Фрагменты из повести-хроники мутных лет о том, как мы, славяне, разделяемся-отдаляемся…
1991 год
Сентябрь
Первый шлагбаум
Честно признаться, когда услышал, что на пути из Луганской области в нашу воронежскую Россошь задержан грузовик межрайонной базы «Агроснаба», и поклажу-товар водителю пришлось оставить в украинской Марковке, – не поверил. Совсем недавно проезжал там – никаких проверок на дорогах не встречал, никаких постов не видел.
Ведь на днях разговаривали с воронежскими и луганскими механизаторами, работавшими на соседних полях. Допытывался у них, замечают ли, что находимся на границе «незалежных-независимых» республик? Собеседники отшучивались и пожимали плечами: мол, о чём речь? Живём веками неразделимо, кровным родством повязаны...
Напросился попутчиком к главе снабженцев Владимиру Щурову, ехавшему выяснить обстановку.
На райцентровском въезде-выезде на асфальт уложены «коридором» для одностороннего движения бетонные фундаментные блоки. Шлагбаум перекрывает путь. На обочине поставлен привычный для строек вагончик. Он оказался – милицейским. Познакомились с хлопцами «при погонах». Служивые охотно объяснили: действительно, распоряжением Кабинета министров Украины на дорогах из Марковки и Новопскова в сторону нашей России, Воронежской области открыты два поста. Правда, пункты не таможенные, а милицейские. Показали список, в который внесено шестьдесят наименований товаров, какие подлежат вывозу из республики только по лицензии.
Снабженцы Россошанского «Агроснаба» везли рабочую одежду, добытую в итоге бартерных сделок: товар на товар. В официальной перечнёвке указано – нужны разрешительные документы. «Оформляйте там, где покупали, – пропустим».
Тут же «тормознули» машины из кантемировских колхозов. Везли домой семенной ячмень донецкой селекции. Меняли они его за не менее ценные наши воронежские семена гороха. Тоже услышали: «Возвращайтесь за разрешительной лицензией». «Мужики, керосин в баках на исходе. Да и недёшев он нынче». Шутки, кажется, помогли. Дельный совет «втихую» шофёры получили: вернулись назад, с асфальта свернули на просёлок, степными ярами «пересекли границу».
Свои люди, сочтёмся…
* * *
Появление милицейских постов со стороны Украины, конечно, не остановило общение людей, живущих здесь в республиках-государствах. Родичи, друзья, знакомые в праздники и выходные так же гостят друг у друга.
Радует то, что пока не прекращается профессиональное, творческое, культурное общение. Съехались в Кантемировку врачи со всей нашей Воронежской области обменяться опытом в лечении сельского населения. Пригласили сюда и коллег из Луганщины. Было полезно выслушать их мнение.
В Дни славянской культуры на Украине тепло принимали зрители кантемировских самодеятельных артистов. Вот и в сентябре певцы и танцоры сорвали аплодисменты на городском празднике в Луганске. А на чай в Кантемировку уже пригласили украинский танцевальный ансамбль «Зарицвет», он из самодеятельного вырос уже в профессиональный.
Декабрь
Мнение авторитетного историка Анатолия Ивановича Уткина: «Не было ничего удивительного в том, что после августа ситуация изменилась очень значительно. Украинская коммунистическая партия, приложившая огромные усилия для сохранения Союза, была запрещена. Огромное большинство населения, включая миллионы русских, не хотели связывать своё будущее с борьбой Горбачёва и Ельцина».
Подсуетились и американцы, ковали железо пока горячо. За четыре дня до украинского референдума президент Джордж Буш на официальном приёме заявил, что решил признать независимость Украины.
Первого декабря восемьдесят четыре процента избирателей пришли на участки, более девяноста процентов из них проголосовали за «самостийность». Президентом избрали Леонида Кравчука, недавнего главного коммунистического идеолога, председателя Верховной Рады.
