Учительница, давняя моя знакомая, уговорила встретиться с её классом. Само собой определилась тема беседы с учениками. «Круглая» дата, юбилейный год Великой Победы. Вот уже сколько десятилетий этими высокими словами в нашей памяти означен день, когда смертельно храбрые советские войска разгромили фашистскую орду – гитлеровскую Германию с её сателлитами и марионетками.
– Книги читать мои ребята любят, – говорила учительница. А коли так, то урок договорились назвать: война в отечественной литературе.
Ещё она сказала, что её школьники вежливо выслушают лекцию. Но интереснее им будет живой разговор. Заверила: не отмолчатся, своё суждение имеют и не научились его скрывать.
Беседа так беседа. На всякий пожарный случай, заготовил кой-какие заметки. Они и сгодились для начала. Зачитал строки патриарха, жившего рядом с нами классика русской литературы Леонида Леонова. Написанную незадолго до кончины статью он назвал «Наше дело правое». О Великой Отечественной войне писатель сказал так: «...если всю историю земли написать на одной странице – и там будут помянуты наши великие дела».
Миллионы лет насчитывает земная жизнь человечества. Она сверх меры богата великими событиями. И вдруг – в сжатой до предела страничной её биографии не обойтись без упоминания о победной весне сорок пятого. Почему так заявил мудрый писатель-долгожитель?
Повторять сказанное мне не пришлось. Ребята быстро и здраво рассудили, что вторая мировая война была одной из самых кровопролитных. Сравнивали гитлеровское «чудище поганое» с нашествием гуннов, игом кочевников. Подытожить ответы мне помогли опять-таки слова Леонова: «мы защитили не только наши жизни и достояние, но и само звание человека, которое хотел у нас отнять фашизм».
А дальше. ...Дальше споткнулись.
Руку не опустил гривастый паренёк. Речь он произнёс сбивчиво, суть её сводилась к сомнению – «а не зазря ли мы воевали». Миллионы бойцов полегли «за други своя», а вчерашние браты теперь топчут могилы освободителей, сносят памятники. Наш городок, переживший оккупацию, часто навещают воевавшие заодно с немцами итальянцы – альпийские стрелки и их родичи, близкие. Они – побеждённые, а живут получше победителей. Кому из нас по карману заграничные поездки в собственном автомобильном прицепе – доме на колёсах. В кемпере – точнее выразился мальчишка.
Я лишь добавил, что газеты и журналы, телевидение и радио нередко несут такую хулу на советского солдата, поневоле засомневаешься: кто же дошёл до Берлина? и нужно ли бы то к нему идти в кровавой сече четыре года?..
Как не задумаешься над этим вместе с хлопчиком – вопросы ведь не просты и для взрослого. Да, нынче немало желающих отменить Победу, вроде бы по-новому осмыслить Великую Отечественную войну и её итоги.
Сказать откровеннее, цель преследуется одна – смешать грешное с праведным, великое с ничтожным, дабы опорочить подвиг воина и державы.
Народ давно ответил и подобным «дёгтемазам» от истории. Конечно, на всяк роток не накинешь платок. Брань – не дым, глаза не ест. Брань на вороту не виснет. Всё минётся – а правда останется.
Правда о жестокой войне запечатлена и в Слове.
Художественная и документальная, научная библиотека о Великой Отечественной войне уже сегодня составляет тысячи томов. Ей, вероятно, суждено пополняться пока живо человеческое слово на русской земле. И всё же самыми значимыми останутся строки, книги самих фронтовиков, свидетелей и участников той роковой поры. Кому посчастливилось выжить в той огневой рубке. Кого Божьей искрой таланта наделила судьба.
Древние римляне заявляли: когда оружие гремит, музы молчат. По отношению к немцам они не ошибались. Оказывается, в Германии нет ни одной памятной народной песни о минувшей войне. У нас же – «Двадцать второго июня ровно в четыре часа, Киев бомбили, нас известили, что началася война». В Москве с Белорусского вокзала бойцов на передовую отправляли с песней «Священная война» –
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой!..
