немедленно к Одеру…». Все, что только можно, прежде всего танки и зенитные орудия, используемые, как противотанковые средства, все перебрасывалось в Польшу со всех фронтов и внутренних округов. Даже из Восточной Пруссии, где шло русское наступление, на вартовский рубеж обороны начал передислокацию танковый корпус «Великая Германия».
Но наступательная машина Красной Армии набрала ход, и уже 18 января начался второй этап Висло-Одерской операции, который и поразил мир беспрецедентными темпами наступления. Ведущая роль здесь отводилась танковым армиям, танковым, механизированным и кавалерийским корпусам. Используя свою мобильность, они действовали по отдельным направлениям, обходя узлы сопротивления, отрываясь от главных сил общевойсковых армий на 45 – 100 км. Да и общевойсковые соединения, оседлав знаменитые «студобеккеры», не сильно отставали от танкистов. Если те наступали с темпом до 70 км. в сутки, то пехота с темпом до 45 км. в сутки! Так быстро не наступали даже немцы во времена своих знаменитых «блицкригов». Теперь же они просто не успевали организовать хоть какую-то оборону на подготовленных позициях. Помните, что с нами творилось в 1941 году? Зимой 1945 года уже передовые отряды русских, поддерживаемые штурмовиками и истребителями, появлялись в глубоком тылу, где продолжала течь обычная мирная жизнь, и вызывали шок не только у обывателей, но и выдвигающихся в походных колоннах, или эшелонированно немецких солдат и офицеров. Это и было основной, характерной особенностью боев в Польше. Не вдаваясь в общеизвестные подробности, отмечу несколько существенных моментов.
1-й Украинский фронт уже 19 января передовыми частями 3-й гвардейской танковой, 5-1 гвардейской и 52-й армий пересекли польско-немецкую границу и ворвались в Силезский промышленный район, а к 25 января почти в 200-километровой полосе вышли на Одер, сходу форсировали его и захватили плацдармы в районах Штейнау, Брига и Оппельна. Почти две недели будут идти бои за расширение плацдармов, особенно севернее и южнее Бреслау. Кстати, хочу напомнить любителям теории блокирования немецких укрепрайонов на конечном этапе войны, что Красная Армия отнюдь не отказывалась от такой практики. Но только там, где это было можно и нужно. Так было, например, с укрепрайоном под Бреслау, где немцы сосредоточили до 70 тыс. человек, а в самой крепости «Бреслау» гарнизон насчитывал 40 тыс. солдат и офицеров. Эту крепость мы ликвидируем уже после взятия Берлина. В ходе второго этапа наступления войска 1-го Украинского фронта освободили два судьбоносных для Польши города, о которых нельзя не напомнить. Прежде всего, древнюю столицу Краков. Еще с лета 1944 года немцы готовили Краков к длительной обороне. Вокруг города было сооружено несколько круговых укреплений, на улицах установлено около 300 железобетонных надолб, устроены блиндажи, баррикады. Немцы заминировали все промышленные и культурные объекты, в том числе замок Вавель – бесценный памятник архитектуры, хранилище национальных реликвий и святынь польского народа. Общеизвестна роль советских разведчиков и польских подпольщиков в срыве плана уничтожения города. Но главную роль здесь сыграли все-таки бойцы 59-й и 60-й армий, которые 19 января в результате умелого обходного маневра в сочетании с фронтальной атакой освободили древнюю столицу Польши, практически не применяя артиллерию и авиацию. Красавец город сохранился в целости. Через полвека «благодарные» потомки демонтируют памятник маршалу И.