У нас теперь принято говорить и писать о тех, кто на слуху и на виду, а больше о скандальных знаменитостях. За деньги можно «раскрутить» любую посредственность. А одарённые, по-настоящему талантливые люди пребывают в безвестности и невнимании. Сломать их творческую судьбу ничего не стоит.
Когда несколько лет назад я услышала Михаила Гужова в «Орестее» Танеева, его необыкновенный бас ошеломил. И это среди состава ярких исполнителей, которых собрал Михаил Плетнёв, чтобы показать в консерваторских стенах забытую грандиозную русскую оперу. Агамемнон, которого пел Гужов, настолько увлёк зал, что некоторые даже привставали с мест, дабы получше разглядеть артиста. Подобное повторилось и на «Параде басов» в зале Дома ученых, когда певец спел арию Сусанина, а потом романс «Гори, гори, моя звезда». Из всех выступавших в тот вечер публика принимала его особенно жарко. Хотелось узнать о нём как можно больше, слушать этот просторный, задушевный русский бас ещё и ещё.
Но в Большом театре, где артист тогда работал, его имя можно было отыскать в афишах лишь на вторых-третьих ролях. Мелькнет раз-другой Зарецкий в «Онегине», Мандарин в «Турандот», Стрелец в «Хованщине» или Бермята в «Снегурочке»... А уж Малюта в «Царской невесте» не иначе как подарок с царского плеча. Вот и привечать молодого певца стали все больше на стороне, манить на другие сцены, в «Геликон», например. Самым значительным оказалось сотворчество с Академической симфонической капеллой Валерия Полянского, не раз приглашавшего самобытного исполнителя в свои концертные постановки. Кутузов в «Войне и мире» Прокофьева, Черевик в «Сорочинской ярмарке» Мусоргского – в этих новых для себя партиях Михаил Гужов был колоритен и неожидан. Пришла мимолетная творческая удача. Да и так ли уж она мимолетна? Пройдет год, другой, третий, и Полянский поставит на Гужова «Ивана Сусанина».
Откуда берутся такие необыкновенные голоса? Загадка природы. Михаил Гужов стал заниматься пением с восемнадцати лет, а в шестнадцать по-настоящему узнал музыку. Если, конечно, не считать, что в семье любили петь и отец-шофер, и мама-почтальон. К музыке потянулся, когда учился в ПТУ при АЗЛК – крупнейшем в советское время Автозаводе имени Ленинского комсомола. В охотку выводя мелодии на трубе в самодеятельном заводском оркестре, переиграл потом на всех духовых инструментах. Ходил с оркестром на праздничные демонстрации. Михаил вспоминает о своем первом учителе как об уникальном музыканте: «Юрий Михайлович Дмитриев в свое время был одним из лучших наших трубачей. С ним считался даже такой авторитет в этой области, как Тимофей Докшицер. Не знаю, как сложилась бы моя судьба, если бы не он. Потом я учился там же у Виктора Ивановича Соловьева, человека, который прошел всю войну. Именно он и настоял на том, что я должен поступать в музыкальное училище и серьезно заняться вокалом. Я думал: а прав ли он? Я, какой-то технарь, вдруг полезу в оперу, где поют такие гиганты, как Атлантов, Архипова, Образцова?! Лучше буду работать на заводе, штамповать детали и петь в свое удовольствие. Никак не думалось о музыке как о профессии. Но Виктор Иванович меня заставил: «Какой завод! Понимаешь: у тебя – голос!» И привел буквально за руку в Музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова».
На прослушивании в училище он пел русскую народную «Вдоль по Волге-реке». Приемная комиссия останавливала каждого абитуриента после первого же куплета. Михаил, по инерции, остановился сам. Но комиссия захотела дослушать его до конца. Его приняли, надо было увольняться с завода. Бабушка, человек практичный, бухгалтер, возражала: «Ну как так, учился-учился, взяли на работу, платят зарплату, и вдруг – петь... Получится что, не получится – бабушка надвое сказала».
– Ну вот что-то получилось, – смеясь, характерно басит Михаил. А тогда было не до шуток. Завод сразу не бросил и учиться пению пошел. Приходил на занятия после смены оглушенный прессовым цехом. И когда спускался в метро, шум поездов казался ему соловьиной трелью.
