При воспоминании об Омске у Горбачева должна болеть шея
pКогда экс-президент СССР М. Горбачев отмечал свое 75-летие в московском ресторане «Наполеон» (весьма символично по нынешним временам звучит), а центральные телеканалы на все лады «обсасывали» эту юбилейную дату и ее «виновника», многие омичи вспоминали событие десятилетней давности, связанное с именем единственного Нобелевского лауреата мира, угробившего мир в собственной стране и развалившего ее почти до основания. То есть омичи вполне могли отметить и другой юбилей, правда, несколько позднее того дня, когда этот, по выражению Михаила Лобанова, «тип с пятном на лбу» принимал поздравления от нынешних и б/у «сильных мира сего»….
Да, 24 апреля 1996 года проельцинские тогда НТВ и «Радио России» протрещали на весь мир о «попытке покушения на кандидата в президенты М.С. Горбачева в Омске». Между прочим, уже спустя два часа после встречи «лучшего немца» с омичами – сработали оперативно, но явно переусердствовали. Впрочем, в ходе судебного разбирательства были озвучены письменные показания жертвы о том, что инцидент в омском Общественно-политическом центре – заранее спланированный террористический акт. Так что Горбачев по части эпитетов даже перещеголял эмоциональных и безбашенных тружеников эфира.
Понятно, в результате обширного сотрясения мозгов гражданин мог заявить и не такое, например, сказать, что он вообще едва-едва увернулся от ледоруба и только по счастливой случайности остался в живых, но мозги Горбачева 24 апреля 1996 года если и пострадали, то не от удара, как говорилось в обвинительном заключении, «по левой челюсти шеи и головы», который нанес «из хулиганских побуждений» 29-летний омич М.Ю. Малюков.
Автор этих «юбилейных воспоминаний» был свидетелем и встречи Горбачева с омичами, и того самого удара, внесшего дополнительные краски в ход избирательной кампании 1996 года, плачевно, кстати, закончившейся для жертвы «террористического акта» – менее одного процента голосов на выборах. Так что расскажу только о том, что видел и слышал. До, во время и после исторического события. Увы, с Михаилом Малюковым встретиться не удалось, не желает он сейчас вспоминать событие десятилетней давности, и есть у него на это весьма веские – в его понимании – причины…
«Худший русский, будь ты проклят!», «Горбачев! Россия не голосует за предателей!», «Михаэль, баллотируйся в канцлеры ФРГ!» – вот далеко не полный перечень надписей на плакатиках, плакатах и транспарантах, с которыми у входа в здание Общественно-политического центра встретили омичи М.С. Горбачева вечером 24 апреля 1996 года. Похоже, посещение накануне Улан-Удэ не дало никакой пищи для размышления самому «эксу» и его окружению: «Мишку – на Север!» – требовали «суверенные буряты». Но, по моим сведениям, губернатор Омской области Л.К. Полежаев дал личные гарантии безопасности «типу с пятном на лбу», ну а как не поверить Леониду Константиновичу, если он еще осенью 1993 года показал свою отвагу, организовав и возглавив полет в Москву омского ОМОНа (самолет, набитый под завязку вояками и оружием)! – Такой не только свою физиономию в неприкосновенности сохранить сумеет…
Омск не назовешь северным городом, но не только по этой причине визит к нам «Михаила Сергеича» вызвал, мягко говоря, недоумение. Под тогой страстотерпца, которую во время избирательной кампании 1996 года напялил на себя этот человеколюбивый и обаятельный, как граф Дракула, кандидат, проглядывало нечто мазохистское – по числу ненормативных эпитетов, коими его «наградил» народ, Горбачев по сей день смело может считать себя рекордсменом. А тут еще и по шее схлопотал. Вернее, получил по морде от «гражданина 1967 года рождения М.Ю. Малюкова» (в редакции Горбачева: «Набросились с кулаками, били по голове»). Нехорошо, конечно, хотя… Разве что для «лучшего немца» – нехорошо. И только. Михаил Юрьевич, в отличие от Михаила Сергеевича, пострадал куда больше: охранники избили его со знанием дела, явно стараясь хоть как-то утишить гнев опозоренного патрона.
А дело было так. Горбачев, скорее всего, намеренно запаздывал, дабы пройти без эксцессов через фойе ОПЦ, поскольку ему уже наверняка было известно содержание плакатиков, плакатов и транспарантов, мол, народ у нас дисциплинированный, к назначенному часу обязательно рассядется по местам.
В общем, так и произошло, но некоторые омичи захотели увидеть Горбачева на «прицельном» расстоянии. Один дедуля так и сказал: «Хочу увидеть гада живьем!»
