Ольга Валентиновна Антипина – генеральный директор ООО «Управляющей компании «Аналитический центр», мозгового центра Ассоциации сельхозтоваропроизводителей и сельхозпереработчиков «Изумрудная страна». На сегодня эта ассоциация – самое крупное объединение подобного рода в Алтайском крае, уникальное по своей структуре и организации производства.
Ассоциация «Изумрудная страна» занимается земледелием на 255 тысячах гектарах пашни, ведет откорм скота, развивает молочное производство. К концу 2010 года стадо насчитывало 2 тысячи голов крупного рогатого скота, почти 15 тысяч свиней, есть лошади, птица…
На предприятиях переработки выпускается несколько десятков наименований круп, печенья, мясные изделия, вся линейка молочной и кисломолочной продукции. Вот только три показателя – 28 видов лапши и макаронных изделий, 32 вида печенья, 156 – колбасы.
Новый большой колхоз или нечто другое?
Передо мной что-то вроде контурных карт Алтайского края. Их несколько, под каждой подпись – 2003-й, 4-й, 5-й и так до нынешнего года. Если на первой присутствие ассоциации обозначено маленьким цветовым пятнышком – Краснощековский район, – то на последней это пятнышко разраслось и заняло почти половину края. Сам по себе количественный показатель в этом случае мало о чем говорит. За разъяснениями обращаемся к Ольге Антипиной, одной из организаторов, родоначальников ассоциации «Изумрудная страна».
– У нас практически нет ни одного хозяйства или производственного участка, созданного или построенного снова. Все достались нам или едва живые, или в разрушенном, разоренном виде, многие на момент их приобретения нами проходили процедуру банкротства. Мы сознательно идем на подобные приобретения, потому что хорошо представляем себе бюрократическую волокиту, обязательную при создании нового предприятия, закладки нового строительства. Что до трудностей восстановления – было бы желание работать. Хозяйства разные, одни уже успели приподняться, другим пока тяжелее. Вторым за счет первых кладем на единицу продукции большую сумму, при этом ни в коем случае не ущемляя интересы работников. Окрепли вчерашние слабые – начали помогать другим. Внутри одного большого хозяйствующего субъекта такие финансовые переброски делать несложно. Другой принцип – ни килограмма зерна, ни литра молока не уходит от нас в виде сырья, потому за нами весь цикл производства – от поля и фермы до конечного продукта в собственной упаковке. Отсюда и спектр предприятий: производство – переработка – реализация. Сейчас уже появилась целая сеть магазинов для торговли в розницу.
Началось все с госплемзавода «Покровский». Перестройка для кого-то принесла расширение права, а госпредприятие лишилось полноценной государственной поддержки. С другой стороны, оно было ограничено в возможностях хозяйственного и экономического маневра. Дошли до ручки, из края пришло распоряжение: трактора – в сельсовет – косить сено для пенсионеров, скотину – на бойню, чтобы рассчитаться с энергетиками. И под банкротство. У всех перед глазами уже был пример: соседняя Пустынка – пропавшее хозяйство, пропавшая деревня. Антипины (муж Ольги Александр – руководитель Ассоциации) провели в ГПЗ общее собрание, предложили: создаем акционерное общество «Изумрудное», входит, кто захочет, каждый на равных правах. Вошли все, 353 человека. Начали работать. Выкупили движимое имущество, технику, заложенную под семена и горючее, собирали по всему краю. Хоть старая – излом да выступ, – но с новой начинать слишком трудно. Процедура банкротства затянулась,
детский садик с цветочками на стенах превратился в заброшенный барак. А не наше, мы не имеем права вмешиваться. Начали, как артель, всем миром, за идею. Полтора года ыло очень тяжело. Но результаты, по убеждению Антипиных, все равно будут, если не воровать, не разбазаривать. Стали потихоньку обновлять технику. В первый год заняли второе место в районе по урожайности. Понятно – перед нами не было ни паров, ни зяби. А потом и в лидеры вышли.
Все объясняется просто
Слухами земля полнится. Приехал посмотреть, как хозяйствуют в «Изумрудном», руководитель госплемзавода «50 лет СССР» из Курьинского района. Овцеводческое хозяйство гремело когда-то, три Героя соцтруда вышли отсюда – не шутка. Все понравилось директору. А вскоре пришел сигнал СОС из Курьи, ни урожая не стало, ни одной овцы не осталось. Долго раздумывали – брать хозяйство в свои руки или нет? Ольга Антипина утверждает, что привлекла их, в первую очередь, земля, как-никак 16,5 тысяч пашни.
