По случаю того, что маме дали мастерскую на Масловке, благодаря Дмитрию Феоктистову, – в комиссии по мастерским – званный вечер. Собрались близкие художники: Вас. Вас. Почиталов, Юрий Кугач с Ольгой Светличной, Коржевы, – потом пришел Н. К. Соломин, сосед. Коржев Гелий Михайлович рассказывал, что на западе новая пластинка, ритм, – где перечисляются все антикоммунисты и припев: «Будь здоров Фидель!» Кубинцы – это смесь испанцев с неграми.
В Ганне торгуют женщинами, жену – на вес. Дядя Юра продемонстрировал движение головой – такой восток. Несколько раз ставят пластинки: «Мучу» и цыган... Кажется Кугач произносит тост: «Пока мы соображаем, выпьем за гостеприимных хозяев!»
– За большое искусство! За традиции нашего народа!
Г. Коржев излагает свой план о строительстве Храмов искусства для народа:
– Храмы идей, наших идей. Любовь к людям труда, искусство национальное, образное. Подарок народу храм, – в разных городах воспевающие красоту. Люди не любят двойственности. Любят ясность и убежденность. Кугач говорит:
– Важно быть чистым, искренним, трезвым до конца этой идеи.
– Здесь оригинал, – показывает отец на Вас. Васа, – который имеет эти качества, и мы стремимся к нему.
– Вас. Вас. является символом к тому, что он призывал. Важно молиться этому богу, важна степень искренности – явление бесконечности, – говорит Юрий Кугач.
Тетя Оля затягивает: «Летят утки, летят утки и... – мужчины подхватывают: и два гу-с-я-аа...» Отругали мужчин, так как это бабья песня.
Потом папа настроил балалайку:
Всё покончено меж нами,
Между мною и тобой.
Ты гуляешь и с другою,
А я занята тобой...
Ты да я – нас только двое,
Ты вздохнёшь, я повторю –
Сердце скажет, поневоле,
Одного тебя люблю...
Кира Коржева напевает своё:
Вспомни милый, вспомни, мой друг, –
Вспомни речку, вспомни мой луг...
Мама и Ольга вспоминают Козы:
– Море, терраса, луна... Лучшее время – молодость. Пили «Шарап» – красное вино, «Кокур» – белое вино. Татарка расстелет ковёр... Геля рассказывал, как лазили ночью по-пластунски в виноградниках: «Вдруг светится черная змея, стоит и пьёт виноград.»
Мама вздыхает...
– Козы, жили бедно, туда попали, там рай!
Купались, плясали, патефон в песке, ходили в одних плавках, черные как черти, – Преображается Кугач... А Коржев добавляет:
– Натурщица позирует обнаженная (пленэр), а мы все в плавках под зонтиками. Вас. Вас. ходит в шляпе – смотрит, поправляет...
Женщины поют: «Когда проходит молодость, тогда сильнее любится...»
Каждой творческой даче свойственна своя песня, – говорит мама. Кира вольно затягивает;
Я за реченьку гляжу,
В голубую даль...
Никому не расскажу
Про свою печаль...
Открываю я окно... –
Красивая, русская женщина, уважаю рядом с ней человека, её мужа, автора картины «Поднимающий знамя». А певунья бодро поёт:
Что мне жить и тужить, одинокой –
Где-ж ты мой, друг родной, синеокий...
И все поют, с каким-то затаенным терпением:
Я встретил вас и всё былое
В отжившем сердце ожило...
… Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенётся в нас…
Папа громко тянет, мама хлопает его по плечу.
Папа говорит: «В каждой семье есть: кто-то поёт, а кто-то угнетает:
Я вспомнил время золотое –
И сердцу стало так тепло...
Привольно повела тетя Оля Светличная:
« Белым сне-гом, белым сне-гом...»
Дядя Юра слегка пьян, стал рассказывать анекдотик:
– В ресторане к официанту обращаются: «Подайте коньяку». После третьей рюмки подзывает опять: « Т– дайте коньку?..» Кугача перебивает Соломин, что в конце
концов он ничего не может сказать кроме: « Ку-ку».
Циники, – возмущается Кугач, что ему не дали договорить, – «ку-ку» – идеалисты.
