Юбилей А.С. Суворина стал доброй вехой в судьбе его наследия в нынешней России. Удалось в меру наших общих писательских и не писательских сил отдать толику дани его памяти, его жизненным трудам и заслугам. Сначала вышла в издательстве «Ихтиос» книга А.С.Суворина, как-то общими усилиями рожденная в несколько месяцев, книга получила название – «Труды и дни». И оказалось, что вся длинная многотрудная жизнь Алексея Сергеевича, жизнь, отданная трудам литературным, книжным, редакторским, вполне сообразна с этим названием. Причем, когда только начинали делать сборник его трудов, то многое смущало – было понятно, что весь его творчески многообразный путь вряд ли удастся представить на страницах небольшой книги, и тогда составили мозаику из его публицистики, рассказов, эпистолярного, мемуарного наследия. А когда все сложилось, то оказалось, что это вполне соответствует А.С.Суворину, как он себя представлял сам – весь в движении, в многом недосказанном, по-русски недоделанном и в то же время с результатом, с делами реальными, зримыми.
Была какая-то внутренняя уверенность, что Алексей Сергеевич сам направляет свое юбилейное возрождение в наши дни.
Российская государственная библиотека сразу же откликнулась на наше предложение почтить его память выставкой книжных трудов «Ломоносова книжного дела России», а еще раньше, в июне, в Чернском краеведческом музее Тульской области, там, где Суворин купил себе имение, была открыта маленькая экспозиция, посвященная ему. Потом – главная библиотека страны привезла свою экспозицию из книг выставки в районный центр, в российскую глубинку, в Чернь. И это было великолепно. Великая библиотека приехала к своему провинциальному читателю и показала свои сокровища. Сотни учеников и учителей прошли по этой экспозиции, воочию увидели труды и дни Суворина, что такое книгоиздательское дело, какова традиция искусства книги в России.
После великолепия выставки и круглого стола в Москве захотелось вернуться к суворинским истокам. И в этом помогли нам воронежцы Святослав Иванов и Аркадий Минаков, – историки, публицисты, которые много сделали в Воронеже для воскресения имени Суворина из небытия на родине. Вышла, ставшая знаковой, книга «Телохранитель России», вышла после всех публикаций, оскорбительных для его памяти. Много лет они добивались открытия мемориальной доски Суворина на главной улице Воронежа на доме, где он бывал. В конце концов, несмотря на упорное сопротивление этому имени, Святославу Иванову удалось утвердить Суворина как почетного гражданина воронежской истории на страницах газеты «Берег», которая многие годы под его руководством отстаивала принципы русского дела в Воронежском крае. Благодаря этой позиции уважения к русской истории, к русскому делу газета стала любимой для многих обитателей Воронежского края. И потому встречали нас на родине Алексея Сергеевича с благодарным вниманием. Мы побывали в Боброве, принял нас глава администрации Анатолий Иванович Балбеков, который с доброжелательным вниманием отнесся к нашему рвению по возрождению памяти имени их великого земляка. И хотя обрисовал невеселую картину «задушенности» местной власти налогами, законами, ценами на бензин и прочее, но и сквозь печаль этого рассказа видно было человека энергичного, не опустившего рук, суворинской закваски. И верилось, что если уж удастся найти ему толику времени среди хозяйственных нужд, то имя знаменитого земляка будет здесь почитаемо и отмечено. Встречи были и с руководителями культуры, радостно отозвавшимися на московское внимание к А.С. Суворину. А потом была теплая встреча в краеведческом музее Боброва, посвященная Суворину. Мы рассказывали о герое, музей подготовил прекрасную небольшую экспозицию, читали стихи поэты, и, что особенно грело сердце, дети из детской студии. Два бутузистых мальчишки продекламировали приготовленное по случаю юбилея стихотворение Бобровского поэта Дм. Попова:
Известный по всей матушке России
Издатель, просветитель людских масс
На свет родился у Битюжской сини
И до сих пор живет в сердцах у нас.
Он был почетом царским удостоен,
Ему достались слава и хула.
Наш Алексей Сергеевич Суворин,
Поклон тебе за добрые дела!