А уже восьмого декабря «славянские президенты» Ельцин, Кравчук и белорус Шушкевич вблизи Брестской крепости – в охотничьем угодье для «белых людей» Беловежская пуща, как заговорщики, составили и подписали соглашение о том, что создано Содружество независимых государств. Ельцин сразу же первым по прямому телефону доложил президенту США Бушу: Советский Союз больше не существует. Первый президент СССР Горбачёв узнал об этом позже – ему уже из Минска позвонил Шушкевич.
Страну погрузили во тьму веков.
2008 год
Август
Где «Богом нам дарованный» Богдан?
В не такие уж давние времена поездка в соседнюю Луганскую область Украины для российского жителя Воронежской была обычным делом. Даже в мыслях никто не помышлял, что, выезжая, скажем, на автобусе из нашей Кантемировки, был-был и такой рейс, в недальнюю украинскую Марковку, ты отправляешься пусть и в ближнее, но – зарубежье. Ведь тут родственно связана чуть ли не каждая семья, живущая на грани Украины и России. Да и самые въедливые историки, роясь в прошлом, не откапывают здесь существования и следа государственной черты.
Для населения высокая стела, стоявшая одновременно на республиканской, областной и районной межах, была лишь географическим знаком. Жили, как писал украинский поэт-классик, «в семье единой». Роженицу из нашего хутора Хрещатого принимали в родильный дом у соседей – «к вам первая попутная машина на дороге попалась». А больной из «оттуда» ложился на операцию в Кантемировку – «у вашего хирурга Ратиева рука легкая». Шахтёры Донбасса по осени спешили в воронежские края с угольком отборным, а домой увозили не менее отборную картошку. «Першый» секретарь райкома партии звонил нашему «первому»: «Не поделитесь? Пару вагонов леса нужно, дом культуры достраиваем. Вам кирпич требуется? Выручим, нет вопросов».
В начале девяностых годов, как любят выражаться политики, возникли новые политические реалии. В декабрьское беловежское одночасье 1991 года, когда «вожди-борцы за народное счастье» наперегонки докладывали президенту Соединенных Штатов Америки о развале Советского Союза, братья-славяне вдруг стали друг другу иностранцами.
– Скоро двадцать лет тому, а нам не верится, что живём на границе, – говорил мой собеседник Владимир Железняков, председатель совета ветеранов села Новобелая Кантемировского района. – Для нас граница по сердцу прошла. Серьёзно. У моего отца Дмитрия три брата Пётр, Иван, Николай со своими семьями в тридцатые годы переселились под Луганск. Оборонный завод построили и после работали там. Представьте, какая у меня родня на Украине – со счёта сбился, сколько братьев-сестёр, племянников, а теперь внуков и правнуков!
Зайдем в любой двор – схожие истории расскажут не только в нашем селе. Воронежские крестьяне тоже создавали Донбасс, Запорожье, Криворожье. Строили шахты и рудники, рубили уголь и добывали руду. Ставили Днепрогэс, металлургию. Их потомки крепили промышленную мощь державы.
На правах старого знакомого прошу «матроса Железняка» вернуться в нашей беседе ближе к дому.
– Можно, – отвечает Владимир Дмитриевич, – родная племянница, дочь моей сестры, вот вышла замуж за речку – в украинскую Новобелую. «Наши окна друг на друга смотрят вечером и днём». Но теперь ведь все мы – чужестранцы. Встречаться-общаться нам не так-то просто.
О прикордонной жизни разговариваем в приграничном кантемировском селе Новомарковка. Председателю сельхозпредприятия с таким же названием Владимиру Покусаеву ещё памятны времена, когда он полевой дорогой через лесополосу выруливал на вездеходе к «голове» соседнего «колгоспа». По-дружески просил подкинуть подсолнечного жмыха, чтобы поднять молочные надои. Знал, не откажет. Ведь осенью новомарковские трактористы пластали-пахали тут чернозёмы, помогли до снега поднять зябь.
– Та лесопосадка теперь не посевы разделяет – государства! – объясняет Покусаев. – Проезд перекрыт щитом.
Внимание!
Государственная граница Украины.
Проход запрещён.
А встретиться с украинцами сможем.
