Хочу написать о своих односельчанах, соседях, с которыми мне посчастливилось жить рядом в разные периоды моей жизни.
Через дорогу напротив родительского дома, находилась усадьба семьи Ткаченко-Гайдай. Их подворье граничило с подворьем моей родной тёти, и не было между ними никаких заборов, общались совершенно свободно. Всех нас связывали добрые дружеские отношения. Глава семьи, Ткаченко Иван Иванович, человек незаурядный. Фронтовик. На войне потерял один глаз. О своём ранении рассказывал с юмором. «Ослепило. Всё лицо залило кровью. Ну, думаю, убили. Надо принять красивую позу, вдруг, потом фотокорреспонденты приедут! Полежал, полежал – не умираю и пополз в направлении наших окопов». После войны закончил исторический факультет университета, затем заочно аспирантуру в Ленинградском университете. Работал учителем истории в школе. Занимался краеведением. Об Иване Ивановиче, как краеведе и учителе написано очень много. Я повторяться не буду. Мне известна другая сторона его жизни, жизни соседа дяди Вани Ткаченко. Мои первые детские воспоминания: дядя Ваня стоит у калитки своего двора и с кем-то разговаривает. Одет он в светлый полотняный костюм и белую сорочку – вышиванку, называемую «гуцулкой», без головного убора. Этой, любимой им, форме одежды он оставался верен очень долго. Иван Иванович был прост в обращении с соседями. Однажды из одной из своих многочисленных командировок привёз мне в подарок цветные карандаши, 24 цвета! Сколько радости было! Я их очень берегла и только самым близким друзьям разрешала немного порисовать. Мы с подружкой Ларисой часто подкарауливали Ивана Ивановича, чтобы задать свои бесчисленные, важные для нас вопросы. Он обстоятельно отвечал на них, а мы слушали, затаив дыхание. Ведь Иван Иванович очень много знал и умел интересно рассказывать. У него была огромная библиотека. В ней имелись даже все тома Большой Советской Энциклопедии. И это в конце 50-х, начале 60-х годов прошлого века!
Я, конечно же, погрешила против истины, назвав Ивана Ивановича главой семьи Ткаченко-Гайдай. Реально главенствовала его жена Наталья Владимировна. Голубоглазая красавица с толстой косой цвета воронова крыла уложенной короной вокруг головы, красиво и модно одетая, она всегда привлекала восхищённые взгляды окружающих. Сейчас я задаюсь вопросом, как тётя Наташа в те годы умудрялась иметь такой шикарный гардероб? А платья действительно были шикарные! Из креп-жоржета, крепдешина, шифона, было одно даже из панбархата! И фасоны ведь надо придумать! Журналов мод тогда у нас не было, а из книги «Домоводство» много не возьмёшь. Тётя Наташа наряды меняла часто. Надоевшие платья продавала за полцены односельчанкам. В первую очередь одежда предлагалась моей маме и тете. Всё это примерялось под «ахи» и «охи», но, практически, ничего не покупалось. Тёте не подходили наряды по фигуре, а маме по деньгам. Правда, одно платье мама всё-таки купила! Из шифона светло-зелёное с рисунком белыми лилиями и кружевным бантом! Долго оно у нас жило!
В молодости Наталья Владимировна нигде не работала. Занималась домашним хозяйством. Хозяйство необычное. Живности никакой не разводили. Зато сад и огород содержался в образцовом порядке. Но самой главной достопримечательностью был огромный палисадник с разнообразными, редкими для того времени растениями. Мы с сестрой и подругой часто, затаив дыхание рассматривали и нюхали каждый цветок. Надо сказать, что содержать такой цветник было довольно трудно. Кроме всего прочего, воду для полива носили в вёдрах из колонки, находящейся метрах в ста от двора. Поэтому односельчане и не увлекались цветами. Сажали самые неприхотливые: бархатцы, астры, циннии. Наталья Владимировна делилась семенами и отростками своих цветочных культур, и постепенно соседские палисадники преобразились. У нас во дворе росло несколько кустов роз. Мои родители очень гордились ими.