Рассказывает:
– Восемь лет из суда в суд ходили, пока шла процедура банкротства. Все повторилось, как в «Покровском» – мы получили одни развалины. Кто только нас не тренировал, кто только не бил! Почему? Заканчивается уборка. Смотрим, выезжает из ворот районный связист с кузовком зерна. – А ты рассчитался? – Да вроде, как обычно, по-свойски… На следующий день селекторное совещание у главы района. Антипин заявляет во всеуслышанье: за взятками к нам не ходите!
Александр Антипин – крестьянин по рождению и призванию – родом из Курьи. После института начал работать агрономом отделения. По его словам, прошел отличную школу у известного в крае хозяйственника Виля Соколенко. В последствии вырос до директора совхоза. Все, кто хорошо знает Александра Григорьевича, отмечают в нем прямоту, принципиальность и целеустремленность.
Те места, откуда начали Антипины, как говорят, конец географии. Почему именно туда пошли? Да все объясняется просто – родина, куда от нее денешься? Сама Ольга из Карпово, в Куйбышево полно родни. Это все Краснощековский район.
– «Изумрудный», Ивановка – наши первые нацпроекты, причем там и там мы не строили заново, а реконструировали, восстанавливали. Никто не знал тогда правил игры, не было ни методики, ни правоустанавливающих документов, самим все приходилось разрабатывать на ходу. Помню, перед самым новым годом сутками сидели над бумагами, наши специалисты, специалисты Управления. Потом были суды без счета, три выездные проверки… Уже привыкать стали: куда не придешь поднимать хозяйство – за тобой шлейф сплетен. До смешного доходит. Я как-то возьми и скажи принародно: хочу 10 тысяч голов дойного стада. Ну, откуда мне было знать, что накануне кто-то из команды Батуриных (знаете, конечно, их бизнес в Москве, Белгородчине, Приосколье…) заявил о желании иметь те же 10 тысяч! Все, пошло-поехало! Москвичи налетели нашу землю отбирать! Это про нас… У нас дойное стадо уже к 20 тысячам скоро подойдет, а языки все плетут. В Курье 74% всей пашни района и 55% КРС – у нас, а нам говорят: вы разворовываете Курью. Последних коров, которых угоняли из бывшего племзавода, мы заворачивали назад прямо на дороге. В Ивановке восстановили 4 телятника и организовали откорм на 800 голов, сейчас уже удвоили этот объем. Здесь очень хорошие привесы. Нынче завозим овец, нельзя же упускать такую школу – лучшие чабаны и сакманщики остались без поголовья, а ведь они еще могут передать свой опыт, научить работать.
Хорошие случайные люди
Потом был комплекс в Камне, где Ассоциация присоединила к себе 4 хозяйства. Там была целая история с соревнованием между фирмами «Вестфалика» и «Делаваль». У одних цена ниже, у других качество, которое устраивает Антипиных. Убедили представителей иностранных фирм лучшее оборудование поставить по низшей цене… По всем молочным комплексам провели модернизацию, поставили молокопроводы, только в этом году закупили около 30 импортных охладителей. Как говорят сами – все заработанные деньги тратят на развитие.
– На самом деле все не так просто. Когда начался нацпроект, крутые ребята на вертолетах прилетали. Где они? Почему провалились? Не потому что злодеи какие-то, просто пришли хорошие случайные люди. Вот торговали вы шоколадками – и торгуйте дальше. Надо каждый день в этом навозе ковыряться, там надо быть, и быть, и быть. Иначе не потекут молочные реки. Есть и другое, не выдерживают многие мужики-специалисты. Надоело! Надоел этот прессинг, когда ты работаешь, а тебя за это еще и лупят. Есть куда отступать – уходят.
