Закон управлеческой интервенции

Основной закон эпохи управленческого империализма

Теоретическое осмысление результатов проведенных нами многолетних исследований, включивших в себя анализ деятельности тысяч российских компаний на протяжении последних пятнадцати лет (включая отраслевых лидеров и их топ-менеджеров) позволяет охарактеризовать современный этап развития экономики как эпоху управленческого империализма, вступившую в период обострения своих основных противоречий. Необходимо отметить, что   выявленная специфика актуальной экономической ситуации в нашей стране закономерным образом включена в общемировые, глобальные тенденции.

Сегодня становится ясным, что период сравнительно «мирного» перераспределения капитала завершается глобальным мировым финансовым и военно-политическим кризисом, разрушительные последствия которого затронут самые существенные интересы всего мирового сообщества. Понимание сущности основного закона данного этапа развития общества - закона управленческой интервенции (замещения интересов) -   позволяет вскрыть причины трансформации мировой экономической системы и разработать антикризисную программу действий, адекватную   основным проблемным точкам XXI века.

Как правило, современные общемировые тенденции рассматриваются аналитиками в контексте глобализации и, в целом, оцениваются позитивно. Вызовы современности (энергетические, экологические, мировой терроризм)   требуют достижения большей степени координации интересов, что реализуется, главным образом,   путем создания определенных общемировых институтов. Однако далеко не всегда имеет место полное соответствие деятельности институтов глобализации предполагаемым позитивным целям и гуманистическим идеалам. В действительности, их функционирование во многом обусловлено собственными интересами,   то есть интересами очень ограниченных и весьма замкнутых групп. Интеграция мирового сообщества приобретает поэтому черты внутренне противоречивого процесса. И главным из   присущих ему противоречий является   противоречие между предполагаемым назначением институциональных структур и их реальным функционированием.

      Чтобы сделать этот тезис более ясным,   напомним, что все институциональные структуры создаются для обеспечения интересов широких общественных слоев. Конкретный частный (или узкогрупповой) интерес, по определению, не может быть принципом их действия. В силу этого функционирование этих структур всегда до известной степени анонимно. Однако анализ их деятельности на большом временном интервале позволяет установить факт преимущественной реализации именно узкогрупповых интересов. Происходит автономизация институциональных образований. Сам по себе процесс автономизации управленческих структур далеко не нов и хорошо известен. Речь идет о так называемом феномене бюрократии. Однако в современную эпоху он на самых разных уровнях ассоциирования – от отдельного предприятия или отрасли, до национальных и транснациональных управленческих структур – приобретает невиданные ранее формы. Необходимо признать, что управленческие структуры фактически утрачивают связь со своей служебной функцией, выходят из-под   общественного контроля во всех его формах и проявлениях (институт парламентаризма, средства массовой информации и т. д.) и стремятся к обретению полноты власти над экономическими (а следом – и политическими) процессами. Эту общемировую тенденцию, проявленную и в нашей стране, мы предлагаем назвать управленческим империализмом. Мировая правовая мысль давно уже рассматривала подобные формы власти как противоправные и противоречащие основным принципам социальной справедливости. В этой связи можно вспомнить работы И. Канта, посвященные вопросам права и государства.

ОСНОВНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ ЭПОХИ

Сегодня следует констатировать факт обострения основных противоречий эпохи управленческого империализма, знаменующий завершение очередного этапа в развитии общества.

Во-первых , перешел в острую фазу конфликт интересов управления с интересами труда и капитала. Данный конфликт проявляется в том, что интересы управления полностью или частично замещают интересы труда и капитала. В этом состоит основной экономический закон управленческого империализма. Частичное замещение интересов реализуется в существующих институциональных рамках, и оно дополняется полным замещением в контексте неформального, внеинституционального аспекта функционирования общественного организма. Управленческие структуры, исходя из своих собственных интересов,   непрерывно продуцируют принципиально новые схемы ведения бизнеса и перераспределения результатов общественного труда.   Указанное полное замещение интересов находится в остром противоречии с принципами социальной справедливости. В силу того, что оно развернуто во внеинституциональном контексте, оно подлежит не коррекции, а общественному осмыслению и, по возможности, последующему устранению. Что же касается частичного замещения интересов, то здесь ситуация может быть скорректирована путем соответствующей модификации уже существующих институциональных механизмов, способствующей повышению их социальной эффективности.

Во-вторых - и это главное – в силу действия основного закона управленческого империализма сегодня утрачивают свою общественно полезную функцию механизмы сбережения в форме фиктивного или денежного капитала. Можно сказать, что скомпрометирована сама идея фиктивных сбережений и монетизации социальных обязательств, а современный институт монетизации выступает как высшая форма замещения интересов с потерей переданных (в широком смысле) в доверительное управление сбережений. В сильной валюте и котируемых ценных бумагах всех видов построена пирамида глобального заимствования труда и капитала, не имеющая, вследствие негласного перераспределения, реального обеспечения. Заложником всемирной пирамиды фиктивных сбережений оказалось практически все население развитых стран (так называемый «золотой миллиард»), а также малочисленные элиты стран третьего мира, высокая степень зависимости и правовой уязвимости которых позволяет использовать их в качестве основных групп влияния. Само же население стран- поставщиков природных и трудовых ресурсов, пока имеет лишь опосредованное отношение к проблемам «золотого миллиарда», реализуемое, в основном, через механизм неэквивалентного обмена.

В-третьих , обострились противоречия между развитыми и сырьевыми странами, выражающиеся в неэквивалентном обмене и искусственном формировании международной задолженности. Эта проблема побуждает поставить вопрос о замене фиктивной меры стоимости другим эквивалентом, более приближенным к реальным потребностям жизни. Например, такой альтернативой золотодевизному или золотомонетному стандартам, специальным правам заимствования, как мерой природной ренты, площадью земли, объемом пресной воды и т.д.

Веками отлаживался механизм искусственного формирования международной задолженности. Формула подкупа элит и порабощения народов неизменна – берут одни (точнее, дают одним), расплачиваются другие. Заметим, что механизм подкупа правительств (международной коррупции) работает лишь в обществах со слабым национальным контролем за властью. Абсурдность реализуемой сегодня с помощью силы схемы всемирного управленца и владельца национальных активов заключается в том, что в отношении последних предпринимается попытка отменить национальный суверенитет и при этом сохранить сложившееся национально-государственное неравенство по оплате труда.

I.       КОНФЛИКТ ИНТЕРЕСОВ УПРАВЛЕНИЯ, ТРУДА И КАПИТАЛА

- ЗАЛОГ РЕГРЕССА ИЛИ ПРОГРЕССА ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ

Итак, основным экономическим законом управленческого империализма является закон управленческой интервенции (замещения интересов), согласно которому интересы управления полностью или частично замещают интересы труда и капитала. Если исходить из критерия общественной целесообразности, то необходимо признать, что “сообщество” управленцев сегодня демонстрирует свою несостоятельность, социальную незрелость и безответственность. Ряд громких скандалов, в который оказался вовлечен топ-менеджмент крупных корпораций, в известной степени подорвал доверие к самой идее рыночной экономики. Мы не будем сейчас вдаваться в обсуждение того,   нужно ли относить управление к труду или к капиталу (на наш взгляд, с одной сторон управление – это труд, с другой – интеллектуальный капитал, капитал знаний). Мы лишь настаиваем на том, что при отсутствии действенного общественного контроля и организованного давления со стороны общества, управление, ориентированное на свои собственные, так называемые инсайдерские интересы, ведeт экономическую систему любого уровня к регрессу. Лишь под сильным давлением интересов труда и капитала включается механизм устранения дисбаланса интересов.

