Вот мы и пришли к логическому, много лет ожидаемому результату.
Учёными, работниками лесного хозяйства и общественностью активно обсуждается проблема очередной напасти, которая поразила леса Московской области – нашествие короеда–типографа.
И как первое отступление. Несколько цифр, взятых из государственного учёта лесного фонда, по состоянию на 01.01.1998 г. (Лесной фонд России, ВНИИЦлесресурс, 1999 г). Общая площадь лесов области составляет 2116.7 тыс. га или 41% её территории. Общий запас древесины в этих лесах составляет 389 млн. куб м. Запас спелых и перестойных насаждений - 71.6 млн.м3. Общий средний прирост – 6.4 млн. м3 в год.
Леса Подмосковья подвержены огромной рекреационной нагрузке. Поэтому они отнесены к лесам первой группы и хозяйственная деятельность в них ограничена. На большей части разрешены только рубки ухода и санитарные рубки. Рубки ухода проводятся в молодых насаждениях, а санитарными рубками можно убирать больные и усохшие деревья. Такие рубки убыточны, и эта одна из причин, что лесное хозяйство дотационное.
Даже отраслевые специалисты пишут: «Небывалое нашествие короеда типографа, никогда раннее столь массово не атаковавшего ельники Подмосковья» (Подмосковье. 03.12.2000 г.). Теперь будет написано много статей, научных работ, проведены совещания на различных уровнях. Но, видимо, большой пользы вся эта суета Русскому лесу не принесёт. Конечно, два достаточно засушливых лета и неубранные ветровалы 1998 года способствовали такой вспышке вредителя. Но является ли такое положение неожиданным?
Обратимся к истории. Вот что писал учёный - лесовод Митрофан Кузьмич Турский в 1884 году: «В последние годы и, особенно, в нынешнем году не один лесничий и лесовладелец, конечно, замечал, что в старых еловых насаждениях единичные деревья, а местами и довольно значительные группы их, засыхают. Все, кто более или менее близко стоит к лесному делу, убедились, что засыхание есть следствие повреждения короедами. Три – четыре года тому назад мы могли игнорировать короедов; они нас не пугали, хотя мы и слышали о повальных опустошениях ими в других более отдалённых от нас странах. А теперь короеды дают знать о себе не только в окрестностях Москвы, но и в губерниях Тверской, Смоленской, Калужской и других. Лесовладельцы, насчитывающие в начале нынешнего лета десятки десятин короедного леса, начали считать их к осени сотнями десятин. Местами распространение короедов идёт такими гигантскими шагами, что опасаются за целостность обширных площадей еловых насаждений. Если какие – либо климатические или иные причины не задержат размножение короедов, то в предстоящем году нашим еловым лесам в средней России придётся тяжело». М. Турский. «Из поездки в некоторые леса средней и южной России». Лесной журнал, № 5. 1884 г.
А куда же, могут спросить, смотрели специалисты последние более 100 лет? Тем более что в области каждые 10 лет проводится лесоустройство, при котором оценивается состояние лесов, и анализируются изменения в них за прошедший период?
Вопрос закономерный.
Поэтому второе отступление. Действительно, при лесоустройстве даётся подробное описание каждого лесного участка по породному составу, возрасту, высоте, диаметру, продуктивности, запасу и ещё многим показателям. На основании полевых исследований изготавливается большой перечень картографических материалов и составляется проект лесохозяйственной деятельности на следующие 10 лет
На основании таких материалов ещё в 1964-65 гг. объединением "Леспроект" была разработана генеральная схема развития лесного хозяйства Московской области на 30 лет. Этой схемой были определены стратегия и тактика ведения лесного хозяйства с целью выращивания лесов отвечающих их рекреационному назначению. Запроектирован большой объём лесовосстановительных работ, ухода за лесом и пользования выращенной древесиной. К 1980 г было предусмотрено доведение объёмов ежегодного пользования лесом до 5 млн. м3. В последующем расчёты полностью подтвердились и исследованиями, и практикой. К сожалению, эти проектировки были приняты только в части лесовосстановительных работ и рубок ухода, а пользование лесом, под давлением общественного мнения, резко снижено и не превышало 2.0 - 2.5 млн. м3 в год. Специальными обследованиями в лесах области, проведенными объёдинением «Леспроект» в 70-е годы, установлено, что объемы свежего сухостоя и отмирающих деревьев в 1,5 - 2 раза превышают нормальный (естественный) отпад, а по отдельным лесхозам - до 7 раз.
