Ещё не успело отшуметь веселье у новогодних ёлок, как в январе третьего дня 1980 года в Россоши спешно созвали пленум горкома партии. После Героя Советского Союза Михаила Ивановича Крымова району и городу не очень-то везло на рулевых. И тут вдруг главный кадровик, секретарь обкома Иван Фёдорович Юшин предложил неизвестного никому «варяжского гостя». Услышав имя, многие даже на лицах не могли скрыть своего разочарования. Ведь куда, казалось, достойные кандидатуры были и на дому.
Но в Воронеже и, видимо, в Москве имели иное мнение.
За трибуну пригласили сорокапятилетнего невысокого крепыша. Строгий чёрный костюм, белая рубаха с непременным неброским галстуком. Но официальная одежда не придавала ему вид главного человека в районе. И не сошедший со скуластого лица летний загар больше утверждал в нём председателя колхоза.
Непривычно для здешних южных воронежских мест прозвучала фамилия – Какоткин. Иван Тимофеевич, оказалось, был уроженцем северо-восточного угла области. Родовые крестьянские корни в самом родючем чернозёме – Никольское Эртильского района.
Слушали биографию.
Его отец и мать – рабочие совхоза, он – второй сын в семье. Сначала – сельский школьник. Потом – солдат срочной армейской службы. Студент Воронежского сельскохозяйственного института, а позже – слушатель Высшей партийной школы при ЦК КПСС. Инженер и инструктор сельскохозяйственного отдела обкома партии. Второй секретарь Хохольского райкома и председатель исполкома Бутурлиновского районного Совета. В должности первого партийного секретаря ему вверили создавать заново когда-то упразднённый Воробьёвский район в глубинке, на самой меже с Волгоградской областью. Получилось: небольшой сельский район поныне прочно занимает ведущие экономические позиции. А международный фестиваль «Русь песенная, Русь мастеровая» с музеем сельского быта на хуторе Ломы под открытым небом известен не только в России. И ведь трудовые, народные культурные традиции из тех теперь уже далеких 1970-х лет.
Если в Воробьёвке Ивану Тимофеевичу вместе с помощниками приходилось, буквально, на пустыре строить базу для развития районных служб и хозяйств, то Россошь требовала иных забот.
– Понимаю всю ответственность предстоящей работы. Надеюсь на вашу поддержку, – подытожил своё выступление Какоткин.
Ему поверили. Доверие подтвердили единогласно.
Россошь в ту пору переживала свой «золотой век». На глазах превращалась из обычного райгородка в промышленный центр на юге области. Вступали в строй и продолжали наращивать новые мощности крупнейшие в Европе химический комбинат по производству минеральных удобрений, оборонное предприятие. Закладывали фундаментные блоки заводов – комбикормового, кукурузно-калибровочного, по выпуску заменителя цельного молока. Только на этом, так называемом в технических документах заводе – ЗЦМ – рассчитывали перерабатывать до 500 тонн молока в сутки, продукт животноводческих ферм со всех окрестных районов.
Новостройки находились под опекой заведующих отраслевыми отделами ЦК КПСС и секретарей обкома партии, союзных и республиканских министров. Каждый «генерал» отвечал за сроки пуска своего предприятия. На производственных площадках выжимали все соки из строителей и монтажников.
Первый секретарь горкома партии и его команда решали иные задачи. Комбинат, завод возвести – полдела. Главное, чтобы новострой работал. Химиков, инженеров, технологов в сельской глубинке нет. Заманивай их калачом из обжитых мест. А калач – это когда-то воспетый поэтом «город-сад». Деньги на жильё, детские сады, школы, лечебные и культурные учреждения государство выделяло сполна. Но у строителей силёнок еле хватало на производственные объекты, а на, так именуемую, социалку – в последнюю очередь.
Мне, журналисту воронежской областной газеты «Коммуна», пришлось присутствовать при крутом разговоре высокого гостя – министра капитального строительства СССР – с первым секретарём райкома.
– Плевать я хотел на вашу Россошь! Мне завод нужен в срок! – не говорил, будто камнями кидал министр.
Иван Тимофеевич не терял выдержки, внешне оставался спокойным и твёрдо стоял на своём.
– Вам в Центральном Комитете объяснят ваши и наши задачи. Они у нас общие.
