Проклятие «Сатурна»

Очерк

Командование германского вермахта оценило «стойкость и мужество» капитана абвера Алек­сандра Меньшикова пятью наградами. С неболь­шими перерывами во времени он был удостоен «Военного креста с мечами», а также золотых и серебряных медалей «За храбрость» и «За заслу­ги». Матёрый был враг.

Советское командование оценило заслуги старшего лейтенанта Красной армии Алексан­дра Козлова медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» и «Партизану Отечественной войны» I степени. Но и этих наград он был лишён в 1949 году, ког­да по представлению особого совещания при МГБ СССР был осуждён на три года лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях «за разглаше­ние сведений, не подлежащих разглашению».

Сегодня «сверхсекретные» сведения можно раз­гласить без опаски — слава Богу, ничем это уже ни­кому не грозит. Меньшиков и Козлов — один и тот же человек. Но даже сейчас, спустя столько лет, что-то сдерживало Александра Ивановича, когда он говорил о том времени. Что-то мешало раскрыть­ся до конца. Может, это следствие того, что судьба, вернее, война определила каждому из тех двоих, чьи жизни он прожил в тылу у немцев, свой соб­ственный путь.

Начался он для «обоих» в 1942 году.

Начальник абвер-группы обер-лейтенант Гибауэр сразу выделил среди других военнопленных именно его, Козлова. Началась игра по вербовке в разведшколу.

Александр Иванович, уже будучи в преклонном возрасте, всё ещё обладал феноменальной памя­тью, способностью тонко анализировать факты и да­вать исчерпывающие оценки. Задатки этих качеств и разглядел проницательный разведчик в пленном лейтенанте совсем ещё юных лет. В абвере, как из­вестно, дураков не держали.

Допросы велись за чашкой кофе, а нередко и за партией в шахматы. Козлов сразу отметил, что немец не давил на него, не принуждал открыть во­енные секреты. Хотя многое ли мог рассказать мо­лодой командир из разбитой дивизии с двумя лейте­нантскими кубарями в петлицах? Его, как и других, готовили в пехотном училище к победному маршу на Запад и боям на вражеской территории. Но слу­чилось так, что уже через несколько недель мучи­тельной обороны он вместе со всем соединением по­пал в окружение. Это был крах юношеским мечтам и горькое понимание того, что маршальский жезл, который, как известно, хранится в любом солдат­ском ранце, навсегда потерян.

Гибауэр тонко играл на этих чувствах. Но он не ведал о другом. О том, что именно этот познав­ший горечь поражения лейтенант не вышел тогда из боя. Собрал оставшихся в живых бойцов и вы­вел их из окружения. На восток путь был отрезан фашистскими дивизиями, рвавшимися к Москве.

Пробивались на запад, в смоленские леса, где на­чалась партизанская одиссея лейтенанта Козлова и его товарищей.

Из боевой партизанской характеристики:

«Тов. Козлов с октября 1941 года принимал активное участие в партизанском движении Смоленской области. Он был организатором пар­тизанского отряда в деревнях Селенка, Фомино, Громаки, Калита Дорогобужского района. Был на­значен командиром третьего батальона первого партизанского полка дивизии “Дедушка”. Служил начальником штаба первого партизанского полка. В 1942 году дважды представлялся к правитель­ственным наградам.

Командир партизанской дивизии “Дедушка”

В.И. Воронченко.

Комиссар П.Ф. Силантьев».

В том же 42-м дивизию «Дедушка» взяли в кле­щи эсэсовцы. И из второго в своей жизни окружения Саша Козлов вырваться уже не смог. Они пробива­лись, вступая в короткие схватки с вражескими за­садами, по ночам. А днями отсиживались в болотах, зарываясь по горло в жижу. Рядом с ним шла жена Евдокия, с которой поженились в партизанском от­ряде. Тем горше был плен.

— В лагере нас разъединили, — вспоминал Алек­сандр Иванович. - Но обер-лейтенант Гибауэр, уз­нав, что Евдокия была медсестрой, даже обрадо­вался. Пообещал найти ей работу. И меня рядом пристроить. Так мы оказались в каком-то немецком подразделении. Но обещание своё Гибауэр не вы­полнил. Жили мы с Дусей врозь. Это была игра. Я это понимал. Но уже тогда у меня созрело реше­ние начать контригру.

Однажды за партией в шахматы абверовец, смахнув фигуры с доски, спросил:

— Вы догадываетесь, где находитесь?

Козлов ответил прямо:

— Скорее всего, в каком-то разведоргане.

И тогда последовало жёсткое предложение стать курсантом школы, в которой готовили агентов для заброски в тыл Красной армии.

