В 1949 году, 60 лет назад, перед захватом Шанхая китайской Красной армией, из города были эвакуированы пять с половиной тысяч бывших граждан России и их детей, рождённых в эмиграции… Мы, в 1991 году оказавшиеся в эмиграции не выходя из дома, время от времени с тревожной заинтересованностью вглядываемся в судьбы своих предшественников, покинувших родину против своей воли… Предшественники – это, конечно, не искатели лучшей доли 1970-90-х (за редким исключением то «утечка пищеварительных систем»); предшественники наши – миллионы русских, покинувших Крым и Архангельск в 1920-м, Владивосток – в 1922-м… Российское рассеяние, ставшее Русским Зарубежьем…
Это как взрыв, как цепная реакция: оторванный осколок со временем сам разрывался на части, отправляя русских в новые скитания… И вот уже под нашими ногами взрывная волна ударяет в расшатанный фундамент, и сам Русский континент начинает распадаться на куски. Неизбежен ли дальнейший распад? Может ли он быть остановлен и как?
«Я понять тебя хочу, смысла я в тебе ищу...», – как-то в бессонницу пробормотал об утраченном Пушкин.
Об одном итоге Гражданской войны
В 1949 году из Китая эвакуироваться сумели не все желающие. Лиц старше 60-ти Запад спасать отказался. В Шанхае возник ажиотаж, составление и пересоставление списков, интриги, вычёркивания; эвакуация в неизвестное сделалось мечтой…
В Шанхай съехались, как в крайнюю точку. Как прежде в Крым, Архангельск и Владивосток. Это были никому на свете не нужные русские – крошечный осколок из горы осколков исторической России. Международная беженская организация (International Refugee Organization), подведомственная ООН, обратилась к некоторым правительствам стран «свободного мира» с просьбой предоставить им временный приют. Откликнулась Филиппинская республика. И больше никто. Беженцам на четыре месяца предоставили необитаемую, покрытую джунглями часть крошечного острова Тубабао, соединённого мостом с островом Самар.
Чтобы представить, какого качества были те русские люди на Тубабао, взглянем на некоторых из них, тогда ещё детей и юношей, воспитанников кадетских корпусов, оказавшихся во Владивостоке 1921 года. У многих из кадет, прошедших дорогами гражданской войны, на груди были георгиевские кресты и памятные знаки легендарных походов. Старшие роты наряду с учёбой, случалось, принимали участие в боевых операциях. Надо сказать, что занятия в «Русском восточном кадетском корпусе», сформированном из нескольких кадетских корпусов, проводились по полной программе 1897 года. Занятия проводили профессора Академии Генерального Штаба… Примечательно, что грязь, кровь и слёзы Гражданской войны не убили, но выявили в детях русский дух, породили в них желание очиститься и очистить от гнили Россию. Ещё при адмирале А.В.Колчаке в Сибири силами кадетских корпусов и семинаристами было организовано «Православное кадетское библиотечное общество», позже возрожденное и во Владивостоке. Тогда же, ещё при Колчаке, кадеты разогнали левацкую скаутскую организацию, а взамен сформировали отряд юных разведчиков им. Ермака Тимофеевича… Во Владивостоке кадеты влияли и на общественную жизнь города.
Собственно вот почему здесь мы о них вспомнили.
Во Владивостоке на улице Светланской располагалось (при правительстве эсера А.Медведева) кафе "Би-Ба-Бо" – притон декадентствующих лиц, «сборище кокаинистов-футуристов и гурманов-эротоманов», как охарактеризовал его Дмитрий Корнеев, автор исторического очерка о кадетах в гражданскую войну. «Весной 1921 года, – пишет он, – воспитанники "Русского восточного кадетского корпуса" решили совершить акцию по воспитанию посетителей "очага культуры". 20 мая 1921 года до пятидесяти кадет, вооруженных тесаками и палками, посетили вышеназванное кафе. Результатом визита явился полный разгром заведения и порка розгами "гениального и непревзойденного мастера слова и кисти" Давида Бурлюка – короля русского футуризма. "Оранжевый мотылек городского бомонда" поэтесса Варвара Статная отделалась измазанным дегтем платьем… 20-го же мая кадеты разгромили мастерские художников-абстракционистов на Алеутской улице и редакцию "Свободной газеты Вельзевул". Воздух во Владивостоке стал чище».
В этом малый, но явно золотой «плюс» всей Гражданской войны. И даже не важно, на какой срок воздух стал чище. Важно, что в годы общего упадка, разрушения нравственного закона, из более чем одной тысячи кадет отчислено из Корпуса было лишь 20 человек (0.2%!) Пусть на короткое время, но здоровое православное молодёжное сообщество в России, уже на самом краю, было воссоздано.
Значит, возможно это и в будущем.
