Взорван завод легковых автомобилей... Разнесено в клочья фармацевтическое предприятие... Чад и прах над исковерканными этажными перекрытиями столичного телецентра.

И люди, конечно... Тысячи людей: в бомбоубежищах, в палаточных городках для беженцев, на горных дорогах, на мосту через Саву, на санитарных носилках...

Зачем напоминать про всё это? Ведь это и так все видели, продолжают смотреть каждый день. Что мы друг другу прибавим своими пересказами? Картины разрушения, страдания, вероломства и несчастья становятся для нас, увы, привычным телевизионным кормом. Экран методично, из недели в неделю, приучает нас к тому, что зло неизбежно и не нужно никуда рыпаться: возмущаться, протестовать, сжигать флаги у стен посольств и консульств. Телевизионные раздатчики ежедневной зрелищной похлёбки внушают нам с невозмутимостью, что нужно по-прежнему любить Америку, её напитки, жвачки, этикетки, автомобили, её узколобого президента – плейбоя и извращенца, ее авианосцы, ее третьесортный Голливуд, давно перещеголявший в примитивизме нашу доблестную Одесскую киностудию.

Если глазеть в экран на все подряд (по любому из каналов), то получается, что торжествующее на Балканах зло – в порядке вещей: этакое санитарное прореживание сопротивляющихся остатков коммунистического колосса. По сути же альянсу нет совершенно никакого дела до того, коммунист Милошевич или социалист (несколько раз побывав в Сербии за последние десять с лишним лет, могу свидетельствовать, что коммунистическая и пришедшая ей на смену социалистическая идеология настолько деликатно встроена здесь в многопартийный социум, что ни в лозунгах, ни в символике, ни на уровне доктрины практически не просматривается в общественной жизни).

Нет, Милошевича желают убрать за то, что он впервые в практике стран социалистической ориентации пытается совместить принципы социальной справедливости и национального достоинства. Слободан Милошевич неугоден Западу прежде всего потому, что он серб, славянин. И потому, что десять лет назад на поле древней Косовской битвы он поклялся перед ста тысячами сограждан, что никто не посмеет больше ни одного серба на Косове обидеть, оскорбить, замучить. В тот день в его имени Сербия прозрела такой ясный и открытый всем смысл –"Слобода" – "свобода". И молодежь сербская стала носить рубашки и майки с его портретом на груди и надписью "Наш Слоба".

Это была заявка на свободу по-сербски, а не по-американски.

Когда изображение партийного лидера переносятся с официальных портретов на прикасающуюся к телу рубашечную ткань, это уже не лидер, а народный вождь.

Так десятилетней давности юбилей Косовской битвы послужил сигналом для стратегов и сценаристов «нового мирового порядка»: Как так, в Югославии поднимают голову сербы? С "великосербским гегемонизмом" Милошевича предписано было управиться силами местных, республиканских национализмов – хорватского, словенского, македонского, боснийского. А также с помощью международных средств экономической блокады.

Все эти слова (блокада, санкции, эмбарго, изоляция) и стоящие за ними действия сегодня почти уже вытеснены из нашей памяти. Кому-то, возможно, кажется, что до начала бомбардировок Югославия жила мирной, сытой, благополучной жизнью. Между тем, из сербов, черногорцев и из сербов, живущих в Боснии и Герцеговине, в девяностые годы выкачивали кровь с холодной педантичностью, – а если эта метафора кому-то непонятна, достаточно вспомнить про неотапливаемые родильные дома, где новорожденные младенцы умирали от переохлаждения, про километровые очереди за бензином, про исход десятков тысяч сербов из Сараева и, конечно, про Книнскую катастрофу, когда триста тысяч сербов покидали свою древнюю родину на тракторных тележках – под дулами хорватской армии. Разве все это не было тщательно подготовленной «гуманитарной катастрофой»? Вспомним ту же трагедию Книна. По её поводу наши телекомментаторы два или три дня повсплескивали руками и тут же замолчали – уже навсегда. А книнские беженцы до сих пор толком не благоустроены, хотя, впрочем, о какой благоустроенности можно говорить теперь и по отношению ко всем остальным сербам!