Вспомнили, что у пьяного особенность глаз, как у курицы – закрываются снизу.
Кира нежно поёт:
Хорошо, игриночка
Играй, ягодиночка...
А мой милый лучше всех,
А я – ягодиночка.
Ольга Григорьевна запела грустный романс, который никто не знал:
Еще много в душе недосказанных фраз.
И не все еще выпиты ласки...
Но конец наступает пленительной сказке
И последний с тобой мы встречаемся раз.
Скоро осень придёт и завянут цветы,
Видишь, в небе летят вереницы, –
Это к югу несутся свободные птицы.
Это нашей любви отцветают венцы...
Я прислушивался – слух, у некоторых голоса нет. А Коржевы поют:
В тумане загораются огни,
Сегодня мы уходим в море прямо...
Витала романтика молодости.
ВАСИЛИЙ НЕЧИТАЙЛО
Василий Кириллович Нечитайло (1915-1980), народный художник, член-корреспондент Академии художеств СССР, лауреат Государственной премии им. И. Е. Репина.
Он рисует также свободно, как поёт птица.
Н.К. Максимов
В станице Воронцово-Николаевской ( теперь это город Сальск ), в хате, крытой соломой, родился Вася. Ксения Матвеевна, рассказывала, что роды были очень тяжелые, заказывали молебен и открывали Царские врата, – на третий день Рождества Христова. Бабушка Ксения вспоминает:
«С малолетства Вася помогал отцу Кириллу в поле. Однажды на уборке разразился ураган, все попрятались под скирды хлеба, Вася тоже. Его друзья позвали под другой стог, он перебежал к ним. Молния ударила в оставленный им стог, и все там погибли. С тех пор Вася боялся грозы и закрывал в доме все форточки». Рисовать начал рано – его рисунки печатали в местной газете. После школы, после Краснодарского техникума, закончил с отличием, его сразу в 1936 году зачисляют на 2-й курс Московского художественного института, в мастерскую профессора С. В. Герасимова и Н. Х. Максимова. Василий Нечитайло – первый сталинский стипендиат живописного факультета. И.Э.Грабарь хотел создать в институте Портретный класс, специально для В. Нечитайло, но он отказался, не смог подводить своего педагога Сергея Васильевича.
В 1939 году он обретает верную спутницу на всю жизнь – Марию Владимировну Савченкову.
Через год рождается первенец Митя, через два – дочь Ксения. В 1944 – прошел ополчение в казачьем корпусе – по немецким тылам всю Румынию и Венгрию. За картину « В партизанский отряд» получил первую премию и пожертвовал её в фонд Победы. С1948 по 1956 года – доцент Художественного института им. В. И. Сурикова. В 1952 году в семье Нечитайло пополнение – родился Сергей.
Начало творческого пути. ИЗ ДНЕВНИКА
12. 11. 1945г.
Ценить первое впечатление. Не перегружать холста частыми, жирными мазками. Такие жирные удары позволительно делать при окончании картины. Картину решать основными пятнами. Не бояться брать светлее натуры – при окончании, такие светлые тона можно пролессировать. Рассчитывать на хороший свет, но иметь в виду и полусвет. Рисовать живо, энергично, большой линией. Стараться разложенные на холсте краски приводить к результату в тот же день – окончательно. В последующие дни улучшать очень осторожно – можно испортить. Но не бояться! Писать только смело и решительно.
Изживать недостатки: 1) Излишняя самоуверенность. 2) Торопливость. 3) Изобилие деталей при работе красками. 4) Беречь первые хорошие удары кисти. 5) Непоследовательность и робость.
14.11.1945г.
Заметил несоответствие насыщенности красок и размера картины. Нужно брать несравненно гуще и краски чище. Расстояние убивает тонкие отношения и наоборот – расстояние создает тонкие отношения. Смелее и шире класть краски!
Чувствую, что в живописании я многословен, слишком дробен. Получается не перегрузка, а мелкота – нет большой формы. Безжалостно выбрасывать подчас привлекательные, соблазнительные мелочи ради большой выразительной формы . Краски имеют свойство при высыхании темнеть – брать светлее, промах легко к концу пролессировать.
30.11.1945г.
