Чеченские рельсы

1 августа — День железнодорожника

Бронепоезд…

С детства в сознании каждого из нас это слово звенит своей грозной броней. Какой мальчишка не мечтал хоть раз в жизни прокатиться на бронепоезде? От одного вида этих орудийных стволов, ощерившихся с башен броневагонов, дух захватывает. Стальное сверкание, сотни крепких заклепок, мощное и уверенное громыхание колес, суровые лица экипажа…

Для большинства воинов России служба в Чечне начиналась с железной дороги. И вот оно первое волнение – путешествие в поезде по ветке Моздок-Гудермес-Грозный. Сначала – бывшие станицы, где некогда жили терские казаки, пережившие геноцид в начале двадцатых годов ХХ столетия и окончательно изгнанные отсюда «волками свободной Ичкерии» в девяностые годы. Станции: Ищерская, Алпатово, Чернокозово, Мекенская, Савельевская, Калиновская, Левобережное, Новое Солкушино, Николаевская, Червленая – всё русские названия, до самого моста через Терек после Червленой-Узловой. Почти сто километров. Справа неутомимо бежит за поездом батюшка Терек, слева – плодородные земли, которые давно уж никто не обрабатывает.

За мостом через Терек начинаются исконные чеченские места. Селение Дарбанхи, мост через Сунжу, Гудермес. Здесь, в Гудермесе, резкий поворот на сто двадцать градусов, и поезд, доселе шедший с северо-запада на юго-восток, еле бредет теперь с востока на запад, через Джалку и Аргун – в Ханкалу и Грозный. Менее сорока километров тащится медленно, томительно, будто его тяжело ранило, и он ползет на брюхе. Не раз и не два за последние десять лет шли на этом крохотном участке Северо-Кавказской железной дороги бои, особенно здесь, в Джалкском лесу, ставшем для Чечни тем же, чем для Англии – Шервудский лес. Только в Шервудском лихачествовали благородные разбойники Робина Гуда, а в Джалкском – боевики Басаева и Масхадова. Речка Джалка – скромный ручей, аспидной змейкой бегущий по лесным чащобам. Но сколько русской кровушки эта змейка выпила! Мост через Джалку – целая крепость. Написано «Блокпост», а надо бы читать – «Блокмост». Далее – Аргун. И если «посчастливится» бойцу, что его вагон задержится возле развалин бывшего завода, то обожжет сердце знаменитая аргунская надпись, сделанная на кирпичной стене рукой какого-то Шамиля, Зелимхана или Ачимеса: «Добро пожаловать в ад!»

За Аргуном начинается великая Ханкала – основное расположение российских войск в Чеченской республике. Становится безопаснее, и поезд вновь набирает ход.

Станция Ханкала «украшена» многочисленными лачугами, превращенными в столовые. Здесь добрые чеченки варят манты, пельмени, пекут пирожки и лепёшки, жарят шашлык и прочие кушанья. Всё очень вкусно, и днем бойцы с удовольствием и без опаски приходят сюда подкрепиться. А ночью — не приведи Бог чью-нибудь лихую голову занесёт в такой «ресторан» прикупить что-то ради продолжения веселья, может эта голова навсегда расстаться с шеей. Случаев было немало.

От Дона до Кавказа — богатейшие, плодородные земли, с глубоких веков освоенные русскими людьми, здесь всегда ковалась русская слава, рождались крепкие сыны и дочери Отечества. Во второй половине XIX столетия эти земли стали одеваться в кольчугу железных дорог. Это стало залогом ещё большего укрепления Дона, Кубани и Ставрополья.

Всем известны свидетельства современников о том, до чего тяжелым был труд на строительстве железной дороги. Особенно, конечно, памятны пронизанные болью строки некрасовских стихов. И всё же, по воспоминаниям тех же современников, рабочий люд не роптал и вполне удовлетворялся скромными заработками. Благодаря выносливости и трудолюбию людей, железная дорога Ростов-Владикавказ была построена в намеченные сроки — за три года. От Ростова-на-Дону через Тихорецкую, Армавир, Невинномысск, Минеральный Воды, Прохладную до Владикавказа протянулась железная длань.

