Развитие славяно-русской палеографии

 

В истории отечественной славистики Лидия Петровна Жуковская (1920-1994) известна как выдающийся ученый, внесший значительный вклад в изучение вопросов языка и текстологии древних славянских памятников письменности и прежде всего Евангелия, а также палеографии, диалектологии и истории старославянского и русского литературного языка.

Начальный этап научной деятельности Л.П. Жуковской был связан с диалектологическими исследованиями. Работая в секторе диалектологии Института русского языка АН СССР с 1947 по 1962 г., она вошла в число составителей «Атласа русских народных говоров центральных областей к востоку от Москвы» (М., 1957. Ч. 1); собирала и готовила материалы для Диалектологического атласа русского языка; была участником многочисленных диалектологических экспедиций, автором методического пособия по собиранию лексики, составителем карт и комментариев к ним. В этот период ею была написана важная в методическом отношении статья «Типы лексических различий в диалектах» (№ 7) .

В эти годы Лидия Петровна обратилась к палеографическим исследованиям. В 1953 г. она защитила кандидатскую диссертацию по теме «Из истории языка Северо-Восточной Руси в середине XIV в. (Палеографическое и фонетическое исследование рукописи ГИМ Патр. 67» (научный руководитель Р.И. Аванесов). Это было исследование Галичского евангелия 1357г., написанного в восточной части Ростово-Суздальской земли. В работе подчеркивалось: «Палеографическое описание является составной частью описания любого древнего памятника письменности. Основная задача его — определить время и место написания памятника. Палеографическое описание памятников датированных имеет целью дать материал, который может быть использован для определения времени и места написания памятников недатированных, так как датированных памятников немного»(№ 8, с.6).

На основании тщательного анализа почерков рукописи Л.П. Жуковской удалось установить число ее писцови границы работы каждого из них. Однако задачи палеографического исследования были сформулированы более широко: предстояло проверить свидетельство записи о времени и месте написания рукописи, а также черты, свойственные всем писцам данного списка, для определения в будущем особенностей палеографии и графики рукописей середины XIV в., написанных на территории, примыкающей к Галичу. Скрупулезному исследованию в работе было подвергнуто количество и состав тетрадей и их нумерация, разлиновка рукописи, чернила, которыми она написана, использование краски, художественные особенности рукописи (миниатюры, заставка, инициалы). Учитывались особенности буквенных начертаний, употребление букв, имеющих графические варианты, особенности применения точек, надстрочных и разделительных знаков, употребление лигатур, характер киноварных инициалов. Тщательное исследование палеографии Галичского евангелия 1357 г. и анализ орфографических норм, имевших фонетическое значение, – все это позволило Л. П. Жуковской сделать вывод о высоком уровне книжного дела в Ростово-Суздальской земле XIVв., включая ее окраину, какой был тогда Галич.   

Приобретенный опыт палеографического исследования рукописей Л.П. Жуковская смогла применить к новому для палеографии материалу – берестяным грамотам, значение которых для истории письменности она оценила одной из первых. Сначала появились ее статьи, посвященные палеографии берестяных грамот (см. №№ 5,6), а в 1959 г. вышла работа «Новгородские берестяные грамоты» (№ 45), в которой исследовательница показала большую ценность этого нового исторического и лингвистического источника. В небольшой книжке, адресованной массовому читателю, Жуковская рассмотрела содержание грамот, привела отдельные их образцы с переводом на современный русский язык, в ряде случаев уточнила первоначальные чтения, предложенные А.В. Арциховским и другими учеными, устранила ряд ошибок в словоделении, проанализировала социальный состав, пол и возраст авторов и адресатов грамот, отметив при этом, что они являются бесценным свидетельством широкого распространения грамотности в Новгороде. 

Проведенное Л.П. Жуковской палеографическое исследование берестяных грамот, позволило выявить то общее и различное, что имеется в начертании букв на бересте и в написаниях на пергамене, отметить своеобразие датировки берестяных грамот. Отдельная глава посвящена языку новгородских берестяных грамот, которые исследовательница рассматривала «как одно из лучших свидетельств именно о живом языке жителей древнего Новгорода». В этой главе рассмотрена новгородская система письма, сделаны наблюдения над употреблением редуцированных гласных, цоканьем, процессами ассимиляции и диссимиляции согласных, рассмотрены некоторые морфологические особенности живого языка, отразившиеся в грамотах, в частности, сделан вывод о том, что «в живом языке новгородцев<…> формы аориста, имперфекта и давнопрошедшего времени отсутствовали, а причастия перестали склоняться» (№ 45, с. 123). В настоящее время лингвистическое исследование берестяных грамот переживает подлинный расцвет и вызывает неизменный интерес ученых-лингвистов.