Не мог терпеть поверхности записанного колера и дальше продолжать не мог, кроме как на новом холсте. Оказывается, существует изумительная подготовка по записанному холсту:
1) Для того, чтобы переписать какой-либо кусок, нужно предварительно хорошо соскоблить (счистить б. бритвой).
2) Протереть очищенное место чесноком. Поверхность после этого прекрасна, и пишется, подчас, лучше, чем на новом (белом) холсте. Удачные места оставлять, неудачные – подготавливать бритвой с чесноком и писать в один раз сразу. Все детали картины писать интенсивно в цвете. После, окончания. Ненужное всегда легко потушить – вызвать же цвет очень трудно, потом можно разбелить.
04. 12. 1945г.
Сколько раз уже себе говорил: смелее, смелее! Писать окончательно, без всяких «пока», потом, дескать, кончу. Так и не кончишь, испортишь начатое. Наносить на холст только живые впечатления – окончательно. Краски должны быть прекрасны как на палитре: чистые, светлые, и интенсивные… В некоторых случаях полезно смешивать краски прямо на холсте и сразу, не размазывая и не замусоливая. Нужно добиваться, чтобы поверхность холста сама по себе была прекрасна, независимо от того, какой кусок формы рассматривается. Рисунок, форма при этом должны быть безукоризненны. Как огня бояться штампа, ибо он удел посредственности.
10. 12. 45г. Чувство меры.
С прискорбием должен сознаться, что оно меня очень редко посещает. В. А. Серов обладал великолепнейшим чувством меры и чувством нового. Никогда не вспоминать своих старых работ, быть всё время робким учеником с пламенем в сердце. Каждый раз в каждой работе начинать как будто в первый раз. Так нужно поступать при писании этюдов и портрета – в картине не нужно использовать максимально всё, что знаешь по этому предмету. Все указывают на прошлое прекрасное искусство, не понимая того, что сильно и прекрасно оно потому, что ни на что до того не похоже. Те, которые стараются быть похожими – посредственности.
С тех пор, как я стал записывать эти заметки, чувствую себя агрессивнее как художник, чище и искреннее. Дай Бог не потерять этого в 1946 году!
04. 1. 1946г.
Не перегружать холста! Такая зверская перегрузка, какая встречается у меня, говорит о неопытности. Торопливостью и робостью одновременно я много попортил холстов – нужно не допускать повторения ошибок, по крайней мере делать их меньше. Не перегружать холста. «Лучше меньше, да лучше».
Расстояние должно оформлять холст для неискушенных зрителей, – для художника, нужно везде добиваться гармонии красок, не отходя от холста, впритык. Ценить чистую, прозрачную. Яркую краску. Темноты холста всегда протирать жидко, ни в коем случае не перегружать белилами.
Любой кусок холста на картине должен быть красив по краскам, линиям и смотреться большой формой. Добивать гармонии целого. Заранее решать основные цветовые пятна холста.
13. 3. 1946г.
Должен беспрестанно заставлять себя смотреть на всё окружающее глазами художника, художника гармонии. Чего бы ни коснулся живописец, для всего он должен найти живые краски и линии. Не говоря уже о том, что всё вместе это должно быть подчинено выражению идеи, мысли.
Темные места картины обязательно решать цельно общим лопастным цветом жидко. Зато в светлых по краскам местах холста можно давать волю краскам, корпусному письму, даже дробность возможна, лишь бы всё это было сгармонировано. Гармония прежде всего. Красивая краска.
Ясность цели. Заранее решенная картина, остается только выполнить. Без этого не начинать.
18.5. 1946г.
Существует неписаный предел, дольше которого художник не должен идти. Заставлять идти к пределу почаще, ибо последнее время рабски срисовываю, забыв о возможностях и прекрасном. Подходить к пределу и «своими словами» передавать видимое. Лучше краска (подчас даже голая краска), чем фуза (счищенная, смешанная краска). Не допускать её к холстам! Ни в коем случае не растирать на холсте краску! Нужны, совершенно отдельные мазки, чистой прекрасной краски.
30. 7. 1946г.
Прежде чем начинать работу, определить размер кисти относительно размера холста. Смешно, конечно, кропотливо замазывать мелкой кистью большой холст. Из дробности не выйдешь таким образом. Подбор размера кисти – очень важная деталь. Я уже писал о возможностях, о пределе в изображении. Дело в том, что в моем ремесле, линия, мазок – средство отображения реального.