Потом – взяли в Камне маслозавод, который никак не мог заработать. Провели реконструкцию, запустили цех на 140 тонн по сырью. До того предприятие с 40 едва справлялось, а Ассоциации поначалу и этого было за глаза. Теперь в сутки 220 тонн
Доят. Торгуют маслом, вся линейка кисло-молочных продуктов работает. Возникла необходимость повысить объем производства муки, – до того уже было несколько хлебоприемных пунктов и мельниц, – взяли элеваторы в Бийске и Заринске. Теперь сами полностью перерабатывают зерно, делают примексы, комбикорма, готовят состав микроэлементов, сбалансированных для каждой зоны. Много вспомогательных производств. Посчитали – спецодежда получается дорогой, не дешевле будет купить машинки и самим шить? Дешевле. Когда перестало устраивать качество ремонта двигателей на стороне, организовали свой цех по ремонту. Опять выгода. По этому принципу стараются работать в Ассоциации. На мясе не теряют нисколько, посмотришь после переработки – остаются рожки и копытца. Спиртзавод (этому предприятию в Бийске долгое время не могли ума дать) перетрясли полностью, сейчас там стопроцентная автоматизация, самописцы работают круглосуточно.
Тут разговор особый: есть на Алтае своя, доморощенная алкогольная продукция – а посмотрите на прилавки, кого там только нет – вся география России и окраин! Деньги выбрасываем на ветер! Сейчас сахарный завод в Бийске восстанавливают, этот завод – притча во языцех, тоже все некому было за него взяться с толком. Посчитали. Нашли поставщиков оборудования, пригласили для консультаций ученого из Германии.
– Если будем работать хотя бы на половине собственного сырья, затраты окупятся в 5 – 7 лет, но, думаю, мы доведем свое производство свеклы до 70 – 75 процентов. Тогда обойдемся в 4 года. Жом у нас будет выходить до 32% влажности, никакой грязи на территории, все укладывается в силосные траншеи и за год уходит на корм. У нас в Бийской зоне 11 тысяч голов скота, съедят.
Стоит ли говорить о том, что работа Бийского сахарного завода даст возможность поднять свекловодство большой зоне районов, где выращивание свеклы рентабельно.
В своей песочнице
Многие эпизоды из жизни большого хозяйства по названием «Изумрудная страна» напоминают детективные истории.
– Приезжаю домой, рассказывает Ольга Валентиновна, – маски-шоу. – Что ищем, ребята? – Субсидии, – говорят, ищем. – И как они, по-вашему, выглядят? Ничего путного объяснить не могут. Звонит начальник сельхозуправления. – Что у вас там? – Субсидии, – говорю, – у меня ищут. Хохочет. А те приехали – джип на джипе, откуда у простых следаков деньги на такие машины? В той же Ивановке свидетелями, указывающими на данное лицо, как на совершившее преступление, выступили два скотника, которые на тот момент вообще не работали у нас. Мне говорят: ты получаешь субсидии и гасишь ими кредиты. Люди вообще-то хоть чуть представляют, что такое механизм получения кредитов? Тот же начальник управления: Валентиновна, у тебя тут накопились 200 миллионов субсидий, получи. Говорю: да вы ж потом меня за них похороните. Ивановка меня научила. Если по ней тема не будет закрыта, я дарю эти субсидии. А вы попробуйте их возьмите! Не люблю жаловаться, ничего не могу с этим поделать. В своей песочнице я сама могу дать по физиономии. Тут московская проверка была, куда ткнут пальцем – туда и поехали. Очень жестко были настроены ребята. Резюме – к вам претензий нет. Деньги из бизнеса не выводятся, никаких пирамид не выстраивается. Работайте спокойно.
И тем не менее – материал, как говорят физики, сопротивляется. Смею предположить, что и здесь впереди всего – пресловутый человеческий фактор.
– Я же говорю – никому и ничего не даем. А выстаивать еще Покровка научила – кто только не приходил с мешками и торбочками! И грозили, и пугали, и стрелять пытались… Все знают, мы берем хозяйства с долгами. Смотрим, сколько дебиторов, сколько кредиторов. Банк, зарплата, налоги, аренда – это я называю «белыми» кредиторами. А есть «черные» – горючее, семена… Кто с кем договаривался, где бумаги – не известно. Я говорю: мужики, вот за эту кредиторку я покупаю у вас акции. А вы садитесь и мне письма пишете. Мне нужна истинная картина, кто должен, кому и за что. Не всем нравится. В Трусово, в Курьинском районе, где комплекс по нацпроекту, землю продали помимо нас, хотя по 131-му закону в первую очередь должны были уведомить градообразующее предприятие – это мы и есть. За миллион земля уходит ребятам из Барнаула, а потом нам ее предлагают за 21 миллион. А мне куда деваться с этой земли, на которую я не могу выгнать скот? Что делать? Вырезать? Ага! Это Антипины пришли угробить хозяйство! Начинаем эту землю выкупать.
