Правда истории

Нужна ли она народу?

Постановка вопроса о том, нужна ли народу правда истории может показаться абсурдной. Однако это не игра воображения. Проблема замены исторической правды вымыслом – мифом давно покинула тайные лаборатории и в настоящее время воплощается в программах и концепциях развития научного знания, открыто обсуждается на представительных форумах, в газетах и журналах, на телеэкранах, проникает в лекционные курсы и учебные пособия.

Так, 10-13 сентября 1999 г. в г. Шуя Ивановской области проходил Международный научный семинар, организованный Московским представительством Фонда Фридриха Науманна[1]. Речь шла о теории, структуре, функции, роли мифов в общественной жизни; о методах воздействия мифа на человека, о различных проявлениях мифологизированного сознания в российских условиях. Участники семинара с удовлетворением отмечали, что в современной России активно изучают мифы и мифологию, и что «этот процесс необходим», поскольку «если Россия действительно хочет измениться, то российское общество должно преодолеть те новые и старые мифы, с которыми приходится сталкиваться в общественной, политической и, отчасти, даже в экономической жизни страны»[2].

Завершалось первое десятилетие после крушения коммунистического режима. Новая Конституция Российской Федерации 1993 года провозгласила право граждан на информацию[3]. Исследователи в архивах получали возможность изучать рассекреченные архивные документы. Большинство впервые узнавало правду об истинных целях антирелигиозного политического террора, массовых расстрелах священнослужителей, правду о коллективизации, индустриализации, истории войн ХХ столетия и судьбах миллионов солдат – победителей германского фашизма, возвращавшихся на Родину в застенки сталинских лагерей. Народ прозревал. Разрушались мифы, созданные советской пропагандой, заполнившие научные монографии и школьные учебники. В систему научного знания вводились все новые и новые информационные массивы архивных документов, позволяющие увидеть истинные цели, формы, методы уничтожения русского православного народа, которые применялись государственной машиной собственной страны, и, не в меньшей степени, западным миром.

Однако, вопреки надеждам либеральных кругов, народ России не воспринимал навязываемые ему новые ценности западного мира. Возрастала роль Русской Православной Церкви. После широкомасштабного празднования при государственной поддержке 1000 – летия Крещения Руси явно наметился процесс духовного возрождения.

Встревоженный распространением «новых специфически российских мифов», д-р Фальк Бомсдорф в своем программном докладе отнес к их числу, прежде всего такие, как:«русская идея», «особый путь», «предназначение России», «духовность», «противостояние Западу». Эти понятия, подчеркнул д-р Фальк «не только не приносят пользы стране в ее развитии по направлению к современному государству, но и прямо вредят. Они грозят России новой изоляцией и, если она осуществится, это будет, как и всегда в российской истории, самоизоляция, которая не принесет пользы <> международному сообществу». Полагая, что он вправе выражать потребности и волеизъявление русского народа, д-р Фальк с уверенностью утверждал, что «российским гражданам не нужна та Россия, которую «умом не понять»[4]. Д-р Фальк выражал тревогу не без основания, понимая, что в этих забытых в советское время, но всплывших в народном сознании понятиях, проявляется и нарастает стремление народа к истокам своей культуры, к традиционным началам жизни, духовному возрождению.

Мы видим, что главной задачей «устроителей» новой России выдвигалась критика базовых понятий возрождающегося национального самосознания русского народа, понятий, которые они определили как «новые мифы» и которые следовало подвергать уничтожающей критике. «Именно это и ничто другое предполагается критикой мифологии», – поясняет д-р Фальк. «Россия и российское общество должны распрощаться с ХIХ веком, в который, похоже, вернулись многие представители российской политики. Им надо найти дорогу туда, где они и существуют: в ХХI век»[5]. Такие и подобные им директивные установки получали ученые России от представителей Фонда на проходившей в 1999 году научной конференции в г Шуе.

Прошло еще десятилетие русской истории. В 2010 г. в рамках исследовательской программы Центра россиеведения ИНИОН РАН состоялся семинар с ведущими российскими историками и архивистами[6]. Цель семинара, как ее изложили представители Центра россиеведения[7], заключалась в формировании нового подхода в историческом просвещении народа. «Нас особенно интересует, как после эпохи социальных потрясений самоопределяется наша страна, какие опоры во времени ищет, на чем основывается национальный индификационный проект: «КТО МЫ?» – один из центральных вопросов нашего времени, все настойчивее требующий определенности», поскольку «выбирая «подходящее» прошлое и актуальные социокультурные ориентиры, мы обретаем собственное будущее.<.> В культурно-ментальном отношении наши перспективы зависят от того, какую историю, какой алгоритм отношений с прошлым мы для себя выбираем сегодня». «Главная проблема россиеведения – самоопределение, институализация»[8].

В переводе все эти понятия означают, что задачи россиеведов заключаются в искусственном формировании исторического прошлого России с тем, чтобы обрести то будущее, которое видят творцы новой истории России.

Есть препятствия на пути воплощения этих задач. И.И. Глебова сказала следующее. «В своем развитии мы ограничены «коридором» возможностей, заданных прошлым<.>, которое «загоняет в прежние, исторически хорошо знакомые тупики»[9]. «Именно поэтому, – подчеркивает И.И. Глебова, – мы обратились к проблематике национальной памяти, национального достояния, и судьбе институтов, отвечающих за их воспроизводство»[10].