Владимир Васильевич «поиграл» на телефонных кнопках. За считанные минуты «побывали» за рубежом – в сельхозпредприятиях Марковского района. Директор «Айдара» из Красного Поля Виктор Природа доволен урожаем. По 56 центнеров пшеницы-ячменя намолотили с гектара. Но радости по этому прекрасному поводу нет. Как и у нас в России «зерно девать некуда, за бесценок продавать нет смысла». Сумное-смутное настроение и у «головы» акционерного общества «Высочиновки» Александра Брюховецкого. Урожайность великолепная, 51 центнер на круг. И тоже – «куда податься с богатым караваем бедному крестьянину?»
– Упрямые мужики, выстоят, – говорит о телефонных собеседниках Покусаев. – У них литр дизельного топлива уже в 40 рублей. Крутятся, животноводство не порушили. Коровы, овцы есть. Они село не дают угробить. Тонну пшеницы и шесть центнеров ячменя выдали односельчанам на земельный пай.
Владимир Васильевич не скрывает, что кое-чему учится у друзей. Да и они, можно утверждать, равняются на Покусаева. Он ведь тоже из «упрямых мужиков», которые село держат, на которых оно стоит. Зерна вырастили в «Новомарковском» по 46 центнеров на гектаре. «У соседей-украинцев земля плодороднее, пану когда-то принадлежала». Земельную долю здесь «отварили» тоже тонной пшеницы. Ячменя пришлось выдать меньше – два с половиной центнера. Живности на фермах больше, фураж нужен.
– Вместе осваиваем новые технологии. Я им объясняю, почему не могу безоговорочно полностью принять бесплужную обработку почвы. Земле ведь не в радость гербициды, которыми выжигаем сорняки. Разумно с ними бороться и плугом. Потому не посчитались с затратами, купили западный трактор с двухоборотным плугом. Отличный агрегат.
Кстати, нечаянно союзника я обрел в Ростовской области. Известный учёный-селекционер, отец лучших на сегодня сортов пшеницы Анатолий Грабовец утверждает: в нашей засушливой зоне пашню следует рыхлить, чередуя пахоту бесплужную с плужной.
-Не только. Мы и встречаемся. Правда, выручаем друг друга словом да советом. И для них, и для нас граница – нож в сердце. Не привыкну: наше славянское поле – зона пограничного контроля.
Добавляю от себя: поле под дулом автомата. И в кого же целимся?
Девушка из Новомарковки Наташа Сивоконева вышла замуж в украинскую Высочиновку. Жених однофамилец, что здесь не редкость. Слободы-сёла ведь были даже в одних уездах Воронежской губернии. Молодые веками верят: на соседнем хуторе дивчина краше и хлопец пригожее.
Семья Сивоконевых счастлива по-своему. Уже двое деток растят. Родителям Ольге Николаевне, животноводу, и Григорию Михайловичу, механизатору, достаются радости и переживания. «Позвонили, Наташа в роддоме. В Высочиновку пятнадцать километров. А напрямик не проедешь, граница. С хозяином правимся по объездной, путь почти в семьдесят километров. На таможне попали в очередь за пассажирскими автобусами. В три часа дня на таможне были, а к дочке попали в десять вечера. Не расскажешь, что пережили. Пешком быстрее бы дошла». Ольга Николаевна припомнила и другой случай. «На пешем переходе под дулом автомата стояла. Задержали с лекарством, думали наркотики, что ли. Пограничное начальство вызвали. А я с ампулами к дочке спешила».
В бухгалтерии, на зернотоку «Новомарковского» встретились женщины молодые со схожей судьбой. Украиночек засватали здешние парни. Женщины не жаловались: «мы, как дома». Две Ольги – Широкова и Липчанская, Валентина Сивоконева довольны детьми, мужьями, работой. Вот только мамы и отцы, родные хоть рядом, да за границей. «Поля наших хозяйств сходятся, а нам свидеться непросто. Гостинцы везём через таможню – показывай справки, что кабанчик собственный, сало не заразное. Сама отправляю детишек на каникулы к бабушке-дедушке, давай справку-согласие от отца. Понимаем: у служивых своя служба, свои обязанности. Но, наверное, к нам, жителям приграничной территории, можно относиться помягче. Мы ведь постоянно на виду.