Каждый день длящегося натовского самоуправления на Балканах – это не только новые человеческие жертвы и разрушения, – это еще и глумление над Россией, над нашей православной и славянской совестью, над прахом наших воинов, которые в сорок четвертом пали за освобождение Югославии. Каждый день обесценивает наши слова сочувствия и поддержки. Каждый день вялотекущего «миротворчества», имитации бурной дипломатической деятельности еще пуще позорит правящий в стране режим. На сербских площадях теперь гуляет добродушная, хотя и с горчинкой, шутка: "Не бойтесь, русские, сербы вам помогут!» Молодцы, братья-сербы! У них еще хватает духу не только самим преодолевать ежедневный страх, но и над нам подтрунивать, ей- e й, молодцы!

Но посмотрим, кто же у нас боится? Конечно, то меньшинство населения, которое прочно привязало себя к доллару, к олигархическому воровскому беспределу, к крупному и среднему бизнесу. Боятся те, кто уже пригрелся и полюбил мурлыкать под американским долларовым солнцем, кто валютную обменку навещает как намоленную часовенку. Эх, не столько человек меняет деньги, сколько деньги меняют человека: его веру, его идеологию, его речь и облик. Было лицо, а глядишь, превратилось в гоголевское кувшинное рыло.

Такие, знамо, боятся, как бы не разбился их кувшин. А чего бояться владивостокским подросткам, которые в первомайское утро подметали главные улицы города американским флагом и потом вытирали об него ноги? Вот владельцы "комков", тут же повключавшие по всему центру Владивостока русскую музыку, те, понятно, струхнули слегка. И потому так стремительно исправились.

И вчерашнему офицеру из Пскова, уже нюхавшему порох в горах Боснии, не боязно с легкой сумочкой пробираться через таможенные и пограничные кордоны – украинский, венгерский либо румынский.

Не боится и молодой московский священник приехать к подшефным танкистам, чтобы рассказать им о сербских православных братьях, о святом князе Лазаре и других героях Косовской битвы. И не боится русский священник из Белграда идти крестным ходом с иконами и хоругвями на мост через Саву, чтобы отмолить переправу от ракет. Как не боялся его покойный отец, тоже священник, привечать и благословлять у себя в храме добровольцев, прибывших в сербскую столицу из России, с Украины. Как не боялся их отец и дед, тоже священник, под сводами маленькой русской церкви Святой Троицы хранить, еще при власти Тито, останки белого генерала Врангеля.

Потому что знал и знает каждый из них: если есть в душе человека Страх Божий, то не страшно, не боязно стоять за други своя.

Святотроицкую церковь в Белграде строили беженцы из России в двадцатые годы. Здание столичного телецентра всего в пяти минутах ходьбы от нее. Когда натовская ракета угодила в студию, взрывной волной так качнуло деревянные в основе стены храма, что с плафона рухнула штукатурка с фресками, посыпались стекла во всех окнах. С того дня в храме прекратились службы. Его состояние признано аварийным. А денег на ремонт нет. Службы временно перенесены в Иверскую часовню на Русское кладбище Белграда... Каждый раз, приезжая в Белград, мы обязательно приходим сюда – помолиться перед старыми иконами знаменитых когда-то полков. Эти стены содрогались и в сорок четвертом, в апрельское пасхальное утро, когда армада американских бомбардировщиков цинично скинула смертельный груз на жилые кварталы города, празднующего Воскресение Христово... Сербы того кощунства не забыли. А сами американцы? Наверное, что-то осталось в памяти и у них, если в нынешнем апреле на бомбах своих пишут поздравления сербам с Пасхой.