Посредникам: просим не беспокоить
Осень 2010 года. Нынче урожай на Алтае удался. Днем и ночью идут по трассам автопоезда с хлебом. Задача на сообразительность – куда? Думаю, не ошибусь, предполагая: одни сдавать зерно под расчет за горючее, запчасти, другие – за кредиты, третьи торопятся на элеваторы или хлебоприемные пункты в надежде занять место для участия в конкурсе на возможную будущую интервенцию. У некоторых мелких хозяйств нет собственных складов, везут на те же элеваторы для хранения… А как же те, у кого нет срочных долгов, имеются складские помещения? Они убирают зерно под крышу и ждут. Чего? Это следующая задача. Попробуйте решить сами. Мы же сегодня не о тех, других и не о третьих.
Есть еще одна категория производителей зерна. Представитель ее – та самая Ассоциация сельхозпроизводителей и переработчиков «Изумрудная страна». Ответственный за ссельхозсектор уже упомянутый Николай Хомайко едет по ночной дороге в автомобиле, то и дело обгоняя грузовики, накрытые тентами. Это для него дело привычное, будничное – ездить ночами, так рабочий день становится длинней. Сегодня, например, день рождения жены, а он в дороге. Маршрут – Курьинский и Краснощековский районы. Это не самая дальняя поездка, иногда приходится обыденкой навещать Немецкий район. Больше тысячи километров за день! Автомобиль Николая Ивановича проходит техобслуживание каждые десять дней – по нормативам: как декада – так семь-восемь тысяч километров. Север, юг, запад Алтайского края – на всех направлениях находятся хозяйства ассоциации сельхозпроизводителей и переработчиков «Изумрудная страна». Курьинский район для Николая Ивановича родной, здесь прошла большая часть жизни, здесь вся его трудовая школа – от рядового работника до руководителя хозяйства, затем – до начальника райсельхозуправления.
Телефон в машине не замолкает. Хомайко кивает на зарядное устройство.
– Без него никак, на день батареи не хватает.
Звонки отовсюду, чаще всего из хозяйств, где уборка подходит к концу. К слову, сегодня пахотных земель в хозяйствах ассоциации 255 тысяч гектаров, а организация работы в страду такова, что практически каждое поле убирается при максимальной концентрации
техники. Так что информация сыплется, как зерно в бункер. Но вот звонок другого характера, на связи директор пивоваренного завода. Речь идет о поставках ячменя, которые осуществляли предприятия, перешедшие с нынешнего года в ассоциацию.
– Мы сырье не поставляем, – с предельной ясностью отвечает Николай Иванович.
Вот здесь мы и подошли к разговору о категории тех самых производителей, которые никому не везут свое зерно, не хранят излишки (кроме, разумеется, семян и необходимого производственного запаса) на складах. Они всю свою продукцию доводят до конечной переработки на собственных предприятиях. Просто и опять же ясно. Удивительно – почему не всем?
– Посредников не кормим, взяток и откатов не даем.
Так, мы уже это знаем, заявило руководство ассоциации. Так есть на самом деле.
По справедливости – не всегда правильно ?
Коль речь зашла о переработке, необходимо отметить, что в ассоциации около семидесяти перерабатывающих предприятий – от мелкой фасовки семечек до производства водки. Ни килограмма мяса, ни литра молока не уходит без переработки. Впрочем, о животноводстве «Изумрудной страны» отдельный разговор.
В Курье к нам присоединяется директор ООО «Совхоз «Краснознаменский» Павел Семенько. Он один из опытных руководителей и курирует работу всех предприятий района. Курирует – это мое слово, и оно не понравилось Николаю Ивановичу.
– Это ни о чем не говорит, – недовольно морщится он. – Павел Александрович головой отвечает за работу трех хозяйств, так будет точнее.
Три хозяйства – это уже названный «Краснознаменский», ООО «Чарышский» и ОАО «Колхоз имени Сталина». А дополнительной властью и ответственностью наделены по одному из опытных руководителей в каждом районе. Перестраховка, – можете определить ситуацию вы, а другие скажут – дополнительная гарантия успеха.
