Алкоголизм – это болезнь не народа, не нации, это болезнь каждого отдельного алкоголика или алкоголички
Не так опасны для человечества в целом природные стихии и катаклизмы, как локальные конфликты между вооруженными до зубов странами. Не так опасны для страны внешние враги, открыто угрожающие и вероломно нападающие, как страшны враги внутренние – лукавые, изворотливые и неуловимые. Не так опасны для организма сквозняки, микробы и инфекции, с которыми мы уже научились бороться, как незримые неприятели духа – те существа или вещества, бороться с которыми с детства наше поколение никто не научил.
Чем выше развитие науки, тем больше знаний, тем эффективнее борьба с врагами организма – болезнями. И вместе с тем ослабевает страх перед опасностями – человек становится все более неосторожным, безответственным. Он безалаберно относится к своему организму, полагаясь на силу и могущество науки. Чем слабее внутренняя вера человека, тем слабее страх Божий, тем слабее страх перед грехом, в частности – пьянством.
Пьянство и алкоголизм – это две разные вещи. Пьянство – досадный, дурной порок, глупая привычка, основанная на духовной слабости. Испокон веков пьянством страдали /а не веселились/ практически все нации и народности на земле, включая и русских. Основано пьянство было на слабоалкогольных напитках – вине, медовухе, пиве.
Алкоголизм – это болезнь, которой заболело все человечество и – впереди планеты всей – наш народ. После изобретения в 18 веке способа дестиляции, то есть выделения безводных спиртов, с началом изготовления «крепких» напитков, алкоголь, ранее растворяемый в пиве и винах в большом количестве жидкости, пошел в атаку на организмы людей, действуя, как концентрированный, чистый и потому беспощадный яд.
В то время, как наши предки, напиваясь «до смерти» должны были «залить» в свои могучие организмы не одну чарку, ковш, братину, мерку, ведро медовухи или пива, очищая тем самым свой организм большим количеством воды, другие наши предки, открывшие для себя «крепкие» напитки и пившие по-старинке много – уже отравляли себя. «Крепкие» напитки, содержащие концентрированные яды, действовали на организм быстрее, жестче и беспощаднее. Организм не только не очищался, но и терял постепенно способность бороться с интоксикацией, а затем начинал «подстраиваться» к яду и вступал в ним в крепкую, неразрывную, к сожалению - и для последующих поколений – дружбу.
Алкоголизм поражает не только биологический организм на клеточном уровне, но прежде всего – он уничтожает высокое начало человека – его волю, нравственность, его чувства, его искренние желания, мечты и работоспособность. Такая деградация – угнетение, поражение и постепенное угасание нравственной духовной основы человека – разрушает его лучшие, добрые качества, на месте которых формируются качества противоположные – худшие.
Опаснее всего то, что алкоголизм передается по наследству, причем – не через сынов алкоголиков, а через дочерей. Можно считать, что женщина является ответственной хранительницей и вместе с тем переносчиком этой тяжкой духовной и физической болезни. При передачи болезни лучшие качества родителей как бы приглушаются, стираются, а худшие – усиливаются и передаются детям в полной мере..
Бытует мнение, что от алкоголиков рождаются умственно отсталые, физически неразвитые дети. Дети с такими отклонениями встречаются гораздо реже, чем с отклонениями нравственного порядка – неисправимыми ни школой, ни тюрьмой.
Следует ли из этого, что, начиная с XVIII века нация наша безвозвратно алкоголизирована? Думаю, что нет. Из-за женщин. Они не допустили.
Алкоголизация женщин происходит только в последние 15-20 лет. Следом за первым поколением открытых алкоголичек следует второе – более развязное и потому обреченное обрекать…
Женский организм, как более слабый, нежный, восприимчивый, легче поддается разрушению. Но душа женщины – хранительницы очага и продолжательницы рода, как более сильная и непоколебимая, чем у мужчины, пребывает в неосознанном, мощном страхе перед грехом. Потому женщина была избрана природой переносчицей страшной болезней – в надежде на то, что переносить ее она не осмелится.
Осмелилась.
Когда организм проникает от отдельной тайно пьющей женщины в открыто пьющую женскую среду, женщина становится страшным оружием деградации мужчин, общества и народа в целом.
Женская суть, женское предназначение изменяется, трансформируется, представляется ей, как в кривом зеркале совсем иным. Она перестает быть образцом морали, носителем духовности, накопителем нежности и любви. Она это чувствует и понимает сама, затем это начинают понимать дети, затем – мужское общество. В соответствии с этим изменяется, коверкается процесс воспитания детей, теряется чувство уважения к матери, деформируется отношение мужского общества к женщине. Это отношение переносится на женское общество в целом, как к потерявшему функцию носителя чистоты, духовности, как впавшему в грех, недостойному честных, искренних чувств. Обнаружив зараженную сущность женского общества, мужская половина, всегда идущая на поводу у женской, бессильная что-либо изменить, кроме как издать жесткий закон, начинает либо беспомощно мстить, либо деградировать.
Катастрофические знаки активной алкоголизации населения России за последние 15-20 лет – значительное нарастание хронических алкоголических заболеваний у женщин по сравнению с мужчинами.
«Тайное» женское пьянство, существовало всегда. Тогда женщина с присущим ей лукавством сохраняла видимость трезвого образа жизни, но все же употребляла алкоголь. Это был более безопасный, более длительный путь к алкоголизму и, поскольку «тайное» пьянство было не нормой, а постыдной слабостью и исключением из правила, то для женского общества особой опасности не представляло. К тому же «тайным» пьянством страдали в основном женщины одинокие, следовательно опасности алкоголизации потомства от них не исходило.