Плесенью преисподней, сатанинским цинизмом веет от таких "поздравлений". Вот где обнажается самая суть "нового мирового порядка", несущего миру идеологию дьявольского презрения ко всем тысячелетним традициям человечества. И делается это, конечно, под вывеской образцового гуманизма.

Лживость такого попечения о судьбах цивилизации становится очевидней с каждым днем бомбардировок на Балканах. И потому этой сатанинской доктрине, угнездившейся в Америке, пытающейся заразить весь мир, говорят сегодня все громче люди разных вероисповеданий – от Владивостока до Приштины:

– Изыди!.. Америка, изыди!

[«Русь Державная» № 5(60), 1999]

***

В середине нынешнего мая позвонил мне из Лос-Анджелеса Александр Александрович Яхонтов. Мы знаем друг друга уже несколько лет и познакомились в стенах "Литературной России", газеты, которая впервые у нас в стране, еще с конца 80-х, заговорила об опасной близости новой югославской трагедии. Александр Александрович, – русский человек, выросший в Сербии, хорошо знает ее язык, культуру. Он настоящий сербофил и доказал это тем, что после своего переселения в Америку, возглавил "Общество Русско-Сербской дружбы в США". В 1995 году в журнале "Образ" мы, с разрешения Яхонтова, опубликовали его письмо М. И. Ульянову, советнику Миссии Российской Федерации по Югославии при ООН. Если бы наши дипломаты почаще получали такие письма, спокойные, без истерической жестикуляции, основанные на глубоком знании судьбы народа, за который болеешь. Тогда, глядишь, наша дипломатия 90-х не села бы в позорную лужу, именуемую "козыревщиной".

Невеселый получился у нас телефонный разговор. При отличной, надо сказать, слышимости, я различаю каждый грустный вздох собеседника... Что у нас тут делается для спасения сербов?.. Да ничего почти не делается. Одни слова. Да еще и лживые на каждом шагу. Какой срам вышел хотя бы с обещанием "перенацелить ракеты''!

– Я на днях поговорил с одним высоким военным чином, – сообщает Александр Александрович, – спросил у него: собираетесь ли бомбить до июня? А он мне: до июня какого года?.. Вот, пожалуйста, какова степень здешнего цинизма.

Теперь, когда пишу эти строки, пошел уже третий месяц натовского безнаказанного глумления над Югославией. Маховик агрессии только набирает обороты, и по всему видно, бомбить будут и в июне. По крайней мере, в июне этого года. И, уж точно, не откажут себе в удовольствии поднять в воздух авиацию 28-го июня. Пусть не знают сами летчики, но сценаристы зловещего кровавого ритуала образца 1999 года, наверняка, прекрасно осведомлены, что значит для каждого серба этот день – 28 июня. По-сербски: Видов Дан, день святого Вита. День знаменитой в веках Косовской битвы 1389 года. Самый заветный день в старой и новой истории Сербии.

Тогда на Косово поле вышел весь воинский цвет сербов, чтобы отстоять свою православную

родину от нашествия османской орды, вторгшейся на Балканы из Малой Азии. Скупые сведения древних летописей, народные эпические песни доносят до нас подробности битвы, имена и поступки участников. Сербские полки возглавил князь Лазарь (иногда в песнях называемый и царем). Турецкие полчища вел султан Мурат, здесь же был и его сын Баязет. Сербские гусляры-сказители повествуют о доблести славных витязей, сподвижников князя Лазаря. Таких, как старый Юг-Богдан и девять его сыновей Юговичей, таких как Иван Косанчич и Милан Топлица, Страхиня Банович, Сержа Грозноокий. Но особое внимание приковано к двум – Вуку Бранковичу и Милошу Обиличу. Подозрение падает на Обилича, он-де замыслил предать своего князя, переметнуться в день битвы на сторону турок. Милош действительно въезжает в стан противника, но перед шатром султана выхватывает из ножен кинжал и пронзает им самого Мурата. Настоящим изменником оказался Вук Бранкович, его бегство с поля боя позволило, наконец, османам осилить сербов, отсечь голову князю Лазарю...