Тётя Наташа хорошо готовила. Угощала нас невиданной в то время выпечкой: хворостом, различным печеньем и тортом, состоящим из множества коржей, пропитанных заварным кремом. Потом такой торт пекла моя мама. Надо сказать, что выпечка коржей на плите, которая топилась дровами, на керогазе или примусе – это своего рода искусство.
Ещё у Натальи Владимировны было большое увлечение – вышивка крестиком. Тогда вышивание было процессом творческим. Со специальной картинки на бумаге изображение переносилось на холст, с прикреплённой к нему канвой. Подбиралась величина крестика, их количество в строчке, цвет ниток. Наталья Владимировна вышивала очень много – настоящие картины, ковры, покрывала, всевозможные накидки. Особенно хороши были картины! Их было много, но мне запомнились «Ромео и Джульетта», «Кремлёвская набережная», «Наездница», «Прощание вещего Олега с конём», «Замок». От них невозможно было глаз оторвать! Все предметы, растения, люди выглядели абсолютно реально, как живые! Тогда многие женщины вышивали, в том числе, моя мама и мама подружки, тётя Паша. Вышивали они одинаковые сюжеты, обменивались нитками нужных оттенков. Получалось у всех хорошо, но произведениями искусства можно назвать только работы Натальи Владимировны. Что-то неуловимое отличало их от работ других женщин. Наверное, то, что называется божьей искрой, талантом. Жаль, что многие вышивки тёти Наташи не сохранились, в доме у сына случился пожар и многие изделия сгорели. К счастью, почти все картины удалось спасти. Сейчас они украшают дома сына и внуков.
Наталья Владимировна была певуньей. Пела в хоре Дома Культуры. А в длинные, зимние вечера приходила к нам. Взрослые играли в карты и лото, женщины иногда вышивали и пели. Пели русские и украинские народные песни, песни советских композиторов. Разрешалось подпевать и нам, детям. Это были незабываемые вечера. Иван Иванович посиделки не посещал. Он в это время работал. Писал статьи в газеты и журналы, делал запросы в архивы, вел переписку с участниками боёв в окрестностях Новой Калитвы. Делал ту работу, которая в будущем сделала его известным учёным-краеведом.
Третьим членом семьи был сын тёти Наташи Юрий. Своего родного отца Юра не знал. Он погиб на фронте. С Иваном Ивановичем у них сложились хорошие дружеские взаимоотношения, взаимоотношения родных отца и сына. Под влиянием Ивана Ивановича у Юры формировалась жизненная позиция, интересы, увлечения. А увлечений у него было много: электротехника, радиотехника, фотография, изготовление всевозможных изделий из дерева, рисование. И всё получалось! Всем соседям устранял неисправности по части электричества, устанавливал и подключал розетки и выключатели. К Новому году спаял гирлянду и повесил на ёлку, установленную в доме у моей тёти. И пусть это была немигающая гирлянда из обыкновенных лампочек, для нас с сестрой и подругой это было диво невиданноё. Ёлка вся сияла! В её свете блестели и загадочно мерцали ёлочные игрушки. Мы просто глаз не могли отвести от такого чуда!
Юрий старше меня на девять лет. Для 7-8-летних детей это огромная разница в возрасте. Но мы общались довольно часто. Он рассказывал нам что-нибудь интересное и фотографировал. Многие мои детские фотографии сделал Юра. Хорошие чёткие снимки, не выцвели и не пожелтели. Я очень благодарна ему за эту память.
Потом жизнь развела меня с этой семьёй. Юра ушёл служить в армию на три года. Я уехала из Новой Калитвы и с Ткаченко-Гайдай виделись редко. И только прошлой зимой нахлынули воспоминания. Этим летом решила зайти к Юрию, но узнала, что он тяжело болеет. Растерялась, и не зашла. А жаль!..