С.Коневу, видимо в знак глубокой благодарности, за то, что в 1945 году он не позволил цивилизованным германцам провести «очистительную» акцию. 27 января 60-я армия освободила Освенцим и заняла территорию концентрационного лагеря. Красноармейцам не впервой было сталкиваться с картинами гитлеровских зверств. Насмотрелись и на родной земле, и в Европах. Всего полгода назад в той же Польше освобождали близ Люблина другой концлагерь, Майданек. Но то, что увидели в Освенциме, не поддавалось человеческому пониманию. Технологически совершенная, отлаженная с немецкой скрупулезностью фабрика по, если так можно выразиться, промышленному уничтожению людей. Где уж было русскому солдату понять всей утонченности западноевропейского мышления. Зато он обнаружил на территории лагеря 6 из 35 оставшихся в неприкосновенности склада со строго рассортированной одеждой узников. Но и в оставшихся складах хранилось около1,2 млн. комплектов. На освенценском кожевенном заводе хранилось 7 тыс. кг. волос с голов 140 тыс. женщин. А было еще мыло из человеческих останков и абажуры из человеческой кожи. Я лишь хочу напомнить, прежде всего полякам, что в лагере по данным Нюрнбергского процесса было уничтожено не менее 4 млн. граждан Польши, СССР, Франции, Югославии, Чехословакии, Румынии, Венгрии, Болгарии, Бельгии и других стран всех национальностей. Так что это трагедия не только польского или еврейского народа. И остановил это русский солдат и никто иной! Помнить об Освенциме надо и нам. На мой взгляд, прежде всего потому, что уж очень много у нас нынче смердяковых, которые едва ли не молятся на западноевропейца, считают последнего эталоном добросердечности, гуманизма, которых возмущает даже мысль о том, что западноевропейцы способны на агрессию против России и антигуманные способы разрешения конфликтов. Способны! Да еще как! От бомбежек Сербии до концлагеря Освенцим всего один шаг. Вот о чем не следует забывать. Наши же руководители, включая министра обороны, вот уж нонсенс, не видят ничего особенного в том, что американские базы переводятся из западной Европы в восточную Европу и бывшие советские республики. Дожили!
1-й Белорусский фронт наступал еще более стремительно. Уже к 19 января танкисты 1-й и 2-й гвардейских танковых армий вышли на вартовский рубеж, а войска 8-й гвардейской армии захватили город Лодзь, не разрушив в нем ни одного дома. На исправных железнодорожных путях стояли готовые к отправке в Германию эшелоны с ценными грузами. Танковый корпус «Великая Германия», перебрасываемый из Восточной Пруссии, был обнаружен советской авиационной разведкой. И, как писал генерал К.Типпельскрих, «уже при выгрузке в районе Лодзи натолкнулся на русские войска и, вовлеченный в общее отступление, так и не был использован». Гитлеровский генерал насколько смог завуалировал ситуацию. На самом деле эшелоны корпуса были атакованы советской авиацией, разбомблены, а остатки спешно отошли за Одер. К 25 января наши танкисты появились под Познанью и благоразумно обошли ее, окружив мощную 62-тысячную группировку, которую оставили добивать пехотинцам 8-й гвардейской и 69-й армий. Вот вам еще один пример разумной блокады. Так что зря стараетесь, господа. Там где это было можно и нужно, мы, не задумываясь, оставляли в тылу своих войск окруженные многотысячные группировки врага.
