На первую страницу сервера "Русское Воскресение"
Разделы обозрения:

Колонка комментатора

Информация

Статьи

Интервью

Правило веры
Православное миросозерцание

Богословие, святоотеческое наследие

Подвижники благочестия

Галерея
Виктор ГРИЦЮК

Георгий КОЛОСОВ

Православное воинство
Дух воинский

Публицистика

Церковь и армия

Библиотека

Национальная идея

Лица России

Родная школа

История

Экономика и промышленность
Библиотека промышленно- экономических знаний

Русская Голгофа
Мученики и исповедники

Тайна беззакония

Славянское братство

Православная ойкумена
Мир Православия

Литературная страница
Проза
, Поэзия, Критика,
Библиотека
, Раритет

Архитектура

Православные обители


Проекты портала:

Русская ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ
Становление

Государствоустроение

Либеральная смута

Правосознание

Возрождение

Союз писателей России
Новости, объявления

Проза

Поэзия

Вести с мест

Рассылка
Почтовая рассылка портала

Песни русского воскресения
Музыка

Поэзия

Храмы
Святой Руси

Фотогалерея

Патриарх
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II

Игорь Шафаревич
Персональная страница

Валерий Ганичев
Персональная страница

Владимир Солоухин
Страница памяти

Вадим Кожинов
Страница памяти

Иконы
Преподобного
Андрея Рублева


Дружественные проекты:

Христианство.Ру
каталог православных ресурсов

Русская беседа
Православный форум


Славянское братство  
Версия для печати

Историческая память в пражских стихотворениях А. С. Хомякова

Литературное исследование

А.С.Хомяков В очерке «Федор Иванович Тютчев» И. С. Аксаков очень точно заметил, что «поэтические произведения Хомякова – это как бы отрывки целой, глубоко обдуманной, исторически-философской или нравственно-богословской системы». Истоки этой системы, ее связь с древнеславянской книжностью, культурой и богословской мыслью, нуждаются в широком и детальном освещении. Насколько глубоки общеславянские корни его поэтического творчества, можно убедиться на примере двух пражских стихотворений Хомякова «Беззвездная полночь дышала прохладой…» и «Не гордись перед Белградом…».

Стихотворение «Беззвездная полночь дышала прохладой…» Хомяков написал летом 1847 года, вскоре после отъезда из Праги, где встречался с Вацлавом Ганкой, чешским ученым, писателем, деятелем национального возрождения и другом русских славянофилов. Отправляя Ганке стихотворение, Хомяков сопроводил его письмом, где говорится: «Я вспоминал ваши последние слова об единстве веры, без которого нет полного единства в народах, и не то во сне, не то наяву написал следущие стихи».

 

И Прагу я видел: и Прага сияла,

Сиял златоверхий на Петчине храм:

Молитва славянская громко звучала

В напевах, знакомых минувшим векам.

 

И в старой одежде святого Кирилла

Епископ на Петчин всходил,

И следом валила народная сила,

И воздух был полон куреньем кадил.

 

И клир, воспевая небесную славу,

Звал милость Господню на Западный край,

На Лабу, Мораву, на дальнюю Саву,

На шумный и синий Дунай.

 

Лаба (по-немецки Эльба) – река в Чехии и Германии, на ее левом, западном берегу с древнейших времен жили полабы, принадлежавшие к западной ветви славянства. Длившееся веками онемечивание полабов закончилось тем, что их язык полностью исчез к концу XVIII столетия. В стихотворении Ф. И. Тютчева, написанном в 1841 году в альбом Ганке, развиваются мысли, подобные хомяковским:

 

Иноверец, иноземец

Нас раздвинул, разломил:

Тех обезъязычил немец,

Этих – турок осрамил.

 

В IX веке в долине реки Моравы, упомянутой в стихотворении Хомякова, возникло Великоморавское княжество, сильное и обширное государство западных славян. Во время наивысшего могущества, в IX столетии, оно включало в себя Моравию, Словакию, Чехию, Лужицы, Паннонию, а также, видимо, Малую Польшу и часть словенских земель. Наряду с Лабой и Моравой, Хомяков называет реки Дунай и Саву, протекающие у южных славян и, таким образом, говорит о единстве всего западно- и южнославянского мира.