Конфликт интересов никогда не может быть полностью изжит. Устранение дисбаланса интересов всегда имеет лишь временный характер, поскольку модифицирование структур управления и обновление механизмов общественного контроля над их деятельностью предотвращает применение конкретных форм замещения интересов. По прошествии определенного времени изобретаются новые формы. Однако мы не видим в этом ничего фатального. Важна именно общественная установка на осознание реальности этого процесса и воля к приложению все новых усилий. Можно даже сказать, что в конфликте интересов (повторим – лишь при должной ориентации на их осознание) заложено позитивное зерно. История показала, что утопические проекты тотального выравнивания интересов в своем реальном применении – бесплодны и попросту вредны. Они лишь взращивают теневые, клановые и полностью аморальные интересы и ведут общество к стагнации. Напротив, устранение конкретных форм замещения интересов, то есть лишь частичное решение проблемы конфликта интересов, оказывает революционизирующее воздействие, поскольку обновляет институциональные формы и выводит общество на качественно новый этап развития.

ПОЛНОЕ ЗАМЕЩЕНИЕ ИНТЕРЕСОВ ВНЕ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ПОЛЯ

Показателем регресса экономической системы любого уровня является отсутствие интегрированного экономического интереса, ослабление действия социальных норм и эффективных механизмов защиты интересов труда или капитала. В этих условиях   функционирование системы становится экономически неэффективным, интересы управления становятся самоцелью, что ведет к дальнейшему ущемлению интересов как труда, так и капитала. В результате происходит резкое снижение потребительского спроса. Следом неизбежно наступает коллапс экономики и экономическая система любого уровня (от отдельного предприятия до целого государства) гибнет.

На протяжении последних 15 лет в России практически полностью отсутствуют механизмы защиты интересов труда.   Сегодня в стране под предлогом достижения конкурентноспособности недопустимо занижена оплата труда (час работы в России в среднем ниже, чем в Германии в 13 раз, более чем в 2,5 раза ниже, чем в Польше, в 1,5 раза ниже, чем в Турции). Низкий потребительский спрос, в свою очередь, сводит на нет перспективу экономического развития общества. Кроме того, неравенство между бедными и богатыми на фоне чудовищной коррупции, согласно коэффициенту Джини – наиболее авторитетному показателю неравенства доходов,   давно превысил допустимое пороговое значение 0,4. Еще более зловещим выглядит тот факт, что разрыв в доходах 10% самых богатых и 10% самых бедных граждан России в 2004 году достиг очередного максимума –   разрыв увеличился более чем в 15,3 раза (а с учетом скрытых в оффшорах активов он в несколько раз больше). Подобная   ситуация чревата полным подрывом социальной стабильности.

Очевидно, что механизмы защиты интересов труда и его адекватная оплата имеют большее значение для развития общества, чем, например, механизмы защиты интересов капитала. Однако последним также не следует пренебрегать. В этой связи необходимо отметить, что произвол государственных управленцев и изощренные уловки топ-менеджеров корпораций сегодня не позволяют уже и владельцам крупного капитала эффективно защищать собственные интересы. Напомним, что капитал мертв без труда, а труд без капитала.

Напротив, прогресс экономической системы возможен только в результате активной и последовательной защиты собственных интересов трудом и капиталом, когда с помощью адекватных механизмов последовательно ограничиваются интересы управления. Новые   институциональные регуляторы являются общественной реакцией на последние «находки» и открытия управления, и последовательность этих шагов приводит к циклическому восстановлению нарушаемого баланса интересов.

Социальные нормы и возможности управленческого манипулирования

Из пяти признаков социальной нормы по И.А.Ильину (кто, что и кому предписывает, в каком порядке устанавливается предписание и санкция нормы) лишь один единственный – первый признак определяет возможность защиты самой нормы от искусственного манипулирования. Такой устойчивой нормой является исключительно норма религиозная, хотя и здесь откровенно корыстный интерес порождает подрыв основ церкви, экспансию всевозможных сект и новоявленных гуру. Как правило, человек под санкцией религиозной нормы более устойчив к внешнему воздействию и манипулированию, чем, например, человек находящийся под санкцией светской морально-этической нормы. Ведь практически ко всем нам применимо выражение «покривил своей совестью». И не только в мелких житейских ситуациях, но и когда речь заходит об игре на бирже с акциями или валютами, банковских сбережениях и ростовщическом проценте.   Напомним, что струна на которой играют и преступники, и респектабельные биржевые или банковские элиты, - страсть населения к легкой наживе и страх перед будущим. Что же тогда можно говорить о праве и институциональных нормах, которые устанавливаются внешним, а не внутренним   авторитетом?

Следовательно, в ситуации надвигающегося мирового кризиса традиционные общества оказываются более устойчивыми к внешним воздействиям и имеют больший запас прочности. Заметим, что данный критерий четко разграничивает Восточную и Западную ветви христианства (а тем более, отколовшиеся от последней разнообразные протестантские течения, в известном смысле и приведшие западный мир к сегодняшнему состоянию системного кризиса), признавая глубокую историческую мудрость и правду за Православием.

Итак, ислам и христианство становятся важным ресурсом выживания народов. Так же как и великая тысячелетняя культура России, ее героические воинские и подвижнические традиции, пассионарный дух нации. У нас есть убедительное историческое доказательство невозможности замены социальной нормы более высокого иерархического уровня, нормой более низкого уровня (если учитывать следующий иерархический порядок   норм: религиозные, светские морально-этические, культурные традиции и обычаи, нормы права, прочие институциональные нормы и политические решения). Речь идет о декларативной отмене в 1917 году в России религиозной, моральной и соответствующих им по содержанию норм права и институтов, включая институт семьи и частной собственности. Замена данных норм так называемой «революционной целесообразностью» и   «красным террором» поставила саму жизнь и свободу каждого гражданина страны в зависимость от воли и прихоти узкой группы лиц, захвативших управление страной. Управленцев, которые считали вполне допустимым социализировать гимназисток, вводить институт заложников или расстреливать сотрудников за пятнадцатиминутное опоздание. Естественно, частично оправившись от первой волны террора общество начало оживать и последовательно восстанавливать иерархию социальных норм.

В этом проявился другой социальный закон, который мы предлагаем назвать законом незаменяемости социальных норм, когда нормы более высокого иерархического уровня невозможно подменить нормами более низкого иерархического уровня. Когда же в СССР общество вплотную подошло к необходимости восстановления высшей, религиозной нормы (см., например,   факт включения   «морального кодекса строителя коммунизма» в состав нормы официальной морали), то и наступил логический конец государства нового типа. В богоборчестве, пожалуй, и заключался принципиально неустранимый его главный дефект, как не пытался рационально мыслящий режим подменить вопросы веры умозрительной экономической утопией.

Сегодня аналогичную, заведомо обреченную на провал попытку объявить безусловный примат противоположных по смыслу экономических ценностей предпринимают мировые биржевые и финансовые элиты. Многочисленными исследователями проведен детальный анализ основных институтов глобализации и представлено обоснование их несостоятельности – и, в первую очередь,   бреттонвудских институтов (в лице Мирового Банка - МБРР, МВФ, ГААТ и его сегодняшнего приемника - ВТО), основы политики которых определяют известные закрытые мировые центры принятия решений. Во всех странах уже появились конкретные научные, образовательные и пропагандистские национальные структуры, которые на возмездной основе профессионально обслуживают их интересы (легко разрешимая задача - по принципам связанности и зависимости определить, чьи интересы представляют те или иные российские институты, организации и специалисты). Шестьдесят лет всему миру активно навязывают систему суррогатных ценностей;   пытаются выдать собственные узкогрупповые   интересы за интересы всего мирового сообщества, отдельных наций и народностей; превращают деньги в новую всемирную религию. Игнорируя закон незаменяемости социальных норм, мировые биржевые и финансовые элиты, тем самым, закладывают основу не только глубокого экономического и политического кризиса, но и серьезнейшего мировоззренческого кризиса во всем мире.  

