Говорить о значимости Сибири – всё равно что ломиться в открытые двери, хотя, признаться, в книгах, статьях, ТВ- и радиовыступлениях не отказываю себе в удовольствии повторить: без сибирских кладовых многие успешные московские политики, политологи, аналитики, маркетологи… оказались бы в той же Молдавии – с топорами, лопатами и мётлами в руках.
Значимость Тобольска? Здесь История с Драматургией постарались: место главной битвы Ермака, опорный пункт российского освоения великого континента. Тобольск был основан «письменным воеводой» Данилой Чулковым близ прежней кучумовой столицы Искер (Сибирь). То в подчинении Тюмени, то официальная столица Сибирской губернии, которая в XVIII веке – для многих сюрприз! – включала и Урал, и Прикамье вплоть до Вятки.
В Тобольске собирался, сортировался, хранился ясак всей Сибири – пушнина, «мягкая рухлядь». Треть государственного бюджета, главный экспортный товар.
Но Сибирь открывала всё новые отделы своих кладовых, «комнаты аладдиновой пещеры». В начале ХХ века Европа была просто потрясена новым товаром: удивительного качества сибирское сливочное масло, которое вдобавок поставлялось в ящиках из кедровых (!) досок, за которые к тому же не взималось никакой дополнительной цены («Тара бесплатно»). В Европе пошла изобретательско-дизайнерская кампания: как, куда использовать дарёное богатство: мебель, обшивка стен дворцов… А в ошалелых евроголовах («У них в Сибири что там вообще такое? Что позволяют!»), наверное, и запустился тот мыслительный процесс, который подытожила госсекретарь США Мадлен Олбрайт: «Несправедливо, что все богатства Сибири принадлежат только русским». Особо подкосило справедливую старушку открытие следующей двери «сибирских кладовых»: нефтегаз.
Но всё новые и новые сокровища не были подарками Емелям на печи (заставшие перестроечную чернушную волну помнят этот затасканный образ). Чтобы в Европах появилось то сенсационное масло, нужно было не только освоить гигантские земли Алтая, долин сибирских рек, а решиться на величайшую стройку, самую до сих пор протяжённую и сложную в мире железную дорогу – Транссиб. Поражались иностранцы, даже просто рисовавшие эту трассу на своих глобусах, а уж видевшие стройку своими глазами… их потрясённые реплики приводятся в знаменитой главе «Транссиб» книги В.Г. Распутина. Даже сегодня автор этих строк наблюдал изумление интуристов на Кругобайкалке: участок Транссиба, пробитый в сплошных скалах или порой парящий мостами над великим озером. В 1950-х Транссибу проложили другую трассу, южнее, а Кругобайкалка остаётся уникальным турмаршрутом. Памятником.
И получение углеводородов потребовало великой работы по разведке, организации добычи и строительству нефтегазопроводов – тоже самых больших в мире.
А Тобольск на волнах освоения Сибири XX века? Транссиб прошёл южнее, все месторождения оказались севернее. Сибирское отделение РАН – в Новосибирске. Мимо? Но город отстаивает звание интеллектуальной, духовной, литературно-издательской столицы Сибири. Вносит огромный вклад в переработку самого разного рода сибирских сокровищ, увеличение их «добавленной стоимости».
Приехав в Тобольск 2014-го, писатель Александр Проханов вспомнил 1970-е годы, когда он писал свой роман «Место действия», и «местом» как раз и был строящийся Тобольск: «Индустриальный авангард не принёс Тобольску беды и разрушения. Тобольский кремль и раньше был хорош, увесист, а сейчас, после бережного восстановления, это просто град небесный, чудо сияющее. Давнее впечатление от Тобольска было скорее печальным: трактора, развороченная земля. Сомнения: и что из этого выйдет? А вышло хорошо. Безусловно связаны возрождение исторического центра города и другое «Возрождение Тобольска», фонд под этим названием, двигаемый сибирским радетелем, издателем и культурологом Аркадием Елфимовым. Его книги, восстановленные карты, собранные вокруг светлой идеи со всей России люди – моё и общее духовное приобретение…».