Трудно сказать, почему из фойе не «убрали посторонних», может быть, местные эфэсбэшники и милиция понадеялись на многочисленную охрану экс-президента СССР, кстати, числом явно не соответствующую статусу даже кандидата в президенты РФ (я насчитал 8 человек – крупные такие ребята, несомненно, прошедшие школу 9-го управления КГБ). Впрочем, «посторонних» на тот момент оставалось все ничего – вышеупомянутый дедуля да еще несколько людей пожилого возраста, от которых «террористической угрозы» не могло исходить по определению.
Михаил Малюков стоял в стороне от предполагаемого «маршрута» Горбачева, и, по-моему, спиной к входным дверям, метрах в десяти от них, якобы изучая объявления на одном из стендов.
Горбачев вошел быстро, охрана в дверях замешкалась, а Михаил Малюков, резко повернувшись, еще быстрее шагнул навстречу кандидату, а дальше – последовал хук справа, правда. не профессиональный… При этом Миша произнес: «За предательство интересов страны, за развал Советского Союза!»
Несколько секунд «тип с пятном на лбу» находился в шоке, хотя равновесия не потерял. Затем его физиономия стала наливаться кровью, но – вот что удивительно! – одновременно багровело и пятно, а потому проступало на лысине бывшего генсека еще более явственно… Михаил Малюков – улыбался, и не пытался «скрыться с места происшествия»: поступок его был осознанным, и он не заблуждался насчет того, что за ним последует…
Свидетельствую: Малюков был избит, а один из охранников Горбачева профессионально поставленным ударом буквально сбил с ног пожилую женщину, которая, на свою беду, случайно оказалась на пути будущего рекламщика итальянской пиццы. Она потом потрясенно говорила: «Столько лет прожила – никто пальцем еще не тронул!»
А Михаил Малюков, «задержанный на месте преступления», был препровожден вначале в следственный изолятор, а через несколько дней в «психушку»…
Т акого столпотворения, как 24 апреля 1996 года, наверное, не знал еще ни один зал Омска. Вот тут-то и проявилась «всепроникающая любовь» Горбачева к своему народу: более часа ждали Михаила Сергеевича люди. Охранники кроликами выглядывали из-за кулис, а один печальный гражданин из первого ряда мрачно пошутил: «Пусть лучше перелет будет, чем недолет». С несколькими людьми пожилого возраста случились обмороки – не хватало воздуха. Лишь около девятнадцати часов (встреча была назначена на 18.00) заместитель начальника УВД области Баранов призвал людей к порядку, а некий молодой человек, выскочив из-за кулис, протараторил: «Задержка связана с тем, что продумываются элементарные нормы безопасности». Эти «нормы», оказывается, заключались в появлении на сцене (!!!) усиленного наряда ОМОНа.
Есть ли предел наглости и цинизму? Предлагать себя в президенты народу, презирая и боясь его!
На этой ненависти и была построена вся «речь» Горбачева, которая продолжалась семь (!) минут. Впрочем, не только ненависть – из уст любителя консенсусов сыпались и откровенные угрозы. Привожу диктофонную запись «встречи» с небольшим сокращением, сохраняя стиль оратора: «Можно кричать сколько угодно, но имейте в виду: тем, что меня начали бить по голове… вы меня не запугаете («не запугаете» – три раза. – Ю.П.) Я думаю… я мог бы ехать уже, и все. Всё это… это прощать нельзя. Если мы будем сдавать позиции перед этим… нам сядут на шею. Не надо аплодисментов (никто их Горбачеву и не предлагал. – Ю.П.), я скажу кое-что, а потом посижу… Допусти таких, как вы, до власти, вы такого натворите…»
Вот оно вылезло – дерьмо… Только разок по морде ударить надо было, и предстал он, плюралист, во всей красе, во всей своей подлой сути – ничтожный человек, ныне либо проклинаемый, либо напрочь забытый. Ан нет, не дают забыть – юбилей пышно справили, фильм о беспримерной любви Михаила Сергеевича и Раисы Максимовны показали и т.д.
