Американские
издания, а следом и во всех странах вот уже полтора месяца говорят о
терроризме, мировом терроризме, который объявил войну цивилизованному миру. На
самом деле это пиар американских действий, рекламный слоган, лишенный смысла. У
терроризма нет четкого понятия. Убийство принца Фердинанда, президента Кеннеди,
захват и уничтожение воздушного судна – все это терроризм. А захват Гренады,
немотивированные удары пор иракским городам, обстрел Бейрута – что это? Может быть,
боевые действия со стороны негосударственных структур – это и есть терроризм. А
государства проводят боевые операции. К чему тогда отнести похищения людей
(Моссад), убийства и насильственные устранения руководителей государств (ЦРУ)?
Поверьте, это отнюдь не филологический спор, а разговор о допустимости тех или
иных действий. И о том против чего мир собрался объединить усилия.
А что такое мировой терроризм? Невольно
всплывают словосочетания «мировой империализм», «мировой сионизм», «мировая
буржуазия»… Несомненно, все это образы. Так что же мы всерьез решили бороться с
образами, которые нам объявили войну? И, наконец, кому нам? «Цивилизованному
миру»?
Боюсь, что здесь мы ступаем на очень зыбкую
почву. Если предположить наличие части мира, который подчеркивает свою
принадлежность к высшей касте словом «цивилизованный», то нужно согласится с
наличием и нецивилизованного мира. По умолчанию это трактуется как разделение
мира на белую расу и всего остального. Но лишь отмороженные расисты открыто это
произносят. В таком случае, «цивилизованный мир» — это опять образ. Одних от
других отличают поступки. Согласно такому делению, те, кто уничтожает
небоскребы и убивает ни в чем не повинных людей – это представители
нецивилизованного мира. Мы все сказали, что они объявили войну и подлежат
уничтожению. Согласен. Хотя деление на два мира по мотивам и поступкам вызывает
у меня большие сомнения. Индейцы Северной Америки снимали скальпы с белых, а те
под видом заботы раздавали им одеяла, зараженные чумой. Кто здесь был представителен
нецивилизованной части мира? Немотивированные бомбежки Ирака, продолжающиеся 10
лет и ракетный удар Ирака по Израилю – где тут разница? Ну да ладно, забудем
напалм во Вьетнаме и атомные бомбежки Японии. Но почему взрывы домов в России
не вызвали в цивилизованном мире такую же бескомпромиссную реакцию как та, что
возникла после трагедии в США? Ответ один: нас этот мир не относит к своим.
Тогда какой же нам смысл поддерживать войну тех, кто столько лет спокойно
взирал на то, как мы в одиночку боремся с терроризмом? Нам имеет смысл
ввязываться в эту войну лишь в том случае, если у нас нет иного выхода. А это,
похоже, так. И в том случае, если в результате нее Россия получит какие-то
преимущества или хотя бы защитит имеющиеся.
Но все же если «мировой терроризм» это образ,
фетиш, то с кем же и за что начали воевать вполне реальные войска Соединенных
штатов?
Возможно, проблема вообще находится в другой
плоскости. Терроризм многолик. Существует тот, который сегодня на устах, против
которого ополчился вест мир. Но подтолкнул на борьбу с ним совсем иной
терроризм, с которым мы еще не сталкивались. Те, кто за ним стоит, не ставят
задачу примитивно заявить о своей решимости или кого-то наказать. Здесь игра
гораздо более сложная, ставки в ней невообразимо высоки и вовлечены в нее
колоссальные политические силы и финансовые структуры: изменить политику
государств, двинуть одни этносы против других. Поэтому направленные на
достижение этих целей теракты проводятся в небывалой жестокость, готовятся с
невероятной скрытностью и защититься от них не в силах ни одно государство.
Дмитрий Рогозин, председатель Комитета ГД по международным делам:
— Признать виновником
врага извне гораздо проще. Иначе враг будет везде, вокруг нас и среди нас, и
этот страх в общественном сознании по разрушительному потенциалу будет сильнее
самого теракта.