Тобольск дал России, миру удивительное созвездие: Менделеев, Ремезов, Алябьев, Ершов…
Начнём с человека, которому даже присвоить почётный титул первого русского картографа – значит сильно обеднить его образ и наследие.
Семён Ремезов, которому приказали стать Леонардо
– Почему всё ж не русские изобрели порох?
– Так-ить, приказа не было!
Почти из Салтыкова-Щедрина
В усмешке Щедрина, радостно подхваченной фольклором, сидит некая пружинка: «Но если…». Семён Ульянович Ремезов (1642 – около 1720) был как раз из числа получивших приказ. И если просуммировать все отданные (и успешно исполненные) приказы: ему было велено стать русским Леонардо да Винчи, гением многих направлений. Причём приказал тот самый монарх, держатель мощного средства воздействия (см. «петровская дубинка»).
Википедия, справочники, перечисляя: русский энциклопедист, картограф, архитектор, строитель, историк, художник, писатель – доходят едва до середины его «резюме». Ведь ещё Ремезов – артиллерийский конструктор, налоговый чиновник, геолог, дипломат и даже военачальник (правда, небольшого ранга). В истории Ремезов известен как картограф, составитель уникальных атласов, бесценных памятников русской картографии: «Служебная и чертёжная книга Сибири», «Хорографическая книга Сибири». «Хорография» – греческий термин, означающий описание отдельной страны, местности. Ближайший аналог – «страноведение».
Семён Ремезов – сын стрелецкого сотника, начал службу в 1668-м казаком в Усть-Ишимском острожке. За усердие в 1682-м получает звание «сына боярского» и переводится в Тобольск. Участвовал в отражении набегов «немирных» племён, собирал ясак, основывал новые сёла, переписывал население… «осваивал Сибирь». Делал, по сути, то же, что его отец Ульян и дед Моисей Ремезовы, но… с поправкой на эпоху. Подошло время правильного, каменного строительства: он находит известь, глину, налаживает первое в Сибири кирпичное производство, составляет чертежи каменных укреплений, зданий города, стоящих и поныне: Тобольский кремль, Приказная палата, Гостиный двор, Петропавловская церковь. И гениальная, вцепившаяся мостом в берега ущелья Рентерея – палата, где хранился ясак, а по-новому, по-петровски – рента, собранная со всей Сибири! Как ни назови – хоть по-татарски ясак, хоть по-немецки рента, – содержание одно: меха. Соболь, оплативший своей лучшей в мире шкуркой наше освоение Сибири. Зафиксирован рекорд: за 550 рублей продана шкурка баргузинского соболя в XVII веке, когда годовое жалование стрельца было 3–5 рублей… И ремезовская Рентерея – хранилище трети русского госбюджета. В Москву уходили обозы длиной 4–5 километров!
Потом, чтобы избавиться от извечной городской напасти ‒ пожаров, Ремезов разрабатывает типовой проект каменного дома для частной застройки. Приказано ставить казённый Каменский завод – он составляет полный его проект, от плотин с водяными колёсами, доменного горна до собственно конструкций производимых на нём артиллерийских орудий и ядер. Отыскивает «селитряные земли» (геолог!), ставит пороховой завод.
При всём этом он ещё участвует в военных походах, успешных переговорах с тайшами (сибирскими вождями, князьями). Семён Ремезов сам себя считал изографом, сиречь иконописцем, художником. Ну точно Леонардо! Просто художник, получавший ещё и другие приказания. Жалованье Ремезова, не считая вознаграждений «за особые службы»: 7 рублей (к 1697 году поднялось до 11), 7 четей ржи, 7 четей овса и 2 пуда соли в год.
