В обстановке нынешнего ажиотажного спроса на общечеловеческие ценности” некоторые уже не скрывают своих намерений спустить по умышленно заниженной, “деревяннорублевой” также наши ценности национальные, этнокультурные, явно мешающие тем, кто претендует у нас на режим, наибольшего благоприятствования. Сравнение с падением злополучного рубля не случайно, ибо и в одном, и в другом, к глубокому сожалению, слишком уж явно лезет наружу стремление угодить Западу, отныне уверенно вершащему наши судьбы (так по крайней мере думают те, кто ему угождает...)
Поводом для такого разговора может послужить, например, статья М. Павловой‑Сильванской “Новый панславизм?” (“Независимая газета”, 25.06.92 г.) Автора раздражает недавний “Славянский собор”, чуть далее называемый ею “Славянским съездом”, и похоже, ею же без различия зачисляемый в “конгрессы славистов”, которые она, М. Павлова-Сильванская, сдержанно приветствует, если они “не в ущерб” конгрессам германистов или синологов, но выставляет жесткое условие — никакого участия политиков. “Собор” якобы прошел под патронатом госсоветника РФ С. Станкевича — вот что оказывается плохо.
Далее, на всем протяжении немалой статьи бдительно вскрываются “славянские” мотивы в нынешней политике. Ими, оказывается, пронизана стратегия российского МИД (вот уж не подумал бы никогда), за что дальше публицистка громит уже лично министра А. Козырева. В общем, нам предлагается эдакая смесь славянского вопроса с дипломатией (причастность свою к дипломатии П. – С. от читателя не скрывает) с апелляциями к прошлому и к будущему и главное — с роковыми предостережениями. Ни славянского фактора в Европе, ни славянской души эта журналистка на дух не переносит. Попугав и нас изрядно — то ли блоком Станкевича -Козырева (в опасной близости к Тито-Ранковичу…), то ли предосудительной ностальгией славян по славянству, ученая дама, наконец, выкладывает, что нами, славянами, в общем недовольны. Где? Кто? Как — кто? Ясно, что Запад, ЕС. У них ищут прибежища все, кто смекнул, что политическая мода на славянское уже прошла…
Если бы дело было только в плодах поверхностного чтения госпожи Павловой-Сильванской, ею же с ошибками воспроизводимых, то махнуть бы рукой, если, как говорится, бумага “Независимой газеты” это еще терпит. Но не следует махать рукой на демонстрируемое столь полное отсутствие доброй воли по отношению к нам по счастью, еще не забывшим себя как русских, как славян.
А теперь позвольте внести ясность, так сказать, в порядке поступившей дезинформации. В минувшем мае в Москве прошел Международный конгресс славянских культур, безнадежно спутанный в “НГ” с совершенно другой — общественно-политической организацией “Славянским собором”. Конгресс состоялся в рамках традиционного праздника славянской письменности и культуры, приурочиваемого к дням первоучителей славян — святых Кирилла и Мефодия. Что касается С. Станкевича, то этот известный политик был председателем оргкомитета Международного конгресса славянских культур.
Упомянутый конгресс, кстати, даже предусматривал участие политиков: в его программе имелась специальная секция “Образование и государственность” с местом проведения в парламентском центре РФ. Таким образом, в Москве между 24 и 28 мая состоялась большая общественно-культурная акция по возрождению славяно-русской духовности, мероприятие, проводимое отныне у нас ежегодно и не связанное с научными международными конгрессами славистов, которые организуются раз в пять лет в одной из славянских стран.
С горестным изумлением узнаем мы от Павловой-Сильванской, что интерес к идеям, объединяющим славян, утратился после аннексии Австрией Боснии и Герцеговины в 1908 году. Можно подумать, что эта антиславянская агрессия явилась чуть ли не положительным фактором. На самом же деле ответом был протест, прокатившийся по тогдашним славянским странам, включая Россию, где на событие откликнулся Лев Толстой своей статьей “О присоединении Боснии и Герцеговины к Австрии”. Вот и сейчас промелькнуло в печати сообщение об инициативе, высказанной Австрией, — предпринять военную акцию против славянской Боснии и Герцеговины. У нас существует публика, которая ни за что не захочет увидеть реальной опасности с этой стороны, никогда не заикнется об этих имперских амбициях, зато будет по‑прежнему вместе с подобными борзыми писательницами сеять недоверие к Белграду, который не так уж и заблуждается насчет германо‑австрийских посягательств в югославском вопросе.