Углубленное изучение палеографии отдельных памятников письменности привело Л.П. Жуковскую к мысли о необходимости обобщить накопленные знания в специальном историко-теоретическом исследовании. Так появилась работа «Развитие славяно-русской палеографии (в дореволюционной Росси и в СССР)», вышедшая в издательстве Академии наук в 1963 году (№ 58). Эта книга до сих пор остается замечательным обобщающим трудом, не утратившим своего научного значения.В ней излагаются основные положения палеографии как науки, изучающей древнее письмо, обсуждается вопрос о связи палеографии с историей, литературоведением и языкознанием. Отмечается, что палеографический анализ в трудах историков и литературоведов, стремящихся определить происхождение изучаемого текста, не всегда удовлетворяет лингвистов, для которых рукопись важна для уяснения написаний слов и изучения языка текста. Уже к концу XIX века специалистами по истории славянских языков была осознана важность палеографического анализа рукописей, и палеографическое исследование, позволяющее определить время и место создания рукописи, стало необходимой частью работы по датировке языковых явлений и процессов. Вследствие этого, как подчеркивает автор книги, лингвисты имеют большие заслуги в развитии палеографии, чем историки и литературоведы.

В отличие от других исследователей, расширительно представлявших предмет и задачи палеографии, Л.П. Жуковская ограничивает палеографию изучением эволюции письма древних рукописных памятников. По ее мнению, в сферу палеографии не должна входить судебно-правовая оценка современного документа и экспертиза почерка, не относятся к ней многочисленные старорусские пособия по обучению грамоте, и она не должна подменять собой историю языка.

В связи с этим Лидия Петровна формулирует основное теоретическое положение: «Палеография, хотя бы и практическая, начинается только тогда, когда производится изучение памятника письменности, создание которого отделено от времени исследования значительным промежутком, в течение которого более или менее существенно изменились приемы начертания знаков письма, конфигурация этих знаков, а также материалы, служащие для письма, и сами орудия письма»(№ 58, с. 11).

В книге затронуты важные методологические проблемы. Автор считает, что общей палеографии не существует. В зависимости от системы знаков палеография может быть латинская, арабская, греческая, грузинская, славянская и т.п. Жуковская подчеркивает, что эволюция западноевропейского письма и пути развития славянского письма изначально были различными и в отношении алфавитов, и в отношении почерков. Поэтому закономерности славянского письма требуют отдельного изучения.

В работе намечены основные этапы развития русской палеографии. Л.П. Жуковская вскрывает потребности возникновения и развития палеографии как науки в России, относя ее зарождение к первой четверти XVIII века и считая, что впервые палеографический анализ был проведен в России старообрядцами А. Денисовым, М. Петровым и Л. Федосеевым, авторами знаменитых «Поморских ответов», которые доказали подложность рукописей, выдаваемых их противниками за памятники XII и XIV веков.

В работе показано, как от накопления первоначальных палеографических знаний совершился переход к палеографии как науке. Основания русской палеографии были заложены членами Румянцевского кружка, а первым научным палеографическим исследованием – письмо А.Н. Оленина графу А.И. Мусину-Пушкину «о камне Тмутороканском». Признавая большое значение филиграноведения для развития палеографии, Жуковская отметила вклад К.Я. Тромонина, альбом которого, вышедший в 1844 году, предвосхитил приемы каталогизации водяных знаков первого западноевропейского свода филиграней, изданного Ш. Брике лишь в 1907 году. 

Новый этап развития палеографии в России был связан с именами крупнейших филологов последней трети XIX начала XX в. – И.И. Срезневского, И.В. Ягича, А. И. Соболевского, Е.Ф. Карского, В.Н. Щепкина и П.А. Лаврова. В книге подробно рассматривается вклад каждого из них в развитие палеографии. Из многочисленных трудов по палеографии этого периода выделены три: «Учебник русской палеографии»В.Н. Щепкина, «Славяно-русская палеография»А. И. Соболевского и «Славянская кирилловская палеография»Е.Ф. Карского. Эти труды, по словам Л.П. Жуковской,составили золотой фонд русской палеографической науки.  

