О символах и символике

Как Общественная палата Воронежской области стала собранием «вольных каменщиков»

Недавно  на своем расширен­ном заседании Совет Общественной палаты Во­ронежской области под председательством Не­ли Пономаревой  единогласно высказался против проекта закона «О символах и символике в Воро­нежской области, представленного руководи­телем регионального движения «Наследие предков» Виктором Глущенко. Палата посчитала нецелесообразным выходить с законодательной инициативой в Воронежскую областную Думу с подготовленным членами проектом закона. 

Поясним читателю, что Неля Пономарева замгенерального директора «Молочный комбинат «Воронежский»»,  стала председателем Воронежской Общественной палаты в 2015 году отнюдь не за заслуги на ниве общественного служения.  Как пишут СМИ это было условие,  при котором ее супруг,  владелец и основатель  империи «Молвест», депутат Госдумы Аркадий Пономарёв согласился спонсировать  региональную  Общественную палату, после того как её покинул бывший руководитель местного Сбербанка Александр Соловьёв.  Кроме Аркадия Пономарева никто не хотел тратить деньги на эту в принципе  бесполезную  общественную структуру, а он  был готов это делать только при условии, что его жена займет место председателя. Что  и случилось.
Надо сказать,  супруги Пономаревы не прогадали. Аркадий Пономарев («Единая Россия») по итогам прошлого года стал самым богатым депутатом Госдумы от Воронежской области. За 2016 год он получил 166,9 млн рублей, а его супруга – 15 млн рублей.  В 2016 году Аркадий Пономарев заработал на 132,7 млн больше, чем в 2015 году. Кроме того, он внёс в декларацию 6 квартир, три из которых находятся в Испании, два дома и 13 земельных участков. На его  жену записаны дом, 3 квартиры, 2 земельных участка и два объекта недвижимости, один из которых недостроен.

Недавнее заседание Совета палаты, пожалуй,  первый экзамен для общественницы  Нели Пономарёвой. Первый для неё экзамен, который она,  забегая вперед,  скажем,  сдала  на «отлично». То есть, вся воронежская общественность выстроена в одну колонну,  и готова ходить строем за своим предводителем…

Мы не будем подробно излагать выступле­ние на засе­дании Совета палаты Виктора Николаевича Глущенко, возмутителя спокойствия в области геральдики не только регионального уровня. Обозначим лишь проблематику. Впервые изо­бражение герба города Воронеж появилось на черно-красном зна­мени Воронежского пехотного пол­ка в 1712 году. Следующее по вре­мени изображение Воронежского герба есть в знаменном гербовни­ке 1730 года: «В золотом щите на красном поле две медные пушки на стенках, из которых на одной сидит белый одноглавый орел. Под пуш­ками земля зеленая». В 1781 году был высочайше утвержден следу­ющий герб Воронежа: «Щит разде­лен надвое, в верхней части оно­го в золотом поле двуглавый чер­ный орел, а в нижней части, в крас­ном поле опрокинутый на косого­ре сосуд, из которого истекает ре­ка Воронеж». Заметим, что косогор всегда изображался зеленым цве­том, то есть покрытым зеленями.

После восшествия в 1855 году на престол Император Александр II помимо всего прочего решил на­вести порядок и в государственной символике. Заниматься этим было поручено барону Бернгард-Карлу Кёне, с 1844 года находящемуся на русской службе.   А в  1857 году назначенному начальником гербового департа­мента. Кёне родился в семье тай­ного государственного архивари­уса, берлинского еврея, приняв­шего реформатское вероиспове­дание. Под его руководством были созданы и высочайше утверждены «Правила украшений гербов губер­ний, областей, градоначальств, го­родов и посадов». Согласно этим правилам стали вновь утверждать­ся территориальные гербы, в ко­торых параллельно исправлялись «ошибки», убирались элементы, «недопустимые» в геральдике.

Реформа не была осуществлена полностью. Высочайше утвердить успели лишь гербы губерний. Де­ятельность Кёне, который покинул Россию и умер в Баварии в 1886 го­ду, вызывала сильное раздражение у русской образованной публики. В 70-х годах XIX века появилась «Ар­хеологическая Ода» принадлежа­щая перу Ефима Люценка, в кото­рой Кёне дается следующая харак­теристика:

Берлинский партикулярист,

Шпион по иностранной части;

Как самозваный геральдист

Добился он на службе власти.