Когда нормы жизни нам резко поменяли, резко изменилась позиция женщины по отношению к самой себе, к мужчине, к равенству прав и неравенству обязанностей. Что только не изменилось с изменением норм, но вступив в свои подаренные и захваченные права, женщина стала пить открыто, много, часто и наравне с мужчиной. Путь к алкоголизации сократился до трех месяцев.
Мы ужасаемся, наблюдая за детьми. Их лень, бесконечные игры за компьютером, инертность, уныние, вечная старческая какая-то усталость и безрадостность удивляют и раздражают нас. Но ведь это тоже результат алкоголизации. С повышением алкоголизации снижается трудоспособность не только у пьяницы и алкоголика, но и у его потомства. Казалось бы, чем нежнее, чувственнее, восприимчивее человек, тем меньше он может и должен работать. Чем грубее, проще, элементарнее – тем выше трудоспособность. Ан нет, на деле наоборот. Обретенная в процессе алкогольной деградации грубость, нервозность, невежество, озлобленность, сопровождающиеся потерей высших нравственных качеств – влечет и потерю трудоспособности. На смену утерянному высшему приходит шустрое низшее – лень, апатия, гневливость, разрушительные состояние.
Наличие в человеке чувства, силы духа, то есть отсутствие болезни – дает волю к труду, поиск деятельности, желание созидания, и, соответственно – результат. Даже те из детей алкоголизированных родителей, что стремясь в ногу со временем получают за счет пап и мам платное образование, рассчитывают на хорошее место работы, желают крепко встать на ноги, хорошо устроиться в жизни и иметь все материальные блага, часто резко срываются на полпути, будто исчерпав остатки заложенных сил, истратив лимит и не обнаружив того неприкосновенного запаса, который не заложили – а пропили – его родители. И ребенком овладевают качества наследственные – лень, апатия, озлобленность, нервозность… Он бессознательно чувствует, что ему генетически не досталось того, что было положено от природы. Он бессознательно чувствует вину родителей и мучается обидой.
Соответственно – и народ. Спитое женское общество уже сейчас дает нации поколение слабое, нетрудоспособное, ориентированное на бездеятельное существование потребителя, извращенное по своей природе и не желающее приобретать трудовой инстинкт. Нация в целом перестает стремиться к труду и становится вялым, вечно голодным потребителем труда чужого – неким тупым, сонным животным в хлеву, которому сливают в корыто остатки своей еды заморские хозяева.
Наряду с поколением лентяев, как производная от лени – планируется еще более тяжкое для нации поколение неудачников – психологически настроенных на поражение детей, всякое дело которых будет валиться из рук. Речь в данном случае идет не только о детях алкоголиков-родителей, но и о том искусственно созидаемом государством поколении здоровых, сильных, умных и талантливых будущих безработных. Где будут работать миллионные армии юристов? Какую экономику будут экономить десятки тысяч экономистов?
Искусственно созданное поколение неудачников отличается от поколения наследственных алкоголизированных неудачников.
Хотелось бы верить в искренность желаний нашего правительства бороться с зеленым змием, душащим нацию, планомерно ведущего борьбу за качество продукции, если бы не те разрастающиеся в разные стоны по всей стране кладбища не доживших до сорока.
Можно было бы считать досадными ошибками, допущенными властью вымирание деревни и уничтожение рабочих мест в провинции и произрастающее на этом пьянство, если бы не сокращение численности населения на миллион в год, что за 20 лет – сравнялось с потерями во Второй мировой войне.
Был бы досадным недосмотром органов власти – расцвет притонов, игорных заведений, питейного бизнеса – взамен бесплатных клубов, спортплощадок, танцплощадок, домов культуры, если бы не такое количество суицида среди подростков. Все можно подвергать наивной критике, но напрасные слова – пустой звук.
Политика алкоголизации нации – взвешенная, четко продуманная, жестокая и беспощадная. Мы должны знать, как «Отче наш…», что менять ее никто, кроме нас самих не собирается.
Пьянство и алкоголизм из недр семьи выведены в люди, на улицу, наряжены, раскрашены, превращены в привлекательную шутку и тем самым введены в норму бытия, приняты обществом, как дорогие гости и посажены в красный угол нашей жизни. Это стало привычным, терпимым, а значит – нормальным, хоть и неприятным. Если это принято, как норма, то не требует борьбы, а подчиняет себе.
Когда-то боялись, стыдились своих детей, членов семьи, соседей, коллег, правовых устоев и закона. Пили тихо, пряча бутылки, мучались с похмелья совестью. Теперь пьют открыто, нагло, будто демонстрируя некое превосходство. Пьянство стало атрибутом наигранной «успешной» жизни и атрибутом нескрываемого отчаяния и деградации. При этом женщины пью нынче не меньше мужчин, но курят больше мужчин.
Алкоголизм – это болезнь не народа, не нации, это болезнь каждого отдельного алкоголика или алкоголички. Пьянство – это порок не всего русского народа, который пьет не больше, но всегда – громче – любого европейца. Это порок отдельного эгоиста, распущенного, ленивого и развращенного по природе или по социальному статусу человека. Однако повальная алкоголизация безусловно влияет на состояние народа в целом. Это страшнее голода, опаснее войны, позорнее плена. Это – приближающееся колониальное рабство алкоголичек и лентяев, неудачников и изгоев. Рождаются ни в чем не повинные дети, матерям которых внушили через средства массовой информации, что нужно любить себя, баловать, уметь отдыхать и расслабляться. Что несколько рюмок коньяка – это так красиво и круто, что ни о каком рабстве твоих детей и внуков ты думать уже не будешь. Зачем загружаться?
Елена Родченкова
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