Основой единства является духовное наследие просветителей славянского народа святых Кирилла и Мефодия и созданный ими старославянский (церковнославянский) язык. Очерченные Хомяковым географические границы прямо соотносятся с древними землями Великой Моравии и Паннонии, охваченными просветительной деятельностью Кирилла и Мефодия и входившими в Сирмийский диоцез (епархиальный округ), архиепископом которого в 870 году был назначен Мефодий.

Кирилл, Мефодий и их ученики создали огромный корпус переводных (главным образом с греческого) и оригинальных древнеславянских памятников: библейские книги, богослужебную и святоотеческую литературу, аскетические и морально-этические произведения, юридические сочинения и многое другое. Этот корпус памятников, общий для всего византийско-славянского православного мира, обеспечивал внутри него сознание языкового, культурного и религиозного единства на протяжении многих столетий, вплоть до начала Нового времени.

С самого начала старославянский язык, как и созданная на нем богатая переводная и оригинальная литература, имели наднациональный и международный характер. Старославянская книжность существовала в разных славянских землях, ее использовали чехи и словаки, болгары и сербы, словенцы и позднее наши предки, восточные славяне. Продолжением старославянского языка стали его местные разновидности (изводы, или редакции). Они образовались из старославянского языка под влиянием живой народной речи. Существуют древнерусский, болгарский, македонский, сербский, хорватский глаголический, чешский, румынский изводы церковнославянского языка. Отличия между разными изводами церковнославянского языка невелики. Поэтому произведения, созданные на одной языковой территории, легко читали, понимали и переписывали в других землях.

После смерти Мефодия 6 апреля 885 года его противники добились у папы Римского Стефана V запрещения славянского языка в богослужении в Великой Моравии. Стефан V приказал в послании великоморавскому князю Святополку: «Пусть отселе никто не смеет дерзать совершать божественные отправления, святую мессу и таинства на славянском языке, как дерзнул этот Мефодий… Пусть извращения, которые высказывал из презрения к вселенской вере, падут на его [Мефодия. – В. К.] голову». Князь Святополк не был сторонником славянского богослужения. Он поддерживал латинское духовенство, а потому повелел изгнать учеников Кирилла и Мефодия из Великой Моравии.

Однако церковнославянская традиция не исчезла бесследно у западных славян. От X века дошел до нашего времени переписанный в Чехии глаголический миссал. Этот памятник считается древнейшей старославянской рукописной книгой из числа сохранившихся и представляет собой отрывок обедни (мессы) по римскому обряду – всего семь листков (отсюда его название «Киевские листки», или «Киевский миссал»). На рубеже XI–XII вв. в Чехии был переписан глаголический текст, также сохранившийся в отрывках и содержащий вечерню по восточному обряду. Эта рукопись известна под названием «Пражских листков» (или «отрывков»).

В отношении «Пражских листков» предполагают, что это западнославянский список с древнерусского оригинала был выполнен монахами бенедектинского Сазавского монастыря, который являлся последним оплотом славянской глаголической книжности в Чехии в XI веке. Сазавский монастырь был основан неподалеку от Праги около 1032 года, приблизительно в одно время с Киево-Печерским монастырем, и, судя по всему, поддерживал с ним культурные связи. Его основатель святой Прокоп умер в 1055 году, и после его смерти латинские священники убедили чешского князя Спитигнева II, что сазавские монахи впали в ересь через славянское письмо. С небольшим перерывом в 1055–1061 годах славянское богослужение продолжалось в Сазавском монастыре до конца XII века. Чешский хронист Козьма Пражский (умер около 1125 года) сообщает, что в 1097 году некий аббат Детгарт не нашел в в Сазавском монастыре никаких других книг, кроме славянских, которые в связи с упразднением монастыря были уничтожены. Сторонники богослужения на славянском языке окончательно были изгнаны из Чехии в 1091–1097 годах, а славянская литургия запрещена.