Не исключено, что участь Бурлюка была бы уготована и некоторым иным «королям» декаданса, случись они в тот день в «Би-Ба-Бо»… Напрасно, конечно.
«Король поэтов» эгофутурист Игорь Северянин, пройдя через модернистские кривляния эпохи, оказавшись, не выезжая за пределы Российской империи, в эмиграции, в какой-то момент вдруг осознал, что утеряно. В Эстонии он грезил Россией, ища объяснение свершившейся катастрофе, вразумляя и себя, и эмиграцию:
Ты потерял свою Россию.
Противоставил ли стихию
Добра стихии мрачной зла?
Нет? Так умолкни: увела
Тебя судьба не без причины
В края неласковой чужбины.
Что толку охать и тужить —
Россию нужно заслужить!
И он же нашёл образ России, «что не раз, казалось, умирала, как любовь, как солнце, как весна», но «Божьей волей воскресала снова, — Как весна, как солнце, как Христос!»
Вскоре во Владивостоке всё смешалось; в октябре 1922 года началась эвакуация. В пути погибло несколько судов, в том числе и с кадетами на борту. Флотилия адмирала Г.К. Старка с трудом, но попала в Шанхай – единственный пункт на Дальнем Востоке, где в ту пору ещё не были введены запретительные правила для въезда наших беженцев…
Через четверть века, в 1947 году, в Шанхай устремились русские со всего Китая, сквозь варево войны, мечтая уже о неведомых Филиппинах…
О фундаменте Русского континента
Филиппины – это тропики; это ливни и адская жара, это сезонные тайфуны (два раза в год), ядовитые сколопендры, змеи, тучи кровососущих… Для палаточного городка поначалу следовало очистить от непроходимых дебрей пространство. Люди болели, некоторые надорвались в том труде.
В палатках и бараках многим пришлось прожить вместо ожидаемых 4 месяцев два года. Тяжело прожить. Выражение «жизнь на чемоданах» – не совсем метафора. Каждую понадобившуюся вещь, приходилось подолгу отыскивать в багаже.
Участник эвакуации из Шанхая, известный литератор Никита Валерианович Моравский (он родился в Шанхае в 1923 году) в книге «Остров Тубабао. 1949–1951: Последнее пристанище российской дальневосточной эмиграции» рассказывает: «В первые же дни нашего пребывания на Тубабао русское православное духовенство — священники, монашки — и миряне приступили к созданию церковной жизни, основав и обустроив на территории лагеря две палаточные церкви: Свято-Серафимовскую и Свято-Архангело-Михайловскую. Кроме того, филиппинские власти передали во временное пользование православных здание бывшей американской военной церкви. Эта церковь, ставшая православным Богородицким кафедральным собором, находилась за чертой лагеря, но к ней вёл свободный проход. Группа наших строителей водрузила большой православный крест над входом в храм, рядом с ним построила колокольню, а интерьер собора отремонтировала и установила в нем иконостас». Кроме этого был учреждён монастырь…
Тогда русские ещё точно знали: вера Православная – русский фундамент.
Разрушен был фундамент – рухнула историческая Россия. После катастрофического взрыва многие осколки Святой Руси разнесло по свету.
Самой яркой личностью – как в Шанхае, так и на Тубабао – был, безусловно, человек о котором замечено: «Каждый, кто встречался с ним взглядом, ощущал себя самым любимым существом на земле». Речь, конечно, об архиепископе Иоанне (Максимовиче), причисленном к лику святых всей полнотой Церкви в 2008 году, Шанхайском и Сан-Францисском чудотворце.
Владыка принадлежал к известному малороссийскому роду, представителями которого был просветитель Сибири XVII века святой Иоанн Тобольский (Максимович) и первый ректор Киевского университета Михаил Александрович Максимович (1804-1873).
Когда-то митрополит Антоний (Храповицкий), глава РПЦЗ, так отрекомендовал молодого епископа: «…этот маленький, слабый физически человек, по виду почти как дитя — есть чудо аскетической стойкости и строгости». О владыке Иоанне (1896-1966), о его необыкновенной подвижнической жизни и о явленных им чудесах сохранено множество свидетельств. (См., например книгу игумена Александра (Милиант) «Жизнь, чудеса и поучения великого святого 20-го века – Архиепископа Иоанна Шанхайского (Максимовича)», книгу протоиерея Петра Перекрестова «Владыка Иоанн – святитель Русского зарубежья» и др.)
Здесь приведём лишь одно из свидетельств, мгновенно воссоздающее портрет деятельного молитвенника владыки Иоанна.