Звучали и песни народные, которые так любил Суворин. Народные хоры в районе удалось сохранить силами местной власти, 28 народных хоров! Как же хорошо, что душа народная жива здесь в песне. Труженики-библиотекари показали нам свои замечательные собрания книг. Запомнилось, что все сделано, оформлено в библиотеках своими руками. «Мы не пишем на компьютерах, все от руки, выстраиваем экспозиции, рисуем – все сами, с ребятами. Так передается тепло! Хотя и компьютеры у нас есть!» – говорила заведующая детской библиотекой. И в этом – тоже суворинская традиция, книга должна обязательно проходить через тепло сердца и рук, она должна быть любима.
У Успенской церкви вместе возложили цветы к восстановленному памятнику на могиле матери знаменитого редактора. Он особенно почитал своих родителей, благоговел перед матерью, и как отрадно, что нашлись люди, которые подняли памятник, обиходили родную ему могилу.
Потом было Коршево. Здесь родился А.С. Суворин. Некогда очень крупное, крепкое село. И сегодня еще могучее, но, говорят, сложное – все время меняется хозяин. Вроде бы сейчас новое руководство. Хотелось бы возрождения этого замечательного места. Красоты здесь много, той самой осенней, свежей красоты срединной российской осени. Встретились нежданно-негаданно с уроженцем этого села поэтом Е.А. Исаевым. Все было промыслительно. Егор Александрович вместе с руководством, с директором школы и учителем истории повел нас в школу, в которой учился сам, по улицам, где бегал мальчишкой. У величественной церкви, еще сохранившейся замечательно, действующей, но уже в боковых своих приделах разрушающейся, требующей радения не только районных, но и губернских властей, остановились, поклонились святым иконам (одна привезена с Афона). За алтарем – поклонились могиле брата Суворина, Петра Сергеевича, прожившего добрым барином, по воспоминаниям односельчан, здесь всю жизнь, немало благодетельствовавшего церкви и оттого с почетом похороненного в заалтарной части. Односельчане обиходили и эту могилу, и хотя памятник расколот, но бережно уложен рядом. Потом была школа. На ее открытие, приезжал Суворин вместе с Чеховым. Две школы построил А.С. Суворин на свои деньги. Сохранилось одно здание и домик учителя. История села хранит воспоминание о том, что гневался Алексей Сергеевич на своего брата, за то, что дал он денег на двухэтажную школу, а брат построил одноэтажную и оставшиеся деньги отдал на поновление церкви. «Ты бы попросил, я бы тебе дал на церковь и так, а школу надо было, чтоб двухэтажную»… В округе не было двухэтажных школ, и хотелось петербургскому издателю отличить свое родное село. Но память народная, об этом нам рассказывал учитель истории, сохранила уважительное почтение к труду благодетеля: в селе было принято крестится не только на церковь, но и на школу. Здание школы до недавнего времени было обитаемо детьми, но сейчас есть новая школа, а здесь все приходит в запустение. Как бы можно было его еще использовать по-хорошему, ведь целы и стены, и лиственные полы, и фундамент каменный простоит еще лет 200, да и печки в классах сохранились. Когда-то А.С. Суворин открыл в Петербурге бесплатную школу для детей по освоению типографского искусства, вот бы и сегодня позаботиться о создании такой школы ремесла на его родине и назвать ее именем труженика и делателя А.С. Суворина, чтобы было к чему приложить руки и сердце мальчишкам и девчонкам, его односельчанам, чтобы смогли они возродить промыслы и народное мастерство в своем краю.
А потом были дни Суворина в Черни. Дни человека, чье имя было здесь мало знакомо, да и вообще мало знакомо современной России. Хотя странно это, настолько странно, что не перестаешь удивляться, как мы расточительны к собственной памяти, как нам не нужны герои будничных трудов и дел.
Когда зашли мы в церковь, то у свечного ящика спрашивали нас, какому же это писателю посвящены дни праздника в Черни. И пришлось рассказать, что был такой издатель и писатель, редактор общерусской газеты «Новое время», известной по всей России, и который до четырнадцати лет не знал другой книги, кроме той, что читал его отец (одна была в семье ветерана Бородинского сражения) – «Евангелия». И делами своими, и жизнью – русский православный человек-труженик, дворянин, владелец усадьбы в Черни Алексей Сергеевич Суворин. И тогда за свечным ящиком матушки сокрушенно-понятливо качали головами и говорили в ответ: вот и нам бы пример для подражания. Примеров жизнь А.С. Суворина для человека современного являет немало – сегодняшней России ох как нужны удачливые умелые созидатели, желающие и себе, и своей Родине (а это звено, выпадающее из нашей жизни) процветания, благополучия благородного, основанного на собственном труде.
