Кто не знает
того, что Австралия - страна иммигрантов? Однако, не все знают, что
сравнительно недавно, в шестидесятые, стала она принимать эмигрантов из Азии и
Африки. До этого эмигрировали сюда лишь европейцы. Сегодня ситуация коренным
образом изменилась. Правительство страны проводит политику "малтикультурализма", по-нашему
интернационализма культур, и множество магазинов и ресторанов с вывесками,
украшенными иероглифами и арабской вязью, плотненько разместились по крупным
городам этого континента.
Любая политика
требует наглядности ее результатов,
поэтому в государственных службах и учреждениях представлен весь спектр
национальностей страны. Недавние граждане иначе относятся к положению служащего, нежели австралийцы, и если вам
выпадет счастье поговорить с одним из них, облеченным властью решить ваши
проблемы, то вам может показаться, что вы разговариваете с самой… Австралией.
Чтобы
обслуживать и контролировать большой поток иммигрантов, существуют специальные
службы: Centrelink
(Центрлинк), что выдает пособие по безработице, сеть школ по изучению
английского, агентства, помогающие в трудоустройстве. Но эта государственная
система поддержки для тех, кто въехал в страну на законных основаниях. Для
иных - тоже есть сервис:
detention centres -
что-то вроде центров предварительного заключения. Это, конечно, не дома отдыха,
но, однако, и не тюрьмы, хоть и охраняются. Здесь нередки демонстрации, поджоги
и даже прямые бунты, устраиваемые под лозунгами борьбы за права человека. Что
действенно. Пресса начинает говорить о гуманизме, власти берут под козырек, и
нелегалы получают вожделенную визу. Ситуация рядовая.
Известный факт
- лишь внук иммигранта, не обязан, конечно, но способен чувствовать себя
причастным стране, чувствовать себя с нею в родстве. Сам иммигрант к своей
новой стране может испытывать симпатию, антипатию либо быть к ней равнодушным,
но он не может перестать чувствовать
себя иммигрантом. Не дано человеку такой способности - быстро вжиться в чужой
государственный организм. Так что иммиграция это, как минимум, два поколения
незаинтересованных ни в чем ином, кроме как в пропитании, людей.
Для чего есть
масса возможностей. Если позволяет английский и квалификация и если представишь
необходимые рекомендации, можно
работать по специальности. Тогда с пропитанием все в порядке. Но это
редкость. Для тех, кто не обладает
нужным комплектом и читать-писать на английском не умеет - иная сторона.
Попасть в неё так же легко, как с горки скатиться. В этой стороне контрактов не
подписывают, и законы в ней все сплошь неписанные. И о правах человека никто не
дискутирует - того человека здесь просто нет.
Кто учил
английский, тот поймет семантику слова "клинить". По-русски это
совсем просто: убирать. Много охотников среди иммигрантов делать эту клинерскую
работу. Как и полагается рынку, якобы для большего удобства, из числа
иммигрантов, как правило, второго поколения, возникли посредники между
клинерами и владельцами помещений. Заполучив контракт и став реальными
работодателями, они правят по-своему (ситуация такая не только в клинерском бизнесе, а вообще - в иммигрантском). Вместо
пятнадцати-семнадцати долларов в час цивилизованной платы за низкооплачиваемый,
неквалифицированный труд нарождающие граждане у них получают девять-десять.
Конечно, на
таком щипачестве далеко не уехать. Поэтому клинеру на два оплачиваемых часа навешивают такой объем работы, который
не успеть и за шесть часов одолеть. Но выбора нет и - одолевают! Особенно
преуспевают китайцы, филиппинцы и
малазийцы; снимают жилье командами, убирают командами... Клинеров знаю много,
работают в разных фирмах, а картина
везде одинаковая. Правда, если клинерским бизнесом заведует грек, он
может платить и пятнадцать долларов, но в оплачиваемых часах будет также
жесток. А уж если твой босс египтянин или ливанец - выше десяти долларов не
жди.
"Не так
плохо…", подумают в России, прикидывая эти деньги на российскую
действительность. Уточню - эти деньги здесь те же слезы, что и зарплата
технички в России. Еще неизвестно кому горше. Ведь самое немудреное жилье стоит
160-180 долларов в неделю. Расслабиться нельзя, жизнь расписана по неделям: отработал, получил, заплатил...