Простое почтовое письмо – 20 рублей с копейками. Минута телефонного разговора – почти 11 рублей. Цена одинаковая, что в дальнее Закарпатье, что за нашу лесополосу. Всё обнадеживают, что зональные вышки сотовой связи появятся. А пока – минута разговора по мобильнику в доллар».
– Граница границей. Но и здесь жить-то надо по-людски,– размышляли мои собеседники. Соглашались, что пересечение кордонов вроде бы становится проще.
– Содержите в порядке полевую дорогу к нашему переходному пункту, установите там нормальный контроль – только спасибо скажем. Я на мопеде-скутере к внучатам добегу, минута дела,– говорила Ольга Николаевна.
Железняков не скрывал своих сомнений:
– Боюсь: вступление Украины в военно-политический блок НАТО перечеркнёт всё нажитое. Колючей проволокой начнём отгораживаться.
Как знать? Как знать?..
У меня в бумагах хранится статья из Новопсковской районки. Лет пятнадцать назад её подарил мне автор – тогдашний «домовитый» председатель колхоза из украинской Новобелой Мельник. Анатолий Владимирович высказывал свою точку зрения на положение дел в республике.
– Хотели стать вольными и независимыми, но такой ценой, какой цены нет...
Он вспомнил мудрую сказку о том, как старик заставлял сыновей сломать веник. Удалось это им сделать, лишь когда разобрали веник по прутику.
– Вот так и нам в одиночку не выстоять на мировом рынке. Какому западному конкуренту нужна Украина – как житница Европы? Какой выход? Пора укротить нам национальные амбиции. Пора идти на экономическое сближение с Россией, устанавливать общее экономическое пространство, а не строить препоны друг другу на кордонах.
Но – где же он – Богдан Хмельницкий?
И не о том ли печалится сегодня народный поэт Украины Борис Олейник.
…Хмара встала з висi до пониззя,
Темна тиша впала на лиман.
Де ж ти в трясцi, Хмелю, забарився, -
Богом нам дарований Богдан?
2011 год
Из беседы с главой Кантемировской районной администрации
Воронежской области
Иваном Григорьевичем Алейником.
– В 1976 году после окончания Воронежского сельскохозяйственного института меня направили на работу почти домой – в Кантемировский район. Тут на меже сходятся поля России и Украины. Я совхозный инженер. Мои новые друзья – местные, но выпускники Луганского вуза. Дорога в Луганск чуть ли не втрое короче, чем в наш областной Воронеж. Для них удобнее было ездить на учёбу. Меня избрали председателем колхоза имени Тараса Шевченко, и само село носит имя Великого Кобзаря. С 1990 года доверяли быть первым секретарём райкома партии, председателем райисполкома, главой Кантемировского района.
В эту пору стокилометровая лесополоса на стыке Воронежской и Луганской областей разделила братские славянские народы.
Из Беловежской пущи нам известили о создании новых независимых государств.
Кто радовался, кто ничего не понимал в случившемся. Мы тоже не знали, как жить на границе, которой тут никогда не было. Появилась межправительственная комиссия, в неё включили и нас, как представителей местной власти. Первое время на заседаниях все улыбались. Мол, поговорим-поговорим, и останется всё, как было. В голове не укладывалось, что мы – на настоящей границе. Не могло такое случиться.
Случилось.
Небольшой завод на нашей железнодорожной станции Митрофановка выпускал оборудование для животноводческих ферм чуть ли не всего Советского Союза. Сюда прекратили поставку металла из Запорожья. На Журавский охровый завод из Донбасса не стали отгружать лаки для изготовления красок. Заявки на покупку уже готовой продукции с Украины не поступали. По обе стороны лесопосадки между колхозами-совхозами усложнился привычный обмен сельскохозяйственной техникой, запасными частями к ней, семенами зерновых и технических культур, строительными материалами.
Так нас – разводили.