И, наоборот, как о развитии производственных мощностей, так и самого города заботились министры СССР – химической промышленности Леонид Аркадьевич Костандов и по производству минеральных удобрений Алексей Георгиевич Петрищев. Именно с ними Иван Тимофеевич держал постоянную связь. Подшучивал над собой: мол, получаю как прораб квалифицированные наряды от директора завода Виктора Ивановича Пачгина и председателя горисполкома Игоря Михайловича Иванова и даю их министрам.
А ещё призывали в помощь депутатов Верховного Совета СССР и РСФСР. Били во все колокола о не решаемых городских проблемах с трибун партийных пленумов, в газетах, на радио и с телеэкрана.
В ту пору слово ещё было делом.
Всесоюзной комсомольской ударной стройкой стало химическое предприятие.
Так что, Россошь заметно хорошела и молодела.
Жаль, что в середине восьмидесятых скоропостижно скончались Костандов и Петрищев. Химикам средства на сооружение дворца культуры и больничного комплекса перебросили в будущее, пристегнув их к дальнейшему сооружению новых цехов уже работающего предприятия. А в годы горбачёвской перестройки финансирование прекратилось. Планы и проекты остались на бумаге.
В ведении горкома было и село. Колхозы, совхозы Россошанского района в Воронежской области исконно занимали передовые рубежи. «При Какоткине» в земледелии и животноводстве продолжали осваивать новые современные технологии, совершенствовали хозяйственную структуру. В ряду первых перешли на плоскорезную почвозащитную обработку полей. Шли «верной дорогой». Хлебные закрома элеватора всегда были с первоклассным зерном. Мясной и молочный комбинаты, ведущее в Советском Союзе объединение птицеводческих фабрик отгружали эшелонами продукцию со Знаком качества. За высокие показатели в социалистическом соревновании сельские труженики и переработчики получали всесоюзные Красные знамёна. Передовикам вручали ордена и медали.
Но быт на селе не то, чтобы остался забыт, желал лучшего в главном на тот текущий момент – в дорожном строительстве, газификации, в благоустройстве.
Так совпало. Когда Иван Тимофеевич принимал район, в «Коммуне» напечатали мою статью о том, «где кончается асфальт». Обрывался же всепогодный тракт на выезде из Россоши или со съезда с её центральной площади, по сути, в любую сторону. Собственному корреспонденту главной газеты в области дело привычное – любые твои критические строки без согласования с Первым в райкомах принимались чаще неодобрительно. «Вынес сор из избы». Поэтому в кабинет к Какоткину заходил, загодя готовый принимать любые упрёки. Оказалось, ошибся. Иван Тимофеевич вышел навстречу, крепко пожал руку и пригласил присесть за приставной стол, что называется, глаза в глаза. Благодарил за статью. Говорил, что сам не ожидал увидеть сплошное бездорожье в передовом районе. Рассказал о встрече с доярками в селе Терновка. «Я их за высокие удои хвалю. А мне отвечают: какой ценой они нам даются! Даже молодёжь уже с больными ногами – круглый год в резиновых чёботах грязь месим. Поклялся женщинам, что скоро на ферму будут ходить в лакированных туфлях и сапожках. Ваша статья поможет нам решать эту болевую проблему, когда будем стучаться в областные кабинеты».
Сейчас, в 2016 году, по территории Россошанского района пролегают асфальтовые дороги республиканского и областного значения протяжённостью в 440 километров, а местного – 370 (в том числе 128 километров по городу Россошь). Большая часть трактов с твёрдым покрытием построена и служит людям с тех 1980-х лет.
– Работали, как во фронтовой обстановке, – вспоминает тогдашний главный районный дорожник Валентин Иванович Власов. – Решением бюро райкома создали штаб во главе с председателем райисполкома Алексеем Ивановичем Свинарёвым. Определили основные направления будущих трасс. При финансовой поддержке колхозов и совхозов готовили проектно-сметную документацию. Одно наше управление не могло, конечно, осилить такие планы. Иван Тимофеевич предвидел и это. При его настойчивости в Россоши родилась ещё стройорганизация в системе «Межколхозстрой». Он же сумел подключить к сооружению сельских дорог управления промышленных новостроек. Через военкомат мобилизовали водителей с грузовиками самосвалами. Так появились отряды для зимних заготовок щебня. Летом схоже задействовали механизаторов с землеройной техникой.
Только один пример. В случайном разговоре первый секретарь услышал, что в Мариуполе есть земляк – ведущий руководитель металлургического комбината. Связались с ним, пообещали в его родимый хутор проложить дорогу. Железнодорожные «вертушки» – составы платформ – пошли к нам с доменным шлаком, какой не уступал щебёночному покрытию.
