Почил в Бозе большой, – в широком смысле, – русский человек Дмитрий Анатольевич Жуков, писатель, общественный деятель, ученый… Он, как и многие его сверстники уходит в 1944 году добровольцем на фронт… После войны учится в Киевском военном училище связи и Военном институте иностранных языков, служит за границей…
Чтобы понять, почувствовать масштаб личности Дмитрия Анатолиевича Жукова сегодня будет не лишним процитировать слова его, увы, тоже покойного товарища Олега Михайлова: «Еще служа в армии, Дмитрий Жуков занялся переводом зарубежной художественной литературы. В 1956 опубликовал в «Роман-газете» (№ 4-5) роман известного писателя, впоследствии президента Югославии, Добрицы Чосича, а также многие произведения сербских классиков. Участвует в создании первой электронной машины-переводчика с английского на русский: его логические схемы действуют по сей день в компьютерных программах. После увольнения из армии Жуков написал несколько научно-художественных книг о своей работе. В результате журнальной полемики вокруг этих книг («Новый мир», «Молодая гвардия», «Московский комсомолец») Жуков вошел в круг сотрудников ИМЛИ В. Кожинова, П. Палиевского и др., патриотов и противников структурализма.
По окончании Высших сценарных курсов Жуков публикует десятки статей, очерков, рассказов в периодической печати. Наибольший успех имели сентиментальный рассказ «Растут ли яблоки на березах?» и книга «В опасной зоне. Хроники атомного века» (1965). Жуков переводит английскую, американскую, сербскую классику и современную литературу...
С ростом национального самосознания Жукова все больше захватывает борьба против разрушительных тенденций в отношении русской культуры со стороны лиц, захвативших видные посты в партийном аппарате. Жуков принимает активное участие в создании Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, во второй половине 60-х становится членом его правления и вместе с писателями, журналистами, историками, художниками организует при нем «вторники», что называют часто в мемуарах «Русским клубом».
Расцвет творчества Жукова падает на 70-е прошлого столетия. В серии «Жизнь в искусстве» выходит первый большой труд о замечательном сербском драматурге Брониславе Нушиче (1972).
Одновременно Жуков работает над биографической повестью о трагической судьбе протопопа Аввакума, религиозного бунтаря и автора своего «Жития», написанного «природным» языком первого русского реалистического романа. В повести отражено взрывное превращение Московской Руси в могучее государство, распространившееся до берегов Тихого океана под влиянием национальной идеи «Москва — Третий Рим», опровергнуто ходячее представление о том, что русские были лишь покорным стадом, приведены доказательства высокой грамотности городского и даже сельского населения, повсеместно участвовавшего в диспутах во времена церковного раскола. Жуков проделал весь путь в Сибири и на Севере по следам мученических странствий Аввакума, который ни разу не изменил своим убеждениям, несмотря на все гонения и даже пытки, «до самыя до смерти» на костре. Повесть была набрана в «ЖЗЛ» в 1972, а потом рассыпана из-за появления статьи зав. идеологическим отделом ЦК КПСС А. Яковлева «Об антиисторизме». Будущий «великий демократ» исчислял историю России от октябрьского переворота 1917. Через год повесть был «спрятана» в сборнике «Русские писатели XIX века» и благожелательно воспринята читателями и критиками. Созданный тогда же совместно с режиссером Б. Карповым полнометражный документальный антисионистский фильм «Тайное и явное» был запрещен.
В последующие годы одно за другим на страницах печати и в сборниках появляются повествования Жукова о художнике Верещагине и генерале Скобелеве, Л. Толстом и Грибоедове, борце Поддубном (1973), рассказы, очерки, почти все отмеченные в журналах как лучшие произведения года, а также медалью «Золотое перо».
Повесть «Владимир Иванович», об ученом-археографе Малышеве, посвятившем жизнь бескорыстному служению делу поисков и сохранения нашего духовного богатства — древних рукописей, была опубликована в «Новом мире» (1978) и «Роман-газете» (1981). В ней причудливо переплетаются события русской истории с перипетиями современной жизни. Она составила вместе с повестью об Аввакуме дилогию «Огнепальный», общий тираж которой с переводами на др. языки превысил 4 млн экз.