Заезжаем на крытую площадку, где одновременно может храниться более двух тысяч тонн зерна. Однако даже и здесь, под крышей, зерно не задерживается. Сушка, подработка – в сухую погоду на это уходят буквально часы – и пошло зерно на склады, а оттуда в Бийск, на переработку. Здесь остаются на хранение семена для хозяйств двух районов – Курьинского и Краснощековского.
В самом «Краснознаменском» уборка закончена, комбайны и жатки переброшены на поля «Колхоза имени Сталина».
– Я называю наше техническое вооружение – мини-МТС, – говорит Николай Хомайко, – потому что мощными силами за короткое время засеваем каждое поле, соответственно, и зерно созревает таким образом, что его надо убирать быстро. В Немецкий район поставили четыре новых комбайна – так они их по справедливости разделил по одному на каждое хозяйство и молотят потихоньку. А возьмите тот же ячмень, он чуть колос наклонил – все, посыпалось зерно. Тут тянуть нельзя. Пришлось подсказать, как надо делать.
Точно по заказу звонит Анатолий Гогэ, исполнительный директор ООО «Москва» из Немецкого района.
– Вот сейчас я на поле, буквально через минуты заканчиваем уборку во всем районе. Последние прогоны!
– Молодцы, поздравляю! – радуется вместе с Анатолием Абрамовичем Николай Иванович. – А это уже мне. – 38 тысяч гектаров зерновых – наши площади в Немецком и Славгородском районах. Вот плюс к нынешней уборке.
За такие деньги пить не согласны
Подъезжаем к полю «Колхоза имени Сталина», большое поле, глазом не охватить.
– Два часа работы, – оценивает объемы Павел Семенько.
Смотрю на него с недоверием, однако оно рассеивается, как только подъезжаем к месту, откуда открывается более широкая панорама. Четырнадцать комбайнов на одном поле! Такого я, честно сказать, еще не видел. Весь интернационал представлен – отечественные, белорусские, немецкие…
– Еще три жатки «Макдон» работают на свале, три комбайна убирают напрямую, – перечисляет занятую технику Павел Александрович. – Меньше тысячи гектаров осталось.
– Да ну! – усмехается Хомайко. – Поле справа 480 гектаров, дальше туда, слева – 460 и там проезжали, я заметил, если память не изменяет, 270. Складывать умеешь?
– Хуже нет, когда начальство все до мелочей знает! – крутит головой Семенько.
– В общем так – в пятницу докладываешь об окончании уборки.
– Побойтесь бога, Николай Иванович! В субботу.
– В пятницу, в девять часов вечера звонишь и докладываешь об окончании уборки.
– Ну-у, девять часов вечера – это уже суббота.
Главный агроном «Краснознаменского» Константин Дэль также наделен дополнительными полномочиями в районе. На вид юноша-студент, он работает после института уже десять лет. Тоже здешний, коренной.
– С приходом нового собственника я действительно почувствовал себя агрономом. Севооборот соблюдается строго, введены пары, которых никогда у меня не было, вся земля пашется под зябь.
Интересуюсь, как у них с повсеместной сельской бедой, не пьют ли в рабочее время?
– Кто ж пить захочет с такой зарплатой! 50 рублей идет за тонну намолота, а ему в день ничего не стоит намолотить 50 тонн. Посчитайте.
Урожайность в курьинских хозяйствах Ассоциации хотя и не назовешь рекордной, для здешних мест вполне приличная, а если говорить обо все зерносеющих предприятиях Курьинского района – здесь она намного выше.
Кому-то не нужно. А мы подберем.
Мы переезжаем в Краснощековский район, и здесь мне показывают поле, которое было брошено на десять лет. Легко себе представить, как оно выглядело. Да зачем включать воображение, видел я такие поля в том же Курьинском районе. Взяли люди земли, и никто толком не поинтересовался, зачем она им? А оказалось, за тем, чтобы получить под залог этой земли кредит и уйти с победным видом. Деньги были нужны людям, а не земля. Теперь же эти зачумленные поля трогать не моги – чужая собственность да еще и под залогом!
Я, честно сказать, в очередной раз усомнился, когда мы остановились на том поле бывшего совхоза «Краснощековский». За один сельскохозяйственный год на заброшенной на целое десятилетие земле навести такую чистоту, вырастить такой урожай! И это же не клочок в 50 гектаров, здесь добрых две тысячи!
– Мощная, современная техника, – пожимает плечами Николай Хомайко, – грамотная агротехника. Вот и все.
