Все было как в кино. Заскрипели тормоза десятка импортных машин, из них дружно высыпали крепкие ребята. И на асфальтовой площадке, которую делит пополам череда вездесущих гаражей, стало многолюдно. Но двух парней, взятых в кольцо у гаражных ворот, многолюдье это вовсе не радовало. Они пугливо озирались, и, ожесточенно жестикулируя, пытались что-то втолковать оппонентам, в первом ряду которых глыбились угрюмые молодцы с бейсбольными битами в руках. Особенно старался один из окруженных — в нелепой валяной шапчонке. Шутовски кривляясь и дергаясь, он силился, видно, отвратить неизбежное. Бойцы хмуро слушали, угрожающе покачивая дубинами. Но тут из-за гаража вывернулся новый персонаж с кровавой ссадиной на скуле. Он без лишних слов перетянул битой суетливого паяца. Это было сигналом к действию. Замелькали палки в руках других экзекуторов. Под градом ударов избиваемые вырвались было из кольца. Одному повезло — петляя, как заяц, он скрылся за углом дома.
Другому — тому, вертлявому в потешной шапке, пофартило меньше. Споткнувшись, он рухнул под ноги преследователям, которые минут пять потом охаживали его, лежащего ничком, своим гангстерским оружием.
Некоторое время над толпой, возбужденной хриплыми выкриками экзекуторов да хряском терзаемой плоти, висела напряженная тишина. Нарушил ее один из глядельщиков, выпаливший, видно, от избытка чувств, пару раз из пистолета в воздух.
Не подающую признаков жизни жертву мучители с неохотой оставили, только заслышав вдали завывание милицейских сирен. Не особенно-то и торопясь, они ретировались с места побоища. Остальные только отступили на десяток метров, с интересом ожидая продолжения событий.
Кто-то из стражей порядка занялся делом, тормоша пострадавшего и озирая местность. А кто-то размахнул широко руки для братских объятий с одним из участников минувшего события, на которого остальные поглядывали с откровенным подобострастием.
— Здорово, братела!
Дружеское "челомканье" милиционер повторил еще с парой "братков". Вот, собственно говоря, и все происшествие. Остается добавить, что шкура у потерпевшего оказалась воистину дубленой, а голова — крепкой. Потому что уже на следующий день его привозили на место побития, где он, кривляясь и гримасничая, втолковывал что-то милиционерам, как накануне — бандитам.
Да, еще одна деталь. Все вышеописанное происходило в половине шестого вечера во дворе между двумя девятиэтажками, где жизнь шла своим чередом: бабушки выгуливали внуков, собаководы — своих питомцев, любитель природы с первого этажа хлопотал у поливочного шланга, подростки шумно резвились у скрипучих качелей. Так что все они да прилипшее к окнам наличное население домов были свидетелями спектакля с мордобоем и членовредительством. Чем он был: драмой, комедией, фарсом?
Я склонен думать, что это — демонстрация. Демонстрация силы, уверенности, вседозволенности. Намеренно публичная акция, или, выражаясь спортивным языком, показательное выступление. За советское время мы привыкли считать преступный мир эдаким закулисьем, не выныкивающим на свет Божий, ютящимся на грязных "хазах", сборищем дегенератов, выхаркивающих со злобой изъеденные лагерным туберкулезом легкие. И жил он, этот тайный мир, ясное дело, по своим законам. А уж внутренние разборки блатари надежно прятали от чужих глаз.
Прошли "перестройка" и "катастройка". Новая уголовная поросль начала решать свои проблемы на улицах, мало считаясь с законами государства и того, меньше — с законами человеческого общежития. Криминальная хроника пестрит сообщениями о людях, ставших случайными жертвами преступников. Но невольная эта публичность вовсе не от стремления афишировать свои подвиги, а от презрения и безразличия к законослушному быдлу-то есть, ко всем нам.
И вот вдруг правила игры резко изменились. Братва выходит на люди из криминального полуподполья. Происшествие, которое я живописал, — всего лишь эпизод в том наступлении, которое повел преступный мир, властно и грубо вторгаясь в дела мира гражданского. Причем вершится это как можно более явно, эффектно, масштабно. К примеру, выборы градоначальником Владивостока криминального "авторитета" по фамилии Николаев. Недалеко от него ушел и воцарившийся чуть раньше на Приморском губернаторстве г-н Дарькин. Самое интересное, что многие дальневосточники вполне сознательно голосовали за "жизнь по понятиям". Тому есть объяснение. Замерзающий, лишенный воды, оккупируемый вездесущими китайцами, регион стоном стонет в чаянии твердой руки, которая остановит и правительственный, и чубайсовский, и инородческий беспредел. А братва — это организованная, сплоченная сила. Глядишь — и порядок наведет! Настоящий порядок или иллюзию порядка — какая разница! Главное, чтобы остановилось это безропотное, беспросветное умирание, чтобы появились в жизни хотя бы намеки на стройность и ясность!
На днях "Комсомольская правда" обнародовала опрос россиян: как они относятся к перспективе прихода к власти криминала? И что же — почти половина опрошенных оценила такой исход положительно!
Так что "джентельменам удачи", по сути, остается перейти от демонстрации силы к ее применению. Наказывать ослушников не безымянно, как в нашем случае, а с исчислением вины и прегрешений. Тогда и публичное охаживание дубинами будет восприниматься не как откровенное хулиганство, а как приведение законного приговора в исполнение. А народ, уверяю вас, будет искренне благодарен за такую справедливую оперативность! Как в Китае, где, благодаря таким гласным казням, наведен таки желанный порядок!
Вот пишу эти слова, и ловлю себя на мысли: а вдруг кто-то примет этот бред, как руководстве? к действию? Особенно сейчас, в преддверии всё-астраханских выборов. Хотя — почему бред? "И небывалое бывает!" — как говорил великий Суворов.
В аккурат во время события, давшего начало этим заметкам, на ОРТ, в программе Сорокиной всерьез обсуждался кардинальный вопрос: прав или неправ смазливый муж Аллы Пугачевой, публично обматеривший шибко умную журналисточку? Прямо по Достоевскому: тварь он дрожащая или право имеет? Эх, некому поучить Филю уму-разуму бейсбольной битой. А жаль...
Юрий Щербаков (г. Астрахань)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