03. 8. 1946г.
Обнаружился самый страшный недостаток: торопливость. Он и раньше меня подводил, но тогда он казался достоинством. А теперь страшный мой бич. Второпях кладу краску не туда, куда надо, не ту, какую надо, не такой плотности, какой надо, и всё – поспешность. Изживать, следить за собой, подражать Врубелю.
15. 9 . 1946г.
Для меня стало ясно в результате наблюдений, что солнечный свет тёплый, тень холодная по своей природе. Но поскольку предметы – в среде, и мы иначе их не представляем, к солнечному свету прибавляются рефлексы неба обычно холодные, а в тенях сплошь и рядом на фигурах и предметах рефлексы земли – теплые. Рефлексы теней (теплые) прекрасно обогащают тень, также как и холодные в тенях, холодные в свету – чрезвычайно трудные для изображения.
Каменщик, строящий дом кирпич за кирпичом, – очень опытный и мудрый человек. Он делает стены, кладёт перекрытия и знает заранее, что оттого, насколько верно и крепко соединяет цементом он свой кирпич, настолько здание будет долговечным и прочным.
Я же со своим ремеслом ни в какое сравнение с каменщиком идти не могу, потому что не гожусь ему и в подмётки. Я совершенный профан, абсолютно безграмотный человек в своём деле.
В самом деле, я кладу не кирпич, а сплошь и рядом по половинке кирпича! И лелею надежду после этого, что здание будет построено крепким. Из обломков-то! Причина – боязнь, незнание конечной цели, нет ясности цели. А потому и кладу краску не красную, как нужно, а с примесью чего-либо, чтобы смягчить (это и есть полкирпича – даже хуже) впечатление. В результате получается, когда весь холст закрыт, тогда только воочию вижу, что вместо красок чистых, прозрачных, звонких – получилась муть, серятина. С таким положением дел дальше мириться нельзя! Система, ясность цели, решимость и мужество – вот, что мне сейчас особенно необходимо, чтобы побороть серятину.
19. 3. 1947г.
Там, где можно обойтись без белил, – обходиться без них. Гуще класть краску, не разжижать белилами и маслами. Только тёмные места крыть жидко, тонко. Подражать Франсу Хальсу – живое письмо.
Сейчас читаю дневник Делакруа и, удивительное дело, как он мне близок и понятен. Кажется, сейчас бы с ним я побеседовал, это была бы живая беседа, поговорили бы о сильных контурах, одиночестве.
Поучительные записи отца, тогда мы юные не ведали. Я учился в училище художественном «Памяти 1905 года». Очень много нам давал отец своим примером и трудолюбием. Приносил домой немощные рисунки, эскизы, классные работы – он мне толково помогал: «Наблюдай и делай наброски». Дарил ко дню рождения кисти, карандаши и альбомы: « – Митя, дерзай!».
В училище были хорошие педагоги, по живописи Владимир Добросердов – чуткий, худой, прошедший войну, прививал нам серебристый колорит. Композицию вел Б.Овсеян – на спичечной коробке пояснял нам построения Самокиша, или картины Сурикова. С другом, Колей Недбайло ходили в зоопарк, делали наброски, – у него хорошо получались грифы и орлы. В училище выступал Е.Евтушенко – худой, с челкой, убежденно махал кулаком, читая о Ван Гоге. Понравилось стихотворение про девочек, забросивших этюдники, – за прыгалками показавшие свое искусство. Сначала учебы писали акварелью, – помню «Сретенский бульвар», к просмотру папа повелел вставить в паспорту...
С помощью Василия Нечитайло в ЦДРИ устроили вечерний рисунок. Когда рисовал А. Вертинского, подошла дочь: «Типичное не то», потом она, в восторге, извинялась.
На летний пленэр ездили с родителями на Кубань. Исколесили весь Краснодарский край. Отец писал хлеборобов, комбайнеров, доярок, мама – в садах хрупких девочек и матерей с детьми на коленях.