И второй момент, на
который я хотел бы обратить внимание. Когда происходят локальные конфликты,
либо широкомасштабные хорошо организованные теракты, направленные против городов, объектов экономической
инфраструктуры, атомных станций и так далее, то фактический ущерб от такого
рода акции сравним с ущербом от полномасштабных вооруженных столкновений. Грань
между терроризмом и большой войной стирается. И появляется искушение нанести
сопоставимый ответный удар. Может возникнуть эффект домино, который повлечет
глобальные столкновения. Это лишь подчеркивает необходимость серьезной борьбы с
терроризмом.
Однако пока политика крутится вокруг версии,
что небоскребы разрушили исламские террористы, и они должны быть наказаны. И
даже если эта посылка не верна, как говорил наш недавний лидер: «Процесс
пошел». И России их начавшейся каши хорошо бы выбраться с наименьшими потерями,
а лучше – с выигрышем. Как этого добиться отвечают депутаты Государственной
Думы, ученые и политики на заочном Круглом столе.
Война или боевые действия?
Состояние мира после 11 сентября трактуются
по-разному. Одни говорят, что началась Третья мировая война, другие не склонны
драматизировать ситуацию. Это разноголосица говорит, по крайней мере, о двух
вещах. Первое, состояние духа таково, что люди ожидают войну. То есть, можно
говорить о мобилизационном сознании. Честно говоря, это настораживает. Второе,
войну не похожую на те, что мы переживали ранее.
Дмитрий Рогозин:
— Что касается
третьей мировой войны, которая якобы началась, то, думаю, что это из разряда
драматической публицистики. То, что пока мы наблюдаем в Афганистане, не связано
ни с какими угрозами третьей мировой войны. В принципе, все ждали возможного
обострения отношений между Востоком и Западом и, в общем-то, к этому нас
готовили последние десятилетия "холодной войны". Сейчас же мы видим,
что возникли очень серьезные разногласия между Западом и значительной частью
исламского мира, его экстремистского крыла. Конфликт может иметь как
региональный характер, та и приобрести широкий размах – многое зависит от
действий Соединенных штатов. Думаю, они не заинтересованы в создании против
себя единого исламского фронта и не будут подвергать ударам много стран. Хотя
для оправдания развертывания новых военных программ может быть нанесен удар по
другим странам. А повод найдется. Ведь предлогом для выхода из договора по ПРО
1972 года, стала возможная угроза от так называемых стран-изгоев. И сегодня
велик соблазн обвинить эти страны в причастности к терроризму и публично, с
показом по телевидению нанести по ним ракетно-бомбовые удары.
Валерий Драганов, депутат Госдумы РФ:
— Мы уже находимся в третьей мировой войне.
Причем, это активная война, поскольку она ведется очень давно и довольно
интенсивно Просто так повелось, когда она объявляется на чужих территориях, в
частности, в России два года назад взрывами домов, мировое сообщество ее не
замечает. При всем уважении, сострадании, любви, если хотите, к американскому
народу, я могу сказать, что в очередной раз повторяется одна ошибка, когда
американцы хотят сами давать отпор мировому терроризму. И уверяю вас, что если
завтра бен Ладен будет пойман и ему
будет назначена смертная казнь — проблему это не решит. Мой покойный
папа повторял одну молитву: "Ты, Всевышний, дарующий людям власть, не
забудь наделить его еще умом и совестью". Сегодня очень важно, есть ли ум
у политиков, для того чтобы не торопиться, во всем разобраться, выработать
механизм и тогда мировому сообществу предложить этот механизм и пойти на его
реализацию. А совесть заключается в том, что нужно сегодня говорить не только о
колоссальной трагедии отдельных людей, но и о колоссальном провале всех тех,
кто обязан защищать граждан и власть.
Но все же, для определения состояния войны и
мира, наверное, гораздо более тонким инструментом является ни мнение отдельных
людей, а состояние рынка. Рынок, как известно, как тонкий сейсмический прибор
способен улавливать далекие подземные сдвиги, предвещающие катастрофу.