В 1891 году началось строительство железной дороги от станции Беслан, что неподалеку от Владикавказа, на Каспий. Через Грозный, Гудермес, Хасавюрт — к Петровску, как тогда называлась Махачкала. «Устье ущелья выходит в долину Сунжи, там строят железную дорогу на Каспий, в Петровск; оттуда врывается в горы глухой гул, точно выстрелы из пушек, лязг железа о камень, свист рабочего паровоза, сердитые крики людей...» — так описывал строительство Максим Горький, работавший в то время в Беслане ночным сторожем.

Владикавказская дорога продолжала расширяться, расти во все стороны. Открывалось движение на участках Минводы-Кисловодск, Кавказская-Ставрополь, Бештау-Железноводск, Петровск-Дербент, Тихорецкая-Царицын и многих других. Даже с началом Первой мировой войны строительство дорог на Владикавказском раскидистом древе не прекратилось. Продолжала возводиться железная дорога вдоль Черноморского побережья, были построены ветки Прохладная-Моздок-Кизляр, Червленая-Гудермес и другие.

После лихолетья Гражданской войны дело восстановления Владикавказской дороги возглавил ее новый начальник, потомственный железнодорожник, инженер путей сообщения Сергей Дмитриевич Марков. Тяжело больной, он работал настолько самопожертвованно, что после его преждевременной кончины Северо-Кавказскому округу путей сообщения было присвоено его имя.

Великая Отечественная война прокатилась по всей Северо-Кавказской железной дороге. Железнодорожники героически участвовали в битве за Кавказ. Лишь после победы под Сталинградом, с января 1943 года в победных сводках Советского информбюро зазвучали названия железнодорожных узлов и станций Северо-Кавказской дороги: «…наши наступавшие войска внезапным ударом овладели городом и железнодорожной станцией Моздок…», «…после упорного боя освободили Георгиевск, Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск и Железноводск…», «…овладели железнодорожной станцией и полностью освободили город Ростов-на-Дону…»

Послевоенное восстановление дороги проходило в условиях такого же воодушевления, какое наблюдалось по всей стране. И вот уже вновь по веселым стальным рельсам побежали поезда, везущие отдыхающих на курорты Черноморского побережья, в здравницы Северного Кавказа.

Увы, в наше время огромная транспортная система Северо-Кавказской железной дороги вновь оказалась на прифронтовой полосе. Конечно, не так, как в 1941-1943 годах. И всё же…

Сталинская депортация 1944 года послужила козырной картой для новых политиков Чечни после прихода к власти Горбачева. С легкой руки «гуманного» писателя Приставкина всюду заговорили о неизжитой вине русского народа перед кавказскими племенами. Генерал Дудаев, доблестно воевавший в Афганистане, объявил газават Ельцину, а вместе с ним и всей России: «Война до последнего чеченца!» Так, через 140 лет после окончания Кавказских войн, горы вновь запылали огнем, а особо «предприимчивые» чеченцы возродили на Кавказе рабовладение. На берегах Сунжи, Аргуна и Терека вновь появилась русская действующая армия.

  Война в Чечне. Взрывы в Минеральных Водах, во Владикавказе, в Моздоке, в других городах. Железнодорожные станции Северного Кавказа, Ставрополья, Кубани стали объектами повышенной напряжённости.

Чем дальше отъезжаешь к югу от Ростова-на-Дону, тем чаще попадаются вдоль дороги хмурые люди с оружием и в камуфляже, то там, то сям промелькнёт бронетранспортёр. А уж за Моздоком ты и вовсе окунаешься в военное время. Искорёженные столбы с повисшими проводами, развалины домов, сожжённые остовы автомобилей. И всюду вдоль дороги — окопы, из которых то и дело заметишь высовывающуюся голову в каске. Охраняют дорогу и нефтепровод усиленно, бдительно. Блокпосты, блокпосты… Нередко над бронепоездом пролетит вертолёт сопровождения.