Даже в горькие дни поражений, когда не хватало не то, что танков – самолётов – дедовских винтовок – трехлинеек и патронов к ним, когда уж нервы и силы были на пределе, боевой дух поднимала только родившаяся на свет песня. Кто ныне поверит, что в наитяжелейшем сорок втором – немец на Волге – явились, «забыв, что здесь идут бои», шальные «Соловьи», разделявшая бойца с любимой «Тёмная ночь», горевший на окошке на девичьем золотой «Огонёк». Даже «В лесу прифронтовом», «На солнечной поляночке, дугою выгнув бровь, парнишка на тальяночке играет про любовь»! Как не вспомнить Ивана, из русской сказки попавшего в сказку Василия Шукшина. «Он плясал и плакал. Плакал и плясал». На фронте – он стрелял и пел. Пел и стрелял, не всегда оставляя последний патрон для себя. Лишь в дни победного салюта душа дозволит русскому выплеснуть самое трагичное -
Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Куда ж теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?..
Неодолим народ, пока он стоек духом.
Если песня – «ярое полымя взыгравшей души», горячий отклик, то «суровая проза» не только «покоя просит». Она требует времени для осмысления событий. Спустя десятилетия воссоздаст – покажет проводы на фронт из села Усвяты во глубине России писатель Евгений Носов в повести «Усвятские шлемоносцы».
В двадцатом веке в войнах – русско-японской, германской, гражданской – село уже понесло какие потери. Крестили мужика коллективизацией. Порубили, но не сгубили. И знал ли рядовой колхозник Касьян из Усвяты, что совершит он, возможно, последний крестьянский подвиг – победит лучшую по технической оснащенности и выучке фашистскую орду. В тот жаркий июньский день прощания с родимой землёй Касьян, разумеется, не ведал о том, через какие «огни и воды» придётся пройти. Но вместе с односельчанами он понимал, что пахари-ратники, сходившиеся с просёлков на державном большаке, и есть «главная армия». «Снег, братка, тоже по капле тает, а половодье сбирается. Нас тут капля, да глянь туды за речку, вишь, народишко по столбам идет? Вот и другая капля. Да эвон впереди, дивись-ка, мосток переходит – третья. Да уже Никольские прошли, размётненские. Это, считай, по здешним дорогам. А и по другим путям, которые нам с тобой не видны, поди, тоже идут, а? По всей матушке – земле нашей. Вот тебе и полая вода. Вот и главная армия».
Герои повести Евгения Носова, как и воины из книг Виктора Астафьева, Юрия Гончарова, Вячеслава Кондратьева, Виктора Некрасова, Владимира Тендрякова и других писателей, в их собственном представлении подвигов на войне не совершали и сражались не славы ради.
В романе «Крещение» Ивана Акулова рядовой солдат так объясняет своё состояние: «... война стала для нас повседневным делом, и, как ни говорите, делом неслыханно трудным. Русский человек, во всём любящий оседлость и постоянство, не враз отрешился от прежней – мирной жизни, а отрешившись, взялся вот за винтовку обеими руками, как умеет. Теперь в душу его пришло опять то же оседлое спокойствие, отвага и терпение... Теперь уж никакие горячие слова, никакие крикливые призывы не вызовут у солдата ни восторга, ни удивления, потому что каждый из нас знает, что ему положено, и будет делать своё дело неторопливо, но верно и прочно».
Невыносимые муки выпадают на долю героя повестей, пронзительных книг Константина Воробьёва – «Крик», «Убиты под Москвой», «Это мы, Господи!..» Его убивают пулей. Его давят танками. Его уничтожают холодом, голодом, страхом в концлагере, где «взбесились, взъярились чудовищные призраки смерти». В земном аду, наверняка, сам Господь простил бы любой грех, ибо он уже искуплен пребыванием в этом адском котле. Но нет – настоящий человек сам себе грех предательства не простит, он выдерживает – выживает, не теряя лицо человечье, оставаясь верным воинской присяге, Родине.
Раскроем «Горячий снег» Юрия Бондарева. Роман тоже о тех, кто дойдёт до Берлина, книгу называют оптимистической трагедией. На лютом морозе в ледяных степях под Сталинградом студёный снег становится горячим не только от пуль и снарядов, ещё и от слёз и крови сражающихся с врагом. «Всяковых» людей – добрых и жестоких, умелых и бестолковых, бескорыстных и властолюбивых – собрало поле боя. Разно вели они себя. Такими увидел их поэт-фронтовик Михаил Тимошечкин:
Бить по танкам непростое дело.
Всё кругом в неистовой пальбе.
Соль на гимнастёрках прикипела,
Будто на току, на молотьбе.
На руках тяжёлые снаряды,
И на лицах копоть, как смола,
Никакой награды им не надо,
Лишь бы только Родина жила.