Михаил
Делягин, директор Института проблем глобализации:
— Некоторые эксперты
ожидали, что после начала операции возмездия в Афганистане мировые индексы
упадут, но в целом ничего катастрофического не произошло. Их колебание
отражает, прежде всего, то, что война пока достаточно двусмысленна. Никак не
удается полностью отделить терроризм от ислама. Удары попадают, в том числе, по
мирному населению, огромное количество беженцев, полное бессилие гуманитарной
помощи, риск того, что возникнет зона нестабильности в центре Азии, такая же,
как возникла на территории бывшей Югославии. Югославская зона дестабилизирует
Европу, эта будет дестабилизировать Индию, Китай, Иран, и Россию тоже,
естественно. Все этого боятся.
Вообще-то с началом
войн обычно наблюдается рост индексов, а этой осенью произошло падение. Самый
страшный момент был 21 сентября, когда Доу-Джонс упал на 14 процентов, нефть
упала на 20 процентов, немецкий индекс на 19 процентов. Но вскоре рынок
выровнялся. Азия оказалась дестабилизирована, и капиталы побежали в первую очередь в европейские оазисы и
индексы начали расти. Конечно, можно говорить, что это достигнута за счет
сдерживания цены на нефть, что стимулирует мировую экономику. Можно рассматривать роль беспрецедентного
снижения процентных ставок и прочие меры, которые поддерживают мировую
экономику. Но в целом, можно с уверенностью сказать, что самый страшный момент
позади. Мировой катастрофы не произошло.
Хотя сейчас мировая
экономика сильно буксует. Это происходит в первую очередь из-за структурного кризиса в США, потому что
они сбрасывают индустриальное производство, заменяют его более эффективными
информационными и финансовыми технологиями. Естественно, процесс болезненный,
экономика затормозилась. Но если бы не было этого теракта, она пошла бы в рост,
наверное, в конце этого года – начале следующего. Теперь она пойдет в рост в
середине следующего. Если смотреть с
экономической точки зрения, случилось как бы серьезное усложнение ситуации.
Александр Лившиц, заместитель генерального директора компании
"Русский алюминий", бывший министр финансов РФ:
— Если попытаться одной фразой описать
происходящее в США с точки зрения экономики, я думаю, что самая точная фраза
будет такой: американцы верят, что президент Буш обеспечит им безопасность,
одновременно американцы не верят, что эта безопасность достижима в ближайшее
время. Это отражает специфические колебания спроса. Первый день после таракта в
Нью-Йорке из магазинов исчезла соль и питьевая вода. Известно, что раскуплены
все противогазы, какие есть, все средства против бактерий всяких и прочих
ужасов. А фондовые индексы ведут себя как в экономике военного времени. Индексы
военных компаний растут, а индексы туристических фирм падают. Индексы
авиакомпаний тоже. Индексы систем розничной торговли падали, сейчас стали стабилизироваться.
Американцы верят в то, что Буш поступает правильно.
Суммируя сказанное: мир не воспринимает
начало боевых действий в Афганистане как начало Большой войны. Но многие
политики считают, что Россия находится уже в состоянии войны и интервенции международного
исламского экстремизма. Но почему этого не хотят замечать другие страны? Ответ
один, неприятный, но честный: они не считают нас частью своей системы, и все
надежды стать ею в результате изменения социального строя оказались не
состоятельными.
Маловато свиных шкурок
Как известно, задолго до ввода советских
войск в Афганистан дважды в этой стране пытали свое счастье англичане. Финал
известен, мы лишь повторили их опыт. Англичан в позапрошлом веке тоже донимали
исламские террористы. В истории остался случай, как один английский офицер
велел убитого террориста похоронить в свиной шкуре. Говорят, семь лет террористы больше королевские войска не
беспокоили. Красивы преданья старины глубокой. Но сегодня, боюсь, для борьбы с
терроризмом свиных шкурок уже не хватит - в ход пошли бомбы и крылатые ракеты.
А когда этот номер журнала будет уже в печати. Скорее всего, начнется и
наземная операция. Принесет ли она успех? На этот вопрос пытаются сегодня
ответить и ветераны афганской войны и политики.