Работа кипела. Вместо двух десятков километров асфальта за сезон укатывали до пятидесяти.
И знаком «Почётный дорожник», – подытожил Власов, – Иван Тимофеевич, мне казалось, очень гордился.
…Из первых секретарей того времени Какоткин выделялся простотой. Его можно было встретить в базарной толчее, в рейсовом городском автобусе, шагающим по улочкам Россоши. В отпуск не ездил по курортам. Говорил, не хочет оставлять старенькую маму Анастасию Алексеевну. Её он забрал из села в свою семью. Радовался успехам сына Сергея – студента медицинского института, гордился женой, Людмилой Георгиевной, признанным хирургом-онкологом. В редкие часы свободного времени очень любил читать книги. Самым-самым для него оставался Шолохов и Сервантес. На многих страницах «Дон Кихота, например, так и остались подчёркнутые его рукой глубокие мысли великого испанца.
Как на улице, так и в служебном кабинете первый секретарь всегда открыт любому посетителю. Часто к нему обращались с одной и той же просьбой: для домашнего строительства нужен кирпич. Уговорил четырёх председателей колхозов строить небольшие заводы. Жаловались на не всегда хорошо выпеченный хлеб. Старые пекарни пытались обновлять. А затем Ивану Тимофеевичу удалось «пробить» строительство крупного хлебозавода, какой бы обеспечил караваями, булками, пряниками, печеньем, сушками-баранками всю южную округу области. Возвели корпус, процентов на девяносто обеспечили оборудованием. Дело шло к пуску предприятия. Схоже, как при решении дорожной проблемы, вели газификацию города, начали прокладывать трубопроводы в сёла.
И тут – моложавый Генеральный секретарь ЦК КПСС Отечество «поднял на дыбы».
После развала Советского Союза Иван Тимофеевич с горечью скажет: «Года три нам не хватило, чтобы сделать то, что намечали. Никакая перестройка для Россоши была бы не страшна». Скажет это Какоткин в доверительной беседе уже в должности директора местного лесхоза.
События на рубеже 1990-х в «городе среди полей» требуют отдельного разговора. Как по взмаху волшебной палочки Россошь «качнули» стихийные митинги, на которых будто с неба свалившиеся революционеры-демократы чуть ли не плевали первому секретарю в лицо.
В так именуемые дни государственного «путча» в районной газете «За изобилие» появилась заметка «Стало известно». Её стоит напомнить.
«Как стало известно, на имя народного депутата РСФСР Жилина И. Ф. поступил телефонный звонок из Москвы, со Старой площади. Из разговора с ответственными товарищами стало известно, что 20 августа 1991 года, на второй день после государственного переворота, первый секретарь горкома КПСС И. Т. Какоткин звонил в Москву, в ЦК КПСС, с просьбой ввести чрезвычайное положение и создать чрезвычайные комиссии по всей стране, что ещё раз подтверждает антинародную деятельность и поддержку ГКЧП первым секретарём Россошанской парторганизации.
Лица, позвонившие депутату, готовы подтвердить под присягой данную ими информацию».
Обвинители грозили Ивану Тимофеевичу судом «праведным». Вскоре он оказался безработным. Опытному организатору и руководителю еле-еле удалось найти заурядную работёнку.
…В один из выходных дней весь район облетела чёрная печальная весть: в одночасье от сердечного приступа в 58 лет скончался бывший первый секретарь бывшего райкома партии. Умер человек, никогда не жаловавшийся на «мотор», который совсем недавно говорил: «Я не знаю даже то, в какой стороне груди у меня сердце».
***
…Когда в село входили с асфальтом дорожники, всегда устраивали праздник, разрезали красную ленточку. Ребятня на велосипедах обкатывала новую ещё тёплую дорогу. Плясуны выходили в круг. Букеты цветов дарили строителям. Люди не скрывали слёз от радости, потому что – как бы высокопарно не звучало, но это так – на их глазах сбывалась вековечная крестьянская мечта.
На таких торжествах в моём родимом Первомайском ко мне подошёл старейший колхозный механик Михаил Захарович Быченко.
– Этому мужику, – сказал он об Иване Тимофеевиче, – надо при жизни памятник поставить.
На снимке: Иван Тимофеевич Какоткин.
Пётр Чалый (Россошь Воронежской области)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