Но и в этой апологии «Леонардо по приказу» не забудем, что Ремезов имел собственные широкие научные интересы. Наезжая в Москву со своим отцом Ульяном, Ремезов вёл сложные диспуты с Яковом Брюсом, наверное, в знаменитой его Сухаревой башне. Запись в «Служебной книге»: «Иаков-звездочёт англичанин, что под тою вершиною света собрание вод, островов и земель вкупе, яко, по его слову, опрокинути земля ниц». Это речь о важнейшей географической гипотезе той эпохи – что якобы равномерность вращения Земли, «не опрокидывание» обеспечено тем, что масса суши Северного полушария уравновешена такой же не известной пока сушей Южного полушария…
Зарубежные картографы Николаас Витсен, Филипп Иоганн Табберт (Страленберг) сумели, невзирая на секретность русских карт, снять копии с некоторых ремезовских чертежей, что позволило существенно улучшить рисовку северо-востока Евразии в западноевропейских атласах…
А сам «чертёж» хранился в Тобольске. С него снимали копии, в том числе для академика Миллера, всегда подчёркивавшего ценность работ Ремезова. В начале XX века «Хорографическая книга» – в коллекции графа Воронцова-Дашкова, в усадьбе Новотомниково Тамбовской области. Ещё до 1917 года с ней работал историк Л.С. Багров. Однако по описи 3 декабря 1918 года её в имении нет. А в 1958 году «Хорографическая книга» вдруг издаётся в Амстердаме. Скорее всего, эмигрируя, её прихватил с собой Багров. Несмотря на низкое полиграфическое качество, часть амстердамского тиража приобрел СССР, и книга стала важнейшим источником по истории Сибири, российской картографии. Д.и.н. Л.А. Гольденберг пишет монографию, готовит в 1970-х годах первое отечественное издание, но огромные материальные сложности остановили проект. Новый старт связан с деятельностью фонда «Возрождение Тобольска» и Аркадия Елфимова, строившего город в период запуска знаменитого Тобольского нефтеперерабатывающего завода. Его деятельная любовь к истории Тобольска реализовалась в нескольких крупных делах, а уж издать впервые на русском языке знаменитую книгу своего земляка стало делом чести.
Оригинал, как выяснилось, с 1956 года и по сей день хранится в Гуфтоновской библиотеке (Houghton Library) Гарвардского университета. Переговоры с Гарвардом шли 12 лет, не помогали и значительные для тоболяков собранные денежные средства. Обошлось не без помощи случая. Молодой американский историк приехал работать в Тобольский архив, оценил сибирскую открытость. Вернувшись в США, он развил бурную деятельность, познакомил Елфимова с нужными людьми, и сделка наконец состоялась. Фонд оплатил гарвардцам реставрацию (более полумиллиона рублей) и получил цифровые копии.
Началась работа учёных Государственного исторического музея под руководством В.Э. Булатова, и в 2011-м, к 300-летию создания, «Хорографическая книга» Ремезова была издана в России.
Тобольск, Ханты-Мансийск и «Вся Сибирь»
В феврале 2014-го мне довелось встречаться с читателями Тобольска, выступать одновременно с Александром Прохановым, Юрием Батуриным, получившими здесь Премию имени Фёдора Конюхова.
Обо всех впечатлениях отчитаться сложно: слишком много Истории, Красоты, Сибири, Русской Судьбы наваливается, несмотря на предварительную «теоретическую подготовку», собирание исторических справок. В 2015-м мне повезло познакомиться с Тобольском поближе, въехав в него с северной стороны, по шоссе из Ханты-Мансийска. Важный дополнительный взгляд: стоящий ниже Тобольска по Иртышу, в точке его слияния с Обью Ханты-Мансийск – это уже провинция (есть геологический термин «нефтегазоносная провинция»). Кормилица всея Руси, столетиями руководимая из Тобольска официально, ныне находится в поле влияния интеллектуального. Тут вспоминается ещё один термин, неофициальный, но прочно утвердившийся за последние десятилетия: «духовный губернатор Сибири». Это В.Г. Распутин в годы тяжёлого общероссийского кризиса подметил и в своей Сибири опасную тенденцию «распадения на области ‒ удельные княжества» и поставил задачу: воссоединение исторического и культурного пространства Сибири. Долго Валентин Григорьевич присматривался к современному российскому издательскому полю и при всей любви к родному Иркутску указал на центр влияния: фонд «Возрождение Тобольска». Словно забив первый колышек большой стройки, дал альманаху название, а по сути – программу деятельности: «Тобольск и вся Сибирь».