Невозможность подмены религиозной нормы (регулятора) формальными институциональными как частное проявление закона незаменяемости социальных норм с одной стороны внушает традиционным обществам исторический оптимизм, а с другой вооружает народы важным критерием идентификации начала осуществления чьей-либо управленческой интервенции. Заметим, что издержки на временную нейтрализацию действия социальной нормы возрастают в строгом соответствии с ее иерархическим уровнем.

ЧАСТИЧНОЕ ЗАМЕЩЕНИЕ ИНТЕРЕСОВ ВНУТРИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ПОЛЯ

Как правило, институциональные формы в той или иной степени адекватно отражают опыт прошлого или гипотетические представления власть имущих об оптимальном пути развития общества, либо, напротив, о сугубо утилитарной реализации собственных интересов. Вместе с тем, любые формы общественной деятельности могут быть соотнесены с ценностными и моральными установлениями, такими как вера, традиции, обычаи, нормы морали, неписаные корпоративные стандарты. Эти установления могут задавать действенные критерии оправданности и целесообразности определенных институциональных форм и регуляторов.

Однако в ситуации деформации моральной и социально-культурной составляющих жизни общества, обусловленной коренными общественными трансформациями, или при искусственном ослаблении действенности религиозных и моральных принципов вплоть до их полной дискредитации, институциональные ограничители становятся единственным регулятором конкретных видов деятельности, например, экономической или политической. При этом внутренний авторитет общественных норм и правил подменяется внешним, мораль перестает быть критерием справедливости, единственно верным «высшим мерилом и руководителем» права и других институциональных ограничителей. В этом случае последние оказываются важным ресурсом для извлечения дополнительных доходов в интересах управления. В противном случае издержки на преодоление моральных и религиозных ограничителей делают саму идею негласного перераспределения экономически несостоятельной и нецелесообразной.

ПРОБЛЕМА КОРРУПЦИИ И МАССОВЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

В СФЕРЕ ЭКОНОМИКИ

Руководствуясь собственными и, как правило, персонифицированными интересами,   структуры управления научились извлекать из несовершенства общественных механизмов и институциональных ограничителей дополнительный доход. Впрочем, в данном контексте вовсе не обязательно говорить именно о несовершенстве, имея тем самым в виду, что устранение каких-то организационных дефектов могло бы окончательно решить вопрос о пресечении корыстной мотивации в деятельности управленцев.   Такая постановка вопроса, как уже сказано, является утопической и малоплодотворной. Более оправданным - и в теоретическом, и в практическом смысле – было бы указание на специфику институционального обеспечения экономической деятельности как на основу и исторически конкретную предпосылку дополнительного дохода менеджеров. Знание специфических характеристик институциональных механизмов, своего рода посвященность в них, легко конвертируема. Отечественный экономист И. Дискин вводит в этой связи понятие “институциональной ренты”, соотнося особые финансовые возможности менеджеров (а также и чиновников госучреждений, так или иначе включенных в процесс регулирования экономических процессов) с исключительным положением, занимаемым ими в институциональной сети, со знанием того, “как все это работает”.    Именно в этом ракурсе, по его мнению, можно адекватно поставить вопрос о коррупции.

Такой подход представляется весьма перспективным. В то же время, мы предлагаем содержательно расширить понятие институциональной ренты, введя понятие управленческой ренты. Имеется в виду совокупный доход управленца за вычетом официально декларируемого вознаграждения (классическая рента XIX века с материальных активов, номенклатурная, административная, профессиональная, институциональная, криминальная, рента с интеллектуального капитала – капитала знаний за вычетом заработной платы, бонуса и социального пакета). Соотношение вышеперечисленных составляющих управленческой ренты – важнейшая характеристика системы приоритетов управленца, лучший его портрет.   Далеко не весь объем этого дохода является прямым следствием коррумпированности.   Более того, следует, по-видимому, различать его непосредственную и опосредствованную составляющие. Так, управленец, опираясь на знание того «как все это делается» может предпринимать определенные действия, не приносящие ему прямого дохода в ближайшей перспективе, но имеющие своим результатом упрочение правового, институционального, финансового положение близких ему групп, поддержание и упрочение статуса тех или иных социальных образований кланового характера.  

Данное уточнение позволяет в ряде важных моментов по-новому взглянуть на проблему дополнительного дохода управленцев. Во-первых, наличие в нем опосредствованной составляющей делает его во многом не узколичным, но групповым. Речь идет о выделении особой социальной страты, обладающей собственным, в сильной степени консолидированным интересом. Управленческая рента – это явление общественного характера. Это существенная системная характеристика функционирования современных постиндустриальных обществ. Если говорить совсем коротко,   то основой существования особой страты управленцев   является наличие самих институциональных структур. Институты управления становятся инструментом извлечения дохода, своеобразным “средством производства”. Более того, управленца в современных условиях можно рассматривать как историческую вариацию традиционной фигуры частного предпринимателя: извлекая дивиденды из специфики функционирования институциональных механизмов и несовершенства функционирования общественных механизмов, управленец может на свой страх и риск пройти по касательной к ним, какой-то частью траектории своей деятельности (бизнес-проекта) выходя за рамки правового поля. В этом состоит его специфический “предпринимательский риск”, если воспользоваться термином Йозефа Шумпетера. Здесь уже на уровне личности возникает серьезный конфликт интересов: интересов наемного менеджера и индивидуального предпринимателя (хотя бы в области управления ранее заработанными активами).

Прогрессирующая институционализация экономической сферы общественной жизни закрепляет суверенитет этой страты. В этой связи   надо пересмотреть   общепринятый подход к проблеме коррупции, при котором она рассматривается как некий устранимый дефект функционирования институциональных структур. Коротко говоря, этот подход сводится к тому, что коррупция есть результат отсутствия должного контроля, ошибочной нормативной базы и чьей-то личной моральной нечистоплотности. Признавая важность всех этих факторов, мы все же считаем, что такой подход уводит нас в сторону от существа обсуждаемой проблемы. Доход от коррупции – лишь явная и, видимо, не самая главная составляющая совокупного дохода управленцев, разделенного на отдельные, частные управленческие ренты. Это лишь верхушка айсберга. С другой стороны, подчеркивание и искусственное раздувание проблемы коррупции выполняет идеологические функцию: оно смещает внимание общества с целостной проблемы институтов как источника все более возрастающей в своем объеме управленческой ренты на ее экстремальное и достаточно частное проявление – коррупцию, реализуемую чаще всего в форме прямой дачи взятки.

Вопросу о месте доходов от коррупции в общем составе управленческой ренты может быть дано и другое освещение. Являясь феноменом глобального характера, затрагивая все   индустриальные (и особенно постиндустриальные) общества, управленческая рента, в то же время, в различных социально-экономических условиях   приобретает специфическое содержание.   На механизмы ее формирования отчасти накладывается уникальная для данной страны историческая традиция, страновая, региональная и отраслевая специфика.