И неумелою рукой

Исказил славный герб России,

Завещанный нам стариной

В наследие от Византии.

В соответствии с реформой Кё­не в 1881 году исторический герб Воронежа спустя 100 лет был пере­делан и получил следующее опи­сание: «В червленом щите золотая гора, исходящая с правого бока, на которой серебряный кувшин, изли­вающий таковую же воду».

Мы не будем здесь касаться со­ветского периода, но в 1994 году именно герб Воронежа 1881 года отредактированный Кёне был вос­становлен. В Уставе города было записано: «Герб города Воронежа представляет собой французский щит, на черв­леном поле которого изображе­на золотая гора, исходящая с пра­вой стороны (для наблюдателя с левой). На горе изображен сере­бряный кувшин, изливающий тако­вую же воду». Сегодня золотая го­ра, сложенная из камней красует­ся на всех воронежских гербах. В одном случае: «Гора отражает хол­мистый рельеф области» (!?),  в дру­гом: «Гора в гербе созвучна с кру­тым правобережьем города Воро­нежа». То есть, мы имели черно­земный склон, на котором лежал сосуд с водой. А потом чернозем­ный склон поменяли на камни. По­чему при Кёне отказались от черно­зема, покрытого зеленями, в поль­зу камней? Самая вероятная вер­сия – масонское влияние. Стро­гий запрет тайных обществ после 1825 года не остановил деятельно­сти «вольных каменщиков». С во­царением Александра II положе­ние масонов изменяется к лучше­му. А первым министром при Алек­сандре II – министром внутренних дел (1855—1861) – становится гла­ва петербургской масонской ложи граф С.С. Ланской.

Камни – это символ вольных ка­менщиков. Символически масон­ская работа состоит в том, чтобы, отесывая грубый камень, улучшать непосредственное творение при­роды, дабы удалить с него шеро­ховатости и неровности и прибли­зить его к форме, соответствую­щей его назначению. И в любом случае, камни барону Кёне, рефор­мирующему герб черноземной Во­ронежской губернии, были ближе и понятнее.

А что же современные гераль­дисты? Они не могли не знать, что еще в 1910 году русские монархи­сты подняли вопрос о «правильно­сти» российской символики. А на­кануне Первой мировой военный историк, геральдист Петр Ивано­вич Белавенец (1873-1936), член Особого совещания по вопросам о русских национальных цветах, вы­ступил с предложением очистить герб Российской Империи от гер­манского геральдического влия­ния. Он писал: «Искажение наше­го герба началось под влиянием Запада… и достигло своего апо­гея в царствование Императора Александра II, когда чиновник де­партамента герольдии барон Кё­не окончательно переделал рису­нок русского герба на германский лад». В начале декабря 1914 года Императорское общество ревни­телей истории постановило пору­чить совету общества войти с хо­датайством «об измене­нии русского государ­ственного герба соответ­ственно действительно историческим традициям и устранении в нем позд­нейших исправлений». Но война и революция поме­шала этим планам.

Уже в наше время региональную символику можно было спокойно очистить от наследия барона Кё­не, и вернуться к историческим традициям. Но, по-видимому, ав­торская группа, работающая над воронежской символикой ( К. Мо­ченов (Химки), М. Медведев (С.- Петербург), Ю. Коржик (Воронеж), О. Афанасьева (Москва)), просто рисовала красивую картинку, что­бы хорошо заработать. А с другой стороны, у заказчика тоже не бы­ло желания вернуться к историче­ской символике. Никто глубоко не вникал в этот вопрос. А возможно, это было сделано и вполне созна­тельно.

Важно заметить, что Виктор Ни­колаевич Глущенко не предлагает ничего ранее не существовавше­го. Центральный пункт его проекта – сосуд – надо положить на черно­зем и зеленя, а не на крупные кам­ни (вкупе с другими повторяющи­мися элементами Глущенко пола­гает, что в нынешнем гербе зашиф­ровано число зверя 666).

Глущенко и его соратники вна­чале пытались в судебном поряд­ке оспорить воронежский закон о символике и даже отстаивали свою правоту в Верховном Суде РФ. А вначале 2013 года предста­вили обновленный проект закона, который включал с пятью прило­жениями всю основную символику Воронежской области, в том числе и гимн. Общественной палате они предложили рассмотреть этот про­ект и выступить с законодательной инициативой.