Семья Лушпиных
Я вышла замуж за односельчанина. Жили мы в Воронеже. В Калитву приезжали часто. Все отпуска и праздничные дни проводили в доме у свёкра и свекрови. Летом там собиралось много народу. Приезжали два брата мужа с семьями и другие родственники. За столом собиралось по 12-15 человек. Было шумно, весело и по-семейному уютно. Свёкор и свекровь были людьми очень интересными, хоть и не простыми в общении. Именно их меткие, оригинальные высказывания мы чаще всего цитируем у себя в семье. Так двум своим сыновьям – солидным, состоявшимся в жизни, уже убелённым сединами мужчинам – свёкор очень спокойно заявлял: «Один умный, другой грамотный, а толку от вас никакого. Мотоцикл отремонтировать не можете». Ясно, что под подобные характеристики попадали многие односельчане. Свекровь тоже была остра на язычок. Мы, три невестки, её уважали и немного побаивались. Но, несмотря на всё это, у родителей моего мужа были добрые отношения с соседями. Особенно дружны они были с семьей Лушпиных.
Это большая (без приезжих) дружная семья. Во дворе у них всегда толпился народ. Заходили «на минутку» соседи, многочисленные родственники и знакомые обменяться новостями, чем-то угостить хозяев, угоститься самим. Очень добрая непринуждённая атмосфера царила в этом дворе! Но долго сидеть было некогда, хозяйство большое. Корова, телёнок, поросёнок, гуси, утки, куры, кролики требовали постоянного внимания. А ещё огород в сорок соток! И всем этим управляла спокойная, мудрая немолодая женщина Лушпина Александра Тихоновна, по-простому – Тихоновна, тётя Саня, бабушка Саша. Муж погиб на фронте. Одна растила сына и не представляла себе жизни вне его семьи с радостями и печалями, хлопотами и заботами, каждодневным трудом. Вырастила трёх внуков, часто ещё приходил четвёртый, от первого брака сына. Она дождалась и правнуков, всех нянчила и привечала в доме.
Молодые, невестка и сын, работали от зари и до зари в колхозе. Они, конечно, помогали делать тяжёлую домашнюю работу, но основной груз забот ложился на плечи бабушки Саши. Все были накормлены, напоены, обихожены. И всё это выдержанно и спокойно. Я ни разу не слышала, чтобы она на кого-нибудь кричала, жаловалась на жизнь или «мыла косточки» невестке. Вкусно готовила простые и сытные блюда. Моя свекровь, сама хорошая кулинарка, часто советовалась с Тихоновной по поводу пирогов или заготовок на зиму. Вот такая светлая женщина жила с нами по соседству. Ушла она из жизни тихо, окружённая заботой и любовью родных.
Под стать Александре Тихоновне пришлась невестка Лиля, Лилия Георгиевна. Внешне невозмутимая, спокойная, она просто излучает добрую, мудрую, умиротворённую энергию. Хотя проблем в семье всегда хватало!
Лиля старше меня на восемь лет. Я помню её ещё совсем юной высокой, красивой особой яркой красотой, весёлой девушкой. Замужество, рождение троих детей, тяжёлая, но любимая работа, незначительно изменили внешность и характер Лили. А работала она механизатором в колхозе. С ранней весны и до поздней осени на тракторе пахала землю, сеяла хлеб, подсолнечник, свёклу и другие сельскохозяйственные культуры, ухаживала за посевами. Входила в состав знаменитой в своё время женской бригады механизаторов «Новокалитвянка». Не «женская» профессия отнимала много сил и нервов, но Лиля никогда не жаловалась, не ругала начальство, товарищей по труду, неблагоприятную погоду и т.д. Она работала, и работала хорошо!
За это была награждена Памятным знаком «Ударник 9-ой пятилетки» и медалью «За трудовое отличие». Трижды избиралась депутатом областного Совета народных депутатов. Вот такой заслуженный и уважаемый человек – моя бывшая соседка Лушпина Лилия Георгиевна! Никогда ничего не рассказывала ни о своих наградах, ни о депутатской деятельности. Просто удивительная скромность! Только однажды во время вечерних посиделок с песнями у нас во дворе обмолвилась, что после сессии областного Совета на банкете трижды «на бис» пела «Прощай, любимый город, уходим завтра в море…».
О посиделках хочется написать особо. Это одна из самых любимых мною картин сельской жизни. Вечером, усталые после длинного трудового дня и летней жары, женщины выходили из своих дворов и рассаживались на чьей-либо уличной скамейке. Кое-кто приносил с собою стульчик. Многие ждали возвращения своих коров из стада, но большинство выходили подышать, поговорить. Публика была разновозрастная. Тут же бегали дети, самые маленькие сидели на коленях у матерей или бабушек. Вёлся неспешный разговор, обсуждались сельские новости, часто слышался смех. Подходили мужчины, курили, что-нибудь рассказывали. Иногда засиживались до звёзд. Разговоры затихали. Хотелось только смотреть в темноту, слушать звон кузнечиков в засыпающем селе и вдыхать напоённый неповторимыми летними ароматами воздух.