Махмуд Гареев, генерал армии, президент Академии военных
наук, советник президента Афганистана Наджибуллы в 1989-1990 годах:
— Кто совершил диверсию в США? Ответа нет.
Да, бен Ладен — террорист, но то, что именно он организовал диверсии 11
сентября, убедительных доказательств не представлено. Но американцы назначили
бен Ладена виновным, а поскольку он скрывается в Афганистане, то, выражая
бесконечные, глубокие сожаления, принялись уничтожать, в том числе, и население
этой страны.
В
апреле 1989 года мы защищали Джелалабад. Бен Ладен привез большие деньги,
раздал по 200 долларов каждому мятежнику и организовал штурм города. Город мы
отстояли, но я тогда получил контузию. И позже приходилось постоянно
сталкиваться с деятельностью его диверсионных групп. Они совершали террористические
акты против советских войск и правительства Афганистана. И тогда все знали, что
он террорист, порожденный американцами. По сегодняшней логике американцев нам в
те годы следовало ни столько охотится за ним, сколько сосредоточиться на
бомбежке городов США. Абсурд! Но ведь и наказывать целые страны из-за того, что
в них есть террористы тоже абсурдно.
Конечно,
нельзя с полной уверенностью сказать, что именно в Афганистане намечены главные
военные операции американцев: слишком уж много предпринято усилий сокрытия
подлинных целей военной компании. Но если даже наземные боевые действия
начнутся в Афганистане, то можно с уверенностью сказать, что они не будут
носить крупномасштабный характер. Дело в том, что это совершенно
бесперспективное дело.
Возникает
вопрос: можно ли превратить Афганистан в цивилизованную страну? На этот вопрос
ответил в позапрошлом веке не модный сегодня
Ф. Энгельс. Он написал для американской энциклопедии статью
"Афганистан". Начал он ее с того, что афганцы давно бы уже стали
великой нацией, если бы не их неистребимая любовь к свободе и такая же
неистребимая ненависть ко всякой централизованной власти. В этом вся суть
Афганистана. И эта особенность стала самой главной трудностью для советских
войск.
Даже
если даже предположить, что у американцы предпримут там крупные военные
действия, то лишь в одном они будут иметь преимущество перед советскими
войсками: талибам в отличие от наших противников не будут помогать из
Пакистана, Саудовской Аравии, США, Китая, Ирана и других стран. Но все
остальные проблемы, с которыми мы столкнулись, у американцев возникнут в полной
мере. В Афганистане было около 100 тыс. советских войск. Из них не более 20-25
процентов удавалось использовать для ведения боевых действий. Все остальные
войска были задействованы на охране коммуникаций, городков, аэродромов. И это
поставит американцев в еще более тяжелое положение, чем советские войска,
потому что их коммуникации будут еще больше уязвимы. Даже население Пакистана,
особенно в районах, где проживают пуштуны, будут действовать против этих
коммуникаций.
Поэтому я и отношусь с сомнением к
объявленным целям начавшейся войны. Понятно, что затевать большую войну ради
того, чтобы захватить одного террориста и нескольких его подручных никто бы не
стал. А завоевать эту страну и установить здесь проамериканский режим не
удастся. Оккупировать территорию нельзя, а точечные операции ничего не решат.
Думаю, власти США это понимают. И цели начавшихся боевых действий совсем иные,
чем объявлены.
Андрей
Кокошин, депутат ГД, член-корреспондент РАН, бывший заместитель министра
обороны РФ:
— Как будет проходить операция? Во-первых, будут
продолжаться с высокой степенью вероятности бомбардировки с воздуха с
применением самых различных видов и типов боеприпасов, в том числе для
поражения малоразмерных и высокоподвижных целей. Масштабы бомбардировок весьма
возможно будут увеличиваться и интенсивность в отдельные периоды может
достигать очень высокого уровня. Хотя целей для бомбардировок высокой
экономической значимости в Афганистане почти нет, но у США в то же время
огромные экономические возможности и экономить на боеприпасах, в том числе
дорогостоящих высокоточных боеприпасах они не будут.