Некоторые говорят: «Тобольскому фонду легко – вокруг столько нефтегазовых богачей!». Но… совсем не просто подняться на ступень духовного влияния, убеждая директоров тратиться не на приглашения киркоровых, а на книги.
От «Конька-Горбунка» до «Братьев Карамазовых»
В феврале 2015-го довелось подробнее осмотреть музеи, уникальную библиотеку, основанную в здании больницы знаменитой Тобольской крытой тюрьмы. В городе готовились: 6 марта – 200-летие Петра Ершова.
Слава обрушилась на 19-летнего автора «Конька-Горбунка», студента Петербургского университета, неожиданно: знакомство, восторженные оценки Жуковского, Плетнёва, Пушкина… «Литературной богемы» в Золотом веке не было, но понятно, как притягивал Петербург молодого литератора. И по долгому размышлению Ершов возгласил: «Надо жизнь посвятить просвещению Сибири!». А вышло, что и всего мира просвещению, ибо одним из учеников Ершова в тобольской гимназии стал Дмитрий Менделеев!
В Тобольске вам покажут и табель Менделеева. Ободритесь, все троечники мира! Там всего лишь три четвёрки, прочие – тройки. То есть вынес Дмитрий Иванович из стен гимназии нечто большее, чем просто «средний балл аттестата». (К счастью для мировой науки, ЕГЭ в той гимназии отсутствовал.) Творческий, «душевный», индивидуальный подход к ученикам и учителям (!) позволил молодому литератору Ершову не засохнуть, стать литературным, театральным, духовным «мотором» Тобольска. А «судьба найдёт и за печкою». Большая литература опять нагнала Петра Ершова: компания авторов Козьмы Пруткова, утончённых петербургских эстетов, аристократов во главе с графом Алексеем Толстым приняла его в свой круг, сделав соавтором.
Пьеса «Фома-кузнец» привлекла внимание другого знаменитого тоболяка: Александр Альябьев на её основе создал Сочинение для мужского хора с фортепиано.
И всё же для большинства читателей Ершов остаётся автором «Конька…». На его могиле я прочёл строку бесподобную, высеченную в эпоху, когда ещё не гнались за искусственными сенсациями: «Петра Павловича Ершова, автора народной сказки «Конёк-Горбунок»…
К 200-летию Ершова фонд «Возрождение Тобольска» собрал и выпустил каталог: более 150 изданий знаменитой сказки в России и мире, а главное, пополнил этот список новыми, с иллюстрациями лучших мастеров современной России.
И о том поразительном тобольском феномене, которому не подберу лучше названия, чем «социальная ткань». Неизолированность, живая, плотная взаимосвязанность людей. Нет отдельной нити ‒ именно ткань! К Ершову – учителю Менделеева – купцы Корнильевы (родня матери Дмитрия Ивановича). Василий Яковлевич Корнильев наладил первое в Сибири бумажное производство, издал первый сибирский журнал «Иртыш, превращающийся в Ипокрену». В дом Корнильевых после пожара перебрался тобольский губернатор Александр Алябьев и, понятно, его сын, будущий бесшабашный вояка и композитор.
Тобольск дал пример высокой гуманности и опять же добротной «социальной ткани», когда одна волна ссыльных помогала следующей. Жена ссыльного декабриста Наталья Дмитриевна Фонвизина памятна не только знаменитым порывом в Сибирь на помощь и поддержку мужу. Именно она вручила на пересылке Достоевскому знаменитое Евангелие, с которым он не расставался всю жизнь и встретил свой последний час.
