Духовное наследие митрополита Никифора оставило заметный след в истории русской православной культуры. Грек по происхождению, он “пришел на Русь” в 1104 г. и в декабре того же года был возведен на митрополичий престол, на котором находился вплоть до своей смерти в 1121 г. Никифор исполнял обязанности главы русской церкви при двух великих князьях — Святополке Изяславиче (1093-1113) и Владимире Мономахе (1053-1125). С именем Никифора связано установление культа почитания русских святых: при нем в 1108 г. по инициативе игумена Феоктиста было установлено поминание Феодосия Печерского, выдающегося церковно-политического деятеля Древней Руси, а в 1115 г. митрополит Никифор принимал участие в перенесении мощей князей-мучеников Бориса и Глеба в новый Вышегородский храм.

Особые отношения связывали князя Владимира Мономаха с его духовным пастырем и наставником с 1113 г., когда Никифор со всем народом приветствовал вступление Владимира на Киевский стол.

От митрополита Никифора до нас дошли следующие произведения: “Послание к Владимиру Мономаху о посте и о воздержании чувств”, “Послание князю Владимиру Мономаху о вере латинской”, “Послание князю Ярославу Святополчичу о вере латинской” (в некоторых русских списках оно не имеет имени адресата в связи с чем называется “Посланием к неизвестному князю”, его разновидностью является “Послание Никифора к Ярославу Святославичу, князю Муромскому”) и “Поучение в неделю сыропустную”. Таким образом, два произведения Никифора (первое из перечисленных и последнее) посвящено тематике Великого поста.

Еще Н.М. Карамзин отмечал, что “Послание князю Владимиру Мономаху о посте и о воздержании чувств”, показывает нам, как “...древние учители нашей Церкви беседовали с Государями, соединяя усердную хвалу с наставлением Христианским” [1], а митрополит Макарий (Булгаков) в Истории русской церкви давал ему высокую оценку, считая, что оно “Лучшее сочинение митрополита Никифора и вообще одно из лучших произведений нашей древней словесности...” [2]. “Поучение в неделю сыропустную” обращенное, как это следует из заглавия памятника, “к игуменам, и ко всему иерейскому и дьяконскому чину и мирским людям”, предполагало широкий круг слушателей. Если, как писал митрополит в своем “Послании”, для Владимира Мономаха не было особой необходимости разъяснять смысл и назначение поста (“И много иного я мог бы сказать в похвалу поста, если бы к кому-нибудь другому было [адресовано] писание это”), то для простого народа в сравнительно молодой христианской стране такое разъяснение продолжало оставаться актуальным. Поэтому в “Послании Владимиру Мономаху” Никифор концентрирует свое внимание на широком круге теоретических богословско-философских вопросов, дает характеристику трех частей души и связывает происхождение грехов с той или иной ее частью. Однако содержание “Послания” этим не исчерпывается. Духовный наставник Владимира Мономаха своим произведением преследовал еще одну цель — оказать благотворное влияние духовной власти на светскую, в связи с чем Никифор изложил модель идеального правления. Это свидельствует о стремлении церковного иерарха влиять на общественную жизнь.

В тексте “Поучения” митрополит говорит о необходимости поста и останавливается на осуждении конкретных грехов — лихоимстве и пьянстве. Прощение грехов невозможно без примирения с ближним, без очищения от злобы и скверны. Пост является тем орудием, которое помогает укротить плоть и приготовиться к празднику Пасхи.

Таким образом, оба произведения Никифора, объединенные общей темой — поучение и наставление духовного пастыря в великопостные дни — значительно различаются по содержанию, но одновременно представляют собой совершенные по форме художественные произведения.

Авторство второго произведения Никифора — “Поучения в неделю сыропустную” — подвергается некоторыми учеными сомнению (в частности, Г. Подскальски, допускает мысль о том, что его написал митрополит Никифор II), однако исторические реалии, упоминаемые в “Поучении”, а также его высокие художественные достоинства, близкие “Посланию к Владимиру Мономаху о посте и о воздержании чувств”, заставляют отвергнуть эти предположения. В тексте “Поучения” Никифор говорит о грехе высоких долговых процентов (“великого реза”). В связи с этим логично предположение, что “Поучение” было написано не позднее 1113 года, когда произошло восстание горожан в Киеве, протестовавших против лихоимства ростовщиков [3]. Если это предположение верно, то “Поучение” может быть одним из первых сочинений Никифора на русской почве, так как “Послание Владимиру Мономаху” было написано в период не ранее Великого поста 1114 г. [4] , а “Послание князю Владимиру Мономаху о вере латинской”, несомненно, написано в период великого княжения Владимира, т. е. между 1113 и 1121 г. Время же написания “Послания” Никифора к Ярославу Святополчичу пока не установлено, достоверно лишь, что оно было написано до 1118 г. [5]

