Басов Фёдор Петрович родился 3 марта 1910 года в селе Гороховка Павловского уезда Воронежской губернии. В 1916-м крестьянская семья переселилась на железнодорожную станцию Россошь. После школы окончил Воронежский художественно-промышленный техникум, а затем Академию художеств. Член Союза художников. Участник Великой Отечественной войны. В 1945-м вернулся в Россошь. Жил «вольным» художником – рисовал, устраивал выставки. Писал стихи, увлекался шахматами. Был награждён дипломом первой степени Всероссийской шахматной федерации за разработку игровых композиций. Скончался 25 ноября 1999 года.
В далёкие тридцатые годы Федя Басов, паренёк из воронежской Россоши, уезжал на учёбу в неблизкий Ленинград. Житель сельской глубинки выдержал серьёзное испытание, был зачислен студентом в Академию – главный институт Советского Союза, где «учили на художника». В наши восьмидесятые годы в Россоши открыли картинную галерею. Между этими разными, вроде бы, событиями есть самая прямая связь. Здешнюю «Третьяковку» назовут именем Басова.
Федя учился хорошо. Если его сокурсника Бориса Щербакова, известного впоследствии художника, считали лучшим рисовальщиком, то Басов отличался умением «построить» картину, выделялся как мастер композиции. Слава «мариниста» Ивана Айвазовского сманила уроженца степного суходола на море. В Одессе он писал дипломную работу. На трёхметровом полотне главным героем был не только броненосец «Потёмкин». Навсегда очаровало, приворожило Федю «самое лучшее в мире Чёрное море моё». На выпускных экзаменах государственная комиссия под председательством знаменитого Константина Юона дала картине Басова высокую оценку и присвоила звание художника.
Работать же Фёдор Петрович поехал на Волгу, в Сталинград. Вскоре возглавил там областное отделение Союза художников. Сам много рисовал, помогал выставляться другим. Жил в «буче боевой, кипучей». Так бы и жить. Но война всех оделила тяжкой недолей, жителей Сталинграда – особенно. Война и по Басову проехала калёным катком.
Когда город стал линией фронта, Фёдор Петрович был рядовым миномётного полка. Покидая квартиру, главное своё богатство – больше ста полотен – снял с подрамников, скатал холсты в единый тюк. Засмолил его в деревянной кадке, бочку зарыл в подвале дома. Было это в июне сорок второго, перед фашистским нашествием. А в феврале сорок третьего, когда уже советские войска показали немцам, румынам «кузькину мать», отпросился навестить своё жильё и – не мог найти место, где дом стоял. Так незваные гости авиабомбами перепахали заводской посёлок.
Сколько дозволяла служба, рисовал миномётчик и на фронте. Рисовал карандашом и красками в боевом пути на Берлин. Раздавал портретные наброски однополчанам. Самые удачные работы вновь копил и заветную суму берёг, как зеницу ока. Не уследил. При переправе через Прут утонула телега, а с ней и бесценный груз.
Вернулся солдат с войны в родную Россошь. Здесь встретилась суженая, ещё со школьных лет знакомая Аня, теперь Анна Ивановна, учитель учителей, работавшая в педагогическом училище. Вдвоём обживали свой семейный очаг.
Творческой личностью всюду быть не просто. В провинции у чиновника, какого не обойти, к «вольной– птице» наготове вопрос: кем работаешь? Художником? Нет у нас такой должности...
Хорошо, что рядом понимающий тебя близкий человек – жена. Удалось сбыть Борисоглебскому драмтеатру картину «Доярки» – рады и тому. Не взяли другое полотно – не расстраивались, на одну зарплату рассчитывали. И ведь хватало не только на еду-одёжку. В любимом Крыму бывали, по Волге, по Дону путешествовали. Возвращались обязательно с чемоданом этюдов. На картинах оживала каменистая россыпь, омытая сказочно голубой морской волной. С полотна улыбался цветок солнца – степной подсолнух.
Обидно, жаль, что мало кто видел его картины, что из увидевших ещё меньше понимали, ценили твой труд. Дважды хлопотами друзей удалось устроить выставки в Россоши. Поткнулся в Воронеж, собратья по кисти приняли не весьма дружелюбно.