И – небывалое, единственное в своем роде явление в истории войн: поражение сербов на Косовом поле не стало для их потомков днем позора. Наоборот, память народная подняла тот день на уровень национальной святыни, герои битвы вошли в народные святцы, именами витязей-страстотерпцев названы в новое время улицы городов, школы, полки, боевые награды.

Причисленный к лику сербских святых, князь Лазарь издавна почитается и Русской Церковью. В Московском Кремле, под сводами Архангельского собора, где покоятся останки наших великих князей Московских и первых государей, есть и его, благоверного мученика князя Лазарялик на древней фреске. Год его гибели совпал со смертью московского князя-героя, Димитрия Донского (битва на Косове состоялась через неполный месяц после кончины Куликовского предводителя).

Знали ли они при жизни своей друг о друге? Скорее всего, знали. И не просто знали, но жили общей надеждой на одоление иноплеменных супостатов. Сохранились грамоты князя Лазаря, посланные с жертвоприношениями в русский Пантелеймонов монастырь на святой горе Афон. Сохранилось и древнейшее русское описание Косовской битвы, принадлежащее Игнатию Смолянину, книжнику XIV века: о сражении он узнал по пути из Москвы в Константинополь, в Трапезунде; его короткое сообщение считается у историков одним из самых ранних откликов на беду, постигшую единоверных сербов... Два фресковых лика в Архангельском соборе – два святых князя-полководца, Димитрий и Лазарь, – вот наше древнее родство русско-сербское, вот святая жила нашего общего исторического предания.

Сербская эпическая песня "Обретение главы князя Лазаря" говорит о народном чаянии, которое, к сожалению, не осуществилось. Мощи святого воина и по сей день безглавы... Автор этих строк сподобился приложиться к ним еще в восьмидесятые годы, когда они покоились в стенах белградского кафедрального собора. В год шестисотлетия Косовской битвы Сербская Православная Церковь благословила перевозить мощи из монастыря в монастырь, по всей Сербии, чтобы князь снова собрал народ свой на Косово поле. И 28 июня 1989 года, когда стотысячное сербство праздновало на видовданском, кровью предков омытом поле великую годовщину, мощи святого Лазаря тоже были там, со всем родным потомством. А уж после праздника, как бы во исполнение княжьей воли, изложенной в эпической песне, ковчег с мощами отправился "в Раваницу, монастырь прекрасный", в обитель, построенную в XIV веке самим Лазарем, "когда княжил он на белом свете".

Читатель, надеюсь, согласится, что если не знать всего этого, то не очень нам будет понятно и то, что происходит на Косово сегодня. Только через Косово можно понять душу сербского народа до конца. Как и душу русского народа невозможно понять, обходя стороной Чудское озеро, поле Куликово, поле Бородинское, поле Прохоровское, Сталинградский курган.

"Србин од Косова" – "Серб от Косова" – так говорят сербы о мужчине, о воине, когда хотят дать высшую оценку его человеческим свойствам. Это выше любых наград, званий, чинов, знаков отличия.

Между Россией и Сербией сегодня стоит сатанинское полчище ненавистников православия, славянства. Мертвящей хваткой информационной блокады, компьютерных внушений пытаются удержать русского человека на позорном уровне неведения, обывательского полузнания, равнодушия ко всему, что за оградой собственной дачи.

Мрачная година у нас, братья и сестры, признаемся в этом сами себе.

И пока официальная Россия, пока подлегшая под американский доллар правящая в стране биомасса помалкивает, позор происходящего на Балканах преступления пятнает всех нас.

Между тем, до 28-го июня остается совсем немного…

1999

Юрий Лощиц

Поиск

Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"