Когда сделан этот снимок – не знаю. Скорее всего, в мае – начале июня 45-го. Почему так думаю? Уж больно спокойные у бойца глаза. Улыбка застенчивая – ему же всего двадцать с небольшим, – а глаза спокойные. Значит, война уже позади. Значит, впереди жизнь!
Эта фотография была послана моему отцу 3 октября 1947 года из города Кулебаки. Отец тогда служил действительную, стало быть, получил в армии. «На долгую память брату Косте от Николая», – написано на обороте. Запамятовал Николай Тихонович. В житейском смысле – родной человек, собрат по страданиям – да. Но мой отец – дядя для Николая, хотя и младше его по возрасту. А брат Николаю – я. У нас, как и у наших отцов-братьев разница в 23 года. Так что вот этот симпатичный боец с орденом Славы на груди – мой двоюродный брат. И, стало быть, вторая половина надписи на обороте адресована по сути мне: «Хоть по фото друг друга узнаем, а ведь мы братья». Мне же, когда Николай подписывал эту фотографию, было от роду два месяца…
В огне Курской дуги
Сын Тихона, старшего брата из семейства репрессированных донских казаков Поповых, в самом начале своего ратного пути попал на Курскую дугу. Перед этим была учёба на водителя боевого мотоцикла. По окончании её – запасной полк. А в начале лета – с Волги его вместе с такими же молодыми бойцами перебросили эшелоном в центральную часть России.
В красноармейской книжке Николая значится одно место службы с начала призыва и учёбы и до конца войны: 15-й огмцб, то есть 15-й отдельный гвардейский мотоциклетный батальон. Но прежде чем устоялось такое наименование, подразделение прошло ряд стадий. Оно сформировалось, выделившись из двух частей: 23-го отдельного разведывательного батальона, где основой были бронеавтомобили, и 80-го отдельного мотоциклетного батальона. Формальное переименование произошло уже в 1944 году. Одно определённо – на начало июля 1943 года бойцы названных подразделений входили в состав 5-го гвардейского танкового корпуса.
Командиру 5-го гвардейского Сталинградского танкового корпуса генерал-майора А. Г. Кравченко был отдан боевой приказ: «Занять оборону на рубеже: Лунино – Тетеревино – Петровка и ни при каких обстоятельствах не допустить прорыва противника в направлении Прохоровки.
Комкор, командир бывалый, рассредоточил свои подразделения грамотно и дальновидно, имея возможность маневрировать ими в зависимости от боевой обстановки. Это было в дальнейшем отмечено.
Но на деле всё оказалось сложнее и драматичнее. Не оказалось соседа на правом фланге корпуса – видимо, застрял на марше или напоролся на внезапный десант врага. В обороне на прохоровском направлении образовался разрыв до четырёх километров. Понимая, какими последствиями это грозит, комкор на рубеж высот 243.2, 246.3 выдвинул танковый отряд, усиленный стрелковой ротой, а для обеспечения стыка с левым соседом (части 2 гв. тк) направил на рубеж Петровский – Нечаевка танковую роту, усиленную мотострелковой ротой. По заключению комкора, такое боевое построение давало возможность прочно удерживать занимаемый участок обороны. При этом командир корпуса имел внушительный подвижный танковый резерв.
Однако всё предусмотреть не удалось. Танковая дивизия СС «Райх» внесла серьёзные коррективы в планы командования. Противник смял рубеж обороны и продолжил наступление в направлении хутора Калинин, где в это время уже развернулся штаб генерала А. Г. Кравченко.
Где в это время находились Николай Попов и его боевые товарищи-мотоциклисты? Вот здесь, на хуторе Калинин, на самом пике немецкой танковой атаки. Молодые, необстрелянные, они, подавив страх, носились на своих железных коньках-горбунках с одного края хутора на другой, от одной части обороняющих прохоровское направление к другой, донося оперативные приказы штаба.
Атаки вражеских танков и мотопехоты сопровождались сильными ударами авиации по отступающим войскам. Как вспоминали оставшиеся в живых участники тех событий, самолёты врага буквально висели над этим районом, не давая поднять головы. Мощное воздушное прикрытие эсэсовских дивизий было основой их успеха в этот день. Несмотря на отчаянные усилия обороняющихся, к исходу дня 5-й танковый корпус оказался во вражеском кольце.
В окружениии
Невероятно сложное положение было у комкора. В обороне возникали одна за одной прорехи, а сил их «залатать» не было. А тут – новый прорыв на стыках частей. Едва он получил очередной приказ от командующего фронтом, в блиндаж ворвался уполномоченный командующего 6-й гвардейской армии полковник Никифоров. Угрожая генерал-лейтенанту оружием, полковник потребовал все силы корпуса бросить в контратаку…
Штаб корпуса сворачивался. Машина для вывоза штабных документов была выделена, но везти их в неизвестность было опасно. Поэтому документы были сожжены. Возможно, кто-то и из разведчиков-мотоциклистов, тот же Николай, палил их в огне, чтобы не достались врагу.
