Некоторые считали его баловнем судьбы: стройный, высокий красавец с лучистыми серыми глазами и обаятельнейшей улыбкой, от которого не отвести глаз, любимец масс, космонавтов, военных и членов Политбюро. Не сходит с экранов телевизоров, нет отбоя на радио. Наконец, для него пишут лучшие советские композиторы… Но слава артиста, как и сама судьба, не была легкокрылой. Шумный успех, огромная популярность, толпы поклонников всегда удивляли его: «Неужели это правда? Неужели со мной?». Каждый раз он будто начинал все сначала.
Истоки Юрия Гуляева часто связывают с Украиной, а между тем, он сибиряк. Родился в Тюмени 9 августа 1930 года (в некоторых справочниках и энциклопедиях дата рождения певца дана неправильно: 9 сентября). Отец его работал бухгалтером, а мать растила четверых детей, среди них Юра был старшим. В семье любили русские песни. Знала музыку, хорошо пела мама, Вера Федоровна. А Юра, мальчишка военной поры, мечтал играть на баяне, подпевал своему кумиру Сергею Яковлевичу Лемешеву, сидя у радиоприемника. Самая большая радость в детстве - подарок отца: настоящая гармонь-двухрядка. В старших классах Юрий начнет выступать в школьной самодеятельности, в праздничные дни становясь центром внимания. На выпускном вечере исполнит арию Ленского и прослывет будущим певцом. Родители поначалу не советовали сыну избирать этот жизненный путь - мама, например, очень хотела, чтобы из него получился хороший инженер.
Однако Юрий поступил в Свердловский медицинский институт. Латынь, равно как и другие предметы, в голову не шли. Бедный студент подрабатывал игрой на баяне и, конечно, не мог не петь. С баяном же, в валенках и лыжном костюме (другого просто не было) он, наконец, предстанет перед приемной комиссией вокального факультета Свердловской консерватории, спев русскую народную песню «Соловьем залетным юность пролетела…» Его зачислят в подготовительный класс вечернего отделения.
У Гуляева, как тогда думали, настоящий тенор. Однако тенором ему было стать не суждено. На третьем курсе консерватории педагоги вокальной кафедры вынесут беспощадный приговор, признав его профнепригодным. Но, собравшись, Юрий придет к своему педагогу Ф.И. Образцовской и с уверенностью объявит: «Я хочу петь баритоном!» Впоследствии музыканты будут говорить: «Гуляев ночует на верхушках». Так легко давались ему высокие ноты.
В 1954 году Юрий Гуляев окончит Свердловскую консерваторию, спев на выпускном экзамене уже сформировавшимся лирическим баритоном романс Рахманинова «Не пой, красавица при мне», «Эпиталаму» из оперы А. Рубинштейна «Нерон», арию Цыгана из «Сорочинской ярмарки» Мусоргского и арию Фигаро из «Севильского цирюльника» Россини, которую будет исполнять потом с неизменным успехом. Выпускника примут в труппу Свердловского оперного театра, где за два сезона наряду с небольшими партиями он споет Валентина в «Фаусте» Гуно и Елецкого в «Пиковой даме» Чайковского.
1959 год принесет Юрию Гуляеву, к тому времени уже ведущему солисту Донецкого оперного театра, внушительную победу – золотую медаль на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Вене. Перед поездкой, после отборочного прослушивания, легендарная Валерия Владимировна Барсова напророчит ему славу, буквально заявив: «Обратите внимание на этого молодого человека. Это будущий великий певец». А он, переполненный радостью, напишет родителям в Тюмень: «Нам сшили такие красивые костюмы, и туфли на нас лаковые – шик-модерн!».
Годы спустя, на пике своей популярности, получая буквально мешки писем от слушателей, Юрий Александрович прочтет восторженное послание от заведующей вокальной кафедрой Свердловской консерватории с неожиданным признанием в любви к его таланту и мастерству. Кто бы мог подумать, как обернется тот давний жестокий прогноз о профнепригодности!