Кажется, что в Черни этот посыл поняли и приняли. Глава администрации района В.Д. Волков, уже известный нашим читателям своим деятельным характером безунывного созидания, нашел и в образе жизни А.С. Суворина много поучительного и созвучного для своего края.
…И вот уже на въезде в город Чернь встречает нас метровая надпись «170 лет со дня рождения А.С. Суворина, русского писателя, издателя, редактора». А через Чернь проходит трасса Москва-Симферополь, и каждый проезжавший в эти дни по ней, может быть, и задумался: «Что ж это я не знаю такого известного русского человека?» Глядишь, и в справочник заглянет… Это о пользе надписей на заборах.
А теперь об умении обернуть к пользе всякое положительное знание о человеке в нашей новейшей истории, скудной на героику и праздник. Праздником души и именинами сердца явилось открытие памятного знака на месте имения в Вилье-Никольском. Здесь еще до 50-х годов было живо имение Алексея Сергеевича. Купленное на скопленные капиталы и бережно и с любовью им обихоженное, причем купленное именно там, где живительные звуки имен Тургенева и Толстого сопряжены с их землей (в Чернском районе – родовое имение Толстого и Тургенева), оно осталось лишь в лестничном камне фундамента, да в аллеях заброшенного парка, спускающихся к пруду, да еще в вековой липе в два обхвата, которая, наверное, и сторожила здесь память великого издателя. И дождалась.. Праздник осеннего дня, когда здесь собрались черняне, вилье-никольцы, к которым приехали писатели из Москвы, замечательные поэты-москвичи Геннадий Красников и Александр Кувакин, поэт-смолянин Виктор Смирнов, поэт-орловчанин Геннадий Попов, поэт-туляк В. Пахомов со товарищи и поэты-земляки А.С. Суворина С. Сывороткин и Б. Голованов, издатели и редакторы, историки и сотрудники Российской государственной библиотеки, художники и библиотекари, продолжился и в их поэтической песне, и в словах о значении суворинского дела всех выступавших.
Хочется верить, что тот дом, изображенный на памятном знаке (его мастерски реконструировал молодой чернский художник), засияет когда-то огнями, встав над прудом. Это, конечно, сказка. Но сказкой казалось и то, что мы проведем достойно юбилей человека, имя которого было изничтожено либерально-демократическими вышибалами истории. Все-таки многое в России по-прежнему зависит от работящих, сметливых, живых русских мужиков, которые знают всему цену, которые все уже повидали, но не собираются умывать руки, а бьются, пластаются, чтобы как-то вывернуть на «дорогу жизни» для России. Это опять о культе личности главы администрации В.Д. Волкове. Без этого никак нельзя. Нам говорят, что вот вы об этом человеке уж очень, слишком… Может быть. Но потом посмотришь, что сделано здесь для русской культуры, как сравнишь с другими, как вспомнишь, какими силами, какими изворотами это все. И, главное, не рассчитывая на правительственную, президентскую и прочие поддержки, – их не будет, не получая никаких наград, – у нас за это только бьют, не имея никакой «всероссийской огласки» в СМИ (спасибо только тульскому ТВ и «вечной» Г.М. Цой), при сопротивлении внешнем и внутреннем. А слава и культ – ну разве что в районной печати, в наших писательских газетах и в устной признательности. Так что, как верно подмечено, «был культ, но была и личность»… Личность, сродни суворинской, у В.Д. Волкова присутствует, а потому и всех он «заводит» своим неравнодушием. Глядя на него, веришь, что дом А.С. Суворина можно восстановить! У Алексея Сергеевича была большая семья, говорят, что приезжал в Чернь его родственник, даже вроде из Государственной Думы, искал дом, но, выяснив, что не сохранился, уехал. А может, удастся ему тоже что-то сделать для восстановления, говорят, есть и родственники за границей, может, и они как-то подмогут. А может быть, и наши вечные помощники железнодорожники воспрянут желанием как-то возродить его память, ведь А.С. Суворин много написал статей о железных дорогах, когда шел в России настоящий железнодорожный бум, да и контрагентство по продаже книг основал при железных дорогах первый в стране. Ну а если вспомнить, сколько он написал фельетонов о банкирах, банках, акционерных обществах, то сам Бог велел откликнуться и банкирам на это благородное дело, хотя об этом мы только мечтаем…Но кто ведает, как наше дело отзовется…
После праздничного открытия памятного знака мы поехали в Вилье-Никольскую школу. Как же отрадно было видеть торжество – красивые, смышленые русские дети открывали мраморную доску, посвященную А.С. Суворину на школе. Когда-то он построил на этом месте школу, а теперь в новом здании школы, носящей имя А.С. Суворина, прошел открытый урок для детей. Директор, учителя, ребята с любовью подготовились к этому дню – прочитаны книги, вырезаны из бумаги перышки...
