Народная артистка РоссииНадежда Крыгинавместе с композитором Александрой Пахмутовой и руководителем прославленного камерного хора Владимиром Мининым 19 января в Союзе писателей России принимала диплом лауреата «Имперская культура» и подарки. Вместо ответного слова – песня, песня из репертуара Надежды Васильевны Плевицкой «Русачка».
– Надежда Евгеньевна, почему именно эту песню вы исполнили на вручении премии?
– Осенью вместе с ансамблем «Россия» мы выступали в Луганске. На фоне такой беды и разрухи звучали наши русские песни. Как их принимали люди! Особый успех выпал на «Русачку». Я всегда считала, как только нашла в фондах запись Плевицкой, эту песню настоящим гимном. Она прочувствована русским человеком, писалась-то Надеждой Васильевной в изгнании, во Франции, и в ней столько любви и гордости за родную землю, что не включить в свой репертуар её было бы непростительной ошибкой.
«Русачка» сродни «Прощании славянки». Пела в Луганске и видела, как сопереживают люди каждому слову и согласны с каждым словом. Это же и о них тоже:
Русачка
Исстари ведь я,
А родина моя – великая страна.
Русь родная…
Не сочтите за пафос, но приведу пример, как ухаживала певица за ранеными Первой мировой войны. Самым действенным лекарством была для них её песня – родная песня, что слышали они в своих сёлах, в которые, возможно, больше не вернулись. «Упасть бы на землю, – вспоминала Плевицкая, – поклониться бы им всем. Поклониться смелым за храбрость, за удаль, кротким за кротость, за послушание. Вы все мои братья, все дорогие, родимые…»
Это в её воспоминаниях я прочитала, как однажды Надежда Васильевна, обессиленная работой, уснула в промёрзлой избе, где тлел огарок свечи и солдаты спали на соломе вповалку. А проснувшись наутро, она увидела, что спала среди мёртвых тел. Выйдя на улицу, бедная женщина оказалась на поле битвы, где «в зелёных шинелях – немцы, в серых – наши». Они ползли в укрытие, но смерть их застала тут. «Я подошла к одному и увидела, что на его носовом платочке вышито “Ваня”. Ах, Ваня, Ваня, чья любящая рука вышивала для тебя? И вот осколок головы твоей как чаша, полная крови». Чутьем православного человека Надежда Васильевна ощутила, что Господь ходил меж солдатских тел, и ей всё слышалось: «Сие есть кровь Моя…» И когда Дмитрий Сергеевич Дмитриенко, руководитель ансамбля «Россия» имени Л.Зыкиной, позвал меня в Луганск с концертом, нисколько не раздумывала.
– Сегодня русская песня в вашем лице получила бесценное звание – имперская. А говорят, русская песня сошла на нет.
– Кто это такое говорит? Посмотреть бы на него. Правда, нас, исполнителей-народников, практически нет на экранах телевизоров, мы не звучим по радио, а песня народная жива и продолжает жить. Поверьте: я с концертами изъездила всю нашу страну и с каждым годом отмечаю, как молодеет слушатель в зрительном зале. Он не просто молодеет, а как-то по особому сердечно тянется к русскому настоящему слову и к настоящей русской мелодии. Это же в наших генах, кто их сумеет вытравить из души? Такое никому не подвластно.
Я рада, как вы сказали, что народная песня сегодня получила звание имперской. Она всегда была такой, плоть от плоти русская. Никто авторов не знает, никто не ведает, в каком веке родилась, а живёт. Иду недавно по одной центральной столичной улице, праздник, народу полно везде, а навстречу мне большая стайка молодежи. Идут, поют, радуются. И знаете, что поют? Коробейники! А потом – каким ты был, таким ты и остался.
Да только ли у нас! Совсем недавно вместе с «Россией» мы дали несколько концертов в Вифлееме при большом стечении народа. Даже не ожидали, что наша песня так любима в святых местах.
– Помните, как говорила Лидия Андреевна Русланова: «Народную песню спеть, что в храме помолиться»?
– И она совершенно была права. Ей ли не знать, что значила наша песня для народа. В чём испокон века изливал свою душу человек? В молитве и песне. В молитве – сокровенно и наедине с Богом. В песне, чаще всего, принародно, не стесняясь радости и горя.
– Вот в этом загадка исполнительницы народных песен. Как можно в концерте соединить невозможное: звучит песня грустная, размышляющая, а следом – радостная, весёлая.
– Это уже профессия, которой учишься всю жизнь, начиная с раннего детства. Я же никогда не знала, что буду певицей. Просто всегда жила среди музыки, она меня взращивала. Дома пели, на улице пели, вообще моя курская деревня певучей была. Напротив нашего дома жил гармонист, уж мастер был, каких потом не встречала. Как это говорили? Не захочешь петь-плясать, а как он заиграет, голос сам вырывается наружу.
Или идёшь домой из райцентра, из школы. Зима, мороз трещит. Дорогу трактора прочистили и навалили по обочинам такие горы снега, что за ними поля не видны. Идёшь и поёшь – всё здесь: и грустные песни, и весёлые.
Так и в концертной программе. Зрители с разным настроением на концерт приходят, и если слышишь, как одобрительно они аплодируют, значит, все твои старания не напрасны.
Виктор Федорович Боков как-то сказал: «Чтобы быть русским, надо иметь крепкое здоровье». Перефразируя его слова, могу сказать: «Чтобы быть народной певицей, надо быть сильной и стойкой». Чуть уйдешь в сторону – в угоду времени, всё, ты потеряешь право быть исполнительницей русской песни. Такие примеры на сегодняшней эстраде есть.
– Вы вспомнили Бокова. А каких поэтов вы чаще всего поёте?
– Тех, у кого стихи становятся народными, они сами ложатся на музыку и голос. С удовольствием пою песни на стихи Константина Соловьева, очень люблю его «Веру, надежду, любовь». Считаю одним из лучших авторов Владимира Кострова. Поэт от Бога, потому ему удается одним коротким предложением приблизить песню к народной, выстраданной. Совсем недавно я представила на суд зрителей новую песню на его стихи «О чём не поплакал, о том не споёшь». Всего лишь капельную строчку привела в пример, а смысла в ней – на всю жизнь. Сколько лестных отзывов получила после исполнения. И то, что Союз писателей России учредил такую премию как «Имперская культура», лишний раз говорит, насколько наша русская культура традиционна и полноценна, у неё большое будущее. Настоящие стихи, песни вышли из русского фольклора, в котором столько разума, жизни и света.
Пою я на вручении песню Плевицкой и чувствую: в этом зале совсем ещё недавно раздавались голоса и бились сердца Шолохова, Соболева, Бокова и продолжают звучать голоса Распутина, Кострова, Ганичева. А что это значит? Настоящая русская культура жива и жить будет, всем смертям назло будет.
Иван Чуркин
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