Эта книга помогла Фёдору Михайловичу ещё и тем, что первые, самые тяжёлые годы каторги, лишённый карандаша и даже клочка бумаги, он фиксировал обрушивающийся на него поток мыслей, чувств, находя схожие в Евангелии… «В этой Книге есть всё!»‒отмечал подчёркиванием ногтя, загибанием уголков страниц. Кроме того, Наталья Фонвизина, опытная жена каторжника, смогла припрятать в переплёте несколько денежных купюр.
На полку изданий фонда «Возрождение Тобольска» рядом с «Коньком-Горбунком» скоро встанет это «Евангелие Достоевского». Елфимов уже придумал, как воспроизвести, прокомментировать те отчерки ногтем будущего автора «Братьев Карамазовых»!
Губернатор, отец композитора и соавтора Ершова, Алябьев ранее задержал в Тобольске, предложив поработать в городском архиве, ещё одного знаменитого литератора, чья книга попала на самый верх «Рейтинга влияния». Составитель рейтинга ‒ человек весьма компетентный: императрица Екатерина Великая. А литератор, поднявшийся выше вождя крупнейшего восстания, ‒ «бунтовщик хуже Пугачёва», Александр Радищев. Здесь опять сработал феномен Сибири, Тобольска: соединение мысли с землёй, лучших умов страны с настоящими задачами. Работа Радищева оказалось столь результативной, что губернатор Алябьев удерживал его, пока не дождался сурового приказа: отправить ссыльного далее.
Что ещё объединяет «славных сих мужей» (и жён)? Ныне в центре Тобольска установлены памятники Достоевскому, Ершову работы известного скульптора Переяславца (почётный гражданин города Цербст – за памятник принцессе, будущей Екатерине II). Смотришь на людей, заходящих в Тобольский кремль, чинно стоящих в очереди желающих сфотографироваться на фоне Достоевского, Ершова, Ремезова, ‒ и вспоминаешь слова Валентина Григорьевича Распутина: «Человек в Родине – словно в огромной семейной раме, где предки взыскуют за жизнь и поступки потомков, где крупно начертаны заповеди рода. Без Родины он – духовный оборвыш, любым ветром может его подхватить и понести в любую сторону. Вот почему безродство старается весь мир сделать подобным себе, чтобы им легче было управлять с помощью денег, оружия и лжи. А человек, имеющий в сердце Родину, не запутается, не опустится, не озвереет, ибо она найдёт способ, как наставить на путь истинный и помочь».
Фонд «Возрождение Тобольска», по-моему, даёт правильную модель работы для всех подобных фондов:не Копилка, а Коммутатор. В смысле, что выполненные Программы, книги, альбомы несравнимо значительнее всех возможных «капиталов» членов фонда, и, расходясь кругами по Сибири, они привлекают новых людей, запускают новые проекты. «Воображаемая Сибирь» – этот уникальный календарь оценил «Газпром трансгаз Сургут». Сейчас Омск, готовясь отметить своё 300-летие, попросил тоболяков разработать и издать уникальный комплект: календарь на 2016–2017 годы с полноцветным воспроизведением ценнейших карт Прииртышья, планов Омска, книги исторических очерков. Проект поддержал губернатор Омской области Виктор Иванович Назаров, деятельно участвовал в начинании омский аэропорт. Из «новостей часа»: усилиями фонда в Тобольске появится улица Николая Алексеевича Дмитриева ‒ сибирского самородка, сверхзасекреченного, а потом, увы, так же сверхзабытого математика, труды которого были положены в основание советских работ по атомному проекту.
Пожелаю успехов изданиям фонда «Возрождение Тобольска», а культурно-издательской столице, хранительнице Сибири – больших потоков туристов и паломников.
Игорь Шумейко
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