Обратимся к «Братьям и сестрам» Фёдора Абрамова. Это цикл романов о трудовой битве народа, какая тоже требовала сил не меньше, нежели на боевой позиции лицом к лицу с противником.
От одной талантливой книги к другой открывается тебе сама тайна Великой Победы, о которой всё не кончается спор. А заключается она в святой верности матери-Родине, исконной русской соборности и святых узах товарищества, в любви к ближнему своему...
Велика для нас цена Победы, её горестные цифры постоянно уточняются, – погибло 26,6 миллиона наших соотечественников, говорим, «почти 27 миллионов человек». У Германии и её сателлитов – 11,9 миллиона военнослужащих и гражданского населения. Основная часть погибших, убитых, казнённых советских людей, около 17 миллионов, – это мирные люди. Их Советский Союз потерял в 2,2 больше. В этих фактах – звериный лик «обыкновенного фашизма». Безвозвратные потери Советской Армии – 11444,1 тысяч солдат и офицеров. У гитлеровцев и их союзников – 8 649,3 тысяч военных. Наши потери с учётом большего числа воинов, погибших в жестоком вражеском плену, примерно сопоставимы с потерями вермахта.
Страшные подсчёты! Речь ведь о людях, чья жизнь была оборвана насильно.
Нынешние подловатые байки о белой булке и кружке баварского пива, какие вроде бы несли завоёванным народам «цивилизованные» оккупанты – из старого фашистского пропагандистского рупора. «Новый порядок» предполагал совсем иное. «Уничтожение биологической силы восточных народов. Цель – изменить в перспективе количественное соотношение между чужеродными народами и немцами в пользу последних». – Так будущее России намечалось перестраивать по «Генеральному плану «Ост». Ещё 15 мая 1940 года распорядился конкретнее по «обращению с чужеродными народами на Востоке» Генрих Гиммлер: «Для населения, не представляющего немцев на Востоке, не должно существовать никаких учебных заведений, за исключением четырёхклассной начальной школы. Её задача научить считать не более чем до 500 и писать свою фамилию, а также преподать учение, которое должно служить для него божественной заповедью, – повиноваться немцам, быть честным, прилежным, работящим. Умение читать, я полагаю, им не нужно... Это население будет находиться в нашем распоряжении как народ рабов и ежегодно поставлять Германии мигрирующих рабочих, а также рабочую силу для особых работ».
То были не пустые слова. Писатель Виталий Сёмин в романе «Нагрудный знак ОСТ» кровью своего сердца рассказал о пережитом. Своё пятнадцатилетие он встретил на чужбине в рабочем «арбайтслагере». Три года нечеловеческих страданий, перенесённых подростком, с лихвой хватило бы не на одну жизнь. Попавшие к нам в плен оккупанты, те же итальянцы, тепло вспоминают о милосердном отношении русских, украинцев. Сами недоедали, а делились с пленными куском хлеба, крынкой молока. А вот в довольно сытой Германии парнишке не то, что конфету, крохи еды никто не подал. Раб был хуже скотины для любого немца.
...Мой довольно долгий монолог ученики выслушали терпеливо. Когда спохватился, взглянул на часы – урок шёл к концу. Успели вместе немного поразмышлять над книгами о детях на войне. Кто-то прочел «Иван» Владимира Богомолова. Знали ребята «Мальчиков с бантиками» и «Реквием...» Валентина Пикуля, а ещё «Возвращение» Андрея Платонова. Сошлись во мнении, что фашизм не просто убивал, надолго наперёд калечил ранимые детские души. Что и посейчас не перестаёт сказываться пагубно на судьбах поколений.
А после прозвеневшего всё же нежданного для меня школьного звонка подошёл тот паренек с прежним вопросом: как всё же принимать надругательства над могилами наших воинов в зарубежье. Припомнили, не впервые ведь такое происходит. Европа, скажем, ведь благодарила русского солдата за спасение от тоже цивилизованного «Чингисхана» – Наполеона. А погодя устроила России «севастопольскую страду». Народную память не обманешь. Хотя на время можно ослепить разум. Но как ни старайся – май сорок пятого, когда букетами сирени в Европе встречали освободителей, не отменишь. Победители честь имели, их совесть чиста. А со своей совестью пусть браты сами разбираются...
На прощанье спросил собеседника: согласен ли со мной? Не впустую я тут разглагольствовал?
– Думаю, – серьёзно ответил хлопчик.
Читай и думай. Думай и читай.
Пётр Чалый (Россошь Воронежской области)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