А вот ведь как, через 100 лет – в Вилье Никольском проживают два члена Союза писателей России, два поэта – Сергей Сывороткин и Борис Голованов. Зерно-то, посеянное, всходит и через столетие.
И уже на следующий день, когда проходила спартакиада школьников, на главной площади среди ребят с табличками названий школ уже теплила нашу душу своей надписью «Вилье-Никольская школа им А.С. Суворина».
И в самой Черни, в школе центральной, где не так давно сгорела библиотека, а потом восстанавливалась с общей помощью, нас тоже ждали, чтобы открыть теперь уже именную библиотеку – суворинскую.
А потом был круглый стол в доме культуры, в котором приняли участие все. И может быть, холодновато было тем, кого позвали сюда (зал не отапливался еще), но, думается, что осталось что-то доброе от этой встречи в сердцах чернян, что-то отложилось и для будущих времен. В зале Чернского педагогического училища, славного своей художественной традицией, тоже собрались студенты. Может быть, после этой встречи кому-то придет желание заняться суворинским делом, искусством книжным, которое сегодня в загоне у издателей. Но ведь не век же так будет. Переможемся, и появятся и у нас «любители и почитатели книжного дела». Вот и задумали мы вместе с преподавателями общее дело – предложить ребятам проиллюстрировать рассказы для «Роман-журнала» и журнала «О русская земля».
Напоследок этого «одного дня из жизни Суворина в Черни» осталось самое главное – открытие выставки книг, изданных Сувориным, в музее. Выставку привезла Российская государственная библиотека (зав. выставочным отделом Т. Новокрещенова). И это было событие всероссийского масштаба. Главная библиотека страны в одном уездном городе. Но, конечно, как всякое значительное событие, и это не было «пропиарено» в столицах. Да и зачем? Главное, что выставка продлилась три недели, через нее прошли школьники, учащиеся, студенты Черни, библиотекари, работники культуры. Ну и слава Богу, что кому-то удалось увидеть вместе все эти книги, «труды и дни» издателя Суворина. И заключительное событие – первая выставка художницы Татьяны Погудиной, давнего автора нашего журнала, много лет отдавшего иллюстрированию книг в издательстве «Молодая гвардия». Выставка радостная, светлая, под стать суворинскому отношению к книге. Творческие работы Т. Погудиной отличаются легкостью линии, детским чистым взглядом и любовью к окружающему миру, умением увидеть его искру Божию.
Засим с любовью расстались мы с Чернским краем, желая ему благоденствия и благодаря за гостеприимство!
Но как-то незабвенен был праздник Суворинский, весь пропитанный светом и любовью к России, вокруг этого имени собралось много добрых людей, о которых, как и об Алексее Сергеевиче Суворине, можно сказать строчками поэта В. Смирнова, не раз читанными им на самом празднике:
Я любые беды осилю
С теми, кто по духу родня.
Отними у меня Россию –
Что останется от меня?
И вот новость! В том самом роддоме, который мы уже открывали в Черни (и не раз, потому что все никак не удавалось «насытить» его оборудованием), родилась первая девочка! 5 ноября, 5 кг 800 гр., 52 см… Радостно нам сообщили из Черни! Это добрый знак – девочка – к мирной, слаженной, спокойной, приростной жизни в нашей Черни.