Другим моментом, неоднократно отмечаемым в литературе о Никифоре, является упоминание в Поучении его “немоты”: “Но не дан мне был дар [владения] языком, согласно божественному Павлу, чтобы тем языком я мог творить порученное мне. И из-за этого безгласен стою пред вами и постоянно молчу”. На первый взгляд, речь здесь может идти о том, что митрополит-грек не смог настолько овладеть русским языком, чтобы свободно обращаться к своей пастве. Однако, если принять во внимание, что Никифор к 1113 году прожил на русской земле уже 9 лет, трудно объяснить это высказывание. Чтобы до некоторой степени прояснить рассматриваемый вопрос, следует обратиться к текстам Первого Послания к коринфянам святого апостола Павла, которые мог иметь в виду Никифор: “И иных Бог поставил в Церкви во-первых Апостолами, во-вторых пророками, в-третьих учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки. Все ли Апостолы? все ли пророки? все ли учители? все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? все ли говорят языками? все ли истолкователи?” (1 Кор. 12: 28-30), и далее: “А потому говорящий на незнакомом языке молись о даре истолкования.” 1 Кор. 14: 13). Возможно, говоря об отсутствии у себя “язычного дара”, Никифор подразумевал не безгласие в прямом смысле этого слова, вызванное неумением говорить на древнерусском языке, а трудности “истолкования”, неизбежные для человека, говорящего и пишущего на неродном языке.

Н. В. Понырко предполагает, что “... по незнанию русского языка он не произносил этого поучения самолично, а только написал его; перед народом же в переводе с греческого его, очевидно, читал кто-то другой” [6]. Если это так, то нельзя не признать высокого качества древнерусского перевода, которое поражает слушателя (и читателя) гармоничным построением речевых периодов, использованием морфологической рифмы (употребление ряда сходных грамматических форм (“паки ли осквернился грехи, паки ли омазася, паки ли огниша ти струпы злобы”... “прослезися, горко восплачися, воздохни, всяку потерпи страду...”), богатством лексического материала, метафоричностью образов. Постящийся, но берущий с ближнего высокий процент, уподобляется в “Поучении” человеку, употребляющему в пищу “плоть брата” и закалывающему его “злым ножом лихоимства”, сами высокие проценты — это змеи, которые изъедают бедных. Добровольное уклонение человека в пьянство определено здесь кратко и вместе с тем удивительно емко: “пьянство — вольный бес”. Многочисленны библейские цитаты в тексте “Поучения”, особенно часто Никифор обращается к Посланиям святого апостола Павла и Псалтири.

Примечательно, что если в “Послании Владимиру Мономаху...” Никифор предстает как большой интеллектуал, знаток античности, обращающийся к человеку, равному с ним по своим духовным запросам, то в “Поучении” он являет собой классический пример проповедника, который наставляет свою паству, разъясняет ей необходимость поста, объясняет поведение христианина на его протяжении, осуждает грехи и подводит своих слушателей к мысли о неизбежной победе тех, кто, “облекшись в оружие света”, выступает против козней дьявола.

В целом великопостное “Поучение” Никифора проникнуто светлой радостью наступающей Пасхи, истинной “весны душ”.

Поучение митрополита русского Никифора

в неделю сыропустную в церкви, к игуменам

и ко всему иерейскому и дьяконскому чину и мирским людям

Много поучений, о любимцы и возлюбленные мои дети во Христе, должен был языком своим произносить я вам и водою Его напоить благую вашу землю, землю плодородную — имею в виду ваши души. Но не дан мне был дар [владения] языком, согласно божественному Павлу [7], чтобы тем языком я мог творить порученное мне. И из-за этого безгласен стою перед вами и много [постоянно] молчу.

А так как ныне потребно (необходимо) поучение по причине наступающих дней святого Великого поста, то я решил, что надлежит [вам] дать поучение чрез писание. Ибо время, возлюбленные, всегда текущее и проходящее свой круг, привело нас в сии пречестные дни святого поста и положило их пред дверьми. Эти дни мы воспримем с радостью и воспоем вместе с пророком: «Приидите, возрадуемся Господу, воскликнем Богу Спасу Нашему, предстанем лицу Его с покаянием, заплачем пред Господом, сотворившим нас. Ибо Тот есть Бог Наш, и мы люди паствы Его, и овцы рук Его». [8]

Пусть никто не будет лишен доброго пения, пусть никто не будет уныл, но все тихи и светлы. Но пусть [каждый] будет печален о грехах. Если мы будем страдать здесь, то приимем благое, ведь никто же не думает без болезни очиститься от грехов и без поста омыть скверны. Очистил тебя Христос крещением и омыл твои скверны, а ты не осквернился ли снова грехами, не омазался ли снова, не прогнили ли снова у тебя струпья (душевные раны) злобы. Прослезись, горько заплачь, вздохни, претерпи всякое страдание, на земле лежание, бдение, пребывание без пищи, настойчиво молись и пой богослужебные песни, покажи милостыню к нищим, прости должникам долги. Если же это невозможно, хотя бы опусти высокие проценты, которые, как змеи окаянные, изъедают убогих.