А чем ближе к Грозному – тем гуще становятся тучи черных ворон, привыкших к постоянной поживе. Именно черных, а не серых, как в средней полосе России.

То, что происходило в начале девяностых годов прошлого века на чеченском участке Северо-Кавказской магистрали, не сравнимо с хаосом, наступившим после переворота 1917 года, когда местные жители сжигали станции, разбирали полотно, развозили по аулам рельсы, шпалы и целые вагоны. И все же, у людей в девяностые годы складывалось ощущение наступившего хаоса, когда то и дело составы подвергались нападениям вооруженных банд. Было от чего свихнуться, когда киношные события фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих» врывались в реальную жизнь. На перегонах между станциями поезда попадали в засаду, бородатые разбойники врывались в вагоны и беспощадно грабили, убивали, насиловали. С непонятной жестокостью уничтожали машинистов, будто показывая: «Нечего водить поезда по нашим землям!» В итоге железнодорожное сообщение по территории Чеченской республики было полностью сорвано, и в первые годы нового столетия его пришлось восстанавливать заново. Для этого поистине нужно обладать железной волей. Чинить полотно дороги и водить поезда, постоянно подвергаясь опасности нападения со стороны боевиков – это ли не настоящее мужество?

Под прицелом ваххабита восстанавливались железнодорожные мосты через Сунжу, Терек, Шуадон, Аксай, Аргун, Джалку, поднимались и воскресали пути на станциях Грозный, Аргун, Джалка, Гудермес, Кади-Юрт. А когда весной и летом 2002 года случилось жестокое наводнение на Юге России, железнодорожные войска срочно перебрасывались из Чечни в районы бедствия, и военные железнодорожники лучше всех справлялись со своими задачами, первыми выходили к разрушенным мостам, завалам, забитым селем путям и тоннелям. А потом они снова возвращались в Чечню, где работы по-прежнему было по горло.

Каждую неделю приходилось разминировать по сотне километров территории, проводить инженерную разведку на территории пяти тысяч километров, осуществлять перевозку пяти-шести тысяч военнослужащих.

А что сейчас? Сейчас, конечно, куда спокойнее. Но нет-нет, да и снимут на каком-нибудь участке автодороги, бегущей вдоль полотна,   «монку» — МОН-50, мину осколочную направленную. А на самом полотне чуть ли не каждую неделю обнаруживают фугасы. Чаще всего бандиты не успевают их поставить, замечают наших разведчиков и спешат унести ноги.  

Места дислокации различных войск в Ханкале носят условные кодовые наименования. Лагерь железнодорожных войск обозначен именем одного всемирно знаменитого курорта. Вот почему бойцы и офицеры, возвращаясь в свой лагерь, грустно шутили: «Опять на курорт еду!» Но со временем в этой шутке появилась крохотная доля правды, когда железнодорожники о своем месте дислокации стали с гордостью говорить: «По сравнению с остальными, у нас и впрямь курорт».

Если представится возможность, советую побывать на этом курорте. В Ялте или на Ямайке любой дурак побывает, а сюда попадет далеко не каждый. Здесь действительно куда лучше, чем в других курортных уголках солнечной Ичкерии. Надежные подъездные пути обороняются крепкой стеной и грозными блокпостами. За стеной открывается пленительный вид на окраины Грозного. Между этими окраинами и лагерем железнодорожников – широкое минное поле.

Кто бывал в Ханкале, тот знает, что такое «грязная война». Но называют ее грязной в основном из-за особенных свойств местной грязи, которая необычайно прилипчива к обуви. Сделал шаг – у тебя на каждом ботинке по полкило этой серой глинистой субстанции. Еще шаг – по килограмму. И так далее. На железнодорожном курорте этого нет, настолько здесь чисто и ухожено. Всюду – асфальт, щебенка. За чистотой следят с особым рвением.   Имеется целый банно-прачечный комбинат. Бойцы и офицеры проживают в удобных модулях – линолеум, занавески, удобные койки, телевизоры. Питаются в двух уютных столовых, оснащенных добротными кухнями. О сухом пайке давно позабыли. Поварихи то и дело балуют своих подопечных свежеиспеченными булками и пирожками.  