Для Лили пение было не просто увлечением, оно являлось неотъемлемой частью её жизни. Пела Лилия Георгиевна не только в дружеских компаниях, но и в сельском хоре. Сколько я себя помню, в Калитве при Доме культуры существовал хор. Менялись руководители, участники, а он жил, и сейчас живёт. Так вот, я помню, когда Лиля, совсем ещё молодая девушка, пела вместе со своими родителями. С хором она пережила его взлёты и времена застоя. И только не так давно, когда не позволило здоровье, Лилия Георгиевна перестала посещать Дом Культуры.
Так получилось, что с семьёй Лушпиных мне пришлось особенно тесно общаться уже в зрелые годы. Дети у них стали взрослыми, внуки подросли. Живности в хозяйстве держали меньше. Лилия Георгиевна стала пенсионеркой, но отдыхать ей было некогда. Приходили многочисленные сваты, кумовья, соседи и просто хорошие знакомые, рассказывали о своих радостях и бедах, просили помочь советом или делом.И Лиля помогала. Незаменимой она была в приготовлении разнообразных блюд для всяких застолий, свадеб, крестин, дней рождения. Особенно ценной являлась помощь в приготовлении поминальных обедов. Это сейчас в городах стало обычаем проводить помины в столовых и кафе. А в селе готовится обед на не один десяток человек. И обязательно нужно варить борщ, а это непростая задача. У Лили борщи получались всегда очень вкусные, наваристые, душистые. Пирожки и другие блюда тоже удавались на славу. А, самое главное, она могла успокоить растерявшихся родственников, помочь направить процесс в нужное русло. Надо сказать, что всё это безвозмездно: лишь платочек поминальный положен в таком случае. Зачастую, даже недостающие продукты сама принесёт из дома. Помогла и нам Лилия Георгиевна дважды в такие трудные дни.
Много добра я видела от Лили. Её мудрые советы, моральная поддержка помогли мне самой преодолеть довольно сложный период в жизни. Буду с благодарностью об этом помнить до конца своих дней.
И всё-таки «руководящая и направляющая роль» в такой необычной, многочисленной семье принадлежала и принадлежит до сих пор мужчине, Владимиру Сергеевичу. Видный из себя, спокойный, немногословный, с тонким чувством юмора, он позволял событиям в семье идти своим чередом и вмешивался, говорил своё твёрдое мужское слово, только в случае крайней необходимости. Всю свою трудовую жизнь работал шофёром в колхозе. Исколесил не одну тысячу километров полевых дорог. Буксовал на своих грузовиках в весенне-осеннюю распутицу, преодолевал снежные заносы зимой. В конце своей трудовой деятельности водил колхозный автобус. К трудностям езды по бездорожью прибавилась ответственность за безопасность людей. Владимир успешно справлялся со всеми сложностями своей работы. Всегда пользовался уважением односельчан, соседей.
Сейчас я редко и ненадолго приезжаю в Калитву. Ещё реже захожу к Лушпиным. Всё извечная спешка! Но мы как-то общаемся, то по телефону, то в «социальных сетях» интернета. Лиля и Володя живут на старом месте в своём доме с младшей дочерью Олей и её семьёй, всего семь человек. Старшая дочь и сын тоже живут в Калитве. Так что – в родительском доме никогда не бывает пусто и скучно. Недавно дочери выставили в интернете фотографию Лили и Володи с очень хорошим комментарием: «Жили – были дед и баба, и было у них трое детей, шесть внуков, семь правнуков, две козы и три козлёнка». От себя добавлю: «А ещё у них есть большая любовь и семейное счастье».
Село Новая Калитва – Воронеж
На снимке: учитель-краевед Иван Иванович Ткаченко. 1980 год.
Наталья Бойко-Величко (cело Новая Калитва Воронежской области)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