Если ты постишься и берешь большой рост (процент) с брата, то не будет тебе никакой пользы. Считаешь себя постящимся, а ешь мясо, не мясо овцы и других животных, которых тебе разрешено [есть], но плоть брата, разрезая его жилы и закалывая его злым ножом лихоимства, неправедной мзды, тяжкого роста (высокого процента).

Смирись [перед лицом] смирившегося ради тебя Бога до образа раба [9], прости обиды всем оскорбившим тебя. Отпусти [столько], сколько имеешь от них, чтобы тебе отпустились грехи. Пусть будет твоя молитва чиста и без упоминания зла. Если молитва [исходит] из уст поминающего зло, то хотя он и молится, но всуе трудится, всуе постится, [ведь от такого ] Бог не принимает милостыни. Это не мое слово, но слово Христа и Бога, который не принимает принесенного дара от такового, если он сначала не примирится с братом [10]. Он и теперь учит нас отпускать прегрешения. Ибо Он говорил: “Если простите людям прегрешения их, то простит вам и Отец ваш Небесный. Если же не простите людям прегрешений их, то и Отец ваш Небесный не простит вам прегрешений ваших” [11].

Если ты так претерпишь страдания во время поста, как учит тебя слово, то сподобишься петь с Давидом: “Разорвал вретище мое и препоясал меня веселием, да поет тебе слава моя и не опечалюсь” [12].

Вретище - знамение покаяния, ради страдания и мучения оного Бог устраняет чрезмерное обуздание и опоясывает веселием радость бесстрастия (отсутствия страданий). И тогда поем Ему во славе, то есть с чистою совестью, — во славе, сказано, которую имел Адам до преступления. Облачимся во вретище сего доброго и опояшемся веселием, потрудимся, чтобы прославиться и увенчаться, труды рождают славу, дела приносят венцы. Так и Господь говорил: “Терпением вашим спасайте души ваши” [13]. Потерпим и сохраним налагаемые на нас [духовными] отцами епитимьи. Понимаем и мы, что сказал певец: “Ведом в Иудее Бог” [14].

Спросим, что он сказал и что означают [его слова]? Иудея ведь означает исповедание, и поэтому Бог ведом, и поэтому он [Давид] повелевает входить во врата Его и во дворы с песнями [15].

Не устыдимся явить грехи, чтобы не остаться неисцеленными, чтобы вместо временного стыда не найти вечное осуждение и не посрамиться перед избранными (лучшими) и ангелами Божьими и изначально существовавшими (от века) всеми людьми. Ибо все мы предстанем на суд Христов, и дело каждого испытает (проверит) огонь. Умолим Судию прежде осуждения, убоимся угрожающих нам мук. Бог не вводит в заблуждение, [обещая их], не будем обольщаться [16]. Услышим великие Христовы трубы Павла, учащие нас [и] теперь: “Ныне нам ближе спасение, чем мы думали. Ночь прошла, а день приблизился. Оставим дела тьмы и облечемся в оружие света, чтобы мы проводили день благообразно, [не занимаясь] обжорством, пьянством, прелюбодеянием, не впадая в заблуждения и зависть. Но облекитесь в Господа Нашего Иисуса Христа и не угождайте плоти в похотях” [17].

Ночь — такая жизнь любящим это и не помышляющим о судном дне и о свете загробного мира. Возлюбим же этот свет, как сыновья света, будем вести себя благопристойно, как ходящие днем, отложим дела темные и облечемся в оружие света, отгоняя всю злобу от душ наших, насаждая [в них] всяческую добродетель. Не достаточно ведь удалиться от злого, но требуется сотворить благое. Сказано: уклонись от зла и сотвори благо [18] — не шумным гулянием, не блудом.