Козлов прекрасно понимал, что согласие фак­тически обрекало его на предательство. Но в то же время бывший командир-штабист расценивал пред­ложение врага как уникальную возможность про­никнуть в святая святых немецкой разведки. План созрел сам собой: окончить школу и при первом же рейде через линию фронта перейти к своим.

Жена поддержала его и разделила с ним смер­тельную опасность, хотя ждала в то время ребён­ка (к несчастью, он умер на третий день после рож­дения).

После окончания Катынско-Борисовской развед­школы Козлов-Меньшиков ещё какое-то время был здесь преподавателем. А потом с документами «ка­питана Раевского» его забросили в тыл к нашим. По заданию абверовцев он шёл на связь с разведгруп­пой, адаптировавшейся недалеко от Москвы.

Козлов навсегда запомнил дату, когда это слу­чилось, — 22 июня 1943 года. Ровно через два года после начала войны он объявил свою войну абверу.

В этой схватке его прикрывала жена, оставшаяся в оккупированном Смоленске заложницей.

Из справки-характеристики на бывшего зафронтового агента «Байкал-60»:

«В июле 1943 года в органы “Смерш”явился с по­винной агент германской разведки Раевский, он же Меньшиков — Александр Иванович Козлов... После явки с повинной был перевербован Главным Управ­лением “Смерш” и под псевдонимом “Байкал-60” 17 июля 1943 года переброшен в тыл противника под видом выполнившего задание германского аген­та...

Начальник 4-го отряда Главного Управления “Смерш” генерал-майор Утехин».

Рокировка удалась. Но это ведь не партия в шахматы за дачным столиком! Рейд через линию фронта в одну сторону. Затем — через простреливае­мую с двух сторон нейтралку — в другую. Проверки, одна из которых в «Смерше» чуть не закончилась арестом. Выручил командир дивизии «Дедушка» Василий Воронченко, который поручился за Козло­ва. Слава Богу, он в тот момент находился в Мо­скве.

По возвращении в «Сатурн» на первом же допро­се заместитель начальника разведшколы Фурман ошарашил вопросом, от которого похолодело всё внутри: «Вас там НКВД перевербовать не успел?» За отличившегося агента вступился тогда сам на­чальник авбер-команды-103 Герлиц, уже ставший подполковником. Он праздновал победу. Ещё бы, под Москвой внедрилась группа «сатурновцев». Вот подарочек «Смершу»!

Герлиц и в дальнейшем покровительствовал Козлову-Меньшикову. Это он рекомендовал его сначала на должность преподавателя, а позднее произвёл в капитаны и начальники учебной части «Сатурна». Он же представлял к наградам, которые сыпались золотым дождём.

Знал бы подполковник Герлиц, какую информа­цию гнали из-за линии фронта диверсионные груп­пы, с которыми «работал» наш разведчик! Почти все они использовались «Смершем» в радиоигре.

Впрочем, обратимся ещё к одному документу. Я делаю это по настоянию Козлова.

Из сообщения военного трибунала ордена Лени­на Московского военного округа:

«Козлов с июля 1943 по апрель 1945 года по зада­нию органов госбезопасности находился в немецкой Борисовской разведшколе - вначале преподавате­лем, а затем начальником учебной части школы. Используя своё служебное положение и стремясь выполнить задание органов госбезопасности, Коз­ловым в этой школе было перевербовано семь не­мецких агентов перед заброской их в тыл Совет­ской армии, шесть из которых прибыли по паролю, данному Козловым, в органы госбезопасности.

Козловым проводилась также работа по от­числению из школы и компрометации немецких агентов, которые были наиболее преданными не­мецкому командованию. Козлову удалось не только самому внедриться в немецкую разведку, но и закрепить положение четырёх агентов органов гос­безопасности, выполнявших специальные задания.

ВРИО зам. председателя суда Московского военного округа Н.Н. Колпашников».

У Владимира Богомолова есть знаменитый ро­ман «В августе 44-го». Писатель знал толк в том, о чём писал. Сам во время войны служил в «Смер­ше». Так вот, по его словам, голова одного разведчика-профессионала порой оценивается боевой мощью крупного воинского соединения. Как же оценили го­лову разведчика Александра Козлова? Абверовцы, конечно, дорого бы за неё заплатили. А «Смерш»?

К концу войны «Сатурн» перебросили в Гер­манию. Так и не дождавшись связника, гауптман Меньшиков продолжал снабжать «Смерш» ценней­шей информацией через перевербованных агентов. Это продолжалось почти до последнего часа войны. Только в июне 1945 года ему удалось войти в кон­такт с командованием союзнической американской армии. Именно в этом секторе базировалась развед­школа. Представился какому-то полковнику рус­ским фронтовым разведчиком, заброшенным в тыл к немцам для разведки обороны в районе Одера. О «Сатурне» — ни слова. (Господи, как же дорого ему обошлась эта «встреча на Эльбе»!)