В Киевском театре оперы и балета имени Тараса Шевченко Гуляев начал работать с 1960 года. Там его оперный репертуар расширился еще более - к партиям Фигаро, Онегина, Елецкого, Жермона, Ренато в «Бале-маскараде» Верди, в которых артист выступал в Донецке, прибавились Эскамильо в «Кармен», Алеко в одноименной опере Рахманинова, Папагено в «Волшебной флейте» Моцарта, Роберт в «Иоланте» Чайковского. В течение пятнадцати сезонов на главной музыкальной сцене Украины Юрий Гуляев будет одним из лучших солистов в блистательном составе труппы - тогда в Киевском театре в расцвете были Дмитрий Гнатюк, Анатолий Соловьяненко, Белла Руденко, Евгения Мирошниченко…
Александра Николаевна Пахмутова, которая много писала «на Гуляева», на голос и личность артиста, видя его первым исполнителем многих своих песен («Орлята учатся летать», «Обнимая небо», «Мы учим летать самолеты», циклы «Созвездие Гагарина» - а в нем, прежде всего, «Знаете, каким он парнем был» - и «Горячий снег»), была его поклонницей как оперного певца, начиная с 1960-х: «Мы ходили на все его спектакли. Какой это был Папагено в «Волшебной флейте»! Совершенно моцартовский, солнечный. А Онегин! Как будто прочитанный глазами Ленского!» На конверте пластинки с записью цикла «Созвездие Гагарина», подаренной его первому исполнителю, Александра Пахмутова и автор текстов Николай Добронравов оставят такую подпись: «Дорогому и любимому Юре Гуляеву – прекрасному человеку и выдающемуся артисту».
Очарована бархатным баритоном совершенно необычного тембра, проникающим в самое сердце, была и партнерша Юрия Гуляева по многим спектаклям, примадонна Киевской оперы Белла Руденко, с которой в 1970-е они встретятся и на подмостках Большого театра.
В 1968 году солисту Украинского театра оперы и балета имени Т.Г. Шевченко Юрию Гуляеву будет присвоено звание народного артиста СССР. Его имя стало одним из самых популярных на «вокальном небосклоне», он завоевал широчайшее признание. Через три года артист впервые выйдет на сцену Большого театра в партии Онегина.
Кстати, о своеобразной трактовке образа Онегина Юрием Гуляевым в прессе разгорится целая дискуссия. Особенно после того, как на голубых экранах появится телеопера - сцены из «Евгения Онегина» с Галиной Писаренко и Юрием Гуляевым в главных партиях (1971). «Гуляев с первых же сцен выходит за рамки традиционного образа, - писала критика, как бы вызывая на спор собеседников. – Его Онегин – юноша, еще не умеющий глубоко чувствовать, не знающий истинной цены тех или иных жизненных явлений. С легкой душой решается этот Онегин произнести назидательную отповедь Татьяне, где его фраза «…но я не создан для блаженства» - всего лишь бравада, рисовка молодого повесы, так же, как и его рассуждения о том, что он недостоин совершенств Татьяны. Онегин здесь пока лишь играет в глубокомыслие.
Как показалось, Гуляев намеренно лишает своего героя привычной респектабельности. … и все же образ, созданный Гуляевым, не лишен обаяния. Секрет его, конечно, прежде всего, в голосе певца – ярком и сильном – и подлинной артистической увлеченности».
Весной 1975 года, в расцвете своего творчества, Юрий Гуляев переедет в Москву, приняв приглашение перевестись солистом в труппу Большого театра, где проработает до конца своих дней.
«Творческая судьба моя сложилась так, - скажет певец в начале своего пути в Большом, - что мне посчастливилось работать с мастерами двух великих оперных школ. В Киевской опере звучали голоса выдающихся певцов – Ивана Паторжинского, Марии Литвиненко-Вольгемут, Оксаны Петрусенко, Зои Гайдай, Бориса Гмыри, Михаила Гришко… Мне довелось работать долгое время в этом прекрасном коллективе в атмосфере доброй, сердечной, по-настоящему творческой. Приход в Большой театр стал, естественно, огромным событием в моей жизни. И каждая новая встреча с замечательными мастерами театра – Ириной Архиповой, Еленой Образцовой, Владимиром Атлантовым, Евгением Нестеренко, каждая репетиция дают мне новые силы…» Быть наследником великих мастеров Большого он считал для себя гордостью и глубочайшей ответственностью.
Дебютом артиста здесь станет Фигаро в «Севильском цирюльнике» Россини, вторым спектаклем – «Трубадур» Верди. Он был счастлив снова работать над Онегиным, но теперь уже с таким выдающимся режиссером, как Борис Александрович Покровский. Этому предшествовало, по словам самого певца, исполнение многочисленных романсов Чайковского, изучение его романсовой лирики, близкой по духу опере. «Это оказалось полезным еще и потому, - говорил артист, - что раньше я пел Онегина на украинском языке в замечательном переводе Максима Рыльского. А теперь возвращаюсь к первоисточнику и слышу его по-новому».