30-40-е годы характеризуются в книге как время упадка палеографии.Лишь в 50-е - 1961 гг., в которые произошло оживление деятельности палеографов, в немалой степени стимулированное находками берестяных грамот. Особое внимание исследовательница уделила в работе описанию перспектив в развитии палеографических исследований с применением новых методов исследования (лаборатория Д.П. Эрастова).

В этой книге Л.П. Жуковской были намечены и основные задачи и направления развития русской палеографии, в числе которых:1) составлениеи издание альбомов с факсимильным воспроизведением начертаний букв из основных датированных рукописей; 2) создание палеографии берестяных грамот; 3) создание учебника по русской палеографии, который был бы основан на изучении всего 150-летнего теоретического и практического опыта отечественной и зарубежной славяно-кирилловской палеографии. Вторая из этих задач в конце прошлого века была успешно реализована А.А. Зализняком, представившим систематическое описание существенных палеографических признаков букв в берестяных грамотах, разработавшим модели их начертаний и создавшим на этой основе датирующие матрицы. Две другие задачи ждут своего выполнения.

Также во многом нереализованным оказался проект, направленный на описание Реймсского евангелия, которое Лидия Петровна успела бегло изучить во время его выставки в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в 1975 г. По ее словам, она испытала «трепетную радость и огромное счастье, держа в руках эту драгоценную рукопись». Навыки палеографического анализа были применены ею при анализе этой рукописи в полном объеме. Она писала:«Мы изучали только первую – кириллическую – часть книги (далее называем ее РЕ). Она оформлена скромнее глаголической. Но знакомство с нею в натуре, во всей ее первозданной красе, изучение ее прекрасного устойчивого почерка, начертаний отдельных букв, наконец, выверка текста имевшегося в нашем распоряжении недоброкачественного литографированного издания Сильвестра по подлинной рукописи РЕ, попутные лингвистические наблюдения над письмом и языком РЕ привели нас к заключению, что первая часть РЕ – очень древняя рукопись, более древняя, чем четыре датированные рукописные книги второй половины XI в. – Остромирово евангелие 1056–1057 гг., Изборник Святослава 1073 г., безымянный Изборник 1076 г. и Архангельское евангелие 1092 г. (они же – древнейшие датированные и среди сохранившихся инославянских книг)»(№ 143, с.1).

В настоящее время это мнение закрепилось в науке. Предпринятая Жуковской предварительная публикация кириллического текста, основанная на изучении рукописи в подлиннике, несмотря на плохое полиграфическое качество издания, возродила интерес к этому памятнику. ВXIX и начале XX века существовали разные мнения о времени и месте написания кириллической части Реймсского евангелия – высказывались предположения о ее сербском, русском, среднеболгарском и даже румынском происхождении. А.И. Соболевский, изучавший рукопись по изданию Сильвестра, довольно сдержанно высказался о ней: «Кирилловская часть Р<еймсского>Ев<ангелия> есть памятник русской письменности XI-XII в., сохранивший много особенностей южнославянского оригинала» . 

Предполагая посвятить отдельную работу анализу письма и языка Реймсского Евангелия, Л.П. Жуковская оставила немало ценных замечаний палеографического и графико-орфографического характера, позволившего датировать РЕ первой половиной XI в. Она считала, что РЕ написано до Остромирова Евангелия и слабее отражает восточнославянскую редакцию письма и языка. Одноеровое правописание РЕ она связала с одноеровой новгородской берестяной грамотой № 109, смешение юса большого, ю идиграфа оу, исключительное употребление юса малого (при отсутствии ꙗ), редкое употребление ѥ в начале слова и после букв гласных, а также многочисленные случаи окончания строк на букву согласного она считает признаками неупорядоченности орфографии раннего периода, существенными для датировки рукописи. 