А тогда Горбачеву просто не дали договорить, хотя он, полностью потерявший ориентацию в пространстве и времени, продолжал что-то выкрикивать. Охранники чуть ли не силой увели его со сцены, поскольку обстановка в зале была накалена до предела и уже через минуту даже омоновцы за шкуру Горбачева не дали бы и копейки… Но – удивительное дело! – Горбачеву хватило наглости собрать в другом зале пресс-конференцию и заявить, что у него имеются неопровержимые доказательства (!!!) того, что и мордобой, и многочисленные выкрики («Горбачев, подлый трус, выходи! и т.д.) организованы «местными красно-коричневыми». На этой же пресс-конференции Горбачев объявил, что областная администрация принесла ему свои извинения. Весьма оперативно – и «неопровержимые доказательства», и извинения…
П рошло почти три месяца и, наконец, 23 июля состоялось разбирательство того дела в Центральном районном суде г. Омска. М.Ю. Малюков, повторюсь, обвинялся в том, что «из хулиганских побуждений нанес удар по левой челюсти, шеи и головы М.С. Горбачева» и, дескать, тем самым сорвал его встречу с омичами: якобы из-за «стресса» М. Горбачев выступал вместо запланированных 2-3 часов всего лишь 7 минут. В ходе следствия была проведена судебно-психиатрическая экспертиза, в результате которой было предложено освободить обвиняемого от уголовного наказания, так как в момент удара по г-ну Горбачеву он находился в… невменяемом состоянии. Рекомендовалось «ввиду значительной общественной опасности» принять к М.Ю. Малюкову принудительные меры медицинского характера – содержание в психиатрической больнице…
Но вот что писал в те дни в газете «Сибирское время» тогдашний член ее редколлегии, кандидат исторических наук М.И. Машкарин, присутствовавший в зале судебных заседаний: «Мнение следователей, прокурора и суда, традиционно для эпохи «демократии», совпали. Хотя, на мой взгляд, в ходе разбирательства дела было оглашено достаточно документов, позволяющих усомниться в правильном решении суда. В частности, отмечалось, что и в школе, и в ПТУ, где учился Малюков, его отличали уважительное отношение к окружающим, доброта, повышенное чувство ответственности и т.д. За свои почти 30 лет жизни он не обидел ни одного человека. Это отметил и «актив дома», где он проживает с младенчества. Соседи даже просили передать его на «поруки общественности».
В суде было установлено, что в 1996 году у М. Малюкова было обнаружено психическое заболевание, в результате чего он был комиссован из армии (само по себе психическое заболевание может протекать в различных формах и еще не является даже косвенным признаком невменяемости. – Ю.П.).
С тех пор прошло 10 лет. Обращался он в эти годы и в военкомат, и в райисполком со своими бедами. Просил помочь устроиться на работу. Но кому в нынешнем обществе нужен больной человек, когда и вполне здоровых за воротами предприятий тысячи. А тем временем Михаил Юрьевич со своим «повышенным чувством ответственности» (слова эксперта на суде Л.А. Лесниковой) сам попытался разобраться в том, а кто же, собственно, виноват в бедах нашего Отечества и его собственных. И, насколько я понимаю, разобрался. Столкнувшись лицом к лицу с тем, кого люто ненавидят десятки миллионов наших соотечественников, в состоянии аффекта, не задумываясь о последствиях, ударил его…»
За этот удар суд не привлек Михаила Малюкова к уголовной ответственности, это вполне справедливо, но удивило, мягко говоря, другое утверждение суда, что Малюков сорвал «общественное мероприятие» - встречу М. Горбачева с омичами. Хотя даже офицеры омских МВД и ФСБ, выступавшие в суде свидетелями, говорили, что М. Горбачева зал встретил негативно, контакта с людьми не нашел и ему просто не дали говорить. Эксперт-психолог, уже упоминавшаяся Л.А. Лесникова, утверждала в суде, что у подсудимого уже наступила «декомпенсация» (то есть его вспыльчивое антигорбачевское состояние прошло) и он не отличается агрессивностью, но вывод, последовавший за этим, потряс всех: М.Ю. Малюков нуждается в принудительном лечении в психиатрической больнице, потому что опасность исходит от его мировоззрения.
За мировоззрение – в психушку! Ау, диссиденты-шестидесятники, или как вас там, и поныне проклинающие «тоталитарный советский режим, упаковывавший инакомыслящих в дурдома». Кстати, в то время, по малой мере, с такой формулировкой в «психушки» не заталкивали, а многих – действительно – было за что. И еще. В качестве примера «невменяемости» М.Ю. Малюкова был приведен тот факт, что Михаил, обучаясь в ПТУ (еще до развала СССР)… повесил красный флаг над училищем!
Ни Михаила Малюкова, ни, понятное дело, Михаила Горбачева в суде не было. Последний не мог оторваться от дел «Горбачев-фонда», а Михаил Юрьевич сидел в «психушке» и на него не могли даже посмотреть мать, отец и сестренка…
Придет время, Горбачев ответит и за Мишку Малюкова. Историк Машкарин в заголовок статьи о судебном процессе вынес слова Аристотеля: «Чтобы разбудить совесть подлеца, надо дать ему пощечину». Это каким же надо быть подлецом, если и удар «по левой челюсти шеи и головы» ни на мгновение не разбудил совесть «типа с пятном на лбу»… Хотя, думаю, Аристотель был не совсем прав в своем умозаключении – у подлецов совести не бывает. Даже спящей.
Юрий Пеминов,член Союза писателей России
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