Например, замораживание Н.С. Хрущевым в 1956 году заработной платы отечественных директоров, ученых и специалистов привело к замещению в составе управленческой ренты доли постепенно утрачиваемой части легально получаемых благ коррупционной рентой. В масштабе целой страны начали инициироваться экономически необоснованные разорительные глобальные проекты (такие как поворот рек, освоение целины,   БАМ, и, в конечном счете, проект «перестройка»), которые за счет разорения страны позволяли значительному кругу заинтересованных лиц извлекать дополнительные доходы. Как результат, сегодня в России при недостаточно оформившейся институциональной структуре коммерческой деятельности и дефиците правовых механизмов ее регламентации именно коррупция, так сказать в “чистом виде”, занимает доминирующее положение.

Существующее сообщество управленцев еще недостаточно консолидировано. Его корпоративная идеология (идеология менеджеризма) находится еще в стадии формирования.   В этой ситуации сиюминутный интерес конкретного управленца   часто оказывается превалирующим и склоняет к коррупционным формам поведения, а дисбаланс интересов, как правило, превышает допустимые законом пороговые значения. В этом случае криминальная рента подлежит   изъятию в доход государства или в качестве средств возмещения неоправданной утраты   капитала и стимулирования труда.

В условиях отсутствия внешних и внутренних ограничителей в России действие основного закона управленческого империализма объективно ставит за грань закона большинство предпринимателей, которые считают возможным «делать деньги» не признавая правовые принципы. Следовательно, сам бизнес закономерно подводит нас к   необходимости восстановить правовой порядок в стране. Можно закрыть глаза на все преступления, совершенные в ходе приватизации (те же залоговые аукционы и т.п.), и даже провести амнистию, но это в принципе не решает возникшую проблему. Ведь следом за приватизацией в стране развилась и приобретает все больший масштаб тенденция массового совершения других преступлений в сфере экономики: в первую очередь, используется механизм трансфертного ценообразования и сокрытия (экспортной) выручки, а также искусственное завышение себестоимости и механизм фиктивных сделок.

В результате многолетнего изучения процессов слияний и поглощений мы пришли к неутешительному выводу: сегодня в России практически нельзя найти предприятие, не совершающее серьезных преступлений в сфере экономики. По оценкам только нашего экспертного сообщества   можно выделить свыше 60 тысяч подобных предприятий, в действиях которых легко доказать состав ст. 159 УК РФ. К примеру, крупнейшая финансово-промышленная группа в лесной и целлюлозной промышленности до недавней смены собственников по международным стандартам финансовой отчетности (МСФО) указывала налогооблагаемую прибыль в размере всего 7 млн. долларов в год. Однако независимое применение стандарта МСФО №24 позволяет выявить 980 млн. долларов сокрытых доходов (без учета санкций и штрафов).

С точки зрения закона подобное положение, обусловленное действием закона замещения интересов, для большинства сегодняшних владельцев российского бизнеса объективно порождает риск потери ими свободы и основного капитала, с неизбежностью предопределяя серьезный передел собственности в России в течение ближайших 4-5 лет.

Тем не менее, можно утверждать, что доля коррупционной, “грубой”,   составляющей в общем объеме управленческой ренты будет постепенно уменьшаться. В этом собственно и состоит процесс повышения “цивилизованности”   рыночных отношений. Примитивные и грубые способы присвоения будут замещаться более тонкими технологиями, менее уязвимыми с правовой точки зрения и, в конечном счете, более эффективными.   Однако это процесс достаточно длительный.

Так или иначе, но наблюдаются определенные вариации по степени криминогенности (и в частности, зависимости от коррумпированных кругов) различных секторов рыночного пространства. Характерным примером может служить наше исследование строительного рынка России и Москвы, где частично приостановлено действие рыночного механизма и оно, в значительной степени, замещено действием структур влияния. Не секрет, что даже криминальные авторитеты со временем стремятся к приобретению респектабельности, вкладывая свои средства в доходный и сравнительно   “чистый” бизнес. Как известно, проблема отмывания доходов давно приобрела общемировой характер. И она далеко не сводится к выяснению криминального прошлого тех или иных физических лиц. Куда более важной и трудной является задача установления фактической зависимости между различными, на первый взгляд несвязанными, формами бизнес-практики. Речь идет о фиктивной дезинтеграции бизнеса, когда сравнительно “чистая” коммерческая деятельность на уровне управления и циркуляции денежных средств оказывается связанной с весьма криминальной деятельностью. Разработанная нами методология теории матриц влияния, даже при существующих сегодня весьма несовершенных критериях определения связанности сторон в российском законодательстве (например, ст. 20 и 40 НК РФ) и международных стандартах финансовой отчетности (МСФО № 24), дает эффективные средства для установления фактов такой зависимости. В теоретическом плане это позволяет по-новому поставить и решить проблему субъектности в экономической сфере. Однако еще более важными представляются практические результаты. Алгоритм системного сопоставления выявленных схем реального бизнеса с институционально допустимыми пороговыми ограничениями позволяет в течение короткого срока в масштабе всей страны решить проблему устранения фиктивной дезинтеграции бизнеса со всеми вытекающими из этого правовыми и экономическими последствиями.

Как мы уже указали, исключительность институциональных   форм   как регуляторов экономической деятельности может быть обусловлена намеренным принижением значимости внеинституциональных регуляторов, базирующихся на принципах религии, традиции и морали. Однако в этом случае перестает работать базовый критерий определения справедливости существующих институтов. Следом наступает неустранимый дисбаланс интересов, теряется единство общества и оно распадается. Ярким примером такого ослабления роли традиции является пагубная формула последнего правителя СССР, в руках которого была сосредоточена практически абсолютная власть над страной, капиталом, трудом и управлением: «Все что не запрещено – разрешено». Результатом бездумного и безграмотного (хотелось бы надеяться) ее применения стала потеря и страны, и капитала, и управления, и труда.   Страна оказалась разодранной на части, причем ключевую роль в этом процессе сыграли управленцы, и, в первую очередь, представители властных партийных и комсомольских элит СССР.

Сегодня как в России, так и во всем мире нарушен естественный порядок жизни, целостность самого общества и система приоритетов, регулирующая человеческие отношения: (1) социальные нормы, определяемые   внутренним авторитетом (религиозные и моральные); (2) право и прочие формальные институциональные нормы, определяемые   внешним авторитетом; (3) экономика; (4) политика. Во главе угла оказались рациональные экономические интересы и обслуживающая их политика. Значимость социальных норм отошла на второй план. При этом этическая среда в значительной мере была разрушена. Мир оказался   перевернутым с ног на голову: главенствующими стали примат экономической выгоды и формальные институциональные нормы при практически полном подавлении религиозных и моральных принципов.

II.               СОВРЕМЕНЫЙ ИНСТИТУТ МОНЕТИЗАЦИИ КАК ВЫСШАЯ ФОРМА ПРОЯВЛЕНИЯ ЗАКОНА ЗАМЕЩЕНИЯ ИНТЕРЕСОВ

По своему смыслу основной закон управленческого империализма обосновывает концепцию антименеджеризма. Следует признать, что надежды идеологов данного течения теоретически обосновать правомочность и допустимость новых форм экспроприации капитала и эксплуатации труда через механизм распоряжения и распределения, декларативно осуществляемых в интересах всего общества, а реально – исключительно в интересах управления, полностью провалились. Реализованная в фондовой и валютной биржах идея бескровной экспроприации капитала и труда сегодня стала очевидно несостоятельной. К пониманию этого начинают приходить представители капитала, а также и сотни миллионов трудящихся,   наивно доверившие значительную часть своих сбережений узкой группе международных финансовых спекулянтов (в частности, 60% в США против 40% в Германии и 44% во Франции, граждане которых в полтора раза менее восприимчивы к финансовым манипуляциям, чем американцы). Кризис доверия к фиктивному и денежному капиталу, к самой идее фиктивной меры стоимости сегодня заставляет многих искать альтернативные пути сохранения капитала.