Онегин пройдет через всю творческую жизнь Юрия Гуляева, начиная с Донецкого оперного театра. С годами образ будет переоцениваться, в чем-то меняться. Останется гуляевская поэтическая, элегическая настроенность в картинах дуэли, петербургского бала, в заключительной сцене оперы. И это, наверное, роднило его с образом Ленского, который был так близок артисту с юности.
Его драматические и вокальные данные составляли удивительно гармоничное сочетание. Искрящимся жизнелюбием одаривал зрительный зал его Роберт в «Иоланте» Чайковского, энергией уверенности в своем триумфе на корриде и в любви преисполнен его Эскамильо в «Кармен» Бизе.
Из воспоминаний Л.М. Гуляевой, жены певца: «Партия Валентина в «Фаусте» не является ведущей, но сцена смерти в исполнении Юрия Гуляева достигала такого эмоционального накала, что даже именитые гастролеры, например, Джером Хайнс (США), исполнявший роль Мефистофеля, аплодировали из кулис мастерству российского коллеги».
В пример другим исполнителям ставили его дикцию. И это притом, что еще совсем недавно, в Киевской опере, Гуляеву приходилось петь в основном на украинском языке!
Одиннадцать лет жизни певца прошли в стенах Большого театра. Стал ли он ему родным домом?.. Наверное, не всё сложилось, как думалось. Какие-то большие роли, о которых мечтал, например, Грязного в «Царской невесте» Римского-Корсакова, Яго в «Отелло» Верди, Гуляев так и не спел… По-прежнему самыми любимыми в театре оставались Онегин и Фигаро. Последней работой стал Шарплес в «Чио-Чио-сан» Пуччини. Одной из лучших партий певца считался Граф ди Луна в «Трубадуре» Верди. В этом образе проявился большой драматический темперамент артиста, показавшего на оперной сцене не привычно прожженного, коварного злодея, а живого, страстного человека.
Юрий Гуляев гастролировал по всему Советскому Союзу, выступал на многих музыкальных фестивалях страны. Русского певца очарованно принимали зарубежные слушатели всего мира, где в его исполнении звучали русские народные песни, романсы Глинки, Рахманинова, Грига, Шуберта, Шумана, песни Свиридова, Дунаевского, Блантера, Фрадкина, Пахмутовой.
Наша оперная примадонна Ирина Константиновна Архипова помнила Гуляева еще по театральному сезону в Свердловске, где тогда работала. Они не раз пели вместе в «Трубадуре»: Архипова - Азучену, Гуляев – Графа ди Луну...
«Весь он был радостным, удивительно жизнелюбивым, с обаятельной улыбкой, держался просто и естественно. Уже тогда привлекал его мягкий, красивый тембр … - вспоминала она. - Потом наши дороги разошлись. Но как-то судьба свела нас на гастролях в Канаде – мы выступали в одном концерте. Я слушала Юрия из-за кулис. Огромное впечатление произвело на меня это выступление. Что-то новое, прекрасное появилось в его голосе, в пении: раздольная, широкая кантилена, проникновенная, за душу берущая. Помню, как пел он «Из-за острова на стрежень»: лучшего исполнителя я не знаю. Казалось, будто слышишь эту песню впервые. Зал стонал, бушевал, требовал «биса».
В Нью-Йорке, Вашингтоне, Сан-Франциско я бывала в домах, где с гордостью показывали пластинки Гуляева. Для людей, потерявших Родину, он становился голосом России…»
Всю жизнь преданный оперному театру, весь Советский Союз Юрий Гуляев покорил прежде всего песней. Не было в нашей стране такого человека, кто не знал бы этого певца. Не забыть в его исполнении «На безымянной высоте» Баснера или «Русское поле» Френкеля, которые он первым открыл слушателям, и вместе с тем такие песни, как «Жди меня» Блантера, «Прощайте, скалистые горы» Листова или «Песню о тревожной молодости» Пахмутовой, как раньше, так и позже входивших в репертуар многих других. Воспитанный с детства на песнях военных лет, Гуляев был неподражаем не только в лирике, но и в героике.