Произведённый нами в 1986-87 гг. прогнозный многовариантный расчёт динамики лесного фонда на 100 лет показал, что при сохранении данного уровня ведения хозяйства к 2030 году площадь спелых и перестойных насаждений резко увеличится. При этом вдвое возрастёт отпад, который по сути дела превратится в распад перестойных мягколиственных насаждений. Такая же участь ожидает и хвойные насаждения. Прирост общей массы еловой древесины снизится с 4-х до 2-х кубометров на 1 га. Следует ожидать ухудшения санитарного состояния лесов области особенно еловых, повсеместно ослабленных корневой губкой.
С вот, в результате лесоустройства 1989-91 года был выявлен угрожающий рост площадей ослабленных и погибших насаждений, нуждающихся в санитарных рубках. Обращалось внимание на то, что леса Подмосковья подвержены огромной рекреационной нагрузке, не имеющей аналогов в России. Кроме того, здесь сосредоточено значительное количество промышленных объектов, загрязняющих и воздух, и воду, и почву в объёмах превышающих все допустимые нормы. А отношение к лесному хозяйству, его финансированию и техническому оснащению как к обычному рядовому хозяйству. Принимаемые решения практически не выполняются. И высказывалось предупреждение о том, что при сохранении существующего положения следует ожидать резкого ухудшения общего санитарного состояния. Надеяться на то, что работники лесного хозяйства без существенной технической и финансовой помощи смогут решить все проблемы и улучшить состояние лесов не реально. Предлагалось кардинально изменить отношение к лесам области путём проведения конкретных мероприятий по улучшению ситуации. Выводы и предложения были поддержаны учёными и практиками. Итоги лесоустройства и выполняемых научных исследований в виде предложений, направлялись в различные инстанции. Высокие начальники областного и республиканского значения проводили совещания, составлялись программы, принимались решения. Но, никаких сколь - либо существенных мер не предпринималось. И не смотря на постоянное увеличение, как общих запасов древесины, так и запасов спелого леса, расчётная лесосека в лесах области систематически снижалась.
А что же работники лесного хозяйства? Главной задачей, которую ставили перед лесоводами области - лесоразведение. На это выделялись из бюджета необходимые средства, и вёлся постоянный контроль. Благо государство было богатым. И надо сказать лесоводы не плохо справились с этой задачей. В 1940 году лесистость области, т.е. отношение покрытых лесом земель к общей площади области, составляла 24%, а в 1991 г. - 42%.
В тоже время, лесоводы практики и учёные постоянно обращали внимание на то, что в лесах с такой антропогенной нагрузкой, где разрешены только рубки ухода и санитарные рубки, невозможно вырастить здоровые древостои, создать нормальную возрастную структуру лесов. Ведение экстенсивного хозяйства и, практически, консервация огромных лесных площадей приведут к большим экономическим и экологическим потерям. Ведь вырубка и переработка распадающихся и погибших насаждений из-за потерянной товарности и, соответственно, низкой стоимости такой древесины, экономически не выгодна, требует значительных бюджетных средств. К сожалению такая ситуация сложилась во многих центральных областях России.
Но кто у нас слушает лесоводов? В чём, в чём, а уж в делах лесных, как и в политике у нас все специалисты. Развёрнутое движение общественных защитников природы категорически отвергало всякие разговоры о необходимости ведения интенсивного хозяйства с целью формирования здоровых, устойчивых к огромным антропогенным нагрузкам лесов. Кто только не бил лесоводов по рукам, и большие начальники, и кандидаты в различные выборные органы власти, и общественные организации, знающие о лесе только по русским народным сказкам и выездам на природу в выходные дни.
Вопреки лесоводственной науке и опыту большинства развитых государств, на большей половине лесного фонда были исключены рубки главного пользования, т.е. уборка спелых насаждений. В результате необоснованно низкого уровня интенсивности ведения лесного хозяйства наносился огромный экологический и экономический ущерб. Но государство было богатейшим, Все убытки списывались на природоохранную деятельность. И в конечном итоге, это не могло не сказаться на общем санитарном состоянии лесов и на снижении их защитных свойств.
Нам, по роду своей деятельности, часто приходилось встречаться с различными общественными организациями по вопросам ведения лесного хозяйства. И в большинстве случаев было удивительно, что очень грамотные и уважаемые в своей области люди, в том числе, учёные и управленцы различных уровней, в большинстве своём, не имеющие даже общих знаний о такой науке, как лесоводство, не слушают никаких доводов специалистов. И что ещё хуже, без профессионального обоснования проводят и принимают в соответствующих органах важнейшие решения.