Части, оборонявшие хутор Калинин, где находился штаб корпуса, в том числе мотоциклисты-связисты и мотоциклисты-разведчики, к ночи начали отходить.
Из отчёта командования 23-го отдельного разведбатальона (орб) 5-го гв. тк:
«По приказанию командира батальона капитана Чуева батальон занял оборону на разъезде Беленихино. Вскоре туда прибыл 80-й мотоциклетный батальон (омцб) и вместе с 23-й орб занял оборону. С 20.00 на разъезд стали прорываться отдельные танки 20-й гв. и 21-й гв. танковых бригад корпуса, где вместе с 23-м орб заняли оборону. Вскоре здесь сосредоточились танки 20-й бригады и стали вести интенсивный огонь по противнику. Танки прибывали в течение всей ночи, и разъезд Беленихино, таким образом, стал прочным узлом сопротивления и могилой для десятков вражеских танков...»
Вот здесь, на разъезде Беленихино, занял оборону вместе со своими боевыми товарищами девятнадцатилетний солдат Николай Попов, мой двоюродный брат. Занял оборону, чтобы отстоять пядь этой земли – узел рокадных дорог – или умереть.
«Собрав здесь все имеющиеся силы – 23-й орб, 80-й омцб, а также 60 человек из 3-го сб 6-го гв. мсбр, – командир 20-й гв. танковой бригады в кратчайший срок создал жёсткую оборону, зарыв танки в землю. Благодаря этому удалось отбить атаку эсэсовцев, которые не только не взяли станцию, но и отошли к х. Калинин».
Они выстояли на том рубеже, через который эсэсовская танковая армада рвалась к Прохоровке, чтобы усилить направление главного удара. А уже 8 июля уцелевшие части 5-го танкового корпуса, в том числе 23-й орб и 80-й омцб, перешли в наступление. За четыре часа непрерывного боя они овладели х. Калинин и вышли на рубеж Озеровский – Собачевский – Безымянная высота южнее х. Собачевский.
В течение этих дней, докладывал командир 5-го танкового корпуса, корпус потерял многих испытанных в боях командиров, участников Сталинградской битвы. Погибли два командира полка, два начальника штаба бригады, тяжело ранен командир танкового полка прорыва. Убито и ранено две трети командиров батальонов, почти столько же командиров рот, множество бойцов.
А впереди были новые бои, ведь Курская битва продолжалась. И не всем довелось выжить в этом кромешном аду, где сошлись в смертельной схватке миллионы солдат и тысячи танков.
Николай Попов, приняв в огненной купели Курской дуги боевое крещение, уцелел. 5-й танковый корпус, выполнив боевые задачи, пополнился новыми бойцами, техникой и вновь устремился на врага.
Фронтовые дороги Николая
Дальнейший боевой путь рядового Николая Попова: Белгород – Харьков – форсирование Днепра – Кировоград – Умань – населённые пункты Правобережной Украины, Венгрия…
Освобождая территорию Дебреценского региона, важного стратегического узла, наши войска наткнулись на сильное сопротивление немецких и венгерских войск в предместье города Деречке. Вот здесь, в схватках за этот населённый пункт, «показал себя как смелый и волевой разведчик» (так в приказе) рядовой Николай Попов. Как проявил себя молодой, но уже бывалый боец? «Неоднократно участвовал с разведгруппами на разведке противника, доставляя командованию ценные сведения». 22 сентября противник обрушил на советские части авиацию, шёл интенсивный обстрел из орудий и миномётов. Несмотря на смертельную опасность, мотоциклист Николай Попов прорывался сквозь вражеский огонь и доставлял командованию самые свежие разведданные о противнике. Но и это ещё не всё. «В районе города Деречке т. Попов вывез с поля боя двух раненных красноармейцев, которых доставил в госпиталь». За мужество и отвагу в этих боях рядовой Николай Попов был награждён орденом Славы (№165214). Приказ от 4 ноября 1944 года.
Дальше были бои за Будапешт. Среди немецких подразделений оказалась 6-я полевая армия. Две армии с таким порядковым номером были уничтожены – под Сталинградом и в Бессарабии. Третью голову этого змея-горыныча ( под номером 666) рубил Николай Попов.
В красноармейской книжке Николая и в других документах отмечено, что он был ранен в обе ноги и контужен. Это, очевидно, произошло в последующих боях, которые становились всё яростнее. И, видимо, за тот бой, в котором Николай был ранен, его наградили орденом Красной Звезды (№774775). Это могло произойти на подступах к Вене, это могло быть при освобождении Праги, где бои продолжались и после 9 мая.
***
После войны Николай вернулся в поволжский город Кулебаки. Женился, окончил техникум, работал мастером на заводе, играл в духовом оркестре, любил рыбалку. Умер рано – в середине 80-х... Живы сын и дочь, есть внуки и правнуки…
Михаил Попов (Архангельск)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