Признанием заслуг Жуковской как опытного палеографа явилось обращение к ней в 1960 году редакции журнала «Вопросы языкознания» с просьбой высказать свое мнение по поводу так называемой Влесовой книги (переписанной Ю.П. Миролюбовым с якобы утраченных дощечек Ф.А. Изенбека). С. Лесной прислал фотографию одной такой «дощки», на которую Л.П. Жуковская, дала уничтожающий отзыв. Так появилась знаменитая статья «Поддельная докириллическая рукопись (к вопросу о методе определения подделок)» («№ 47), опубликованная еще в 1960 году. Жуковская тщательно и непредвзято исследовала палеографические особенности ряда букв и пришла к выводу об имитации ряда букв (ѣ, р) при наличии древних начертаний для ж и м. Особенно интересно ее наблюдение о том, что о древности памятника могло бы свидетельствовать так называемое подвешенное письмо, при котором буквы как бы подвешиваются к линии строки, а не размещаются на ней, но для кириллицы эта черта неспецифична, она, по мнению ученого, «свойственна восточным образцам письма». В своем заключении Л.П. Жуковская также указала, что фото сделано не с «дощки», а представляет собой фотографию прориси. Совокупный анализ орфографии и языка фотографии привел автора статьи к выводу о том, что присланная фотография является подделкой. К вопросу о поддельном характере Влесовой книги Лидия Петровна потом еще не раз возвращалась в своей деятельности, о чем свидетельствуют ее статьи «Мнимая древнейшая летопись» (совместно с В.И. Бугановым и Б.А. Рыбаковым 1977 г., см. № 137), «”Влесова книга”. Почему не Велесова?» (в соавторстве с Ф.П. Филиным 1980 г., см. № 153). «”Влесова книга” Что же она такое?» (1988, № 220).

В 60-е годы Археографическая комиссия АН СССР, возглавляемая акад. М. Н. Тихомировым, выступила с инициативой создания «Сводного каталога славяно-русских рукописных книг XI-XIIIвв.,хранящихся в СССР», в котором участвовали специалисты из разных областей знаний. Методическая и исследовательская работа, проделанная участниками проекта на протяжении 20 лет, была грандиозной.Поначалу был составлен «Предварительный списокславяно-русских рукописей XI-XIVвв.», опубликованный в Археографическом ежегоднике в 1966 г., позже был создан Предварительный список славяно-русских книг XV в.Для составления Каталога вырабатывались принципы каталогизации, разрабатывались вопросы методики описания рукописей. На протяжении всего времени Л.П. Жуковская принимала деятельное участие в реализации проекта. Ход этой работы отражен в ее многочисленных статьях на эту тему: «Памятники русской и славянской письменности XI–XIV вв. в книгохранилищах СССР» (№ 78); «Замечания о «Предварительном списке»и «Сводном каталоге» славянскихдревних рукописей»»(№ 79); «Пергаменные рукописи Пушкинского дома»(№ 81); «Сербские пергаменные евангелия в книгохранилищах СССР и их связи сюжнославянскими рукописями»(№ 98);«Работа над «Сводным каталогом славяно-русских рукописей» и некоторые вопросы методики их описания»(№ 116).«Работа по подготовке славяно-русского выпуска «Сводного каталога рукописей»»и «Инструкции» по его составлению»(№ 128)и др.

В 1973 г. Л.П. Жуковская совместно с Н.Б. Шеламановой написала «Инструкцию по описанию славяно-русских рукописей XI–XIV веков для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР»» (№ 110, 129). При ее непосредственном участии было составлено «Методическое пособие по описанию славяно-русских рукописей для«Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР»» (№ 109). Л.П. Жуковская стала ответственным редактором вышедшего в 1984 г. Сводного каталога славяно-русских рукописных книг XI-XIIIвв., хранящихся в СССР (№ 192), в котором были описаны 494 рукописиXI-XIII в.

Работа над Каталогом стимулировала ее дальнейшие занятия палеографией и вызвала к жизни такие работы, как «О правомерности «широких дат» для пергаменных рукописей» (№ 115), «Рекомендации для выявления водяных знаков (филиграней) в рукописях форматом 4° и датировки рукописей по филиграням» (№ 132), «О значении исследования понтюзо и некоторых других вопросах филиграноведения» (№ 164), «Инициалы в древнерусских рукописных книгах» (№ 112)  и др. статьи. Ряд статей, особенно по филиграноведению, имеет практический обучающий характер.