Конвейер.
Нередкость в
этом конвейере и русские. Большинство их
из своей страны увела слепая вера в рай земного довольства, помноженная
на обман свободной от родины прессы, вопящей, что везде лучше, чем в России.
Вот дом и опостылел… И если приплюсовать к этому циркачество в верхах,
оскорбляющее все, что тебе было дорого, то может стать понятным, отчего русские
не только не стыдятся положения безродного иммигранта, а и верят в скорое
приобретение новой родины. Лучшей. Покойной и благополучной. И справедливой…
Валентин в
Краснодаре имел свой бизнес. Цветами торговал.
В турах по Европе катался и копеек не считал. А здесь пришлось. Первым
местом его работы была китайская фабричка по изготовлению реек и набалдашников
для перил. Просидел он там на корточках
месяц за старым станком, получая девять долларов в час. Так как из-за
экзотических условий труда и плохого станка Валентин работал хуже всех, то
китаец-надсмотрщик всегда стоял рядом и ругался на него на английском. На очень
плохом английском.
Спрашиваю:
"Отчего на корточках?" Отвечает:
"А зачем им на столы тратиться? Им и так удобно… "
Людмила -
терапевт, приехала из Петербурга с маленькой дочкой к мужу, что прибыл сюда по
студенческой визе. Жить не на что, все, что зарабатывают, уходит на оплату
учебы. Не платить нельзя, потеряют визу. Нашла хорошую по иммигрантским
стандартам работу - четыре часа по пятнадцать долларов, раз в неделю убирать
двухэтажный дом. Как ни старалась, за четыре часа успела убрать лишь первый
этаж, еще за полчаса - одну комнату наверху. Не снижая темпов, что практически
невозможно, так как ни перерыва, ни чая с булочкой за время работы не бывает,
верх можно было убрать часа за три. А дома ребенок один уже долгое время.
Решила - ребенок дороже.
Места сразу
лишилась. Знакомый, кто живет здесь давно и за нее поручался, пояснил:
"Нужно было отработать столько, сколько требовалось, и сказать хозяевам
так: "Мне не надо оплачивать время, что я затратила свыше четырех часов. Я
счастлива, что получила постоянную работу…"
Два года
работает в пиццерии, принадлежащей итальянской семье, русский парень с дипломом
врача - Максим, из Ставрополья. В его обязанности входит: разделывать тесто для
пиццы, печь пиццу, резать овощи, брать заказы, разносить их, мыть посуду, мыть полы
и делать все, что будет нужно -
за десять долларов в час. Держится за эту работу потому, что оплачивают
Максиму семь часов в день. Работая шесть дней в неделю (кроме понедельника), он
сводит концы с концами. Еще полон оптимизма.
Спрашиваю: "Думал ли он, что такая жизнь в
цивилизованном обществе может
быть?" Отвечает, что нет, и никто ему такого не говорил.
-
А если бы сказал, то поверил бы?
Немного
подумав, ответил:
-
Вряд-ли...
Почти у всех
иммигрантов за спиной ни кола, ни двора. Так что назад пути нет, только вперед,
как у той лягушонки в кринке. Вот только вопрос - куда? Ведь в той стороне, где
подписывают контракты, тоже не без проблем. В ноябре в парламенте Австралии обсуждались такие цифры: тридцать
процентов квалифицированных работников
страны вместо сорока часов в неделю работают по пятьдесят три-пятьдесят
восемь и за переработанное время денег не получают. Что это? Нарушение
контрактов или новая форма рабства?
Умные парни в парламенте, несмотря на то, что в стране четыре миллиона (из
восемнадцати миллионов населения) безработных, не дали народу волноваться, а
толково объяснили, что эти тридцать процентов хотят быстрее подняться по
служебной лестнице, поэтому, исключительно добровольно, перерабатывают. Значит,
это их личное дело. Все в рамках цивилизованных отношений…
Ну, они на
горке, им виднее.