В комиссиях разговоры о границе зазвучали серьёзнее. Что предлагали мы, руководители соседних районов Воронежской и Луганской областей? Связывают нас две асфальтовые трассы. «Между сёлами Бугаёвка и Просяное, Новобелая и Новобилая создаём два единых пункта пропуска автомобильного, автобусного транспорта. Языковых проблем нет. Совместно российские и украинские таможенники, пограничники быстро оформляют проезд граждан». Политические лидеры не услышали нас. Было принято иное решение: пропускные пункты до сих пор строим на нашей стороне, а через сотни метров – на украинской. Двойной досмотр. Людей задерживают на часы, порой на сутки. Случается, обижают и унижают. Сколько служивых «при погонах» с приличной зарплатой. Сколько миллиардов рублей вбухали и продолжаем вкладывать в строительство капитальных приграничных «городков в степи». Возводим ангары, навесы, склады не в одной Кантемировке. Граница России с Украиной протяжённостью без малого в две тысячи километров.
В Кантемировском районе и Россошанском, где я теперь работаю, помимо двух асфальтовых дорог, официальных, есть ещё более двух десятков сельских. Где метры или несколько километров отделяют сёла Бондарево и Пантюхино, Новомарковку и Красное поле, Колещатовку и Никольское, Кривоносово и Литвиново и так далее. Почему сразу не организовали пункты перехода границы? Почему направили всех в объезд за десятки вёрст, вкруговую по асфальту?
По живому разрезан некогда единый край, так красиво, поэтично названный нашими предками Слобожанщиной. Границу люди справедливо называют «от лукавого». Она действительно крепко осложнила жизнь местному населению. Почти у каждой семьи есть родственники, близкие друзья в Украине. Веками ведь складывалось – женились, выходили замуж, меняли место работы и жительства. На угольные шахты, на металлургические заводы сколько народу призвали. А корни-то дома. Корни живого родового древа. Не обрубить их. И, главное, зачем обрывать не только родственные, но и экономические, социальные, культурные связи? Западную Европу всю проедешь и границ не заметишь. Там вроде тоже все страны живут независимо-незалежно.
Мы сами себекордоны ставим. Письмо, посылку отправить – накладно. Поехать в гости – тоже непросто. Отвезти со своего огорода в город детям мешок картошки, шматок сала – проблема.
Офицеры-пограничники рассказывали, что даже в пору вооружённого конфликта на острове Даманском общение жителей приграничной территории на советско-китайской границе оставалось проще, чем даже сейчас у нас с Украиной.
Справедливые претензии люди предъявляют властям. Москва и Киев высоко. Мы же только выслушиваем, а решить ничего не в силах. Хотя все эти годы, сложа руки не сидели.
При любой политической погоде действовали и действуем силами народной дипломатии. Делегации из луганского города Рубежное приезжают в Россошь, из Марковского района – в Кантемировку. Наносим ответные визиты. На таких встречах от имени общественности неоднократно принимали обращения к правительствам и президентам. «Достучались». Разработаны и приняты документы, но желаемых перемен в лучшую сторону пока, к сожалению, нет.
Заметное событие из прошлых лет, считаю, это научно-практические конференции по самой важной для земледельца проблеме: как улучшить плодородие чернозёма. Не единожды встречаются практики-хозяйственники и учёные из трёх соседних областей – Воронежской, Ростовской и Луганской. У нас ведь зона рискованного земледелия. Степь на всех ветрах, чаще засушливых. Поля по горам и по долам. В мае, когда посевы идут в рост, порой навещают заморозки. Природа испытывает крестьянина ещё как! Надо жить сней в согласии – подсказывает великий агроном Василий Васильевич Докучаев. Мы продолжаем развивать его идеи, опыт Каменной степи. Жаль, не с тем размахом, как хотелось, утверждается разработанная в Воронежском аграрном университете и успешно освоенная на наших полях агроландшафтная система земледелия. Суть её в создании новой экологической структуры «поле-лес-луг-вода». Есть положительные результаты: ущерб от засухи снижается, размыв и выветривание почв остановлены. Где были овраги, там теперь лесная растительность. Meньше применяется химикатов-пестицидов при защите посевов от вредителей исорняков. Плодородие почв сохраняется. В степи становится больше птиц, зверья.