Что касается использования других средств вооруженной
борьбы, то здесь, прежде всего, следует ожидать довольно широкомасштабное
применение сил специального назначения, подготовленных для действий в горах,
причем не только, а может быть, даже и не столько американских подразделений и
частей. Только что стало известно, что американцы склонили к участию в этой
части операции турецкий спецназ, имеющий большой опыт боевых действий в горах,
в операциях против курдов. Большим опытом таких операций обладают и британские
части, состоящие из непальских гуркхов. Но нельзя исключать и скоротечной
масштабной операции по вводу в ряд районов Афганистана подразделений 82-й
парашютно-десантной дивизии США и их собственных американских горно-стрелковых
частей. Скорее всего такие действия будут спланированы как сравнительно
скоротечная операция, продолжающаяся в течение всего нескольких дней с
последующей эвакуацией, с тем, чтобы против нее не успели развернуться действия
талибов со всей их силой и способностью к ведению партизанской войны. В
последующем такие операции могут в разных вариациях повторяться, поскольку
американское и государственное руководство и военное командование уже четко
сориентировались на весьма и весьма затяжной характер “антитеррористической
войны”.
Позиция, диспозиция и оппозиция
Что нам было делать,
когда поезд уже двинулся? Думаю, на обсуждение этого вопроса наш президент и
его помощники потратили не один час. К какому они пришли выводу – известно.
Видимо придется согласиться и с теми
политиками, которые говорят, что хоть начавшиеся боевые действия вблизи южных
пределов России некстати, но разумней было пристроиться в уходящий поезд, чем
от него отстать. «Не тот умен, кто умеет отличать добро от зла, а тот, кто из
двух зол умеет выбирать меньшее», — говорил Аль–Харизи. Но нельзя не
согласиться и с тем, что нам нужно зорко следить за маршрутом, а то неровен
час, завезет он нас совсем не туда, куда нам нужно.
Дмитрий Рогозин:
— Что касается
позиции России в начавшемся конфликте, то, по мнению, большинства депутатов
Государственной Думы, нам следует однозначно определить свое отношение к
терроризму, собственно мы это делали уже не раз, но одновременно мы считаем,
что было бы очень опасно России втягиваться в прямые военные действия. Участвуя
в международных антитеррористических акциях, Россия должна четко отслеживать
свои собственные национальные интересы.
Мы знаем, что наша
страна уже несколько лет испытывает на себе давление международного терроризма
и что подпитка наших северокавказских экстремистов идет, в том числе и из
Афганистана. Поэтому чем быстрее мы покончим с внешней угрозой для российской
безопасности, которую представляют бен Ладен и талибан, тем лучше. Но при этом,
нам очень аккуратно надо строить свою политику с тем, чтобы не оказаться
втянутыми в авантюры, не отвечающие нашим интересам.
Алексей Арбатов, заместитель председателя Комитета ГД
по обороне:
— Что касается участия в антитеррористической
операции, но необходимо себе отдавать отчет, что Россия уже участвует в ней
гораздо в большей степени, чем многие себе представляют. Массированные поставки
вооружения и военной техники Северному альянсу предполагают присутствие там
советников, инструкторов, инженеров, потому что сама по себе эта техника
работать не будет. То есть, наши специалисты уже находились там, где Северный
альянс вел боевые действия еще до начала бомбардировок Афганистана.
То, что необходимо наносить удары по талибам, по их
вооруженным силам и пунктам снабжения,
в этом, мне кажется, ни у кого сомнений нет. Я хочу здесь подчеркнуть, что
Россия вступает в эту операцию не потому, что она хочет просто присоединиться к
США, а потому, что она понимает, что наличие Талибана недалеко от южных границ
Содружества это угроза проникновения наркотиков, незаконная торговля оружием, и
постоянные попытки дестабилизировать с помощью исламского радикализма
центрально-азиатские республики. Словом, Талибан представляет большую угрозу
российской национальной безопасности. Поэтому мы оказывали и оказываем помощь
Северному альянсу, и готовы расширить ее вплоть до прямого участия. Но
ввязываться в наземные операции, если только талибы не попытаются войти в Таджикистан, где стоит наша 201-я
дивизия, не имеет смысла – там есть, кому воевать и без нас, но авиация вполне
может принять участие в боевых действиях.