Следует признать несостоятельность и историческую обреченность главного англо-саксонского проекта как здания (пирамиды), построенного на песке. В качестве своеобразного манифеста этого проекта можно рассматривать многие высказывания   З.Бжезинского, декларирующие «появление ярко выраженной глобальной элиты, с глобалистическими взглядами и транснациональной лояльностью. Представители этой элиты свободно говорят по-английски (обычно в американском варианте) и пользуются этим языком для ведения дел; эта новая глобальная элита характеризуется высокой мобильностью, космополитическим образом жизни; ее основная привязанность – место работы, обычно это какой-либо транснациональный бизнес или финансовая корпорация… Ежегодные встречи Всемирного экономического форума стали, по существу, партийными съездами… В фокусе ее внимания находится Америка» (курсив наш – Авт.).

Грядущий мировой кризис доверия к валютам и ценным бумагам всех видов вынуждает международные биржевые и финансовые элиты срочно искать источники реальной капитализации, вводить механизм жесткой эксплуатации трудовых ресурсов во всем мире. Нетрудно предвидеть, что вслед за биржевым кризисом неминуем и банковский, который приведет к массовому банкротству банков.   Проблема давно уже осознана на уровне национальных правительств, и, в первую очередь в США (которые по оценке бывшего главы ФРС США П. Волкера   сосредоточили около 80% всех мировых сбережений). Показателен в этой связи неутешительный прогноз Счетной палаты США относительно надежности государственный гарантий и возможном банкротстве всей системы социального обеспечения.   Главное же –   биржевые, финансовые и государственные элиты приступают к негласному отказу от обслуживания пирамиды фиктивных сбережений и социальных обязательств с одновременной конвертацией фиктивного капитала в реальные   активы. Об этом красноречиво свидетельствуют широко известные обстоятельства последних лет. В том числе, недавние инициативы Дж.Буша-младшего по приватизации системы соцобеспечения в США, которые с высокой степенью вероятности обеспечат ему провал на ближайших выборах в результате жесткой конфронтации с так называемой «серой» партией (здоровых, образованных, богатых и обладающих большим количеством свободного времени пенсионеров с седыми висками); недавняя монетизация льгот, реформа ЖКХ, приватизация системы здравоохранения и образования в России.

Ситуация усугубляется тем, что во многих странах в значительной степени утрачена важнейшая социальная функция перераспределения общественных средств и активов, ранее относившаяся исключительно к компетенции национальных правительств. Сегодня перераспределение активов мирового значения, преимущественно, стало компетенцией транснациональных структур - мировых биржевых и финансовых элит.

ФИКТИВНЫЕ ЦЕННОСТИ

КАК КЛЮЧЕВОЙ ЭЛЕМЕНТ МЕХАНИЗМА ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЯ

  Проблему становления управленческого империализма следует рассматривать в широком историческом контексте. Его основной исторической предпосылкой явилась сознательная подмена истинных ценностей мнимыми, реального капитала – фиктивным, традиционных норм и моральных принципов (вероучительных принципов, моральных императивов, обычаев и традиций, норм общественных организаций, корпоративных стандартов и соглашений) формально выраженными институциональными регуляторами. Все это делалось в интересах весьма узкого круга лиц, увидевших новое поле для хищений. Был легализован и запущен   механизм перераспределения. Когда люди в массе своей перешли от натуральных измерителей благ к искусственным, их труд и капитал оказался легкой добычей профессиональных институциональных манипуляторов. Достаточно было лишь сформировать доверие к новым биржевым институтам, массовую убежденность в реальности и непогрешимости фондового и валютного рынков, загипнотизировать общественное сознание идеей монетизации сбережений и социальных обязательств.

В ходе товарно-денежных отношений классическая формула: товар - деньги – товар,   трансформировалась в формулу цикла сбережения: товар-деньги-доверительное управление (хранение) - перераспределение на биржах - остаток товара. По завершении цикла сбережения, собственник товара, как правило, уже не в состоянии конвертировать денежный капитал и другие фиктивные ценности в тот же его объем. В натуральном выражении количество товаров или услуг уменьшается. Соответственно, легально изымаемая его часть становится премией организаторов системы перераспределения. Совершенно очевидно, что если бы для контроля сбережений применялись натуральные измерители, формула цикла сбережения сразу же стала бы явной для всех. Именно поэтому, на наш взгляд, была необходима подмена системы ценностей. Организаторы мировой финансовой пирамиды прилагают все усилия для недопущения выхода значимых материальных ценностей и трудовых ресурсов из-под контроля со стороны фиктивного или денежного капитала.

ПИРАМИДА ФИКТИВНЫХ СБЕРЕЖЕНИЙ -

ЗАКОНОМЕРНЫЙ ИТОГ СИСТЕМЫ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЯ

Сегодня материальные ожидания более миллиарда людей в развитых странах, доверивших эмиссионным центрам и биржам свои капиталы, оказались ничем не оправданы и не подкреплены. Как выясняется, по записям на их счетах в банках, депозитариях и пенсионных фондах никто не собирается платить – по крайней мере, в эквивалентном объеме возмещать займы реальными ценностями или   возвращать сам исходный капитал. Объем пирамиды заимствования превзошел все разумные пределы и сегодня не имеет необходимого обеспечения. При существующих ценах во всем мире не найти столько материальных ресурсов и услуг, сколько необходимо для натурального покрытия всего объема имеющихся заимствований. Необходимо особо отметить, что займы из реального сектора экономики де-юре обязательствами не стали и таковыми сегодня не являются .  

Проблема обеспечения реальной капитализации всемирной пирамиды фиктивных сбережений и монетизированных социальных обязательств станет в самом ближайшем будущем главным источником наиболее значимых конфликтов, в том числе на межгосударственном и межнациональном уровне. Например, в связи с ростом суммарных чистых обязательств США (разницы между активами и пассивами государства, корпораций и домохозяйств) в объеме четырех ВВП (ВВП США - 11,8 трлн долларов) – свыше 46 триллионов долларов   США - обостряются конфликты англо-саксонских и европейских элит. В Европе растет понимание, что не следует брать на себя ответственность за падение мировой меры стоимости, которую должны нести устроители долларовой пирамиды. Однако это не увеличивает шансы единой европейской валюты заместить доллар, и отнюдь не гарантирует победу европейскому континентальному проекту над англо-саксонским.

III.             ВОЗМОЖНЫЕ ПУТИ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ

ФИКТИВНЫХ СБЕРЕЖЕНИЙ

  Сегодня значительная часть долларовой пирамиды уже конвертирована в промышленный и аграрный сектора реальной экономики Европы. Например, за последние десятилетия доля американского капитала в обрабатывающей промышленности Европы возросла с 50% до 70%. Попытки элит континентальной Европы через свои биржи противостоять политике NYSE или LSE (Лондонской фондовой биржи) - этому троянскому коню англосаксонского глобального проекта, -   очевидно, к успеху не приводят.

Имеется два наиболее вероятных пути решения проблемы:

1.             отказаться от обслуживания пирамиды (как отказалось правительство Е. Гайдара в 1991 году или С. Кириенко в 1998 году);

2.             лидировать в проблеме обеспечения реальной капитализации и до момента краха захватить ключевые активы: нефтяные и газовые месторождения, источники пресной воды, земли, ресурсы морей и океанов и т.д.