Слушая его голос, люди хорошели на глазах – теплел их взгляд, светлели лица, а душа окрылялась надеждой. Однажды услышав певца, они оставались его поклонниками на всю жизнь и трепетно ждали с любым репертуаром – будь то народная протяжная «Степь да степь кругом» и развесёлая «Семёновна», пахмутовская «Надежда» и «Усталая подлодка», шубертовская «Вечерняя серенада», ариозо Мизгиря из оперы «Снегурочка» или победные куплеты Эскамильо из «Кармен»… На концертах Юрия Гуляева ломились залы и выстраивались немереные цветочные очереди. В строгой филармонической аудитории в разных городах нашей страны или на многотысячных стадионах они проходили с неизменным аншлагом. Его всегда узнаваемый сердечный баритон, доносившийся из радиорепродукторов, глубоко проникал в душу, заставляя многих и многих отрешиться от сиюминутных дел. Голос певца звучал и на космической орбите. «Мы брали Юрины песни с собой в космос, и он пел нам на орбите, - вспоминал космонавт гагаринской поры Павел Попович.
Из воспоминаний композитора Тихона Николаевича Хренникова: «Когда я в первый раз услышал Юрия, мне показалось, что это Шаляпин, с его выразительной фразой, его выразительной интонацией. Баритон – Шаляпин. Мне показалось, что я слышу именно его.
Певец и артист колоссальной силы, он великолепно пел классику, народные песни. В его исполнении рождался удивительный сплав музыки и словесной ткани. Пел он с таким чувством, что просто заражал своим исполнением, темпераментом».
Из воспоминаний Николая Николаевича Некрасова, художественного руководителя и главного дирижера Академического оркестра русских народных инструментов (теперь имени Н.Некрасова), в сопровождении которого часто выступал певец: «Он никогда не повторялся, мог одно и то же произведение спеть по-разному. На репетиции он не любил делать все досконально точно до конца, оговаривал только общие моменты. Человек таланта буйного, неукротимого, он не мог, конечно, оставаться в рамках, сохраняя за собой возможность что-то по своему музыкантскому чутью сымпровизировать на концерте. Не было в его исполнении шаблона. В зависимости от настроения, которое было на концерте, а он очень чувствовал аудиторию, одну и ту же песню мог спеть с разными эмоциональными оттенками».
Самые светлые воспоминания и теплые чувства вкладывал артист в исполнение песен, которым сообщал свойственные только ему неповторимые интонации. «Его голос насыщен атмосферой истории народа», - писали о нем американцы. И это так – Юрия Гуляева по праву считали на родине национальным достоянием. Как, в свое время, Лемешева, которого он бесконечно любил. «С детства понятия «Родина» и «Лемешев» были для меня неразрывными - за ними вставали певец и жизнь его народа, наша русская культура… он пел душой народа, и народ признавал за ним право на эту высокую честь», - говорил Гуляев. Кто еще после Лемешева и Гуляева с такой душевной теплотой, так по-русски образно, сердцем пел булаховские «Колокольчики мои» на стихи А.К. Толстого, «Свидание»… В жизни их связывали самые добрые отношения.
ЮрийГуляев часто выступал с Государственным академическим русским народным оркестром имени Н.П. Осипова. Программы составлял всегда разнопланово и интересно, исполняя и труднейшую каватину Алеко из одноименной оперы С. Рахманинова, романсы русских композиторов, в том числе П. Булахова, А. Варламова, А. Гурилева, Л. Малашкина, русские народные песни «Из-за острова на стрежень», «Среди долины ровныя», «Есть на Волге утес», «Вдоль по Питерской», «Бывали дни веселые»…
Самые популярные, безумно любимые в народе и у молодежи певцы с середины 1960-х годов, они делили эстрадный Олимп с Муслимом Магомаевым. Нередко выбирали одни и те же песни – пахмутовские «Мелодию», «Надежду», «Голубую тайгу» Бабаджаняна, «Я люблю тебя, жизнь» Колмановского… Две неповторимые творческие личности, пели они их совершенно по-разному и не испытывали друг к другу конкуренции.
Юрий Гуляев отдавался всему сполна, себя не щадя. Пел на «бис» по целому отделению. Хотя уже страдал астмой. Но об этом, кроме домашних, никто не знал. Да и не мог предположить. Выбегал артист на сцену Большого театра беспечным Фигаро после бессонных от приступа болезни ночей. Улыбался своей лучезарной и все-таки чуть грустноватой улыбкой, которую сравнивали с гагаринской. Да они и были похожи с первым космонавтом земли – солнечным жизнелюбием, есенинской грустной нежностью русской души.