Кстати, о бане. Она здесь превосходная. Хорошая парилка. Широкий предбанник под открытым небом. Правда, небо затянуто маскировочной сеткой. Зато на стене изумительная живопись – берег лазурного моря, золотой песочный пляж, кресло под тентом, и прелестная полуобнаженная красавица машет платочком. Сидя после крепкой парилки перед этим шедевром живописи, и впрямь чувствуешь себя на курорте.

Забота о спорте баней не ограничивается. Между железнодорожными путями разбиты две спортплощадки. Первая – для футбола, вторая – для волейбола и баскетбола. Именно здесь проходят всеханкалинские соревнования по этим видам спорта. По утрам, глядишь, – тренируются. Там трепещет под ударами стека ворот, а тут глотает мячи баскетбольная корзина.

Соревноваться в спорте приходят на наш курорт не только из соседних расположений. Но даже чеченцы – железнодорожники из Грозного.

  Но не только физическое развитие увлекает бойцов и офицеров. Среди них немало книголюбов. Мало где в чеченских условиях увидишь библиотеку, а здесь есть. Бывает изба-читальня, а тут – вагон-читальня. Большинство книг собрано Союзом писателей России и редакцией газеты «Гудок»

Подарки от газеты «Гудок» и Союза писателей воинам-железнодорожникам к празднику вооруженных сил стали традиционными. Инициатива исходила от Игоря Янина — главного редактора главной железнодорожной газеты России. Янина охотно поддержал тогдашний министр путей сообщения Геннадий Фадеев. Приказал выделять деньги для этой акции. Директор Федеральной службы железнодорожных войск генерал-полковник Григорий Когатько взял инициативу журналистов и писателей под свою опеку. Руководители оперативной группы железнодорожных войск в Чечне генерал-майор Геннадий Погуляев, полковник Валентин Колесников, полковник Игорь Зубков сделали все для постоянного успешного осуществления поставленной задачи.  

Что привозят? Вот перечень подарков в феврале этого года: мед, орехи, соки, знаменитая керченская сельдь, фрукты, овощи, конфеты, печенье, сгущенка, сигареты, музыкальные инструменты, мячи, шахматы, телевизор, видеомагнитофон.   Это на весь лагерь, а еще каждый боец и офицер получили свой личный пакет. В нем – термос и термокружка, бритвенные принадлежности, кремы, шарф, перчатки, теплые носки, футболки от московского и ярославского «Локомотива».

А кроме того – книги, много книг. В основном по истории Отечества. Книги, рассказывающие о боевой славе России, о ее героях – Федоре Ушакове и Александре Невском, Дмитрии Донском и Алексее Ермолове, Суворове и Кутузове, Ватутине и Рокоссовском. Ну и, конечно, русская классика — Пушкин, Толстой, Шолохов, Булгаков. Всё это читают. В основном, конечно, офицеры. Но есть и среди бойцов любители полистать хорошую книгу, изучить содержимое вагона-читальни за те три месяца, на которые их сюда привозят служить.

И вот, смотришь, сидит суровый «полкан» в вагонном отсеке и переписывает из журнала к себе в тетрадь стихи Юрия Лощица:

Игумены застав, угрюмые старлеи,

Из танковых пещер швыряющие гром,

Прощаясь впопыхах у огненной траншеи,

Я об одном прошу, молю вас об одном.

Вы, штурманы пурги, что над песками взмыла,

Вы, шофера лихих пехотных колымаг,

И вы, искатели тротилового мыла,

Прошу вас, выверяйте каждый шаг.

Не смейте погибать! Вы нам нужны живые.

Родные вы мои, не смейте умирать!

В тоскующих полях заждавшейся России

Вам уготована иная рать.

Это еще про Афган писано, а звучит так, что и для Чечни вполне подходяще.

А когда в пасмурный февральский день во время вручения подарков прохудились небеса, бойцы первым делом бросились спасать от дождя книги.