Выполнив на неделю раньше срока задачу, поставленную Ставкой ВГК, маршал Г.К.Жуков наметил к 30 января выйти на рубеж Берлинхен, Ландсберг, Гродзиск, подтянуть тылы, пополнить запасы и 1-2 февраля, сходу форсировав Одер, ударить по Берлину. Соблазн был настолько велик, что даже Жуков начал забывать об осторожности. Многие нынешние доморощенные и западные «стратеги» как раз и негодуют по поводу того, что Жуков отказался от того зимнего броска на Берлин. Вот, де тогда бы он взял его быстро и с минимальными потерями. Подлинные же стратеги, непосредственно разрабатывавшие и проводившие операции в 1945 году, все-таки мыслили реалиями. Первым высказал тревогу маршал К.К.Рокоссовский, войска которого вели тяжелейшие бои на правом фланге 1-го Белорусского фронта в Померании и Восточной Пруссии. Не обладая возможностями Жукова, Рокоссовский просто не мог наступать с такой силой и такими темпами. Беспокоил отрыв Жукова и начальника Генштаба маршала А.М.Василевского. Да и сам Верховный быстро разобрался в ситуации и предостерег командующего 1-м Белорусским фронтом. Георгий Константинович вспоминал, что в ответ на его предложение И.В.Сталин заявил: «С выходом на Одер вы оторветесь от фланга 2-го Белорусского фронта больше чем на 150 километров…Этого сейчас делать нельзя…». Жуков и сам понимал всю сложность обстановки, согласился с Верховным, но добился разрешения на захват плацдармов на Одере. В глубине души он все-таки наделся ворваться в Берлин на плечах отступающего врага, но жизнь внесла свои коррективы. 26 января танковые армии 1-го Белорусского фронта вышли к старой польско-германской границе, и 2-я гвардейская танковая армия сходу прорвала Померанский вал. 29 января на территорию Германии вступили войска 1-й гвардейской танковой, 8-й гвардейской, 69-й и 33-й армий, прорвав Мезеритцкий укрепленный район. Война пришла на территорию глубинной Германии. Напуганные пропагандой, да и сознанием небезупречного поведения своих солдат по отношению к русским, обыватели ринулись на запад. Масштаб насильственной и добровольной эвакуации из восточных районов Германии стал столь велик, что к 1 февраля 1945 года количество эвакуированных достигло 4,5 млн. человек, а к 1 марта их было уже 10 млн. человек. Между тем, русские даже после того, что натворили на их земле оккупанты. вели себя вполне достойно. Во всяком случае не хуже союзников, которые не испытали и тысячной доли того, что испытал советский народ. Почитайте донесения Венных советов и управлений «СМЕРШ» фронтов в Ставку. Эти документы сейчас открыты. Единичные, я подчеркиваю единичные, случаи мародерства, изнасилований и убийств. И это на миллионную армию. Нынешние же «разоблачители» вцепились в эти факты и искусственно раздувают их до вселенского масштаба. А сколько вышло книг, кинофильмов буквально смакующих во всех подробностях сам процесс изнасилования. Авторы даже забывают, ради чего затеяли свои «разоблачения». Между тем, остались еще в живых немногочисленные очевидцы, доступен приказ Верховного Главнокомандующего, определявший правила поведения военнослужащих Красной Армии на вражеской территории. В то время приказы, а уж тем более И.В.Сталина, в отличие от нынешних времен, выполнялись НЕУКОСНИТЕЛЬНО! Тех же, кто их не выполнял, столь же НЕУКОСНИТЕЛЬНО ожидало немедленное наказание! А вот военные комендатуры с бесплатным питанием и медпомощью гражданскому населению действовали исправно во всех взятых городах и населенных пунктах Германии. Бесплатно, что для бюджета обнищавшей за время войны России было очень существенно. А вот богатенькие союзники не гнушались драть с немецкого населения деньги и все, что им эквивалентно, буквально за все. Вот так, господа хорошие. 31 января 2-я гвардейская танковая и 5-я ударная армии вошли передовыми частями на Одер северо-западнее Кюстрина, форсировали реку и захватили плацдарм в районе Кинитца. Южнее на Одер выходили 8-я гвардейская, 69-я,33-я и 1-я гвардейская танковая армии. К исходу 3 февраля войска 1-го Белорусского фронта очистили от противника правый берег Одера в 100-километровой полосе к югу от Цедена, захватив ряд плацдармов на левом берегу. До Берлина оставалось всего 60 километров, но разрыв между войсками Жукова и Рокоссовского, составлявший 18 января 40 км., с каждым днем расширялся. С выходом советских войск на Одер угроза контрудара противника с севера приобрела реальные очертания. Жуков еще в ходе броска на Одер начал поворачивать часть сил на север. Сначала дивизии 1-й армии Войска Польского, потом 47-ю и 61-ю армии, и, наконец, в начале февраля повернул на север сначала 2-ю а потом и 1-ю гвардейские танковые армии. Таким образом, к 3 февраля померанской группировке немцев Жуков противопоставил четыре общевойсковых, две танковые армии, кавалерийский корпус, которые сразу же вступали во встречные бои. На берлинском направлении остались четыре ослабленные в предыдущих боях общевойсковые армии, два танковых корпуса и один кавалерийский.