И всего-то! Правду говорят: скоро сказка сказывается… Напомню, что почти все свое производство «Изумрудная стран» начинала строить на развалинах – будь то раскомплектованные заводы, порушенные скотные дворы, изможденное поголовье, задичавшая земля, обанкротившиеся, никому не нужные предприятия. Ничего не досталось Антипину и его команде в виде подарка…
Наша поездка подошла к концу. Возвращаемся в Барнаул, смотрим на спидометр – очередная тысяча километров.
Из-за скирд домов не видно
Возле многих домов в селе Трусово Курьинского района поставлено сено, объемы которого больше напоминают запасы животноводческого комплекса. У некоторых жителей число домашнего стада крупного рогатого скота – до двадцати. Все объясняется просто. С одной стороны, цена за сданное молоко нынче вроде бы устоялась, она самая высокая за последние годы. И тут – что ни говорите – живые деньги. В селе сегодня приходится с этим считаться. С другой – всего два года прошло с того дня, когда, сюда, в Трусово, перегоняли остатки скота из соседней Краснознаменки. Еще чуть – и не стало бы в недалеком прошлом сильного хозяйства. Буквально на дороге Николай Хомайко, развернул стадо и заставил гнать обратно. В те дни Краснознаменку и Трусово взяла в свой состав Ассоциация «Изумрудная страна», и в ноябре, когда зима уже стояла у порога, пришлось спешно латать прорехи в помещениях и экономике. Перезимовали. Но вот то самое «чуть», удержавшее Краснознаменку на плаву, все еще беспокоит соседей, тех же жителей Трусово. А вдруг? Увы, нынешний крестьянин не привык к стабильности в ценах, в заработках.
Впрочем, к соседям за примерами ходить не надо. В «Ново-Чарышском» (это Трусово и есть) по нацпроекту построили комплекс. Зимой запустили – и все замерзло. Пришла проверка, выяснили, что комплекс построен с нарушениями и в строй действующих не введен. Представьте, каково было удивление специалистов «Изумрудной страны», когда они, приняв хозяйство, обнаружили документы, подписанные годом раньше, где никаких замечаний по строительству комплекса не было. Только заключение – произвести ввод объекта. Самое удивительное – заключение давала та же проверяющая организация, что год спустя обнаружила кучу недостатков!..
Николай Иванович Хомайко родился в Гурьевске Кемеровской области, на Алтай, в Курьинский район был перевезен еще в младенческом возрасте, потому считает Алтайский край своей родиной. Отслужил в армии, женился, стал работать чабаном в Госплемзаводе «50 лет СССР». Закончил Новосибирский сельхозинститут, работал зоотехником отделения, главным зоотехником, потом директором совхоза «Краснознаменский». Дошел до начальника райсельхозуправления, оттуда уволился по принципиальным соображениям. Когда руководство закрыло глаза на недочеты в строительстве комплекса в «Ново-Чарышском», он заявил: не хочу участвовать в авантюрах. Сейчас в ведении Николая Хомайко куда более серьезные объемы, чем в любом районе и даже нескольких.
Мы разговариваем с ним о сегодняшних заработках в их хозяйствах. Они такие, что пить, прогуливать, дурака валять на работе стало крайне невыгодным. Механизатор на уборке может заработать до трех тысяч рублей за смену. Уборка, вспашка, заготовка кормов – горячий сезон для механизатора не так уж короток. Да и на животноводческих комплексах оплата труда стала подниматься. Однако… Все бы было просто и ясно, если б подчинялось одной лишь логике. Не так давно отстранили от работы директора одного из хозяйств, загулял вместе с механизаторами. И это во время уборки! Вот тебе и пример, вот и руководитель. А ведь, казалось бы, все продумано в организации производства, в выстраивании многоступенчатой ответственности. Схема организации труда т ответственности приносит положительные результаты, однако пресловутый человеческий фактор никуда не денешь.
Если вернуться к трусовским частным стадам, понятно, что положить равное количество сил на их обслуживание и на работу на том же комплексе человек не может. И тут приоритет не всегда за крупным производством.
За державу обидно
Николай Иванович вспоминает начало своей трудовой деятельности, когда в Алтайском крае было более полутора миллионов овец, и Госплемзавод «50 лет СССР» славился на всю страну – результатами работы и специалистами.