Никто не сомневается, что за таким земледелием будущее. Осваивать его, верю, будем вместе – русские и украинцы. Восстановим прежние, крепкие хозяйственные связи.
А культурные постарались не растерять.
В декабре 2010 года самодеятельные певцы из Россоши уже в девятый раз выступали на сцене Кантемировского фестиваля российско-украинской дружбы «В семье единой». Нынче в нём приняли участие самодеятельные артисты из семи южных районов Воронежской области, из белгородских Ровенёк и ростовского Чертково. Воронеж представлял государственный академический русский народный хор. А Украину – делегация в 360 человек из семи ближних районов Луганской области.
Семь фестивалей Слободской украинской культуры прошло в Россоши под началом газеты «Россошь».
В культурной жизни края это не рядовые мероприятия, что подтверждает классик современной украинской литературы Борис Ильич Олейник. «Седые берега Днепра и гостеприимную Воронежскую землю соединяет незримый мост дружбы между нашими братскими славянскими народами. Возрождение и сбережение традиций, обычаев наших дедов и прадедов, воспитание любви к родному краю, его истории, обращение к духовным истокам – благородные цели фестиваля».
Я тоже верю в то, что духовное поле славянского мира было, есть и будет неделимым на всех политических ветрах. Жив народ, вместе будем петь о Днепре широком и о батюшке Тихом Доне. Как сказал поэт: у русского и украинца одна судьба, одна земля. Носителем культуры, хранителем памяти является каждый из нас. Хорошим или никудышным? Зависит тоже от нас самих. Во всяком случае, наши работники на ниве просвещения, культуры, литературы сеют в души «разумное, доброе, вечное».
Особенно значимо краеведение. Его ведь неслучайно в старину называли отчизноведением. За нас историю нашего края никто не напишет. В недавние годы краеведы вернули из забвения имена наших знаменитых земляков. Мой, можно сказать, односельчанин – Николай Иванович Костомаров, вырос в слободе Юрасовка. На книжной полке его «Русскаяистория в жизнеописаниях её главнейших деятелей" стоит рядом с трудами Карамзина, Соловьёва, Ключевского. Костомарова называют историком русского и украинского народов. Он друг Тараса Шевченко. А уроженец Кантемировки, выпускник Бобровской гимназии Евгений Павлович Плужник является поэтом-классиком украинской литературы.
Мой отчий край, оказывается, напрямую связан с Львом Николаевичем Толстым, Антоном Павловичем Чеховым, Тарасом Григорьевичем Шевченко, с любимым мною Михаилом Александровичем Шолоховым и даже, сам удивился, когда узнал, – со «Словом о полку Игореве».
В годы Великой Отечественной войны на среднем Дону после горьких поражений воины Советской Армии перешли в наступление. Освобождали Украину. Шли на Берлин к победе.
Краеведы, поэты и писатели пишут об этом в стихах и прозе.
Чем не благодатный материал для того, чтобы, как когда-то говорили, поселять в гражданах любовь к Родине…
2016 год
Июнь
Под колючей проволокой
Наворожила захожалая цыганка ей, крестьянке российского хутора Хрещатый бабусе Марье, что станет она в свои восемьдесят годов нарушительницей государственной границы. Бабушка только посмеялась.
-Что мелешь-то, гадалка? Умом тронулась?
А ведь цыганка будто в чистую криницу глядела. Напророчила! Сбылось-таки.
Призналась Марья землячке по украинскому селу Лимарево ещё моложавой Варе Колещатой:
– Мама с батей снятся. Побыть бы на их могилках. Прямо душа просит.
Варя вышла сюда, в Хрещатый, замуж уже при Горбаче. Её близкая родня жива. Она даже недослушала бабушку Марью, не скрыла удивления:
– Господи, чего вы маетесь? Завтра с утра пойдём. Родительская суббота. Я сама собиралась перед Троицей у своих погостить.
– Люди говорят про стену из колючей проволоки. И погранцы так захватят, домой не попадёшь.
– Меньше слушайте. Погранцы тоже люди. Бутылку самогонки в корзинку прикутайте.
Успокоила:
– Не первый раз сестёр и братьев навещаю. Все волчьи тропы знаю.