Это означало, что Висло-Одерская операция завершилась. Взятие Берлина было невозможно без обеспечения флангов – разгрома врага в Силезии и Померании. Успех операции поражает воображение. Всего за 23 дня наши войска продвинулись более чем на 500 км. в полосе 500 км. со средним темпом наступления 25 км. в сутки. Было уничтожено 35 вражеских дивизий, 25 дивизий потеряли от 50 до 70 процентов своего состава. Только в плен было взято 150 тыс. немецких солдат и офицеров, захвачено 14 тыс. орудий и минометов, 1,5 тыс. танков и штурмовых орудий. Немцы потеряли убитыми и ранеными, пропавшими без вести более 300 тыс. человек. Наши потери составили: безвозвратные – 43251 человек, санитарные –149871 человек. За 23 дня. Мне могут возразить, что немцы в 1941 году брали в плен сразу сотни тысяч человек. Что ж, и мы бы брали не меньше. Да не было у немцев в 1945 году этих сотен тысяч, потом что выбил их русский солдат за четыре года войны. В тот победный 1945 год, в отличие от нынешних времен, нашим солдатом восхищался весь мир, и друзья и недруги. У.Черчилль в послании И.В.Сталину от 27 января 1945 года писал: «Мы восхищены Вашими славными победами над общим врагом и мощными силами, которые Вы поставили против него. Примите нашу самую горячую благодарность и поздравление по случаю исторических подвигов». А, уж какой был русофоб, не чета нынешним. Американская газета «Таймс» отмечала: «..продвижение в южной Польше представляет собой самую большую надежду на окончание войны». Английская «Таймс» писала: «Движение такой мощной армии по замерзшей местности на фронте в сотни миль особенно выделяется из всех прежних битв и представляет собой мастерское достижение в искусстве ведения войны». Даже начальник в то время немецкого Генерального штаба генерал Г.Гудериан впоследствии вспоминал: «Ужасный месяц январь подтвердил все наши опасения в отношении крупного наступления русских… в первые дни февраля наше положение как на восточном, так и на западном фронтах стало роковым». А мы знаем, как неохотно в своих мемуарах бывшие гитлеровские военачальники даже упоминают об успехах Красной Армии.
В Ялту на Крымскую конференцию в верхах И.В.Сталин выехал во всеоружии. С такими аргументами, которые ему предоставила Красная Армия, он рассчитывал решить все поднимаемые вопросы в свою пользу. И выполнил практически все, что задумал, Вот это была дипломатия, если учесть что нашему лидеру противостояли такие лидеры как Ф.Рузвельт и У.Черчилль с всею мощью своих держав. Нынешние наши политики о подобном не могут мечтать даже во сне. Конференция проходила с 4 по 11 февраля в Ливадии, под Ялтой. Ход и итоги ее изучены и освещены весьма тщательно и подробно. Я лишь хочу отметить, как мощно и достойно выглядел на ней Советский Союз, как мы добились всего, чего хотели, «не поступившись принципами». Не следует забывать, что в 1945 году антисоветизм, а точнее русофобия У.Черчилля вновь стали доминировать в мыслях и делах британского лидера. По свидетельству близкого друга Черчилля Ч.Морана, тот «больше не говорит о Гитлере, он толкует об опасности коммунизма. Он представляет себе картину, как Красная армия, подобно раковой опухоли, распространяется из одной страны в другую. У него это стало навязчивой идеей, и, по-видимому, он не может думать ни о чем другом». Американцев тоже не радовала перспектива красной экспансии в Европу, но Рузвельта, как прагматика и тонкого политика, отнюдь не прельщала и доминирующая роль Англии, Он видел во главе западной демократии только США. Кстати, не без оснований. Так что попытки У.Черчилля ужесточить совместную позицию на переговорах по отношению к России не вызвали особого понимания среди американцев. Кроме того, Рузвельту, да и Черчиллю необходимо было втянуть СССР в войну с Японией. Оба понимали, что пока еще Япония воюет силами флота и авиации, а миллионные армии в Манчжурии и метрополии могут оказаться не по зубам солдатам союзников. Как японцы воюют на суше, они знали по собственному горькому опыту. И.