В 21 год, уже студентом второго курса Московской консерватории, он был зачислен в труппу Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Вторую большую партию после Фарлафа в «Руслане и Людмиле» – герцога Сильвы в «Эрнани» Верди – получил не думая не гадая. Помог курьёзный случай, которых в театре предостаточно. В начале первого акта задержался за кулисами и не появился вовремя на сцене исполнитель роли Сильвы. Пришлось Михаилу Гужову – по сюжету оперы его оруженосцу – петь за двоих, благо, он выучил арию своего господина. С тех пор режиссер Титель назначил его на эту роль. Руководство «грозилось» поручить молодому певцу и Дона Базилио в «Севильском цирюльнике». И партию он подготовил, но спеть на сцене не успел: в 1998-м решил попробоваться в Большой театр и был принят. В Бетховенском зале, где проходят конкурсные прослушивания, сидели Бэла Руденко, Ирина Архипова, Марк Эрмлер...
Вообще Михаил Гужов не любит конкурсы, хотя пытал счастье на них не раз. На первом своем певческом турнире – Конкурсе имени Лемешева в Твери – волнуясь, поменял местами слова в арии Кончака и, по собственному признанию, провалился с треском. Была досада – хотел с первого раза горы свернуть. Позже, когда пришли уверенность и опыт, получил премию Шаляпина на Международном конкурсе Рахманинова в Москве. Ценит её особо.
– Премия эта включала поездку на теплоходе по Волге до Астрахани, – возвращается к тем счастливым дням Михаил. – А в этих местах рождается такое вдохновение, что всё время хочется петь и душа распахивается творчеству. Не случайно оттуда родом и Шаляпин, и Собинов... В жюри рахманиновского конкурса входил знаменитый бас Иван Иванович Петров. Когда я пришел в Большой театр, он был у нас в опере консультантом. Это фантастическая личность. В свои 83 может показать такую ноту, что диву даёшься. Я много советовался с ним. Общение с людьми той, золотой плеяды, дороже всяких наград. То, что они принесли нашему русскому искусству, неоценимо. И пока живы такие артисты – жива и русская школа пения. Создавать новое в искусстве нужно, не ломая старых основ.
Чуть позже певец стал лауреатом Конкурса имени Римского-Корсакова в Петербурге, где председательствовала Елена Образцова. А вот с Конкурсом Чайковского Михаилу Гужову не повезло. На XII, в 2002 году, он блестяще спел на втором туре рахманиновскую «Судьбу», а на первом – каватину Алеко. Но в финал, к всеобщему удивлению, не попал. Счастливым соперником оказался тогда ученик председателя жюри.
Искусство тогда искусство, когда оно волнует. Ведь сколько в России завидных басов, многие из них поют Гремина или Мефистофеля, а задевает за душу далеко не каждый. Михаил Гужов завоевывает зрителя сразу же с первых нот. В передачах телеканала «Культура» он не раз показывал свой голос во всей красе, исполняя старинные русские романсы, и в том числе, «Гори, гори, моя звезда» и «Только раз бывает в жизни встреча», которыми по-настоящему покорял разве что Борис Штоколов. Еще раз подумалось: почему же в Большом театре удача обходила его стороной? В чём причина того, что по-настоящему певец там был не востребован?.. Сам он долго не терял надежд. Мечтал о Пимене, Варлааме в «Борисе Годунове», о Досифее в «Хованщине». Хотел спеть в «Макбете» Верди рядом со своим консерваторским педагогом, одним из лучших баритонов современности Анатолием Лошаком...
Но достойная сценическая судьба в Большом, переживавшем далеко не лучшие свои времена, так и не складывалась. И даже не по старой закулисной поговорке, что артист должен быть с локтями. В наши дни и этого недостаточно. У Михаила Гужова, несмотря на его крепкое сложение, был и есть только «голос, голос и еще раз голос» – дар от Бога, который считал главным достоинством оперного артиста великий Тосканини. Да и фамилия не позволяла унывать: взялся за гуж, не говори, что не дюж…
Михаил Гужов давно уже ведущий солист «Геликон-оперы», заслуженный артист России, признанный мастер. Сейчас он в расцвете таланта. У него богатый оперный и огромный концертный репертуар, включая Мусоргского и Даргомыжского, Свиридова и Пахмутову. Теперь его приглашает Большой театр для участия в своих спектаклях. Он часто выступает с оркестром русских народных инструментов Николая Некрасова, дает концерты по стране и за ее пределами, даруя людям своим искусством праздник. Ведь положа руку на сердце, так, как он, уже никто не поет старинные романсы и русские народные песни, отдавая им всю свою душу.
Татьяна Маршкова
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