Валерий ДРАГАНОВ:
— Второй фронт для России будет смертельно опасным, и
открытия его допустить нельзя. У нас есть Чечня, и надо с этим считаться. Но
Россия может очень существенно помочь интеллектуально, информационно, людскими
ресурсами для выработки решений. НАТО нуждается в России. На базе НАТО и других
союзов нужно, используя их инфраструктуру, можно создать качественно новые
образования с новыми целями и задачами. Какими? Например, выработать условия и
продиктовать их семи странам, подозреваемых в поддержке терроризма, вплоть до
введения нового правительства.
Андрей Кокошин:
— Я думаю, что действительно, сейчас для США выгодно
улучшение отношений с Россией, и Россия нужна как союзник в борьбе с
терроризмом. России тоже нужны союзники в борьбе с терроризмом на своей
собственной территории и в Средней Азии. Однако надо тщательно следить за тем,
чтобы это сближение осуществлялось на взаимовыгодной и максимально возможной и
равноправной основе, поскольку, к величайшему сожалению, мощь России и США
сегодня несопоставимы и в силу этого почти естественно физического факта любые
партнерские отношения между Россией и США всегда будут иметь тенденцию к
отношениям между “старшим” и “младшим братом” со всеми невыгодами положения
“младшего брата”.
Евгений Примаков,
депутат ГД:
— Хотя мне понятны страдания американского
народа, я считаю, что нельзя вести борьбу с терроризмом, оказывая услугу
террористам. Раздел мира на христианские и мусульманские регионы - путь к
катастрофе. Вместо этого нам необходимо сделать так, чтобы мусульмане начали
сами вести серьезную борьбу против террористов, что возможно, поскольку, сам по
себе, ислам не имеет ничего общего с терроризмом.
Опасности, которыми чревата борьба с терроризмом для России, очень
серьезны, и российскому правительству, как никакому другому, известны ее
последствия. Мусульмане составляют 20 процентов население России. Талибы
представляют собой прямую угрозу странам Средней Азии; весь юг России может
быть охвачен нестабильностью и насилием, как это сейчас наблюдается в Чечне.
Кроме того, хотя атаки на талибов могут
привести к ослаблению их пособников, скажем, Пакистана и других стран, они в то
же время чреваты расширением зоны нестабильности. Это может лишь повысить
вероятность новых терактов, вместо того, чтобы ее снизить. Если Россия
колебалась, принимая решение о присоединении к антитеррористической коалиции,
то это потому, что у нее есть веские основания для беспокойства.
Я
считаю, что Россия не должна принимать непосредственного участия в намеченной
антиталибской операции на территории Афганистана. Я это говорю потому, что мы
не должны забывать нашего предыдущего афганского опыта. Это не означает, что
следует отказаться от любой помощи США в борьбе с терроризмом. Несомненно,
президент Владимир Путин нашел нужный способ продемонстрировать российскую
поддержку в этой борьбе.
Внутренний фактор. Он повис у нас на шее,
словно непосильная гиря. Он заставляет постоянно оправдываться на международных
встречах, заискивать в поисках расположения и послабления, он портит нам имидж
и делает уязвимыми для критики. И в конечном итоге, мешает экономическому
развитию.
Нафигулла
Аширов, Верховный муфтий азиатской части России:
— Начавшийся конфликт
сегодня пытаются сделать межконфессиональным. Честно говоря, я опасаюсь, что
острие этого конфликта может быть направлено против России. Сегодня
реализуется, как мы считаем, второй этап единого плана. Первый — предусматривал
развал СССР. Но РФ продолжает оставаться препятствием к неограниченному господству Соединенных
штатов в мире. Поэтому вступил в действие второй этап, который должен привести
к развалу России. Ничем иным нельзя объяснить стремление представить конфликт
между Россией и Чечней как противостояние цивилизаций.