Но нашей писательнице неймется перечеркнуть все общее славянское наследие, в котором якобы давно разуверились западные и южные наши славянские “братья” (кавычки Павловой-Сильванской сохраняю). Особенно рано протрезвели в этом пункте “деятели восточноевропейского диссента” (каков термин!). Правда, именно в эти полтора века сложилась научная славистика, и в ее свете трудно признать мало-мальски ученой нижеследующую сердитую тираду: “….чехи за тысячу лет никогда не приходили в прямое соприкосновение с Россией”.
По счастью, трудами поколений ученых всего (не только славянского) мира воздвигнуто величественное здание кирилло-мефодиады, целая научная литература, насчитывающая несколько тысяч публикаций источников и исследований, которые говорят о другом. Деятельность первых просветителей славян — Кирилла и Мефодия, протекавшая в IХ веке в Великой Моравии и Паннонии, объединила вновь изобретенным славянским письмом многих славян того времени, в том числе чехов, мораван и других. Есть мнение (Н. С. Трубецкой), что русский литературный язык — прямой наследник кирилло-мефодиевской традиции.
Целых два столетия затем славянство жило в мире конфессионального единства, вплоть до самой схизмы христианства в 1054 году, с которой следует датировать разделение на Славию католическую и Славию православную. Даже после поражения славянской миссии при учениках Кирилла и Мефодия на Западе корни этой традиции и славянское письмо жили у чехов, не сразу уступив латыни. В этих традициях воспитывался национальный герой и патрон Чехии — чешский князь, святой Вацлав (принял мученическую смерть в 929 году), он же — святой Вячеслав русской православной церкви. Культ Вячеслава и бабки его Людмилы рано распространился у восточных славян вместе с их именами, которые давно стали у нас народными. Равным образом первые русские святые — князья Борис и Глеб (погибли в 1015 году) почитались в древней Чехии. Есть немало и других фактов, способных пристыдить тех, кто бездумно повторяет старые цитаты, будто не было у чехов с русскими ни общей истории, ни общей культуры. Я уж не говорю о том, что из необходимого признания языкового родства тех и других следует вывод об их общей славянской прародине…
Любителям бесконечно долго жевать жвачку о российском империализме (вот теперь еще на панславистской подкладке) я бы возразил, указав на то, что лучшие из славян все же думали иначе и умели видеть в России светоч славянского просвещения.
В этом году исполняется двухсотлетие ученой командировки патриарха славистики, чешского ученого Иозефа Добровского в 1792 году в Петербург и Москву, рукописные сокровища которых открыли ему глаза на многое в древней истории и литературе славян (можно сказать, именно они сделали его славистом). Почтительного внимания со стороны Добровского удостоился также выходивший в те годы у нас словарь академии Российской — предшественник плеяды больших национальных словарей в других славянских странах.
Надо всячески очищать информацию о славянской взаимности от поналипших на нее неправд и нечестной политики. Начать хотя бы с той святой правды, что идеи этой взаимности и близости зарождались и шли снизу, в народе, в его лучших сердцах и умах — поэтов, ученых, и лишь потом порой растаскивались на разные политические измы, что опять‑таки не дает оснований для осуждения самих идей. Этому суждению и так уже постарались — отдали полную дань поколения ущемителей нашего славянского, русского самосознания, откройте наугад любое советское энциклопедическое издание на слова “панславизм”, “славянофилы”, “славянофильство”. Та же буквально линия поведения в тихомолку унаследована от советской политпропаганды нынешними демократическими интеграторами.
Одна из замечательных идей из наследия Кирилла и Мефодия — это единство славянского племени: ее наши европейские интеграторы особенно боятся и предпочитают да--же не критиковать, а просто замалчивают. А между прочим, эта тысячелетняя идея (как-никак — с IX по XIX век…) занима-ла славянские умы совсем недавно и притом — отнюдь не в одной только России. Хорватские ученые и общественные деятели каких-нибудь сто — сто двадцать лет назад, не в пример своим потомкам, избравшим сепаратизм, пеклись о югославянском единстве, о единстве всего “огромного сла-вянского народа”.
Кому сейчас в голову придет отчаянная мысль, например, о единстве сербов и хорватов? А тогда великий славянский, хорватский филолог Ватрослав Ягич (для своих русских собратьев — Игнатий Викентьевич) уложил ее в гениальную емкую формулу: “Они нужны друг другу”. Именно так: не политика, как это мерещится иным неуравновешенным двигателям пера, а прежде всего гуманные, благородные побуждения владели умами наших славянофилов и их инославянских едино-мышленников.
Не менее замечательным наследием святых Кирилла и Мефодия явился единый книжно-письменный язык. Этот язык охватил значительную, часть западных славян, распространился у всех южных славян и пустил прочные корни на почве восточного славянства.