Раз так – Марья Тихоновна согласилась.
Бабушка Маья жила одиноко. Да июньская ночь коротка. С вечера на душе неспокойно. Спала не спала, а чуть развиднелось – вышла с тяпкой на огород. За прополкой не заметила как день высветлился. В дорогу собралась, Варенька тут как тут. Напомнила:
В пути за разговорами не заметили, что граница уже рядом.
На крутогоре меж кустами шиповника нашли богатую земляничную поляну. Трава сплошь усыпана красной ягодой. Ногой ступить некуда.
Присели отдохнуть. От запаха разнотравья голова закружилась. Спелую сладкую землянику хоть горстью черпай. А Варя всё на часы поглядывает. Вдруг скомандовала:
– Наше время. Пограничный наряд прошёл.
Спустились в овражек. Травы в пояс. Когда-то тут скотину пасли, травостоя такого не было. Всю зелень выбивали. Овечья отара пройдёт – сплошь ископытенная земля.
Круча вывела к отвершку, к бывшей полевой меже – перепоясаной теперь колючей проволокой в двухметровый рост, если не выше.
– По дождевой промоине проползём, – объяснила Варя. – Она травой сверху заросла. Как по трубе переберёмся.
А дальше? Дальше поднялись в полный рост. В округе ни души. Пошли знакомой до боли сердечной дорожкой – затравенелой, еле угадываемой – к своему родному селу.
Лимаревское кладбище на опушке дубравы, подступившей к окраинной улочке.
-Оставайтесь теперь туточка, а я на часок забегу к сестричке. За вами зайду, – сказала Варя.
Бабушка Марья меж каменными памятниками и деревянными крестами шла – как по селу. На фотографиях узнавала односельчан, читала хорошо знаемые фамилии, имена. Шла вглубь лесочка к своим. И – обрадовалась. Родные могилки ухожены к Троице. Будто свечечки свежей краской светятся жестяные пирамидки. Даже украшены ветками клёна, листья не успели привянуть. «Слава тебе, Господи, есть ещё добрые памятливые люди», – подумала про себя.
Встала на колени. Молилась с поклонами. Видела не могилки, а лица мамы, бати.
Присела, а затем и прилегла на траву, к земле ближе.
Вдруг – заговорила вслух. Её казалось, что они её слышат, как слушают песни невидимых в листве птиц. Марья говорила о своём житье-бытье. Мужа схоронила, но жалиться грех. Дети не бросают, хоть уехали в районный городок. Внучата радуют. «А пока сама за собой управляюсь».
Спохватилась. «Я сладку ягоду вам принесла. Как девочкой, помните, ходила с подружками в степь за половницей». Бережно сыпала её в могильную траву.
Рассказывала обо всём сбивчиво, как беседовала с мамой-тятей.
В земной мир её вернул громкий голос Варюши.
«Погостили? Пора и на дома собираться. Самый наш приграничный час».
Знакомой промоиной нырнули под колючую стену.
В ложбинке пыталась припомнить, где она ползала под такой же изгородью. Чуть не хлопнула себя ладонью по лбу. Как же можно то забыть?! В оккупацию фашисты – немцы и итальянцы – собирали их, сельских девчат, на работу в Германию. Загнали в лагерь остолблённый и окутанный такой же колючей проволокой. Тёмной ночью Марусе с подружками удалось сделать подкоп, скатиться в ближний овраг и бежать, бежать…
А сейчас спутницы на том же крутогоре в тенёчке шиповника не торопясь рвали горячую от солнечного тепла ягоду. «Ох, уродилась нынче, – приговаривала Варя. – Ешь – не хочу». «Лишь бы не к войне. Примета такая есть», – рассудила Марья. «Война и без того гремит на Донбассе», – напомнили Варя.
И когда с полными корзинками неспешно и почему-то молча возвращались на хутор, Марья ясно услышала звучный колокольный перезвон. Варюшке сказать об этом не посмела. Вдруг да на смех подымет. Церкви окрест ведь ни одной…
Пётр Чалый (Россошь Воронежской области)
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