А лес- это живой организм, он растёт и стареет. Заклинаниями, даже на уровне руководителей государства, его не приведёшь в порядок. В результате, казалось бы «очень природоохранные меры» по спасению леса от любого вмешательства в его естественном развитии вело к прямо противоположным результатам: ослаблению этих свойств - к резкому нарушению возрастной структуры и общему старению насаждений. Что бы это стало понятно не только лесоводам, требовалось определённое время. Вот оно и пришло.
Как герой Гоголя, мы спрятали свои богатства в сундук и сидели на нём многие годы, уверенные в наличие у нас этого богатства. Но вот открыли этот сундук и удивились: «А богатства-то нет. Сгнило!» Теперь приглашаем сотни лесорубов из ближнего зарубежья, что бы вырубили один миллион сухих еловых деревьев (Московский комсомолец. 11.01.2001), т.е. вынесли на свалку богатство, которое мы сгноили. Но кто-нибудь подсчитал, во сколько нам обходятся такие удовольствия? Давайте проведём упрощённый подсчёт нашего конкретного случая. Один миллион деревьев – это около 250 тыс. м3 древесины. Правда, Центр защиты леса («Подмосковье» от 03.12.2000 г) называет 4 тысячи га, а это уже около 800 тыс. м3, а руководитель Государственной лесной службы Департамента природных ресурсов по Центральному федеральному округу – более 5 тысяч га (Природно – ресурсные ведомости. № 3, январь 2001 г). Ведь гибнут в основном спелые насаждения. Выход деловой древесины из этой древесины составлял бы не менее 70 %, т.е.175 тыс. м3. Стоимость елового кругляка на нашем рынке составляет более 500 рублей. Значит, минимальная величина официально признанного ущерба составит около 90 млн. рублей. Оплата за уборку погибших насаждений составит не менее 200 рублей за м3, или ещё 50.0 млн. рублей затрат. Планируемы мероприятия по борьбе с короедом - установка ловушек – 63 млн. руб. При нашей расторопности, строгости учёта и качественного уровня работ необходимо ввести на все эти затраты коэффициент не менее 1.5. Так вот, эта сумма - около 10% бюджетного финансирования на всё лесное хозяйство России в 1999 году. Кроме того, ежегодный отпад, т.е. то, что мы не вырубаем и оставляем гнить, в лесах области составляет не менее 2,5 – 3 млн. м3. Кто смелый и подсчитает по упрощённой схеме?
И было бы странным, если бы лесное хозяйство оказалось вдруг доходной отраслью. Конечно, наши экономисты могут указать на некорректность таких расчётов и, соответственно, назвать цифры на порядок, как больше, так и меньше. Но ведь это не принципиально. Принципиально другое. Например, Финляндия – бывшая до 1918 года провинцией России, взяла за основу и развила, разработанные русскими лесоводами методы интенсивного ведения лесного хозяйства, в последствии названую «скандинавской технологией». Леса здесь отличаются высоким качеством санитарного состояния. Площадь покрытых лесом земель всей Финляндии, в том числе притундровых в 8 раз больше, чем в Московской области, общий запас - в 4.1 раза больше, объём ежегодно вырубаемой древесины составляет более 50 млн. м3 - в 30 раз больше. И пусть кто-нибудь скажет, что финны ведут заготовку леса по принципу истощительного пользования, или как сейчас принято писать, неустойчиво ведут лесное хозяйство. Доля лесного сектора в национальном доходе при этом составляет почти 30%.
Главным камнем преткновения в спорах о ведении лесного хозяйства стоит вопрос о рубке. Так что же такое рубка - благо или вред для леса?
«С теоретической точки зрения многое нам кажется неудобным, что на деле оказывается вполне рациональным. Только с помощью во - время начатых и разумно произведённых рубок мы, лесоводы, в состоянии воспитать здоровые насаждения и вместе с тем иметь значительное пользование от леса, которое отнюдь нельзя оставлять без внимания при подсчёте доходов от лесного хозяйства». Эти слова Карл Францевич Тюрмер поставил себе за правило и делом доказал его жизненность.