Возможно и сочетание двух этих подходов. Легко видеть, что сегодня США используют оба варианта – с одной стороны, перестают обслуживать пирамиду, отпуская цену барреля нефти до 200 долларов; с другой, активно захватывают не задействованные в мировой финансовой системе реальные активы (а это, в первую очередь, активы бывшего СССР и пока еще недоступные активы КНР).

Очевидно, что выгодополучатели пирамиды осознают серьезность проблемы. Они прилагают усилия, чтобы не допустить паники на валютных и фондовых биржах, ведь осознание природы и истинных причин сложившейся ситуации   неизбежно приведет к массовому закрытию счетов в банках, депозитариях и пенсионных фондах, а в итоге – к их банкротству. Также весьма вероятно, что творцы пирамиды будут пытаться первыми извлечь дополнительные выгоды из ее грядущего краха. Пока не начался массовый сброс долларовых сбережений, именно этот круг лиц будет стараться   конвертировать фиктивный и финансовый капитал в сырьевой - нефть, газ, металлы и т.п. Еще более привлекательной, станет, по-видимому, земельная собственность. Вероятно, скоро будет озвучен новый лозунг: «Вы хотели реальные активы – приходите к нам: они   у нас, богатейте на игре».

В этой связи можно в новом и совершенно неожиданном ракурсе увидеть ряд стратегических российских инициатив. Таких, например, как намерение достичь   полной конвертации рубля в России к 2007 году. Негласно принятого решения о вхождении зарубежных банков в страну (в результате чего, очевидно, резко снизится стоимость отечественных банков и за бесценок иностранцами будут скуплены предприятия реального сектора российской экономики). Вступление в ВТО. Бездумное повторение грубейшей ошибки периода застоя с размещением и хранением на депозитах в зарубежных банках (а сегодня, и в депозитариях) средств, вырученных от продажи нефти и газа (имеется ввиду конвертация средств стабилизационного фонда в фиктивный и денежный капитал, стимулирующий развитие зарубежных экономик). Тот факт, что в программе приватизации России на 2005 год 35% составляют предприятия сельскохозяйственного назначения (а, следовательно, земля) и т.п.

Таким образом, мировая биржевая элита будет стремиться сохранить сам принцип перераспределения   и защитить легитимность его механизма (возможен отказ от валютной и фондовой бирж, но никак не от товарных бирж). В интересах же финансовых элит – сохранить банки как место аккумуляции сбережений. Отсюда – именно они первыми скупят реальные активы и создадут земельные, нефтяные, водные и прочие банки реального капитала. Система перераспределения и манипуляции будет и далее “эффективно” работать, если ее распорядителям удастся   ввести новые фиктивные измерители ценности земли и прочих базовых реальных активов.

НЕФТЬ, ГАЗ   и ПРЕСНАЯ ВОДА

Нетрудно понять, что в рамках установки на конвертацию фиктивных активов в реальный капитал политическое внимание мировых биржевых и финансовых элит будет направлено, прежде всего, на регионы крупной нефте- и газодобычи, и это открыто прописывается в стратегиях США (см. например, доклад «Глобальные тенденции развития человечества до 2015 года» Материалы Национального разведывательного Совета США, 2000 г .).   Главным же дефицитным ресурсом через 10 лет становится пресная вода. Напомним, что в России сосредоточены   свыше 25% мировых запасов пресной воды в озерах (из них 20% мировых и 80% российских ресурсов приходится на озеро Байкал), 30% мировых запасов газа и около 10%   нефти (а также 50% алмазов, 25%   никеля, 17% мировых запасов олова и т.д).

Прямое сопоставление вышеупомянутых стратегических планов США и Великобритании с таблицей разведанных к началу XXI века запасов нефти и газа в других странах (помимо России и СНГ) позволяет объяснить логику происходящих (и планируемых) в мире   событий.

Контролируемые запасы нефти и газа Северной Америки, позволили США установить контроль за запасами Бразилии и Аргентины (не забывая о Фолклендской войне Дж.Сорос успешно провел спекулятивную атаку на данную страну и обрушил ее финансовую систему. Хотя незадолго до этого Аргентина за 3-4 года быстро и весьма   успешно решила проблему терроризма). Тем не менее, даже в Южной Америке у США возникли проблемы, когда неудачей закончилась попытка государственного переворота в самой богатой нефтью ее стране – в Венесуэле.

Таблица. Ведущие нефтегазодобывающие страны мира (за исключением России и СНГ)

(*) Сегодня разведанные запасы нефти Канады превышают 25 млрд. тонн.

Если же говорить о странах Персидского залива, то тут, как говорится, комментарии излишни – из шести стран пять уже находятся в зоне влияния англосаксонского проекта. Война в Ираке есть факт, говорящий сам за себя. На повестке дня – захват Ирана (помимо нефти фактором вторжения становится факт обладания Ираном ядерного оружия – ядерная угроза).   На границах Ирана - в Грузии и Ираке - уже созданы плацдармы США.

      Вообще, если вспомнить известную формулу З.Бжезинскиго «тот, кто контролирует евразийское пространство, тот контролирует мир», можно вполне обоснованно утверждать, что ключом англо-саксонского проекта является контроль не над арабскими странами, а над Россией и Казахстаном. Дуга нестабильности в этом регионе выстраивается авторами англо-саксонского проекта, в первую очередь, против Китая, а во вторую - против пока еще формально суверенной России. В этой связи особое значение приобретает Кавказ и искусственно стимулируемый терроризм, являющийся, в действительности,   инструментом геополитического передела. Тот факт, что через 15 минут после начала теракта в школе № 1 г.Беслана на место прибыла телевизионная группа BBC лишь подтверждает подозрения, что масштабные теракты планируются отнюдь не в горах и преследуют далеко идущие геополитические цели.

    Американские лидеры уже не считают нужным скрывать свои подлинные намерения. Так, в мае текущего года Госсекретарь США Кондолиза Райс публично заявила: «Мы измеряем наш успех демократическими революциями, которые потрясли весь мир, – яркими революциями роз, оранжевой, пурпурной, тюльпановой и кедровой». Тем самым США официально признает захват Ливана, Ирака («пурпурная»), Грузии, Украины и Киргизии («тюльпановая революция»), представляющей 70% источников урана СССР. Переворотов, осуществленных с помощью примитивных технологий антиконституционных переворотов, шантажа и покупки властных элит (к вопросу о «необъяснимом» поведении президентов Леонида Кучмы и Аскара Акаева). Похвальба достигнутыми победами и включение в зону влияния США трех бывших республик СССР – исторический приговор М.Горбачеву и Б.Ельцину. О серьезности планов мировой элиты и решительности средств по их реализации свидетельствует жесткий сценарий переворота, апробированный в Киргизии. События там также показали, что приоритет отдается захвату активов, а не порабощению труда.

Если внимательно рассмотреть опубликованные стратегические планы США, то станет очевидным, что второй по значимости зоной внимания экспертов англо-саксонского проекта является прикаспийская нефтегазоносная провинция. События последних месяцев позволяют всерьез предположить, что планируется переворот в Казахстане. Англосаксонское влияние в значительной степени восстановлено в Азербайджане, который даже после его передачи персидским шахом российскому императору в обмен на изгнание турок всегда оставался в зоне внимания Британии.