Помню, писал с папой, на ферме, доярку, облокотившуюся на прясла изгороди, в красной кофточке. Мольбертом ему служила «Победа» – открытый багажник, к крышке которого закреплен холст. Был случай, когда на нас разогнался бык – он быстро развернул портрет и животное успокоилось. Работа большая 123х90 «Доярка Нина Чуб».
Сидел сзади с небольшой картонкой и видно восхищался крупным и сильным мазкам отца...
Как он одним махом писал стерню, или, вставая до рассвета, – в серебре полынную степь!
Ехал и написал, в два приема, эпическую картину «Рассвет в полынной степи»...
Вспоминается хлебная степь, колос осыпешь в ладонь и грызёшь хлебные зернышки, а в лесополосах собирали жерделы, – сорт мелкого абрикоса. Тогда же начал писать стихи.
Казачий край Дона – заезжали на хутор к писателю Анатолию Калинину. Хлебный совхоз «Гигант», прилегающие к степным рекам лиманы, плодоносные черноземные степи, бескрайнее небо – вот источник его творчества, его доброты.
Жили всей семьёй в Старотиторовской. Прикатила утром велосипедом почтальон. Мама кричит:
«Вася, посмотри кто к нам приехал! – появилась, как солнышко!» Папа сразу написал этюд против солнца – вылился в чудесную большую картину: «Любочка – почтальон». Восторженный отклик в Италии.
Вечер тучки прогоняет,
Дымкой стелется туман.
Солнце ласково обводит
В позолотах дальний план.
Голос звонкий, слышно эхо
И разносят здесь и там,
Раззадористо и лихо
Девки песню по полям.
Жмутся палые берёзы
К дому ближе и к ручью,
Серебристые покосы
Остаются на лугу.
Мошкара кусает тело,
Гонят стадо по селу..
И потухший день умело
Прячет скот, в сарай, ко сну.
Длинный день погас закатом.
Никого уж не зовут...
Только трактор монотонно
Топчет мокрую траву.
Для картины «Хлеб – Родине» отец несколько лет ездил по полевым станам, собирал этюды,
центральная женщина в платке, подгребающая лопатой зерно, – позировала мама.
Помню, когда родился Сережа, папа писал трудовую лирическую картину: Пахотное поле, в тени от трактора сидит мать и кормит грудью ребёнка, а отец, упершись локтями в гусеницы трактора – заглядывает. Перед смертью Сталина, отцу заказали большую картину «Канал в степи» – в ней он переписал всю нашу семью. Мама держит на руках годовалого Сергуньку, бабушка Катя позировала с Ксюшей, дедушка Кирилл, с откоса берега, черпает кепкой воду, да меня, в соломенной шляпе – обрыв к Серебрянке. На родине задумал удивительную картину, подсмотрел живьём, «Ждут жениха и невесту». Как колоритны и смиренны казаки, в предвкушении... А натура – мать Ксения испекла каравай и печушки, и бутыль самогона – уставил празднично на столе, и – живописал ее под солнцем у нас на даче. Он искренне любил людей, близко к сердцу принимал их беды и радости.
Василий Шеховцов – директор Государственного областного Сальского музея им. В.К. Нечитайло, свидетельствует: «Городу Сальску, в связи с открытием картинной галереи, в 1977году была передана коллекция советского изобразительного искусства. В нее вошли 75 произведений живописи, 23 графики, 46 предметов скульптуры. Активную поддержку оказал, уроженец города Сальска, Народный художник России Василий Кириллович Нечитайло».
Отец наказывал: «Писать надо три – четыре сеанса, не меньше». Хотя сам написал, например, портрет в рост «Казак Изот» – в один сеанс (оргалит, 150 – по высоте).
«На одежде – видишь три складки – пиши одну».
«Самая большая светоносность достигается только белилами с сиеной жженой».
«Не бойся писать светлей, чем на самом деле видишь – потом можно протонировать костью».
Татьяна Коновалова тонировала марсом коричневым темным прозрачным ( пейзаже портрете).
Учил, как правильно натягивать холст на подрамник. Побрызгать водой с лицевой стороны. Сначала
набивается крест-на-крест, потом два три гвоздика от центра, с четырёх сторон, и после натяжка углов, следя, чтоб подрамник держал прямой угол.