В круг интересов Лидии Петровны входили не только вопросы палеографии, графики и орфографии, она обращалась и к изучению истории славянских алфавитов. Представляет интерес ее статья «К истории буквенной цифири и алфавитов у славян» (№ 65), в которой она убедительно показала, что «буквенная цифирь кириллицы отразила какую-то раннюю традицию обозначения чисел славянами, существовавшую до глаголицы», т.е. до изобретения алфавита славяне использовали буквы греческого алфавита для обозначения цифр, а также  применяли для своего письма буквы греческого алфавита,что подтверждает правоту Черноризца Храбра осуществовании славянского письма  «без устроения»до создания Кириллом глаголицы.

Л.П. Жуковская внесла большой вклад в изучение текстологии славянских памятников. Ею были проанализировано около 600 списков Евангелия и 400 списков Пролога. Учитывая большой объем и значительное число списков этих памятников,Л. П. Жуковская предложила различать типологическое и собственно текстологическое исследования. Типологическое исследование, которое «охватывает лишь элементы с т р у к т у р ы изучаемых списков одного и того же по происхождению памятника»она рассматривала как часть текстологического исследования  (№ 127, с. 19). Она дала четкие определения таких основных понятий текстологии как памятник (произведение), список (рукопись), редакция (текстологическая и языковая), извод (относящийся к языку списка и являющийся, в отличие от редакции, следствием его бытования в той или иной среде). Кульминацией текстологического исследования Жуковская считала определение генеалогического соотношения списков, которое невозможно без анализа разночтений, в том числе лингвистических.

Уже в 1969 г. ею был поставлен вопрос о роли языковых разночтений в текстологических исследованиях (статья «Лингвистические данные в текстологических исследованиях», № 82), связанный с проблемой текстологической значимости разночтений.По ее мнению, наибольшую весомость имеют те из них, которые относятся к содержанию, тогда как различия, которые являются отражением исторических изменений в языке, имеют меньшую ценность. Наименее показательны те из разночтений, которые отражают фонетические и морфологические особенности говора писца, не говоря уже о графико-орфографических особенностях его письма. Наибольшую трудность для текстологической группировки представляет анализ лексических разночтений, когда перед исследователем неизбежно встает вопрос, находились ли лексические варианты в отношениях взаимозаменяемости.

В дальнейшем Л.П. Жуковской был сформулирован и разработан метод лингвотекстологического анализа для изучения памятников, которые сохранились в большом числе списков. Собственно текстологическое исследование списков является первым этапом такого анализа, за ним следует лингвистическое, заключающееся в выявлении языковых различий (лексических, словообразовательных, синтаксических, фонетических)  с целью определения наслоений, появившихся в рукописях в результате редактирования, переписывания и бытования памятника, которое, с одной стороны,  подтверждает текстологическую группировку списков, а с другой, – позволяет в ряде случаев локализовать их хронологическую и территориальную принадлежность.

Этот метод был применен Л.П. Жуковской при анализе многочисленных списков Евангелия-апракос.Результатом работы явилась ее докторская диссертация «Древнерусские пергаменные рукописи как лингвистический источник (Археографическое, текстологическое и лингвистическое исследование)», защищенная в Ленинградском государственном университете в 1970 г. (АДД 1969), а также такие капитальные работы как «Типология рукописей древнерусского полного апракоса XI-XIV вв. в связи с лингвистическим изучением их»(№ 76) и «Текстология и язык древнейших славянских памятников» (№ 127). В ходе исследования Жуковской были выделены три типа Евангелия-апракос: краткий, воскресный (праздничный) и полный, позднее она нашла еще одну разновидность евангельского текста, неизвестного в науке,– сверхкраткий апракос, в котором были соединены чтения из Евангелия и Апостола. Особое внимание исследовательница уделила полному апракосу, который сохранился во множестве восточнославянских списков и возникновение которого она относила к XII в. Лидия Петровна считала, что именно этот тип служебного Евангелия возник в древнерусской письменности. Жуковская впервые обратила внимание на повторяющиеся чтения в Евангелии-апракос, представляющие один и тот же текст в составе одной рукописи, и отметила их особый интерес для истории языка.  