Сейчас в Чечне числятся четыре бронепоезда — «Байкал», «Терек», «Амур» и «Дон». Последний в этом году проходил длительный ремонт. Каждый бронепоезд оснащен зенитной установкой. В чеченских условиях она является главной огневой единицей грозного боевого состава. С небес, кроме черных ворон, ею сбивать нечего, зато, поставленная на открытую платформу, она весьма удобна для стрельбы по наземным целям, поскольку вращается и с нее можно вести огонь то влево, то вправо, в зависимости от того, с какой стороны нападают на поезд. И снаряд из своих стволов она посылает внушительный, надолго отбивает охоту пощупать тело бронепоезда. К тому же — прицельность.

На отдельной платформе в составе бронепоезда едет танк, но из него стрелять приходится очень редко, в основном «зэушки» вполне достаточно, особенно теперь, когда нет такой войны, как в середине и в конце девяностых.

Кроме танка и зенитки бронепоезд оснащен крупнокалиберными пулеметами, установленными в бронированном вагоне. Для ведения антитеррористической операции такого огневого запаса вполне достаточно.

Названия у бронепоездов вполне мирные — географические. Три реки и одно озеро. В первую чеченскую кампанию боевые спецпоезда носили цифровые обозначения. Один из поездов бойцы в шутку называли «Капут Басаеву» или просто — «Капут». Естественно, боевики, прознав про это, на бронепоезд с таким прозвищем устроили настоящую охоту. В конце концов, «Капут» был взорван ими.   С тех пор бойцы-железнодорожники предпочитают не шутить с наименованиями.

Постоянные обстрелы бронепоездов продолжались до 2003 года. Сейчас, вот уже второй год, стало гораздо спокойнее. Надолго ли? После убийства Кадырова многие стали с тревогой подумывать, не вернутся ли недавние времена?

Но что бы ни было суждено в ближайшем будущем, есть кому защищать железную дорогу на Северном Кавказе! Много героев появлялось здесь, и если надо, появятся снова.

Полковники Анатолий Арбузов, Михаил Бородин, Анатолий Павлов, много раз обстреленные, знающие, что такое сопровождать бронепоезд по горячим чеченским рельсам, продолжают служить здесь, хотя давным-давно могли бы уже замениться.

Полковник Владимир Попов, кавалер Ордена Мужества, еще во время грузино-абхазского конфликта получил тяжелейшее ранение в живот осколками шариковой бомбы, имеет уже около двадцати командировок в Чечню.

Полковник Василий Линенко, еще во время первой чеченской кампании приговоренный бандитами к смерти и чудом вышедший из окружения на железнодорожном участке между Червленной и Гудермесом, продолжает ездить по своим боевым местам, теперь уже в качестве военного журналиста.

Кавалер Ордена Мужества старший прапорщик Анатолий Шокотько 19 августа 2002 года летел на том самом вертолете Ми-26, который на подходе к Грозному был сбит боевиками. Шокотько чудом остался жив, лежал в госпитале и по праву мог покинуть Чечню. Но из госпиталя он вернулся в лагерь железнодорожников и продолжал служить в горячей точке.

Другой такой же случай. Ефрейтор контрактной службы Владислав Дмитриев находился на платформе бронепоезда, когда под ней сработал заложенный бандитами фугас. Владислав получил тяжелую контузию. Но, выписавшись из госпиталя вновь вернулся на бронепоезд.

На Северном Кавказе это норма, а если задуматься – ведь не Великая Отечественная идет в Чечне, можно и уступить свое место другому контрактнику, другому бойцу, другому офицеру. А они – возвращаются в строй. И ездят по горячим чеченским рельсам из Ханкалы в Моздок, из Моздока – опять в Ханкалу. И каждый такой рейс – как русская рулетка. Вдруг, да сработает адская машина и в небо взметнется чудовищный взрыв фугаса, превращающий вагон поезда в произведение авангардного искусства – не то взбесившийся тюльпан, не то окаменевший осьминог, не то еще что-то, непонятно что…

Александр Сегень

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"