Горько, наверное, видеть, как твои картины находят приют... под кроватью. Но наступал день, вновь становился у мольберта, вновь терзал себя, изводил душу – пока желанным светом не озарялось небо над крышами-стрехами хат старинной слободы.
Только кому поведаешь о своих муках? Верь, что твоим картинам, «как драгоценным винам настанет свой черёд»?
Не прибедняйся, рядом Володя, учитель рисования Владимир Григорьевич Цимбалист, схоже мается у полотна. Приходит брать уроки одарённый хлопчик Боря Литвинов. Учительница Зинаида Кузьминична Северина надёжно заболела такой же хворью, не бросит уже кисть.
Мало-помалу не без вашего, Фёдор Петрович, участия в провинциальном городке сколотилась пусть не «могучая кучка», собрался круг людей, кому небезразлично искусство. При музыкальной школе открыли «отделение художников». А теперь и в профтехучилище готовят художников по дизайну. Выставки по разным квартирам, где какой клуб приютит, заставил власть имущих обратить внимание на художников. А ещё стало известно, что на одном из областных смотров самодеятельного творчества член жюри митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий особо тепло похвалил все работы из Россоши: душевным теплом, радостью светятся. Картины разными людьми писаны, а как одним мастером освящены.... Угадал Владыка.
Когда в новое помещение переселяли краеведческий музей, то почти без колебаний выставочный зал передали художникам. На очередную отчётную выставку распаковал свои узлы и Фёдор Петрович Басов. К нему уже захаживали богатые купчики. Прослышав об одиноком старом художнике, терпящем, конечно, нужду, предлагали ему немалые деньги. Удивлялись и удивляются, услышав вежливые отказы. Одному банкиру Басов прямо объяснил: кто, мол, увидит картину в вашем кабинете, вашего посетителя ведь интересует иное; в галерею придут те, кто хочет понять меня.
Работы художника заняли самый просторный зал. Портреты, пейзажи, этюды, на какие всегда подолгу засматриваются гости. Тут чувствуешь: в краске растворена душа. Здесь понимаешь, «что есть вещи, которые слово выразить решительно не может... Если всё можно сказать словом, то зачем тогда искусство живописи, зачем музыка?»
Крым сам по себе красив, кто хоть однажды был там, подтвердит. Мастер остановил мгновение, но не как фотограф. Да, он запечатлел «Радугу во время шторма», «Прибой на море», изгорбатившийся горами и скалами берег, «Пенистый берег». Нарисовал, пригласив задуматься о непреходящем, ценить редкие минуты общения с первозданной природой, какая сотворена Создателем как в назидание нам. Тем, кто успешно превращает её в окружающую среду, «человек сказал Днепру: я стеной тебя запру»...
Люди, может, у моих картин вы станете хоть чуточку мудрее – не об этом ли вопрошают глаза художника с «Автопортрета»?
Любимый цветок у него – подсолнушек. Без которого, кстати, невозможно представить наши степные окраины. Подсолнушек на ветру, на ясном лоскутке неба с лёгким облачком – земное солнышко, излучающее неизречимую радость.
«Обрыв на Дону», «Старая хата», край степной слободы – «это русская картина, это родина моя».
Свой и «Россошанский хлеб».
На подиуме, на застланном рушником возвышении покоится хлеб – круглый пшеничный каравай. Рядом – обычная ширпотребовская буханка, плетёный батон. На низке светятся бублики. Пряники в вазе, печенье, что тает во рту. А вот почтение отдано ему – мягкому, с хрустящей корочкой. Отведали его на вкус, говорят старожилы, в послевоенные годы, когда желалось «хлебушка наесться досыта».
– Хоть в руки возьми, он ведь ещё тёплый...
Будет хлеб – будет и жизнь. Не так ли?
Картины свои Фёдор Петрович передал в дар городу Россошь, своим землякам.
...Наверное, в главном прав был тот провинциальный чиновник, неосознанно, конечно, прав, твердя Басову, что нет такой должности – художник.
Художником надо родиться и жить.
Рисунок-портрет: Фёдор Басов. 1954 год.
Пётр Чалый (Россошь Воронежской области)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