Ликуем и мы вместе с Чернью!
В «Припоминаниях» В.В. Розанова о Суворине есть такое значимое место: «После прочтения Менделеева «К познанию России»:— Все мы жалуемся каждый день, что ничего нам не удается, во всем мы отстали. У Менделеева я перечел цифры возрастания территории России (и, кажется, цифры промыслов и населения): за мою жизнь, вот 50 лет, как я оглядываюсь сознательно, Россия до такой степени страшно выросла, увеличилась в землях и во всем, что едва веришь. Россия — страшно растет, а мы только этого не замечаем за хмуростью своей и «ежедневностью».
И мне показалось это отсветом многих дней и ночей, тысяч дней и ночей, — когда этот по-видимому «тихий старик» следил из Эртелева переулка:
— «Растем ли?» И даже — «Скоро ли?» И горевал, и радовался, и унывал, и надеялся.
Он был весь «в росте»: пожалуй, это его господствующая идея. Не «добро», не «нравственность», не «идеал совершенства», а это физиологическое, солдатское и бабье, как бы брюхатой бабы, чувство: «Больше! Больше ребят, больше хлеба! Больше всего: еды, довольства, движения, человеческих голов, земли, богатства, всего решительно!»
Это — чувство хозяина, экономиста не «за книгами», а «в деле». Это есть то хлебное чувство роста, против которого никогда не выстоять худощавому «прогрессу», который тараторит слова о нем и в то же время, как чахоточный, кашляет от всякого движения Родины, злится на всякий успех ее.
Вне этого чувства «роста России» и соотношения с ним нельзя понять Суворина, и он не представим в самой фигуре своей, в ежедневности своей. С этим я связываю одно замечание, почти под нос себе сказанное, — старого его сотрудника:
— Суворин всегда был прогрессивен... Как могут говорить о его ретроградности? До сих пор, до таких лет, он только и думает о прогрессе всего, решительно всего; думает об этом в подробностях, в частностях, в поименности, — а не в общих фразах, ни к чему не относящихся.
Это было глубоко верно. У сотрудника это сказалось как отложение 35-ти лет почти ежедневного видания Суворина; я же, знающий его полтора десятка лет и гораздо реже видевший, схватил во внимание эти слова, как прекрасное и полное определение. Сказано это было после юбилея Суворина, — когда везде печаталось, что «писатели не пришли к нему сказать доброе слово, потому что он ретроград». Нужно сказать, что и Суворин отнесся глубоко спокойно к этому «не пришли», и сотрудник сказал эти слова без всякого вида раздражения, а только в недоумении.
С «хлебным прогрессом», я думаю, связаны и такие его издания, как «Вся Россия», «Весь Петербург», «Вся Москва»: они с очевидной необходимостью вытекают из всего его отношения к России, из суммы его чувств к России. Ведь тут вовсе не «адресы»: а указана, исчислена и переименована вся торговая, промышленная, деятельная, вся хозяйственная Россия. А «быть хозяином», дышать «как хозяин» — это суть Суворина».
Так что и нам вместе с Чернью этой осенью довелось вдохнуть «хозяйской», суворинской гордости за прирастающую Россию.
Марина Ганичева
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
Юбилей А.С. Суворина стал доброй вехой в судьбе его наследия в нынешней России. Удалось в меру наших общих писательских и не писательских сил отдать толику дани его памяти, его жизненным трудам и заслугам. Сначала вышла в издательстве «Ихтиос» книга А.С.Суворина, как-то общими усилиями рожденная в несколько месяцев, книга получила название – «Труды и дни». И оказалось, что вся длинная многотрудная жизнь Алексея Сергеевича, жизнь, отданная трудам литературным, книжным, редакторским, вполне сообразна с этим названием. Причем, когда только начинали делать сборник его трудов, то многое смущало – было понятно, что весь его творчески многообразный путь вряд ли удастся представить на страницах небольшой книги, и тогда составили мозаику из его публицистики, рассказов, эпистолярного, мемуарного наследия. А когда все сложилось, то оказалось, что это вполне соответствует А.С.Суворину, как он себя представлял сам – весь в движении, в многом недосказанном, по-русски недоделанном и в то же время с результатом, с делами реальными, зримыми.