«Центральной частью герба Во­ронежской области, – сказал Вик­тор Глущенко в своем выступле­нии, – должен быть черноземный склон. Это выражение главного нашего богатства!» Чем же отве­тили на этот призыв члены Сове­та палаты и приглашенные на за­седание «авторитетные специали­сты»? Произошло нечто неожидан­ное. Коллективный каминг-аут! Те, кто еще вчера клялись в верности главному нашему богатству и при­зывали его беречь и приумножать, начали от него отрекаться!

Первым, как и ожидалось, в бой ринулся искусствовед, кандидат исторических наук, театральный критик, педагог  и конферансье (его «навязы­вают» в качестве десерта в Воронежской филар­монии всем любителям классиче­ской музыки) Бронислав Табач­ников. Из его невнятной реплики запомнилось лишь сомнение по адресу барона Кёне. Не мог, мол, один человек «нанести непоправи­мый вред России…» Что ж, Табач­никову виднее.

А вот видная воронежская обществен­ница, член регполитсовета «Еди­ной России» Людмила Никитченко прямо заявила: не по душе ей чер­ноземный склон. Ей нравится гру­да камней золотистого цвета! Уди­вил член палаты, агроном по обра­зованию, известный воронежский политический деятель Иван Шаба­нов. Он вдруг всех «просветил». В нашей области чернозем, оказы­вается, занимает всего одну треть площади, а остальные две трети – супесчаные почвы. И как же быть с добычей гравия в Павловском районе и никеля в Новохоперском районе? А еще есть у нас Каменная степь, где без воды чернозем пре­вращается в антрацит! Зачем Ива­ну Михайловичу понадобилось не­сти такую околесицу, знают лишь организаторы собрания.

А вот известные краеведы Алек­сандр Акиньшин (кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России ВГУ)  и Олег Ласун­ский ( почетный гражданин Воронежа, кандидат филологических наук, писатель, литературовед)   вполне понимали, о чем идет речь. Первый настаивал на том, что герб области согласован Ге­ральдической комиссией, он ле­гитимен и нечего, мол, его менять. Все остальное, по его мнению, вку­совщина, из области – нравится или не нравится. Олег Ласунский в желании потрафить Неле Поно­маревой вдруг заявил, что в Пари­же побывал куб русского чернозе­ма, взятый не в Воронежской об­ласти, а на Кубани. И вообще «чер­нозем у нас очень часто образ по­лумифический». Здесь мы долж­ны пояснить. Давно доказано – на Всемирной выставке в Париже в 1900 году был представлен чер­нозем, взятый в Воронежской губернии  «в Бобровском (Па­нинском) районе Воронежской об­ласти, в целинной степи близ зна­менитой «Каменной степи». (Об этом см. статью академика РАН Г.В. Добровольского («Почвове­дение», 2010, №9, с. 1135-1136). Зачем было Ласунскому врать, не­понятно. Вернее, непонятно, если допустить, что вся эта уважаемая публика не принадлежит к масон­скому сообществу. А если пред­положить, то тогда вполне логич­но участники заседания себя ве­ли. Состоялось не заседание Со­вета палаты, а собрание «вольных каменщиков», которые защищали свои родные символы…

Кстати, позиция присутствую­щего на заседании Совета палаты заместителя губернатора Воронежской области Юрия Агибалова выгодно отличалась от остальных. Он заявил, что не счи­тает изменение символики обла­сти первоочередной задачей. В том числе и по причине дополни­тельных расходов в случае изме­нения символики.

А сторонника Глущенко, адво­ката Сергея Владимиро­вича Бутусова, впечатли­ла реплика бывшего гу­бернатора Шабанова, ко­торый фактически вы­сказался против симво­ла Воронежской области как области центра Чер­ноземья.

– Разве это мало – тридцать процентов черноземных земель при площади, сравнимой с площа­дью Франции, – сказал Бутусов. – Сейчас спроси любого жителя Во­ронежской области о том, что изо­бражено на гербе Воронежской об­ласти, что означают эти шесть бу­лыжников – практически никто не ответит. Символика герба должна быть понятной и должна объеди­нять людей. Что же касается крити­ков Глущенко, то на его конкретные доводы, кроме пространных рас­суждений, я не услышал ни одно­го научного конкретного контрдо­вода.

Автор этих строк их тоже не услышал. Вот почему я считаю, что из этой «битвы» за чернозем­ный символ Виктор Глущенко вы­шел победителем. И надо оста­вить камни каменщикам и идти дальше.

Святослав Иванов

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"