В.Сталин хорошо разбирался во всех этих перипетиях и надеялся решить на Крымской конференции три ключевых вопроса. Первый – согласование планов окончательного разгрома гитлеровцев, японцев и определение послевоенного статуса победителей и размера репараций. Во-вторых, он должен был окончательно решить польский вопрос. И, наконец, в третьих, закрепить высокий статус СССР, как РАВНОПРАВНОГО США, Англии и Франции партнера, через согласование основных принципов ООН. Все три задачи советская делегация во главе с И.В.Сталиным выполнила блестяще. Был утвержден принцип безоговорочной капитуляции, разработаны и одобрены проекты решений «О зонах оккупации Германии», «Об управлении Большим Берлином» и «О контрольном механизме в Германии». Мы препятствовали предложению У. Черчилля расчленения Германии и добились, как страна понесшая наибольший материальный урон, больших репараций. Общая их сумма определялась в 20 млрд. долларов и 50 процентов ее шла в пользу СССР. Черчилль не скрывал раздражения, а Рузвельт только посмеивался. Ведь Сталин мгновенно согласился на вступление ссср в войну против Японии через три месяца после окончания боевых действий в Германии. И здесь Сталин добился дополнительных условий выгодных Советскому Союзу. Это сохранение статуса-кво Монгольской Народной Республики; возвращения СССР всего того, что Россия потеряла в ходе войны с Японией в 1904-1905 годах; передача СССР Курильских островов. Два последних условия до сих пор, особенно после развала СССР, бесят политиков и обывателей на Западе и в Японии. Но, написанное в 1945 году пером, пока невозможно вырубить и топором. К сожалению, пока. Кстати, почему-то Запад и особенно японцы не вспоминают о таком факте, что в принципе Сталин мог получить все дальневосточные приобретения и без вступления в войну. Японские правительство отдавало нам Курилы и часть Сахалина, лишь бы СССР сохранил нейтралитет. Но Сталин был верен союзническому долгу, да и понимал, что без участия в войне с Японией его претензии могут быть в дальнейшем оспорены. Поэтому он и заставил союзников документально подтвердить права СССР на Дальнем Востоке. Вот вам и Сталин. Участник конференции британский фельдмаршал Монтгомери писал: «…Сталин почти не делал ошибок… Он обладал поразительным стратегическим чутьем, и я не помню, чтобы он сделал хоть один ложный шаг в наших переговорах по стратегическим вопросам…». Так же положительно для СССР решился и польский вопрос. Рузвельт и Черчилль согласились признать просоветское Временное правительство с включением в него некоторых деятелей эмигрантского лондонского правительства. Сталин согласился сразу, ибо не сомневался в том, что, в конечном счете, приберет к рукам всю Восточную Европу. И, наконец, основные принципы будущей ООН, закрепленные в Ялте, формально и фактически на долгие годы закрепили за СССР статус великой державы, без которого не мог решаться ни один вопрос в мире. Подлинный триумф нашей дипломатии. Ни до того, ни после Россия не добивалась подобных успехов. Так и хочется вспомнить слова великого М. Ю. Лермонотова: «Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя…». Невозможно даже представить таких успехов у политиков горбачевской, ельцинской и постельцинской эпохи. Кроме надувания щек и сдачи всего, что только можно они ничем себя не проявили. Наступили де, новые времена, мир изменился и играет по новым правилам. Доиграемся! Мир, возможно и изменился, но неизменным осталась лютая русофобия и ненависть к православию. Наши же лидеры не видят, да не хотят видеть этого. Бедная, бедная Россия!