Нам, по‑видимому, хотят внушить, что все это “славянская риторика”, никого сейчас не интересует и будет помехой для стран Восточной Европы, ни о чем будто не помышляющих, кроме интеграции в Западную Европу. Но думается, что боязнь национально‑культурной самобытности — верный симптом грядущего неототалитаризма, из какой бы части Европы и мира он ни исходил. Стандартизация удобна для транснациональных операций, но много ли в ней общечеловеческих ценностей? Или последних больше как раз в благословенной многоликости национальных культур? И может быть, это тот случай, когда от необязательной говорильни про экологию культуры есть полный резон решительно перейти к подлинному экологически бережному обращению, такту в отношении всего, что кому‑то может показаться русофильским, славянофильским, но все еще способно согревать русскую, славянскую душу.
Так что полегче насчет “славянской души”, не надо о ней только со знаком минус. Рассказывают, что в Польше времен “санации” (междувоенные десятилетия) так же вот в массе интересовались связями с Западом, а не своими славянскими корнями. К чести тогдашней польской филологической культуры, надо отметить, что нашлись и тогда — буквально единицы, которые шаг за шагом занялись выявлением и показом широкой читающей публике праславянских элементов словаря польского языка. Из этой скромной популяризаторской деятельности вырос затем академический “Праславянский словарь”, составляемый в Кракове и поныне.
Нет, не сожаление об утраченных славянских корнях импонирует госпоже Павловой‑Сильванской, а ностальгия по “пестрой и многонациональной Австро‑Венгрии” — следует перечисление действительно “пестрых” имен Кафки, Музиля, Фрейда — и ни одного собственно славянского. Что же, дело вкуса, и я в ответ не стану скрывать своих вкусов. У меня лично вызывало недоумение то обстоятельство, что Франц Кафка, хоть и немецкоязычный писатель, но все же — родившийся и живший в чешских землях на всем протяжении своих обширных, трехтомных “Дневников” ни единого раза не упоминает ни о чем чешском. Полное отсутствие интимных связей между человеком и его родиной в мою память навсегда врезалось как отрицательный пример.
Вот и к писанию М. Павловой‑Сильванской мы отнесемся лишь как к отрицательному примеру, продукту “образованщины” и нечестных намерений, всплеск которых, очевидно, неизбежен в настоящее время, когда нас уже накрыл “дикий” рынок, когда нам пытаются всучить не тот товар и сомнительные идеи, заламывая несусветную цену и отнимая последнее, дорогое нам… Поэтому нелишнее дело — предостеречь добрых людей и тем более никогда не поздно — в любой кутерьме — заставить себя оглянуться и задержать подольше взгляд на светлых именах и великих, нестареющих идеях.
P.S. Так получилось, что моя статья пролежала некоторое время в редакции (“стояло засушливое редакционное лето”, как сказал бы Карел Чапек). Однако именно привходящие обстоятельства позволили окончательно закруглить картину. В это время на телеэкране прошел фильм “Александр Солженицын”, а в нем обронены были эти слова, что панславизм погубил Россию... Екнуло сердце: теперь именно их подхватят и растащат по своим писаниям. Что и последовало незамедлительно. В “Известиях” № 201 один из тех, кто “на подхвате”, видимо, в таких особо ответственных случаях, К. Кедров, разразился тематической статьей “Расплата за победы”. Открывается она пригодившейся цитатой, что Россию погубил панславизм, дальше автор имитирует заботу о России и впустую пролитой русской крови.
Автор, при всем нежелании вступать в спор с Солженицыным, все же, словно невзначай задев локтем чернильницу, заляпывает ее содержимым именно патриотов, у нас будто бы способных на все дурное. Ну от К. Кедрова мы, как говорится, иного и не ждали, он документально и давно отрекся от национальной гордости, в тот раз (“Известия”, январь 1988 г.) это, помнится, была вовремя подхваченная, нужная им цитата из Ключевского, не тем, думается, знаменитого. А обмолвка — она всегда обмолвка, хоть и в устах великого писателя, покоряющего нас и на сей раз страстностью своих призывов к России — сосредоточиться в себе. И дело даже не в том, что, относя начало панславизма к XVII веку и никоновским реформам, Александр Исаевич ошибается; панславизм современен зениту величия России как державы. Это была сила, в которой черпали уверенность и наши, и зарубежные славяне. И не следует у них это отнимать, либо вычеркивать из их истории.
* «Заветное слово». М.: ИИПК «ИХТИОС», 2007, с.3
Академик Олег Трубачев
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