Отталкиваясь от аввакумовского «Жития», Жуков стремился придать дилогии тот же эмоциональный накал, пользуясь живописным, идущим от грубовато-яркого просторечия слогом. Жуков пишет не исторические биографии и не романы в традиционном понимании, а нечто новое — жанр, вобравший в себя достоинства художественной прозы, но твердо опирающийся на факты. В книге «Козьма Прутков и его друзья» (1976) столько выдумки, неистощимой фантазии, явного и скрытого пародирования, что это скорее юмористический роман-мистификация, где вымышленный персонаж — Козьма Прутков — беседует, спорит, путешествует со своими создателями: братьями Жемчужниковыми и А. К. Толстым.
Перо Жукова обладает редкостным свойством: оно оживляет все, к чему прикасается. Самые непохожие, полярные фигуры, самые далекие друг от друга жанры покоряются этому веселому и точному перу, этой крепкой и талантливой руке. Стержневым началом его творчества служит тема патриотическая, тема любви к России, старой и новой. В книге «Корни» (1977) он писал: «Живое чувство патриотизма должно проявляться естественно, на основе гордого сознания крепости и вечности тех корней, из которых выросла наша культура. Величие народа покоится на его прошлом, и давнем и недавнем. Отними это прошлое, и останется просто громадная пестрая толпа, неспособная строить свою будущность».
В художественных исканиях Жукова объединяющим началом стало стремление расширить русло традиционных форм биографического жанра. Он улавливает такие связи, которые придают его биографиям романную, даже драматургическую сюжетность, делая при этом биографию своего героя фактом собственной, внутренней, интимной жизни, отправляясь с ним не только в географическое путешествие, но и в «путешествие души».
Сам Жуков пытался изложить историю жанра и осознать свой опыт в труде «Биография биографии», впервые опубликованном в журнале «Наш современник» (1979), за чем последовала редакционная статья С. Чупринина (нынешний главный редактор ж-ла «Знамя») в «Литературной газете» за подписью «Литератор». Жуков осуждался за намеки на некие «влиятельные разрушительные силы», провоцирующие «массированное наступление авангардистов… ради торжества… массовой культуры». Ему инкриминировалось применение буржуазных терминов в отношении советской литературы и искусства и отступление от марксистско-ленинских принципов, которых Жуков не придерживался никогда. Были и прежде статьи о сочувствии Жукова славянофилам, теперь же началась настоящая журнально-газетная травля. В частности, «Правда» (1983) писала о его книге «На семи холмах» (1981), что «здесь расточаются безудержные славословия святым Сергию Радонежскому, Пафнутию Боровскому, делается неосновательный вывод о неразрывной связи в прошлом культа и культуры». В заключение говорилось, что «подобным изданиям требуется создать надежный заслон».
Именно в этой книге сосредоточены статьи Жукова о безобразном отношении к памятникам истории и культуры, о разрушенной Оптиной Пустыни, грибоедовской Хмелите, церкви Знамения в Дубровицах, о безответственном расточительстве средств, выделявшихся на реставрацию. Они публиковались в периодической печати и вызывали крупные разбирательства, завершившиеся подлинным восстановлением святынь...»
Дмитрий Анатольевич Жуков – был человеком неравнодушным. Ему до всего было дела. Он всегда верил в славянское единство, ему не безразличны Иран, Ближний Восток, Китай…
В течение многих десятилетий он работал в Приемной комиссии Союза писателей России, заботливо, по-товарищески относился к молодым писателям, поддерживая их начинания…
Дмитрий Анатольевич Жуков прожил долгую и интересную жизнь, верно служа своему народу и Отечеству.
Отдавая Дмитрию Анатольевичу Жукову наше последнее целование, мы молим Господа, чтобы упокоил новопреставленного раба Своего в селениях праведных.
Писатели России
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