Одна надежда на Бога. Она греет и дает веру в будущее возрождение, как давала ее зимой 1945 года. Распятая, униженная, замученная годами лихолетья Русская Православная Церковь встречала Рождество Господа нашего Иисуса Христа в 1945 году, как равный институт государства, как возрождающийся буквально на глазах столп российской духовной чистоты и силы. Думаю, не случайным было и проведение в феврале 1945 года с приглашением (впервые!) глав автокефальных восточнохристианских церквей и иностранных журналистов Поместного собора для выбора главы Русской Православной Церкви. Сан этот после смерти патриарха Сергия оставалось вакантным с мая 1944 года. Сейчас некоторые «ревнители» православия объясняют все происками Сталина, его стремлением заигрывать с Западом перед Крымской конференцией. Ну не глупость ли это? Уж только не в заигрывании с Западом можно упрекнуть Сталина. В 1945 году скорее Запад заигрывал с ним. Я же хочу привести краткую биографию Святейшего Алексия, Патриарха Московского и всея Руси, избранного на том Соборе, как ее изложил тогда Православный церковный календарь:
«Его Святейшество, Святейший Патриарх Московский и всея Руси АЛЕКСИЙ ( в миру Сергей Владимирович Симанский) родился в Москве 27 октября 1877 года. Среднее образование получил в Московском Лицее. В 1899 году окончил Московский Университет по юридическому факультету, в 1904 году – Московскую Духовную Академию. Степень кандидата в Университете он получил за сочинение по международному праву «Комбатанты и некомбатанты во время войны». А степень кандидата богословия в Духовной Академии за сочинение по кафедре философии «Господствующие в современном нравственно-правовом сознании понятия перед судом Митрополита Филарета». В 1902 году, будучи студентом 2-го курса Академии, он был пострижен в монашество с наречением имени Алексий и посвящен в сан иеродиакона, в 1903 году – в сан иеромонаха. С 1904 года иеромонах Алексий – инспектор Псковской Духовной семинарии. С 1906 года он – ректор Тульской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита, а в 1911 году переведен на должность ректора Новгородской Духовной семинарии и настоятелем Антониевского монастыря в Новгороде. В 1913 году архимандрит Алексий посвящен в сан епископа Тихвинского, викария Новгородской епархии, посетившим Россию Антиохийским Патриархом Георгием. Хиротония была совершена в древнем Софийском соборе в Новгороде. В 1921 году епископ Алексий переводится в Петроградскую епархию и становится ее первым викарием (епископом Ямбургским). В 1926 году назначется управляющим Новгородской епархией и возводится в сан архиепископа. В 1932 году – в сан Митрополита Новгородского. С 1933 года по день избрания своего Патриархом он – Митрополит Ленинградский. С 1943 года носит титул Митрополита Ленинградского и Новгородского. С 1943 года Митрополит Алексий – постоянный член Священного Синода. Во время Великой Отечественной войны весь период блокады безотлучно находился в Ленинграде. Награжден медалью «За оборону Ленинграда». В 1944 году, после кончины Святейшего Патриарха Сергия Митрополит Алексий, в силу своего старшинства среди прочих епископов Русской Церкви и согласно завещательному распоряжению почившего, становится Патриаршим Местоблюстителем. 2 февраля 1945 года Поместный Собор Русской Православной Церкви единогласно избрал Митрополита Алексия Патриархом Московским и всея Руси. 4 февраля состоялась его интронизация. В июне 1945 года Святейший Патриарх Алексий совершил паломничество к Гробу Господню и посетил Александрийский и Антиохийский Патриархаты. Награжден орденом св. Апостола Марка I степени и высшими орденами Ливанской и Сирийской республик”.
И этого пастыря, величайшего подвижника и героя блокады, сейчас поливают грязью, за то, что он пел дифирамбы Сталину. Стыдно, что это делают не только враги православия, но и люди, считающие себя таковыми. Уж им то надо знать отношение православно к власти. Уж им то должно было быть понятно, что не случайно Господь ввергал Россию в такое духовное безобразие, что причины всех наших бед надо искать в себе, а не во власти данной нам Богом. Им же хочу напомнить из соборного послания святого Апостола Павла к римлянам: “Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены…”.
Полковник Сергей Куличкин
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