– Сейчас, – разводит руками Хомайко, – когда шерсть стала дешевле пакли, молодые люди могут не поверить, что люди в войну погибали, спасая племенных овец. Что именно в годы войны выведена знаменитая Алтайская тонкорунная порода.
В итоге работы за минувшие двадцать лет в крупнейшем племенном хозяйстве страны не осталось ни одной овцы. Странно это или закономерно, однако государственному предприятию в годы перестройки выживать было труднее, чем другим. Кредитов не дают, потому что нужен залог от собственника. А где он? Директор вынужден брать в долг у коммерсантов. А там, известно, условия невыгодные и жесткие. Или такая схема. Совхоз (читай – директор) продает своему кредитору зерно, как товарное, и тут же покупатель отписывает его по обратному адресу – как семена. Понятно, разница в цене существенная и идет мимо кассы, в карман. Несколько таких операций – и хозяйство в финансовой пропасти.
– Когда мы туда пришли, – вспоминает Николай Иванович, – на нас масса народу налетела с претензиями. Все бы растащили, но мы не дали. Не поверите, настоящие войны пришлось выдержать. Я успел перевезти семена в «Меркурий», это наше предприятие на базе хлебоприемного предприятия. И весной мы все-таки посеяли. Иначе – крах бы совхозу.
Сейчас хозяйство занимается производством зерна и откормом крупного рогатого скота. Бычки от шести месяцев доращиваются и откармливаются, сдают их на мясо только высшей категории упитанности. В прошлом году скотник из Горновки Михаил Застрожнов ко дню сельхозработника за высокие привесы был премирован автомобилем «Жигули». Кстати, о вкусной и здоровой пище. Полуторагодовой запас кормов для хозяйств «Изумрудной страны» – это норма, на практике чаще здесь говорят о двойном запасе. К тому же следует отметить, что в хозяйствах Ассоциации используют собственный фураж, комбикорм, примексы. Попкорн для телят – слышали про такое? В том же «Меркурии» делают на специальном оборудовании. Напоминает что-то среднее между кити-кет и педи– гри и очень нравится телятам.
Николай Иванович часто повторяет фразу: за державу обидно. Может, отчасти из-за этой самой обиды руководство «Изумрудной страны» закупает овец для возрождения в Курьинском районе овцеводства. Обидно ведь еще и то, что вместе с уходящими ветеранами-специалистами безвозвратно уходит накопленный ими опыт.
– У нас в Алтайском крае есть доярки, по восемь тысяч и больше доят, – продолжает мысль Хомайко. – Вы слышали, чтобы хоть одной звание Героя дали? Или хлеборобу, механизатору-рекордсмену? А они ведь нас кормят. Ну, не могут все на эстраде выступать, кому-то же надо и хлеб выращивать… Мы перестали говорить о престижности профессии вообще, о престижности сельского труда и заикаться-то нынче неприлично.
Отдельный разговор, – хотя, если разобраться, – все о том же, – о молодежи, которая бежит из села, о работе доярки, которая утром уже на комплексе и не может проводить ребенка в школу. Вечером – она там же и потому лишний раз не заглянет своему чаду в тетрадки.
Ребенок растет вроде и с матерью, но, получается, без нее.
– Я ребят молодых в свое время устраивал на работу в Управление. Через некоторое время им зарплату срезали на половину. Пошли, говорю, – ко мне, на производство, в три раза больше против нынешнего будете получать. – Нет, не надо! – Дом, говорю, вам купим. -Нет, не пойдем! Они с высшим образованием в грузчики лучше пойдут – но в городе… И руководство на селе изменилось. Пьют люди? Да и пускай пьют, пьяному что надо: опохмелился – и порядок. А трезвый вопросы начинает задавать. Власть отдыхает за бюджетные деньги, даже пастьбу частного скота организовать не могут!
Анекдот от Николая Хомайко
Внук деду полковнику:
– Деда, а я, когда вырасту, пойду в военное училище?
– Пойдешь внучек.
– И смогу дослужиться до полковника?
– Сможешь, внучек.
– А до генерала?
– Нет, внучек, у генерала есть свой внук.
На кого нынче надеяться?
Причины сельских неурядиц и незадач давно известны. Они в государственном участии или неучастии – кому как больше нравится. Один из путей самостоятельного решения «больных» вопросов предлагает «Изумрудная страна». Впрочем, ассоциация никому и ничего не предлагает, просто делает по своему усмотрению.