Пресса
Австралии дала информацию о массовых износилованиях в Сиднее бандами,
укомплектованными по национальному признаку ("Daily Telegraf", 14.09.00.) Особенность их такова -
насилуют они исключительно австралок и, глумясь над жертвами, выговаривают им,
что "они этого заслуживают, потому что они австралийцы". Несмотря на
аресты, ситуация развивается так:
-
в июле 2001 года комиссар полиции
штата мистер Питер Рэйн заявил,
что "более пятидесяти (в одном районе
Бэнкстаун и за один месяц - авт.) подобных изнасилований были совершены
молодежью ливанской национальности" и добавил, что "это является
новым и шокирующим феноменом, с которым австралийская криминалогия ранее не
встречалась";
-
2 сентября 2001 года "The Sydney Morning Herald": "Премьер штата
мистер Карр в этом году произнес термин
"этническая преступность" и попытался возложить ответственность за
происходящее в стране на иммиграционную политику правительства, благодаря
которой преступный элемент и попадает в страну".
Однако,
полицейские аналитики уточняют, что организованная преступная деятельность по
торговле наркотиками "полностью находится в руках ливано-австралийских
мужчин, которые либо родились в Австралии, либо приехали сюда маленькими
детьми"…
Давно не
составляет секрета тот факт, что страну можно убивать не только силой оружия.
Хотя, как же сегодня обойтись без оружия?
"Война"
против ливано-австралийской преступности берет начало в 1987 году, когда в поле
зрения полиции попали сразу сорок два
ливанца, подозреваемых в продаже наркотиков и в попытке подкупа должностных лиц
полиции. На чьей стороне успех, можно судить по такому факту - в 1998 году, как
говорится, "среди бела дня" был расстрелян ливано-австралийской
бандой полицейский участок в одном из районов Сиднея, Лакембе…
Вице-президент
ливанской ассоциации мусульман мистер Трэд Кейсар объяснил поведение своих
соотечественников и недавних граждан Австралии так: "…Ливанская молодежь
вовлечена в преступную деятельность и чувствует себя изолированной и злой
потому, что они принадлежат к слоям
непривилегированным, и поэтому они делают такой выбор, который не является ни
для кого сюрпризом".
Отличный
образец логики иммигранта первых двух поколений!
Если районы
Сиднея Бэнкстаун и Лакемба уже
традиционно относят к арабскому влиянию, то район Кабраматта - вотчина
вьетнамцев. В той стороне также наркотики, только доставляемые в страну другим
путем. По статистике до 1995 года эти районы не знали, что такое перестрелка, а
в 2000 году в Бэнкстауне было зафиксировано тринадцать перестрелок, в
Кабраматте - десять ("The Sydney Morning Herald", 2 сентября 2001 года).
Сами австралийцы
внешне дружелюбны к тому, что страна меняется. Расхожий постулат - множество
новых культур обогащают единую культуру Австралии. Однако, в воспоминаниях о
недавнем прошлом неизменно присутствует ностальгия: и двери в домах никто никогда не запирал, и на дороге не боялись
останавливаливаться, едва увидят кого-либо на обочине, и никогда раньше не
слыхали о разбитых окнах в католических храмах. А в этом году, и того больше,
из-за того, что пышное празднование Рождества оскорбляет чувства нехристиан,
разослано указание, скромнее его проводить…
Добираясь на
поезде в один из пригородов Сиднея, разговорились с пожилой парой, - оказалось,
вместе едем смотреть выставку цветущих розалий. Вздыхая о прошлом страны,
оживившись, они сказали, что в селах, в австралийской глубинке образ жизни
почти не изменился. Мол, хотите узнать наш народ - поезжайте в глубинку, не
судите о стране по городам.
Кто спорит!
Вопрос лишь в том, как долго жить глубинке?
Иммиграция
сегодня является мощным орудием разрушения стран под вывеской гуманизма и
всеобщего братства, одинаково делая как из христиан, так и из мусульман
реформированную, безродную массу, лишенную иммунитета против надвигающегося
тотального закабаления, окончательно уничтожащего духовные человеческие ценности. Мир все более пронизывают
интернационализмом, чтобы легче было набросить на отвергнувшее веру, потерявшее
совесть и не останавливающееся и перед родиной человечество новое ярмо.
Глобализм.