Не все выводы Л.П. Жуковской, касающиеся истории евангельских текстов, были единодушно приняты учеными. Так, высказанное ею предположение о том, что сверхкраткий апракосявляется древнейшим типом евангельского текста, переведенного Кириллом и Мефодием(см. № 62), не нашло широкой поддержки у специалистов. Однако составленный ею каталог славянских списков Евангелия и «сегодня… является единственным и незаменимым пособием по изучению славянского Евангелия в его рукописной форме» .

Несмотря на трудности, которые приходилось преодолевать Л.П. Жуковской, когда она доказывала необходимость занятия «памятниками традиционного содержания», как завуалированно, по условиям своего времени, ею были названы евангельские тексты, она мужественно отстаивала право на их научное исследование. 

Палеографические наблюдения над рукописями и интерес к истории русского литературного языка сыграли немаловажную роль в разработке Л.П.Жуковской идеи грецизации и архаизации  русского письма 2-й половины XV-го‒ 1-й половиныXVI в., которую она выдвинула в противовес понятию «второе южнославянское влияние», предложенному А.И.  Соболевским . Эту идею она высказала в ходе исследования 400 списков Пролога, к которому она обратилась вконце своей жизни. Жуковская считала, что «Новые особенности русской письменной культуры, в том числе «графико-орфографические нормы», которые называют О. А. Князевская и Е. В. Чешко, складывались веком позднее, т.е. во 2-й половине не XIV, а XV в. и захватывали XVI век, а не завершались в 1-й половине XV, как полагал А. И. Соболевский» (№ 207, с. 145). Анализ палеографических и орфографических особенностей, появившаяся в XX в. возможность более точной датировки рукописей по филиграням (которой не располагал  Соболевский) привели исследовательницу к выводу о том,  что «явления, которые по традиции принято называть «вторым южнославянским влиянием» на русскую письменность, в действительности не связаны с каким-либо воздействием южнославянских (болгарских и / или сербских) особенностей письма, поскольку появились, по крайней мере, на целый век позднее, когда сами южные славяне почти целое столетие находились под османским игом, и должно было смениться несколько поколений книжников после тех, которые могли бы эмигрировать на Русь со своими книгами после завоевания Балкан турками» (№ 207, с. 145). Этот вывод Жуковской получил неоднозначную оценкуу специалистов и вызвал дискуссию. Мнения разделились: одни слависты (в том числе Д. Ворт, О.Н. Трубачев, Т. М. Николаева) поддержали его, считая что «лингвокультурные явления данного периода в истории русского литературного языка следует считать по происхождению не столько иноязычными (южнославянскими), сколько автохтонными (архаизирующими или псевдо-классическими)». 

Однако, по-видимому, более взвешенным является подход к явлению архаизации лишь  как к одному из процессов, имевших место в восточнославянской книжной культуре, которое было связано с обращением к репертуару древнерусской книжности домонгольского периода.Другим же, несомненно, стало направление, вызванное распространением в восточнославянской книжности значительного числа новых южнославянских переводных и оригинальных текстов и новой среднеболгарской орфографии .

Работы над текстологией Пролога, длившиеся более 10 лет,  не были закончены, Лидия Петровна пыталась выяснить историю этого памятника, провести классификацию его многочисленных  списков, делая это на примере отдельных входящих в него текстов, однако в полном объеме она не успела осуществить свои замыслы, оставив ряд ценных наблюдений и выводов (см., например,  №№ 191, 196, 201, 209, 237 и др.). Ряд ее статей по Прологу вышли посмертно (№№ 265, 268, 269). 

Значительная часть научной деятельности Л.П. Жуковской была посвящена подготовке лингвистических изданий памятников древнерусской письменности раннего периода, которой она занималась, перейдя из сектора диалектологии ИРЯ РАН в сектор лингвистического источниковедения и исследования памятников языка в 1963 г. Помимо упоминавшегося издания Реймсского евангелия ею были подготовлены «Апракос Мстислава Великого» (Мстиславово Евангелие) XII в. (совместно с Н.П. Панкратовой и Л.А.Владимировой)(№ 170), «Архангельское Евангелие1092 г.» (совместно с Т. Л. Мироновой), вышедшее в 1997 г. посмертно  (№ 262).