Память о кирилло-мефодиевском наследии никогда не исчезала полностью в Чехии. В XIV веке император Священной Римской империи Карл IV обратился к папе Римскому с просьбой возобновить в Чехии славянское богослужение. Папа дал ему разрешение основать только один монастырь римско-католического обряда со славянским богослужением – Эммаусский в Праге. Сначала Эммаусский монастырь был заселен монахами-«глаголяшами» из Хорватии, где славянское богослужение сохранялось наряду с латинским, но вскоре к ним присоединились иноки чешского происхождения. В 1417 году чешский радикальный реформатор Якоубек, приказывая ввести национальный язык в литургию, ссылался на эту уступку, сделанную Эммаусскому монастырю.

В стихотворении Хомякова историческая память отражена в образе славянское богослужение в храме на Петчине. Конечно, здесь имеется в виду не костел святого Лаврентия (Вавржинца) на холме Петршин в Праге. Это своего рода «воспоминание о будущем»: «об единстве веры, без которого нет полного единства в народах». И в этом смысле Хомяков является продолжателем великого дела Кирилла и Мефодия.

Деятельность Кирилла и Мефодия имела общеславянское значение. И они сами, и их преемники твердо верили, что трудятся во имя всех славян, просвещенных единой верой и объединенных одним, понятным всем литературным языком. В «Прогласе» (предисловии) к Евангелию, древнейшем славянском стихотворном произведении, ученик Мефодия епископ Константин Преславский обратился ко всему славянскому миру с пророческим призывом (цитирую в переводе на современный русский язык):

 

Услышьте, славяне все,

Дар этот от Бога дан нам…

Слушай, славянский народ!

Слушайте Слово, ибо оно – от Бога.

Слово, что питает души человеческие,

Слово, что укрепляет сердца и умы,

Слово, что готовит всех к познанию Бога.

Как без света не будет радости оку,

Глядящему на Божьи творенья,

Но не видящему красоты их,

Так и всякая душа без грамоты

Закона Божьего ясно не видит,

Закона писаного, духовного,

Закона, рай Божий открывающего…

Еще более того душа бескнижная

В мертвеца его превращает.

 

Торжественный гимн Константина Преславского выражает идею славянского просвещения и единства. Сознание славянского языкового и этнического единства нашло отражение уже в древнем самоназвании всех славян – словене (*slovene), по мнению академика О. Н. Трубачева этимологически что-то вроде ‘ясно говорящие, понятные друг другу’. Это сознание сохранялось и в эпоху образования древних славянских государств и народов. В «Повести временных лет», древнерусском летописном своде начала XII века, говорится: «А словеньскый язык и рускый одно есть…». Слово язык употреблено здесь не только в древнем значении ‘народ’, но и в значении ‘речь’.

Эта идея единства веры и славянского народа была развита русскими славянофилами и стала основой поэтического творчества Хомякова. В стихотворении «Не гордись перед Белградам…», написанном в Праге 20 июня 1847 года, он обращался ко всему славянству с напоминанием об этом кровном братстве, в котором сила славян:

 

Вспомним: мы родные братья,

Дети матери одной,

Братьям братские объятья,

К груди грудь, рука с рукой!

 

Не гордися силой длани

Тот, кто в битве устоял;

Не скорби, кто в долгой брани

Под грозой судьбины пал.

 

Испытанья время строго,

Тот, кто пал, восстанет вновь:

Много милости у Бога,

Без границ Его любовь!

 

Пронесется мрак ненастный,

И, ожиданный давно,

Воссияет день прекрасный,

Братья станут заодно:

 

Все велики, все свободны,

На врагов – победный строй,

Полны мыслью благородной,

Крепки верою одной!

«Сила в нас будет, только бы не забывалось братство», – написал Хомяков в альбом Ганке 19 июня 1847 года в Праге.

В. В. Калугин


 
Ссылки по теме:
 

  • В Туле прошли первые всероссийские Хомяковские чтения

  •  
    Поиск Искомое.ru

    Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"