Уже придумали теорию,
про зеленую дугу нестабильности. Это притом, что в СССР бесконфликтно жило
более 90 млн. мусульман, и в РФ продолжают жить более 25 млн. мусульман.
Террор, который
сегодня совершается по отношению к народу Афганистана и те угрозы, которые
сегодня раздаются со стороны США и их союзников по отношению к другим
государству, думаю, будут правильно восприняты русским народом. Потому что, действительно,
в нем исторически есть понятия чести, достоинства, это его история показывает.
По многим вопросам русский народ и мусульмане РФ солидарны. Мне доводится
встречаться с лидерами многих республик, и многие из них согласны, что сегодня
диктат США унижает честь и достоинство русского народа. У России должна быть
своя выверенная политика, свой подход и свои интересы.
Искушение собственной силой
Надо заметить, что
пока результат антитеррористической операции если не отрицательный, то нулевой.
Несколько сожженных самолетов и разбитых казарм талибов едва ли можно назвать
победой. Десятки тысяч беженцев, как минимум тысяча убитых мирных граждан,
растущая солидарность мусульман, рост расизма – все эти долгоиграющие факторы
способны омрачить любой триумф. Финансовая же борьба с терроризмом и вовсе
окончилась провалом.
Михаил Делягин:
— Меры экономического и финансового свойства,
блокирование счетов и пресечение денежных потоков, предпринимаемые параллельно
военным действиям едва ли принесут эффект. А то, что за первые 2,5 недели
отловили 6 млн. долларов бен Ладена, это уже сюжет для анекдотов – это же
копейки для него. Кроме того, ничего не удастся сделать с оффшорами, т.к. они
необходимы транснациональным корпорациям для оптимизации финансовых потоков. Но
самое главное, что террористам надо мало денег. Они же люди в значительной
степени идейные. И терроризм порожден не лишними деньгами, а пропастью между
развитыми и развивающимися странами. В краткосрочной перспективе можно считать,
что мы защищены от подобного рода трагедий, но в долгосрочной перспективе
прогноз плохой, потому что эта пропасть будет углубляться, особенно в связи с
дестабилизацией Азии. Исламский пояс затрагивает Европу. И дестабилизация
исламского мира ударит по всей Азии, а следом и по Европе. И джинн террора
обязательно еще вырвется из этой пропасти. Но не в ближайшие годы.
Но политиков
беспокоит еще и то, что одно государство присвоило себе право казнить и
миловать. Они считают, что если эта тенденция укрепиться, то последствия могут
оказаться опасней самого изощренного терроризма.
Дмитрий Рогозин:
— Если действительно
заботиться о безопасности городов и граждан, то, думаю, для начала следовало бы
правительствам США, России и европейских стран в рамках международного проекта
определить главные угрозы безопасности на современном этапе развития
человечества. Думаю, результаты деятельности такой комиссии могли бы стать
мировая стратегия, которая не оставила бы места экспромтам с бомбами и
ракетами.
Евгений Примаков:
— Для борьбы с терроризмом необходимо
предпринимать реальные и эффективные меры. Например, нужно разработать
специальные международные законы по борьбе с терроризмом. Мне лично не нравится
понятие "государство-изгой", особенно сейчас, когда оно приобрело
ложный смысл: государства называют изгоями только за то, что они не следуют
курсом, которого придерживаются другие страны. Мы должны быть очень осторожными
с этим понятием, принимая во внимание возможные последствия такого разделения
мира. Тем не менее, существует вполне определенная разделительная линия: к
любой стране, виновной в оказании финансовой помощи и укрывании террористов,
нужно относиться как к самому настоящему "государству-изгою". В этом
смысле, очевидно, что все члены мирового сообщества должны повернуться к ней
спиной во всех сферах.