Сегодня через один из вайнахских кланов уже установлен фактический контроль над Дагестаном на противоположном побережье Каспийского моря, где Россия фактически потеряла контроль за ситуацией, особенно в зоне нищего горного Дагестана (3/4 финансовых потоков Дагестана контролируют два банка одного предпринимателя, они же контролируют половину финансовых потоков шести республик Северного Кавказа. Напомним, что оборот Дагестана равен суммарному обороту оставшихся пяти республик Северного Кавказа, при том, что рейтинг экономической криминальности республики - 0,13 - в три раза превосходит соответствующий рейтинг- 0,03-0,05 - любой другой республики). После ожидаемой оккупации Ирана и возможного захвата Казахстана потеря Дагестана - лишь вопрос сепаратного соглашения с Великобританией всех заинтересованных сторон. Можно сказать, что этот регион России в значительно степени также стал добычей международных элит. Обращаем внимание, что политическая и социальная обстановка в относительно богатых нефтью Астраханской и Волгоградской областях Прикаспия также нестабильна и испытывает воздействие внешних сил.

Далее в стратегических сценариях – Средняя Азия (читай Россия как разменная карта в переговорах США с Китаем).

СЦЕНАРИЙ 1: ОТКАЗ ОТ СУВЕРЕНИТЕТА И ДОБРОВОЛЬНОЕ ВХОЖДЕНИЕ РОССИЙСКИХ ЭЛИТ В АНГЛО-САКСОНСКИЙ ПРОЕКТ

Рассмотрим, какие последствия несет для граждан России добровольное вхождение в англосаксонский или франко-германский проект. Необходимо не забывать, что существует зависимость финансовой элиты России от кредитных линий   ведущих банков США и Великобритании. В дополнение к этому за рубежом возможно демонстративное замораживание счетов, показательные аресты и суды (назидателен пример с арестом носителя государственных секретов - бывшего министра атомной промышленности С.Адамова). В совокупности все это позволяет иностранным банкам использовать коррумпированных и зависимых представителей российской элиты в качестве инструмента своего влияния.

В случае ориентации наших элит на англосаксонский проект, США и Великобритания опережают Европу и отделяются от Китая санитарным кордоном из капитулировавшей России. На первый взгляд, в этом случае население страны может быть сохранено, хотя бы в целях противостояния Великому Китаю. Однако известные высказывания Маргарет Тэтчер, Джона Мейджора и других лидеров этих стран о сокращении численности населения России до контролируемых 15 (50) млн. человек (на наш взгляд, именно   вопросы управляемости и контроля определяют критерий допустимой предельной численности), заставляют любого гражданина страны серьезно задуматься куда именно он попадет вместе со своими детьми: либо в число 15 (50) млн. оставшихся в живых «счастливчиков», либо в число 130 (100) млн. тех, кто должен исчезнуть с лица земли. Такая постановка вопроса требует самого серьезного осмысления в контексте гуманитарного международного права, определяющего геноцид как создание жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение национальной   группы.   Элита России обязана дать ясный отчет своему народу о собственных намерениях и программе действий. Кроме того, предметом анализа и открытого общественного обсуждения должны стать международные кредитные линии ведущих банковских холдингов России. Они практически целиком замкнуты на банки США, и этот факт позволяет представить масштаб американского влияния и количество потенциальных сторонников англо-саксонского проекта в финансовой элите России.

Вызывает опасение количество сторонников данного сценария и в экспертном сообществе России.

СЦЕНАРИЙ 2: ОТКАЗ ОТ СУВЕРЕНИТЕТА И ДОБРОВОЛЬНОЕ ВХОЖДЕНИЕ РОССИЙСКИХ ЭЛИТ ВО ФРАНКО-ГЕРМАНСКИЙ ПРОЕКТ

Согласно Вениамину Франклину и Максу Веберу (см. его знаменитую работу «Протестанская этика и дух капитализма») приумножение капитала как самоцель является главным долгом человека. Однако, еще 150 лет назад великий русский мыслитель А.С.Хомяков четко осознал ложь рационализма в его начальных формах: «Рационализм в идеализме – такова доля протестантов… Рационализм в материализме – такова доля латинян». Можно сказать, что в самих этих «реформах рационализма» проявился закон замещения интересов. Рационально-эгоистический, по своей сути протест против одностороннего присвоения жизненных благ папским двором и привел к широкому распространению в Европе идеологии индивидуализма и голой рациональности протестантов. Забвение ими церковного и соборного опыта, сведение вопросов веры к одной внешней форме сегодня легко позволяет манипулировать людьми и осуществлять управленческие интервенции.  

Касательно Западной церкви, в целом, приведем лишь один показательный пример, как в 1870 году Ротшильды с помощью военных отрядов Гарибальди и Мазини успешно конвертировали папский долг в размере 30 млн. скуди. Тогда по условиям сделки с Ротшильдами Папа Пий IX лишился светской власти, а папская область со всеми ее землями перешла под контроль семьи всемирных ростовщиков (в лице их ставленников принца Виктора Эммануила и премьер-министра Камило Кавура). Незадолго до этого католические банки начали заниматься откровенным отмыванием «грязных» денег, и сегодня Ватикан является одним из крупных игроков на мировом финансовом рынке. Очевидно, что алчность и видимое разложение папского двора было невозможно скрыть от народа. Статус наместника Бога на земле у избираемого конклавом кардиналов грешного понтифика, институт индульгенций и прочие возможности внешнего управленческого манипулирования религиозными нормами сегодня лишают католиков возможности получить реальную защиту в случае начала управленческой интервенции. Характерно, что особо уязвимой стала даже Испания - родина инквизиции и крестовых походов. Самая фанатичная в прошлом католическая страна сегодня , по-сути, отказалась от основополагающего института семьи (в стране разрешены однополые браки). Обращаем внимание, что подобные «революционные» реформы заинтересованные стороны смогли успешно провести, пока общество еще находилось в состоянии глубокого шока от террористической атаки и его дух был сломлен. Таковы лишь некоторые религиозные и морально-этические проблемы, осложняющие процесс объединения России с Европой.

В целом этот сценарий как наиболее маловероятный вариант развития событий может быть иллюстрирован своеобразным лозунгом: “Отдадим в XXI веке Москву французам и немцам, ведь первые уже брали Москву в XIX , а вторые пытались ее взять в веке XX”. Материальной основой такого сценария стало бы обеспечение Европы (а также, возможно, до 3 млрд. людей в безводном Северном Китае и Индии) пресной водой и газом. Ближайшим итогом такого развития событий, явилась бы, например, скупка Газпрома. В более же отдаленной перспективе он также приведет к значительному сокращению населения России.

Осуществление этого сценария перечеркивает великие победы России в двух Отечественных войнах и ведет к пересмотру их исторических итогов. Оно означало бы, что 27 млн. наших граждан старших возрастов ошибались и напрасно отдали свои жизни за Отечество в 1941-45 гг. Вместе с тем, мы видим, что победа каждый раз давалась слишком большой ценой. Можно понять тех,   для кого воспоминание о столь чудовищных потерях в Великой Отечественной войне (как, впрочем, и о сгоревшей в 1812 году Москве) становится препятствием для излишнего исторического оптимизма.

СЦЕНАРИЙ 3: ОТКАЗ ОТ СУВЕРЕНИТЕТА И ДОБРОВОЛЬНОЕ ВХОЖДЕНИЕ РОССИЙСКИХ ЭЛИТ В ПРОЕКТ ВЕЛИКОГО КИТАЯ

Китайский сценарий не рассматривается в принципе, поскольку совершенно ясно, что утрата суверенитета в интересах Китая обернется полным исчезновением нашего народа.