Важными и перспективными для науки Л.П. Жуковская считала факсимильные издания. Непременным условием научного факсимильного издания, по ее мнению, должен быть справочный аппарат, в который входили бы комментарии во всех случаях, когда текст был наведен. «Отметить все поздние исправления –  обязанность редактора–издателя, готовящего рукопись к печати», – отмечала она в статье «Научноефаксимильное издание древних рукописей»(№ 154, с. 56). Другие статьи справочного аппарата могут быть самыми разнообразными: они могут содержать палеографическое описание рукописи, комментарии к тексту, указатели или сопровождаться наборным текстом рукописи. Свои идеи по факсимильному изданию рукописей Лидия Петровна осуществила при  издании Изборника Святослава 1073 года (№ 187), научным редактором которого она была.

Л.П. Жуковская воспитала десятки научных работников, под ее руководством были защищены 11 кандидатских диссертаций.Труд Л.П. Жуковской по исследованию и изданию  древнерусских памятников  и пропаганде научного филологического наследия был отмечен правительственными наградами. В 1988 она стала лауреатом Государственной премии РСФСР по науке и технике, в разные годы была награждена медалями «В память 800-летия Москвы», «За трудовую доблесть», «Ветеран труда». 

Многогранная научная деятельность Л.П. Жуковской, ее новаторство и тонкое умение определять проблемы и тенденции, наиболее актуальные и перспективныедлясовременной славистики, делают ее труды важной и значимой частью отечественной филологической науки. Особой заслугой Л.П. Жуковской является возрождение прерванной в советский период традиции исследования библейских текстов.

 

Основные этапы жизни и деятельности Л.П. Жуковской

 

5 апреля 1920 г. – родилась в г. Мещовске Калужской области в семье служащих. 

1929 г. – переехала с родителями в Москву.

1937 г. – окончила среднюю школу № 376 в г. Москве и в том же году поступила на факультет русского языка и литературы Московского городского педагогического института

Июнь 1941 г. – окончила с отличием Московский городской педагогический институт.

Октябрь 1941 г. – эвакуировалась с мужем в г. Свердловск, где работала на разных работах (в швейной артели, школе, детском саду).

Декабрь 1943 г. – поступила в аспирантуру Московского городского педагогического института.

Май 1947 г. – ноябрь 1988 г. работала в Институте русского языка АН СССР в должности младшего (1947-1958), старшего научного сотрудника (1959-1986), главного научного сотрудника(1987-1988) сначала в секторе диалектологии (до 1963 г.), затем в секторе лингвистического источниковедения и исследования памятников языка.

Март 1953 г. – защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата филологических наук«Из истории языка северо-восточной Руси в середине XIV в.».

Февраль 1959 г. – присвоено звание старшего научного сотрудника. 

Май 1960 г. – научная командировка в Болгарию.

Сентябрь 1963 г. – участие в V съезде Международном съезде славистов(София).

Август 1968 г. – участие вVI Международном съезде славистов (Прага).

Май 1969 г. – научная командировка в Болгарию.

Сентябрь 1969 г. – научная командировка в Югославию.

Февраль 1970 – защитила диссертацию на соискание ученой степени доктора филологических наук «Древнерусские пергаменные рукописи как лингвистический источник (Археографическое, текстологическое и лингвистическое исследование)».

Октябрь 1973 г. – участие в VII съезде славистов (Варшава).

1977 – научая командировка в Югославию.

1978 –участие в VIII Международном съезде славистов (Загреб).

1979 г. –научная командировка в Грецию.

1982 г. – научная командировка в Австрию.

1984 – научная командировка в Югославию.

Август, октябрь 1985 г. – научные командировки в Болгарию.

Ноябрь 1988 – январь 1994 г. – работала в Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина (ныне РГБ) старшим, а позднее главным научным сотрудником ОР ГБЛ. 

7 января 1994 – умерла в г. Москве, похоронена на Николо-Хованском кладбище.

 

Предлагаемый читателю сборник статей Л.П. Жуковской* охватывает лишь небольшую часть написанных и опубликованных ею работ. Он включает повторное издание основополагающего труда Л.П. Жуковской «Развитие славяно-русской палеографии» и  некоторые из опубликованных ранее работ, представляющие разные направления ее деятельности, которые в настоящее время стали библиографической редкостью .

 

* Жуковская Л.П. Развитие славяно-русской палеографии (В дореволюци¬онной России и в СССР). Избранные работы. — М.: Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН, 2020. — 440 с.