Последнюю большую картину «Красные партизаны» – показывал нам, он еще хотел пустить всадника-вестника, – посвятил отцу, прошедшему три войны, Кириллу Никитовичу, который писал стихи.
ПРЕДКАМ
… Ни счесть нам, ни проверить – сколько ж были раз
В гибельной опасности, иль вам грозил полон...
Но росток потомства вынесли вы – это нас
Из диких дебрь лесов, враждующих племён.
Грозной тучей нависая, двигались на вас
Вражьи рати, солнечная степь темнела...
Но огонь костров ваших не замер, не погас –
Сталь мечей, звеня, в солнечных лучах блестела!
Князьям угрозой были еретики племен...
«Крещение Руси!» – владыки огласили...
Везли богов с Эллады – мифических имён.
И непокорных волокли к Днепру, крестили.
Мама вспоминала: «Папе дали заказ на Калинина, он приехал в Конную, сделал замечательный эскиз, но когда посмотрел материал в Госкино – он отказался делать картину. Что-то там было гадкое, хотя мы трудно жили, бедствовали. Так же неудачно закончилось его приглашение в партию. Отец был очень порядочный человек – не выносил пошлости и предательства. Он к своим работам относился очень строго, даже развёл, на даче, костёр и сжёг некоторые записанные картоны. А наши немощи перевязывал верёвкой и надписывал: «Ксюшины работы», «Митины ранние работы». По своей крестьянской закваске, его можно назвать Василий Хлебный, – отражал тепло родной земли.
«Безусловно, отец оказал на меня влияние, хотя в юности мне пришлось мало с ним общаться – слишком рано он ушел из жизни. Но чем становлюсь старше, тем мне ближе и понятней его творчество, принципы, стремление к большой форме и декоративности», – написал во вступительной статье, к каталогу своих работ, Сергей Нечитайло.
Музейный работник И. Переварюхина пишет: «Работы живописца наполнены торжественной светоносностью, выражают ясность и чистоту авторского отношения к миру. В его живописи нет ничего буднично-тусклого, равнодушного, скучного. Реальность является в светлом обличье обретенной сердцем истины жизнеутверждения. Открывая памятник, председатель горисполкома Г.Сиденко сказал: «Ушел Вася Нечитайло из Сальска с оклунком харчей учиться на художника, а вернулся к нам – в бронзе навсегда. Назвал я альбом, посвященный нашей творческой семье, «Свет Нечитайло».
РОДИТЕЛЯМ
Отец учил смотреть на солнце:
«Всё светом враз объединяй!»
Он так любил, когда на склоне
Густея, краски дарят рай, -–
Оно как-бы к земле прильнуло,
Всей плотью отзвенев в воде…
Куиндже звал дорожкой лунной,
У Нечитайло – свет – везде!
Всем сердцем творчества горенье,
Палитры блеском воссиял:
И вам, и вам, и вам даренье,
Так хлебом дарит всех земля.
Жар трудовой, в начале лета,
Он к Савченковой перетёк…
И вот пленер играет светом,
Как в пальце вашем перстенёк.
Дар гармоничный колорита
С рожденья к ним с Небес сошел,
Лицо рефлексом приоткрыто
И на душе – так хорошо!
И как земля весенним снегом
До обновленья вспоена,
Так и с картин: любовь и нега –
Льет возрождением на нас.
2005 г.
«Искусство Василия Кирилловича Нечитайло – это наше богатство, оно несет в себе непосредственно и живо лучшие традиции прогрессивного русского классического искусства – создает немеркнущие образы нашей действительности», – говорил Таир Салахов.
Известный искусствовед А. Морозов писал: «Василий Нечитайло, академик АХ СССР (не совсем точно) официальный художник, был в основном известен как автор картин на историко-революционную тему. Российский зритель впервые увидел на выставке его большой холст «Обнаженная Маша» (1970), привлекающий декоративной красотой цвета и фактуры. Залитая солнцем терраса обнаженная натура, создают атмосферу подлинной красоты и полноты земного бытия». Воистину, школа импрессионизма возрадовалась. Пересматриваю рисунки: из некоторых портретируемых свет исходит, а некоторые забирают его в себя. После ухода к Марии явился, на рассвете в свою мастерскую, – веселый и живой.
Дмитрий Нечитайло
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