– Некоторые говорят, что мы все скупаем, подбираем под себя… Это что, вид спорта такой? Дилетантский подход! Наша молочная переработка, допустим, рассчитана на 190 тонн молока в сутки. Значит, производство его надо довести до такой цифры. Получили – надо или модернизировать или расширять производство. То же с переработкой зерна. Земля, скот нужны, чтобы переработку обеспечить сырьем. Взять сахарный завод. Мы подготовили более трех тысяч гектаров паров под посев сахарной свеклы, потому что опять необходимо собственное сырье, только так окупятся затраты на восстановление разрушенного производства. А в дальнейшем, разумеется, надо уже зарабатывать, а не тратить. На дядю в нынешнем сельском хозяйстве надеяться нечего. Что сегодня про цены можно сказать, кто их гарантирует? Потому на коне тот, кто занимается переработкой. Потому нам и нужен законченный цикл с полным набором собственного сырья.
Анекдот от Николая Хомайко (из жизни)
Приезжает первый секретарь райкома партии в хозяйство. Как водится – походили, посмотрели, а потом – совещание у директора. А в хозяйстве как раз шел окот.
– Доработались вы в своем племсовхозе! – гневается секретарь, – У вас даже ягнята хвостатые родятся!
Директор аж подпрыгнул.
– Так! Перерыв на пять минут, всем выйти! – И секретарю, оставшись наедине. – Так им же хвосты обрезают в недельном возрасте, а вообще-то все с хвостами.
Секретарь был из учителей.
Из нынешних ценообразовательных «приключений» Хомайко может назвать разве что ажиотаж с гречкой, которую, кстати, он сам ест не чаще двух раз в месяц. Или вот подсолнечник подрастает в цене, давайте, – говорит Николай Иванович, – все засеем подсолнечником. И вернемся на это поле через семь лет. Можно, конечно, восстановить плодородие с помощью химии, но в «Изумрудной стране», повторимся, собственная переработка, реализация продукции, и Ассоциация отвечает за качество конечного продукта.
Едем вдоль полей, засеянных пшеницей. Справа чахлые колосья высотой до двадцати сантиметров, слева – полновесные, рослые.
– А мы схитрили, – показывает на тучные посевы Хомайко. – Соседи провели все работы по правилам, а я прикинул и лишний раз не стал землю трогать. Пусть лучше с сорняками буду, но влагу сохраню. И отгадал. Влаги как раз этим полям не хватило.
Вообще разговоры о «лишних» проходах при обработке почвы здесь уходят в прошлое. В Ассоциации работают современные посевные комплексы, которые все операции проделывают за один проход. В районах, где сосредоточены несколько хозяйств, а именно к этому и стремятся в «Изумрудной стране», создается нечто вроде бывших МТС – техника сосредоточена в одном месте и перебрасывается на поля этаким мощным отрядом, чтобы отработать качественно и в кратчайшие сроки. Траектора «Бюллер», «Кейс», «Джон Дир», комплексы «Моррис», «Сэлфорд», жатки «МакДон», «Фергюссон», комбайны «Класс», «Кроне»… Импортная техника дорога, но оправдывает себя многократно. И тут Николай Иванович опять свое: за державу обидно.
– Мы отстали из-за того, что нам не нужна была мощная техника. Вон сколько народу в селе – полстраны! Трактор Т-4 вспашет 20 гектаров за смену, доярка подоит 36 коров. Все заняты – и заводы и крестьяне. Сейчас – хотим мы того или нет – село убывает, работать некому, нужна более производительная техника… Но смотрю, ситуация вроде бы меняется. Вон «Россельмаш» какие чудеса техники на нынешней «Ниве Алтая» (ежегодная краевая выставка достижений сельхозпроизводителей и переработчиков – А.К.) показывал!
Хомайко не устраивает изменение ситуации только на отдельном участке большого отечественного хозяйства – в сельхозпроме. Ему не дает покоя убывающая российская деревня, которая вырастила его, дала профессию и определила судьбу. Николай Иванович считает, что он и коллеги-единомышленники в силах, по крайней мере, обеспечить людей на селе работой, техникой, которая не гробит здоровье, жильем. Однако этого мало, считает он. Человеку надо жить не хуже, чем в городе, и не лучше, надо жить достойно.
Анатолий Кирилин
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