Алексей Арбатов:
—
Терроризм не локализован, он, как раковая метастаза, разбросан по всему миру. И
поэтому борьба с терроризмом, это не региональное, а глобальное мероприятие,
требующее усилий всего мирового сообщества. Хотя бен Ладен — это изувер и его
необходимо уничтожить, все-таки он в большей степени символ, чем реальная
концентрация мирового зла. И если дело ограничится только арестом бен Ладена и
нескольких его сподвижников и не уничтожить Талибан и другие подобные режимы, а
также организаторов финансирования террористов, то через некоторое время
появится десяток новых бен ладенов, которые будут продолжать свои операции.
Отгремели залпы…
Кто-то неглупый сказал, что если бы
человечество всегда руководствовалось принципом: глаз за глаз, то все ходили бы
слепыми. Но, похоже, эта мудрость нынче не чести.
Чем закончится эта война? Разделенный мир
будет грызть друг друга и воцарит хаос? Страны, выстроенные по ранжиру, будут
чутко ловить признаки гнева или милости Старшего брата? В любом случае 11
сентября пролегла межа, история поделилась на то, что было до событий в США и
то, что после. Если после Хиросимы и Нагасаки мир ощутил, что он смертен и
может исчезнуть в любую минуту, то 12 сентября мир понял, что техническая,
финансовая, военная мощь не является защитой, что гибель может возникнуть
неоткуда и пасть на голову каждого. Но из этого, по-моему, были сделаны выводы
противоречащие здравому смыслу – начались новые завоевания, на насилие ответили
насилием, с помощью оружия решили построить империю добра и разума. Но мы-то с
вами знаем, что империи рушатся в пик своего расцвета.
Трудно сказать какое после войны будет
правительство в Афганистане, что произойдет в Ираке, и будет ли сое государство
у Израиля. Но один итог уже ясен: влиянию России в Средней Азии нанесен
мощнейший удар. После выхода Узбекистана из договора о коллективной
безопасности, мы даже не успели сделать равнодушную мину на лице как на
азиатские аэродромы уже стали приземляться американские военные самолеты.
Нафигулла Аширов:
— Еще вчера мы говорили, что НАТО все ближе
подходит к нам с запада. А сегодня проснулись и поняли, что американские базы
находятся уже в Средней Азии, фактически на территории где РФ должна была
удерживать свои влияние. То есть под шум борьбы неизвестно с кем мы оказались в
принципиально ином геополитическом пространстве.
Андрей Кокошин:
— Американские войска в Узбекистане, скорее
всего, будут находиться на протяжении всего периода проведения этой операции,
причем, не обязательно, что они примут прямое участие в ней. При этом мы можем
ожидать и наращивания там американского военного контингента. По просьбе
узбекского руководства эти войска прибывают туда не только, и может быть даже
не столько для участия в операциях на территории Афганистана, сколько для защиты
узбекской территории от вторжения талибов, которое они уже фактически туда
осуществляли. Теперь ответственность за стабильность в Узбекистане будет лежать
на плечах США. Вообще, все последние события показали еще раз, что СНГ
переживает глубокий кризис и нам нужен радикальный пересмотр нашей
стратегической линии в отношении стран СНГ, с вычленением на постсоветском
пространстве трех-четырех государств, с которыми мы действительно могли бы
строить глубокие и долговременные союзнические и партнерские отношения. Если
говорить об этом регионе, то здесь в первую очередь я выделил бы Казахстан,
которому в том числе Россия сейчас как никогда должна была бы помочь при
наличии, разумеется, сильного желания с казахской стороны, иметь по-настоящему
дееспособные вооруженные силы и структуры безопасности.
Юрий Афанасьевич сказал достаточно аккуратно.
А коротко можно сказать так: война еще толком и не начиналась, а Россия уже
начала терять союзников. Эх, тяжела участь дряхлеющего великана. Кто на
очереди? Таджикистан или Казахстан?
Обидно, конечно. Но, в конце концов, мы сами
проспали этот регион, прорубая все новые окна то в Европу, то в Америку. В
результате Россия получила звонкую пощечину от кого и не ждала. Пора
подставлять вторую щеку.
Валентин Зубков, «РФ сегодня»
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