Союзники направили его в лагерь в Бельгию, затем во Францию. В Париже Козлов был передан советской миссии.

А дальше случилось невероятное. Он ждал хотя бы благодарности за сделанное, за тот риск, кото­рый сжигал его в «Сатурне» столько лет. Однако после доклада и передачи ценнейшей аналитической информации начальство из Главного Управления «Смерша» отправило Козлова в отставку. Больше того, с него взяли подписку по неразглашению све­дений о выполнении спецзадания органов в тылу у немцев. И уж совершенно добили записью в доку­ментах, удостоверяющих личность, что никакой он не герой, а бывший пленный. Это было равносиль­но тавру позора и презрения, поставленному на лоб. По догадкам самого Александра Ивановича, так же­стоко рассчитался с ним «Смерш» за то, что он имел контакты с американскими разведслужбами. Раз­ведчики, как известно, союзниками не бывают.

Проклятие «Сатурна» мучило его чуть ли не всю жизнь.

Вернувшись на Ставрополье, в родное село Александровское, он сразу почувствовал, что значит быть изгоем. Ни работы, ни человеческого участия. Не выдержав мытарств, уехала к родным жена Ев­докия - как оказалось, навсегда. Отвернулись преж­ние товарищи.

— Знаете, в 60-е годы на основе моей военной био­графии были сняты кинофильмы «Путь в “Сатурн”» и «Конец “Сатурна”», — рассказывал Александр Иванович. — Там моего двойника Крылова-Крамера играет актёр Михаил Волков. Так вот, третью серию надо бы было назвать так — «Проклятие “Сатурна”». Это название вполне соответствует тому, что проис­ходило со мной в послевоенный период.

Окончательно разуверившись в том, что сможет получить сносную работу, он открылся военкому, что вовсе не в плену был почти три года, а выполнял специальное задание «Смерша». Последовал вызов в Москву. Арест. И дальняя, долгая дорога в Карлаг, где, кстати, отсидел своё Александр Исаевич Солженицын.

Из документов, которые мы «проштудировали» вместе с Козловым (я — впервые, он — наверное, в ты­сячный раз), меня больше всего поразил один. В по­становлении на арест и обыск от 1 июня 1949 года говорится:

«Будучи начальником учебной части “Сатур­на”, в своих лекциях Козлов высказывал резкие антисоветские суждения и запугивал агентуру ре­прессиями со стороны органов НКВД в случае явки с повинной».

Оказывается, и там советскому агенту под псев­донимом «Байкал-60» надо было вести пропаганду коммунистического образа жизни. Потрясающая логика...

И ещё. Пожалуй, впервые в жизни я столкнул­ся с официальным рескриптом, в котором, может, неуклюже, но всё-таки прорезалась совесть чинов­ников карающего органа. А также их готовность разделить вину со своими предшественниками ста­линской эпохи за все обиды, которые были нанесе­ны А.И. Козлову.

Сообщая Александру Ивановичу о полной реа­билитации, юристы трибунала Московского воен­ного округа сделали приписку, что их орган обра­тился к председателю Комитета государственной безопасности СССР с просьбой рассмотреть вопрос о его награждении.

Орден Красной Звезды (одна из двух наград, к ко­торой герой-партизан был представлен в 1942 году) Александр Иванович получил после отсидки в Кар- лаге. Как в насмешку. Орден Красного Знамени — через двадцать лет после окончания войны.

Есть у Александра Ивановича ещё одна награ­да, которой он очень дорожит. Много лет спустя после войны, когда некоторые наши горе-правите­ли додумались вообще не отмечать День Победы и отказаться от священного титула «Великая Отече­ственная», его свела судьба с Евгением Матвеевым. Знаменитый актёр и режиссёр вручил разведчику набор золочёных медалей с вычеканенными профи­лями Рихарда Зорге, Абеля и Шульце-Бойзена. Ду­маю, не ошибусь, сказав, что в этой галерее героев-разведчиков не хватает медали, посвящённой ему, Козлову. Позже Евгений Матвеев написал Алексан­дру Ивановичу в письме:

«Поверьте, очень хочется воплотить на экране сегодняшнего Козлова! Чтоб под стать такой глы­бище, как шолоховско-бондарчуковский Соколов. В судьбу такого ветерана можно вместить всю Россию! Её изначальный характер!»

...Проклятие «Сатурна» снято. И всё-таки меня не перестаёт мучить вопрос: какой бы знак препи­нания поставил в конце этих слов сам Александр Иванович Козлов?

Честно говоря, не хватило духу спросить его об этом при встрече.

Сейчас уже позд­но, поздно.

Николай Седов (Краснодар)

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"