В начале своей деятельности у графа А.С. Уварова в роли лесничего К. Тюрмер немедленно приступил к вырубке старых, а затем перешёл к вырубке всех низкополнотных насаждений, и на их месте в короткое время создал высокопроизводительные леса. Эти рукотворные леса являлись и до настоящего времени являются эталоном правильного ведения лесного хозяйства. Конечно, сейчас еловые культуры, созданные 120-150 лет назад, достигли возраста, когда происходит их интенсивный распад. Но даже египетские пирамиды подвержены времени. И очень показательно отношение к ним защитников природы, требующих запретить здесь санитарные рубки.
Часто в обоснование запрета рубки спелого леса приводят необходимость его сохранения как производителя кислорода. Действительно, важным требованием к ведению хозяйства в зелёной зоне, особенно в лесопарковой части, является создание насаждений с максимальной кислородной продуктивностью.
Но опять обратимся к науке. По многочисленным исследованиям наибольшее количество кислорода выделяют насаждения, имеющие максимум древесной зелени, т.е. молодняки и средневозрастные насаждения. Так, с 1 га 20-30 летних сосняков за десять лет выделяется до 40 тонн. Затем эта способность ослабевает, и в столетнем возрасте кислорода они дают около 10 тонн. Имея в наличии значительный запас сухостоя и валежа, трудно говорить о производстве кислорода. Ведь вся эта масса древесины гниёт в лесу, потребляя огромное количество кислорода. Кто бывал в подмосковных лесах, заваленных гниющими стволами, некогда прекрасной древесины, знает, как тяжело в них дышать. Следовательно, сохранение древостоев практически до возраста естественной спелости противоречит одному из основных их назначений и необходимо находить золотую середину.
А в настоящее время состояние лесов области действительно можно оценивать как очень тяжелое. К глубокому сожалению, следует отметить, что даже ускоренная вырубка всех погибших еловых деревьев не решит проблему. Это не простуда – это гангрена. Учитывая особенности развития короеда - типографа, к осени следует ожидать поражения вредителем новых площадей еловых древостоев. Вот теперь давайте все пошаманим, что бы что-либо сверхъестественное сгубило этого беспощадного вредителя.
И здесь опять зову на помощь великого лесовода-практика К.Ф. Тюрмера: «Если, конечно, на первом плане стоит принцип сохранения леса, а не его уничтожение, то для выполнения его нужны люди, знакомые с лесными делами, но никак не люди, которые понимают под словом «лесное хозяйство» только охранение леса от порубок и заготовки материалов на продажу. Это мнение, к сожалению, господствующее». «… я имею только желание, что бы лес был избавлен от многочисленных ангелов – хранителей. Если лес будет иметь слишком много нянек, то бедное дитя они будут мучить, пока оно совсем иссякнет. Миллионы десятин лесов свидетельствуют, что непрошеные ангелы – хранители действовали для лесов, как могильщики».
Леса Московской области нуждаются в системном лечении. Эту работу могут выполнить только профессиональные лесоводы. Поэтому требуется коренной пересмотр, в первую очередь, стратегии ведения хозяйства, именно, с лесоводственных позиций, а не эмоций. Ведь результаты труда лесоводов можно оценить только по прошествии десятилетий и исправить их весьма трудно, а подчас невозможно. Может быть, короедная эпидемия нас всех чему-нибудь научит?
Для исправления существующего положения необходима Целевая программа развития лесного сектора области. Главной целью ведения лесного хозяйства в Московской области является создание высокоустойчивых к антропогенным нагрузкам, разновозрастных, высокопроизводительных лесов. Только при таком подходе лесное хозяйство может сформироваться в высокодоходное по экологическим, социальным и экономическим требованиям производство.
Основным действием после лесовосстановительных мероприятий в лесах области должно быть предотвращение распада насаждений путём проведения своевременной уборки естественного отпада, больных и нежелательных пород. А критерием норм лесопользования - средний или текущий прирост древесины во всех без исключения лесах области, как принято в большинстве стран, где лесное хозяйство одна из самых доходных отраслей. С целью решения этой задачи необходимо создать соответствующую законодательную базу.
Конечно, я высказал только личные соображения о некоторых наболевших проблемах. Многим они могут не понравиться. Кто-то из активных членов «зелёных движений» может быть просто возмущён. Кстати среди этих движений большинство здравомыслящих и очень интересных людей. Если бы им ещё побольше знаний о лесе и поменьше эмоций. То с их энергией и нашей армией профессиональных лесоводов можно в кратчайшее время стать сильнейшей лесной державой, не только по площади, но и по качеству лесов и культуре лесопользования. А это и экология, и экономика, да и просто достойная жизнь.
Ради этого стоит объединиться, и помочь нашим лесам, нашей больной России.
Виктор Нефедьев
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