Здесь, дойдя до этого слова, осужу некоторых, которые не внимают божественному учению апостола, проповедающего Христа. Они утверждают в оправдание своих грехов, дерзая говорить, своим пьянством не творят никакого зла, приобретая [этим] себе двойные грехи — как побеждаемые пьянством и как [желающие] избежать позора из-за него. Послушайте апостола, называющего пьянство матерью всякой злобы и всякой нечистоты и блуда [19]. А ты говоришь, что нисколько не согрешаешь. Пьянство — бес, которому ты покоряешься добровольно (пьянство — вольный бес), пьянство — дочь дьявола, пьянство — уму смерть, ибо погубивший ум хуже животного. Животные ведь, имея разум, не погубляют его, одаренный же даром слова человек, имеющий ум от Бога, питающий его любовью, продает [его], как Исав первородство за малую [часть] пищи [20]. Такой [человек] мертв, и безумен, и бесчувствен и достоин осмеяния всеми, как и остриженный иноплеменниками Самсон, [лишившийся] золотых тех волос от наложницы своей [21]. Разве [не] таковым и ради других было сказано слово пророческое Исайи, гласящее: “Мертвые не будут видеть жизни, ни врачи не могут их воскресити” [22]. Мертвыми называет тех, кто умер от пьянства. Врачами же их называет учителей, которые не могут помочь им, если они не откажутся от пьянства. Это сказал апостол, а я сказал не для того, чтобы посрамить своих (да не будет так!), которых я от души люблю, но для того, чтобы отогнать от них во время поста таковое зло как пьянство. Ибо нам помогает Господь.

Се, возлюбленные, время благоприятное, се день спасения [23], се весна душ наших пришла. Ныне бесы боятся, ныне князь мира, видя нас, гневается, но зубами своими скрежещет и лишается сил. И желание его, [направленное] на нашу пагубу, погибнет [24], если мы будем стараться и бдить.

Ныне божественные ангельские силы радуются, ныне апостолы веселятся и души всех праведников ликуют. Скажу больше — и Сам Бог радуется о нашем покаянии, не желая нашей смерти, но ожидая обращения. Ради этого я молюсь. Ожидаем в неизвестности время это и будущее, если же не дождемся (ведь смерть не имеет определенного, [известного нам] срока), то лучше благое в руках, чем [благо], ожидаемое [в будущем]. Встанем все единодушно на борьбу с врагом, силою Святого Духа оружие нашего врага оскудело вконец, и твердыни его разорил Господь, вознесшийся на Кресте. Дерзайте все на подвиг сей, облекитесь во Христа крещением. Сам божественный Павел побуждает нас [к действию] и вооружает, говоря: “Облекитесь в оружие Божие, чтобы вы могли стать против козней дьявола. Станьте же, препоясавши чресла ваши истиною, облекшись в броню правды и обувши ноги в готовность благовествования мира, подняв над всеми щит веры, с помощью которого вы сможете угасить все раскаленные стрелы лукавого, и шлем спасения примите и меч духовный, который есть слово Божие [25].

Если же облечемся в это оружие и, таким образом вооружившись, ополчимся на невидимого врага и ратника, то посечем его мечом духовным, и, как я хорошо знаю, одержав победу над ним, получим чистый покой и достигнем Великого дня истинной Пасхи, неосужденно причастимся святой Господней Плоти и честной Его Крови в настоящей жизни, в будущей же насладимся вечными благами и сладким светом оного и [созерцанием] Святой и богоначальной Троицы, в трех Лицах воспеваемой и в едином Божестве поклоняемой, которая в разделении нераздельно разделяема и в соединении не разделяется. Ей же подобает всякая слава, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков.

Работа выполнена при поддержке РГНФ, грант N 01-03-00308а “Наследие митрополита Никифора - первого русского платоника”.

Перевод текста “Поучения” на современный русский язык сделан по рукописи Российской национальной библиотеки, соб. Софийское N 1147, перв. пол. XVII в.

1 Карамзин Н. М. История государства Российского в 12-ти томах. Т. II. M., 1991. C. 103.

2 Макарий (Булгаков). История русской церкви. Кн. 2. М., 1995. С. 219.

3 Послания митрополита Никифора. М., 2000. С. 52.

4 См.: Полянский С.М. Религиозно-философская проблематика в "Послании о посте" митрополита Никифора"//Философские и богословские идеи в памятниках древнерусской мысли. М., 2000. С. 273.

5 См.: Эпистолярное наследие Древней Руси XI-XIII вв. / Исследование, тексты, переводы, комментарии Н. В. Понырко. Л, 1992. С. 63- 64.

6 Там же. С. 64.

7 Ср.: 1 Коринф. 12:28-30; 14:13.

8 Ср. Пс. 94: 1, 2, 7

9 Ср.: Флп. 2: 7-8.

10 См. Мтф. 5: 23-24.

11 Мтф. 6: 14-15.

12 Пс. 29: 12-13.

13 Лк. 21:19.

14 Пс. 75: 2.

15 Пс. 99: 4.

16 Ср.: Галат. 6:7.

17 Римл. 13: 11-14.

18 Пс. 33: 15.

19 Ср.: Еф. 5:18.

20 См. Быт. 25: 29-34.

21 См. Суд. 16: 17-19.

22 Ср.: Ис. 6:19; 26:14; Пс. 87:11 (в славянском переводе).

23 2 Коринф. 6:2; ср.: Ис. 49:8.

24 Ср.: Пс.111: 10.

25 Ср.: Еф. 6: 14-17.

Баранкова Г.С., Полянский С.М.

Поиск

Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"