СЦЕНАРИЙ 4: ВХОЖДЕНИЕ В ИСЛАМСКИЙ ПРОЕКТ

Контуры данного проекта пока еще не вполне оформились, в силу чего явно преждевременно говорить о форматах вхождения в него России. Ситуацию осложняет исламский фундаментализм и международный терроризм. Тем не менее, необходимо отметить существенные отличия исламской социально-экономической системы от англо-саксонской и франко-германской, признать ее очевидные преимущества.

Ислам (как и его финансовая система) принципиально отказывается от ссудного процента и других базовых положений современной западной экономической и правовой концепции.   Исламская денежная система основана на золоте и серебре,   что решает проблему инфляции и хождения ничем не обеспеченных денег. Ислам принципиально выступает против системы глобального перераспределения. Его теоретики откровенно указывают, что это нарушает принцип справедливости, ведет к росту задолженности всех видов,   порождает дисбаланс интересов, сосредотачивает экономическую власть в руках узкой группы лиц, увеличивает темпы инфляции. К запретным   видам деятельности (или сильно ограниченным) в исламском обществе официально относятся: ростовщичество, страховой бизнес, монополии и картельные соглашения, лживая реклама, фондовые и валютные биржи -   торговля ценными бумагами всех видов и «делание» денег из денег, право человека на законотворчество. Тем самым, данной экономической концепцией отвергаются ключевые положения и элементы современного института монетизации, сама пирамида фиктивных сбережений.

«Всеобщая исламская декларация прав человека» провозглашает приоритет интересов общества над интересами индивидуума, гарантируя последнему достаточность имеющихся природных ресурсов для удовлетворения его основных потребностей в чистой воде и воздухе, в еде, одежде и крыше над головой. В ситуации надвигающегося глобального кризиса гарантии достойного жизнеобеспечения и поддержания справедливого баланса интересов в обществе становятся особенно привлекательными и могут мотивировать переход в ислам сотни миллионов людей. Во-первых тем, что в нем разрешаются только те виды хозяйственной деятельности, которые не наносят вреда интересам общества, не противоречат религиозным принципам и морали. Во-вторых, запретом видов деятельности, лежащих в основе самой системы управленческого империализма. В-третьих, полное право собственности принадлежит пророку Мухаммеду и через него – всему обществу. Хотя человек также обладает правом собственности, находящиеся в его распоряжении избыточные блага как и все средства производства должны эффективно использоваться в интересах всего общества. Неимущие имеют право на определенную часть собственности имущих, откуда с учетов вышесказанного вытекает законность национализации собственности. В-четвертых, все люди имеют право на достойное существование (добывать себе средства к существованию) и право пользоваться всеми природными богатствами. Важным следствием чего становится, что полезные ископаемые (нефть, газ и т.д.) не могут находиться в частной собственности.

Сказанного вполне достаточно, чтобы оценить, насколько серьезную альтернативу западному образу жизни сегодня выдвигает исламский мир. Понять, что экспансия ислама отнюдь не объясняется простым ростом численности мусульман.

СЦЕНАРИЙ 5: СОХРАНЕНИЕ СУВЕРЕНИТЕТА И ПОСТРОЕНИЕ ОСИ КОНТИНЕТАЛЬНАЯ ЕВРОПА-РОССИЯ-КИТАЙ и ИНДИЯ

Его главным приоритетом должно стать сохранение численности нации и суверенитета над исторической территорией. Ключевой момент этого сценария – удержание контроля над ядерными вооружениями. Это вопрос принципиальной важности. По существу, мы имеем здесь ясный критерий приверженности элиты национальным интересам, поскольку отказ от этого принципа нужно рассматривать как факт прямой национальной измены, обусловленной   вхождением представителей российской элиты в англо-саксонский или франко-германский проекты.

Этот позитивный сценарий базируется на пока еще достаточно прочном основании: сырьевой самообеспеченности и лидерстве в интеллектуальном плане, благодаря еще не растраченному потенциалу сложившейся системы среднего и отчасти высшего образования, а также мощной научной традиции в естественнонаучной области. Даже без учета природных богатств Северного ледовитого океана по сырьевому природному потенциалу на душу населения сегодня Россия опережает США в 2,3 раза, Германию – в 5-6 раз, Японию – в 18-20 раз. А по водообеспеченности гражданин России (80 куб.м в сутки) сегодня почти в 4 раза превосходит общемировой уровень жизни (22,5 куб.м в сутки).

Нетрудно предвидеть, что соответствующие политические решения и экономическая стратегия натолкнутся на противодействие со стороны США, которые уже сегодня выбрали Францию и французов своей первоочередной критической мишенью в конкурирующем франко-германском проекте. Среди возможных же стратегических партнеров России следует, в первую очередь, назвать Индию и Китай. Весьма поучительной в этой связи является достаточно твердая позиция Китая по защите своих национальных интересов, который   вопреки западному давлению долго не соглашался на открытие национального рынка и на установление гибкого (то есть – манипулируемого извне!) курса своей национальной валюты, фиксируя курс юаня на уровне 8,28 за 1$. Однако, на последнем саммите США-ЕС 21 июня 2005 года ключевым пунктом договора США-ЕС стало решение об организации совместного давления на КНР для достижения именно этой цели. В результате, ровно через месяц под угрозой Конгресса США начать торговую войну ЦБ КНР отказался от жесткой привязки юаня к доллару,   отступая до уровня 8,11 юаня за доллар США. В этом отношении Китай сегодня рискует повторить печальный опыт Японии, уступчивость которой в этом же вопросе и положила конец ее «экономическому чуду».

Обладание ключевыми интеллектуальными, водными и газовыми мировыми ресурсами, а также богатейшими природными ресурсами шельфа Северного ледовитого океана позволяет России не только сохранить суверенитет, но и обеспечить нужный баланс интересов Европы, России, Китая и Индии в рамках всем понятной системы геополитических сдержек и противовесов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наконец, теоретически нельзя сбрасывать со счетов и возможность еще одного сценария: инициация мировыми финансовыми и биржевыми элитами войн и терроризма с целью аннулирования всех имеющихся обязательств. Готовность к такому развитию событий – это, прежде всего, вопрос должного состояния национальных вооруженных сил и всей системы национальной безопасности.

Складывается впечатление, что задуманные и реализуемые сегодня геополитические сценарии разрабатываются в рамках управленческих примитивов. Мы видим здесь действие основного экономического закона завершающейся эпохи. Историческая обреченность англо-саксонского и франко-германского проектов определяется действием противоположного по смыслу социального закона незаменяемости социальных норм. Как свидетельствует исторический опыт попрание или игнорирование гуманитарных ценностей делает, в конечном счете, безжизненными сами эти схемы и замыслы. Подтверждение тому – поражение Наполеона и Гитлера в России; проблемы США в Венесуэле, Афганистане и Ираке, трения с Германией и Францией.

*Мусин Марат Мазитович. Родился в 1959 году. В 1980 году окончил механико-математический факультет МГУ (имеет также экономическое и юридическое образование). Доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой Российского государственного торгово-экономического университета. Риск-менеджер, профессиональный участник рынка ценных бумаг. Специализируется в области управленческого аутсорсинга, развития бизнеса, M&A. Автор книг: «Ресурс влияния». «Матрицы влияния: теория и практика экономического управления». «Концепция формирования услуг бизнес-консалтинга на основе матриц экономических интересов». «Согласование интересов в эпоху управленческого империализма».
E-mail: marat(at)musin.org

Марат Мусин

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"