Мы видим, что пробуждение народного самосознания в последние два десятилетия вновь тревожит и вызывает активное противодействие антирелигиозных либеральных сообществ. Исключительно любопытны в этой связи сюжеты на тему «Истина и объективность в историческом знании», изложенные на страницах журнала «Вопросы философии», поместившего развернутый обзор докладов научного заседания Центра «Проблемы исторического познания» (руководитель К.В.  Хвостова) Института всеобщей истории РАН, состоявшеегося в октябре 2011 г.[11] М.А. Кукарцева (Дипломатическая академия МИД РФ), рассматривая проблему соотношения истины, лжи и феномена доверия как инструмента исторической эпистемологии[12], поставила вопрос о необходимости «переосмысления места и значения истины и объективности». Одно из направлений указанного переосмысления она формулирует так: «Человечеству нужны иллюзии, мифы и ложь. Социальная функция лжи и обмана не всегда негативна<>. Свобода лжи – фундаментальная предпосылка любой моральной системы, а «привычка ко лжи» укоренена в культуре – мы скрываем истину из соображений вины, стыда, выгоды и пр.».

Архивный исторический источник как базовое понятие гуманитарного знания рассмотрела в контексте мифологизации исторического знания М.Ф. Румянцева (РГГУ). Она сочла для себя возможным рассматривать архивный документ не только как фрагмент объективной реальности, но и как фрагмент феноменологической конструкции. Первый подход, – по ее мнению, – базируется на принципах классической философии, реализует рационалистический тип мировоззрения. Второй – объективированный результат творческой деятельности человека – продукт культуры. Он вполне пригоден, – по мнению докладчика, – для изучения исторических явлений и процессов и связан с неклассической эпистемологией, реализуя феноменологический тип мировоззрения.

Россиеведы не оставляли места архивному документу как историческому источнику для изучения фактов, событий, явлений реальной истории России. Излишними для новаторов оказались и сами архивы.

Ю. А. Пивоваров и И.И. Глебова настойчиво убеждали всех в том, что «обществу в общем-то архив не нужен». Нужен – миф, который позволит формировать историческое прошлое под идею будущего. В ответ на выступление профессора ИАИ РГГУ Е.В. Старостина, отстаивавшего роль документа в объективном познании исторического прошлого и противостоянии лжи, И.И. Глебова с предельным цинизмом заявила: «Дело не в том, что нам врут (о прошлом и настоящем), а в том, что подавляющее большинство граждан хочет этой лжи. Точнее, никогда не разменяет их возвышающий обман на «низкие истины». А это гораздо хуже, чем если бы людям лгали, а они понимали это и жаждали правды о себе. Нам правда не по силам – она нам ни к чему ни управляющим, ни управляемым. Наше время это демонстрирует очень ярко – по своему не менее отчетливо, чем советская эпоха»[13].

Документы Архивного фонда Российской Федерации – национальная память России. Они отражают национальную идею русской государственности, формируют самосознание русского народа. И потому не соответствуют интересам мифологизаторов.

Гуманитарные просветители сетуют, что до сей поры «Круг значимых имен, идей, методологий еще не выявлен: идет поиск научной ниши»<>, «подходящего инструментария»[14].

Возможно, слишком далеки они от народа и им просто не ведомо, что русские люди ежедневно обращают свои взоры и молитвы к тем, чьи имена включены в Собор святых Русской Православной Церкви. Их более 2000, за веру пострадавших в годы антирелигиозных гонений. В них русские люди видят воплощение идеала человеческой личности, пример для подражания, вслушиваются в их заветы, обретают реальную поддержку и надежду на укрепление державы российской.

В последние два года безраздельному господству либеральных идей и действий в научном мире противостоят уже не только отдельные ученые и специалисты. Осознание угрозы национальной безопасности, государственным устоям, которую несут разрушительные идеи мифологизаторов, пришло и во властные структуры.

Важной вехой на пути противостояния мифологизации истории России явилось воссоздание в2011 г. Российского исторического общества, которое было основано в 1866 году и просуществовало до1920 г.

Сергей Евгеньевич Нарышкин (Председатель), определяя задачи, которые стоят перед возрождаемым Историческим обществом, подчеркнул, что необходимо «объединить усилия всего общества, государства и ученых для формирования общероссийской исторической культуры на основе объективного, непредвзятого изучения событий истории, их популяризации и передачи новым поколениям». Предстоит «содействовать большей доступности российских архивов, глубокому изучению находящихся в них документов».

Приветствуя воссоздание Исторического общества Президент России В.В. Путин выразил надежду, что «общество будет способствовать развитию исторического образования и противостоять попыткам фальсификации исторических фактов».

Это путь возвращения к Истине.

Заключая вопрос о намерениях либеральных кругов в области формирования мифологизированного сознания русского народа на основе западных ценностей и начавшемся государственном противодействии этим намерениям, важно заметить, что либеральные мифы (впрочем, как и иные мифы) не могут составить прочный фундамент государственности.

Известный историк – агиограф нашего времени игумен Дамаскин (Орловский), изучивший огромные пласты архивных документов, доступ к которым был открыт после крушения СССР, раскрывая значение исторического просвещения, сформулировал важное положение, заметив, что:«можно жить, не особенно отдавая себе отчета в том, для чего и почему мы живем и кто мы такие, но для всякого человека и для всякого народа наступает час, когда необходимость ответить на эти вопросы становится равнозначной вопросу о жизни и смерти»[15].

Такой час пришел. Его осознают недоброжелатели и враги России, нанося удары по неокрепшему национальному и религиозному самосознанию русского человека, которое в течение долгих десятилетий безжалостно погашалось безбожной властью.

Русский народ стоит перед судьбоносным выбором:или возвращение к истокам своей православной культуры, к правде истории, или вновь оказаться в путах лжи и строить свое будущее согласно мифам, изготовленным на англо-саксонской кухне.

* Печатается с согласия автора статьи из Оптинского альманаха.

Зинаида Иноземцева, кандидат исторических наук

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"