Юрий Александрович мучился из-за тяжелого заболевания сына… Отраду и утешение находил в баяне. У него был тульский баян, когда-то он выбирал себе его сам. Не расставался и с томиком стихов Есенина. Стихи ложились на музыку, складывались в песни: «Дорогая, сядем рядом», «Над окошком месяц», «Цветы мне говорят – прощай»… Музыкальным завещанием среди многих сочиненных артистом песен стала «Желаю Вам» на стихи Роберта Рождественского, так часто звучавшая раньше в его исполнении:
Дождинка малая на землю капнула.
А мы не встретимся, что было - кануло,
Что было - не было, что было - сгинуло...
Прошу за всё простить меня…
Однажды сам певец как бы подвел итог своей творческой судьбе: «… Мое основное призвание – опера, в ней я спел за многие годы лучшие партии мирового и отечественного репертуара. Верен всегда камерному жанру… Никогда из моего репертуара не уходила песня. Песню спеть задушевно и просто нелегко. Всегда испытываю огромную радость, когда мне доверяют режиссер и дирижер, когда они «видят» меня и верят мне в новой работе. Люблю петь Онегина, Фигаро, Валентина в «Фаусте», Эскамильо в «Кармен». Но если что-то другое не состоялось, то это означает лишь одно: не состоялся я. Я не боюсь возвращаться к пройденному и пересматривать свои неудачи…»
Юрий Гуляев умер внезапно, в пятьдесят пять лет, в дни чернобыльской аварии, 24 апреля 1986 года. За рулем в гараже, не дотянувшись до лекарства от астматического удушья… Беспомощным оказалось сердце.
Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.
В числе наград артиста – Государственная премия СССР за концертные программы и оперные партии (1975); ордена Трудового Красного Знамени (1971) и Дружбы Народов (1976).
При жизни певца было выпущено более двадцати грампластинок. Впоследствии Фондом русской классики имени Юрия Гуляева стараниями его вдовы и сына Ю.Ю. Гуляева изданы многие CD: «Он Вас любил…» (русские романсы); «Эх, Настасья!» (русские песни); Романсы М. Глинки и С. Рахманинова; Романсы П. Чайковского, А. Бородина, А. Даргомыжского, А. Рубинштейна, Н. Римского-Корсакова; Арии из опер; Любимые мелодии; «Наша военная молодость» (сборник песен о войне); «Дивлюсь я на небо…» (украинские песни); «Желаю Вам» (сборник песен) и другие.
Вот только почему-то не найти ни одной полной оперной записи с участием певца…
Обладавшего невероятным обаянием и притягательностью Юрия Гуляева пригласил на большую роль в свой художественный фильм «Украинская рапсодия» (1961) Сергей Параджанов; о замечательном артисте в разные годы были сняты телефильмы «Три эскиза к портрету Юрия Гуляева», «Желаю Вам… Юрий Гуляев», документальные фильмы «Монологи о Юрии Гуляеве», «Неоконченная песня. Юрий Гуляев».
В 2006 году вышла книга «Соловьем залетным», где собраны воспоминания о Юрии Александровиче.
В Москве на доме по улице Гончарной, 26, где жил артист в 1975-1986 годы, установлена мемориальная доска. В Донецке действует мемориальный музей Юрия Гуляева, его именем названа улица, имя Гуляева носит концертный зал Тюменской филармонии в его родном городе.
В Гостелерадиофонде сохранилось немало концертных записей певца. Нет-нет, еще недавно их включал в свою программу телеканал «Культура». Отделение одного из таких концертов в Большом зале Московской консерватории в конце 1970-х состояло из романсов Глинки. Казалось, сколько раз в исполнении разных, в том числе самых лучших певцов, приходилось слушать «Жаворонка» на стихи Н. Кукольника. Но как задевал, как тревожил душу Гуляев! Так и звучит его, полный светлой печали, голос: «Кто-то вспомнит про меня и вздохнет украдкой…» Это он пел о себе, с таинственной грустью, предчувствуя свой неотдаленный уход…
В XXI веке имя Юрия Гуляева было присвоено одной из малых планет солнечной системы. Да будет нам на земле в помощь свет этой далекой звезды, как и незабываемый голос певца, его лучистая улыбка.
Татьяна Маршкова
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