На Филиппинах, как прежде и в Китае, святитель посещал всех, кто нуждался в нём – в тюрьмах и приютах, в домах и больницах. Вспоминает протоиерей Георгий Ларин, тогда руководитель церковного округа на Тубабао, сопровождавший владыку в больницу города Гюан на Самаре (на Тубабао был свой госпиталь, но тяжёлых отправляли на Самар): «Как-то, войдя в русское больничное отделение, мы услышали страшные крики, доходившие издалека. На вопрос владыки о причине этих криков русская сестра сказала, что это безнадежная больная, которую, как беспокоящую своим криком больных, поместили в прилегающий к этому зданию бывший американский военный госпиталь. Владыка немедленно решил идти к больной, но русская сестра не советовала ему это делать, так как от больной исходит зловоние. “Это не имеет значения”, — сказал владыка и быстрыми шагами направился в другое здание. Я последовал за ним. Действительно, от больной женщины исходил неприятный запах. Подойдя к ней, владыка положил ей на голову крест и стал молиться. Я вышел. Владыка молился долго, затем исповедал больную и причастил. Когда мы уходили, она уже больше не кричала, но только тихо стонала. Через какое-то время мы снова поехали в госпиталь и едва успели въехать на нашем джипе во двор, как из госпиталя выбежала женщина и бросилась к ногам владыки. Это была та “безнадежная” больная, за которую он молился».
Дивен Бог во святых Своих. Мир, увидев владыку Иоанна, увидел воочию Святую Русь.
Чтобы добиться разрешения на выезд беженцев с Филиппин в более благоприятные страны, святитель отправился в США. Для получения разрешения нужно было – ни много ни мало – изменение Сенатом закона о беженцах. Владыка и его сподвижники проделали огромнейшую работу, преодолели бумажную волокиту, подготовили и провели все необходимое, озвучили обращения…
В течение двадцати семи месяцев, которые русские провели на Тубабао, тайфуны обходили лагерь стороной. По соседству на островах гибли люди. На Тубабао жертв не было. Мало кто сомневался, что причина в молитвенной помощи архиепископа Иоанна.
Последняя большая группа тубабаовцев, как о том пишет Никита Моравский, несколько сот человек, была доставлена в Сан-Франциско в июне 1951 года. В декабре на Самар и Тубабао обрушился чудовищный тайфун «Ами». В русском лагере оставались ещё более ста человек. Во время тайфуна, по свидетельству другого очевидца, «наводящим ужас на людей был момент, когда, как карточные домики, стали рушиться и превращаться в груду развалин деревянные и железные бараки…». Люди прятались в овраги, забивались под полы, привязывались к толстым деревьям. Несколько деревень и город Гюан были разрушены. Число погибших среди местного населения не поддавалось подсчёту. Все русские были ранены, но погибли двое, мужчина и женщина.
Владыка откликнулся полным сочувствия письмом. Обращение его содержало и наставление, адресованное, по сути, всему Русскому Зарубежью: «Почему природа, в продолжение почти трех лет щадившая нашедших себе убежище на Тубабао, ныне так безжалостно разразилась на небольшой остаток, когда близко окончательное расселение? Нам вспоминаются слова Спасителя: Думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих во Иерусалиме? Нет, говорю вам, но если не покаетесь, все так же погибнете (Лк 13, 4–5). Совершившееся ныне есть напоминание всем прежде бывшим там о том, что могло их постигнуть и чего они избежали. Оно есть предостережение всем спасшимся, где бы они ныне ни находились…»
Здесь понимание и смысл вообще всей Русской катастрофы.
О смысле Русской катастрофы
Укрепление порушенного фундамента Русского континента гипсом коммунистической идеи оказалось косметическим, недолговечным ремонтом. Гипс выкрошился, вымылся, энергия законсервированного взрыва вырвалась наружу уже у нас под ногами, в 1991-м. Также, несомненно, выкрошится и новенький гипсовый раствор, замешанный на «ценностях и институтах демократии», ценностях, атеистических по сути. И что тогда?.. Интересна ли Господу Русь без веры?!
И без неё подобного пруд пруди.
Сподвижник владыки Иоанна, известный богослов архимандрит Константин (Зайцев), также бывший обитатель Тубабао, писал, что нельзя представить себе обновлённую Россию как возникновение чего-то нового, это было бы пустой мечтой. Он утверждал: "Может идти речь только о возстановлении исторической России».
Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский чудотворец видел грядущее возрождение обновлённой России в покаянии народа за грех отступничества, в преодолении апостасии. «Россия возстанет так же, как она возставала и раньше, – писал он в статье "Россия”. – Возстанет, когда разгорится вера. Когда люди духовно возстанут, когда снова им будет дорога ясная, твердая вера в правду слов Спасителя: "Ищите прежде Царствия Божия и Правды Его и вся сия приложатся вам"…»
Тогда и воскреснет Русь, когда любимым нашим делом будет посещение храма и участие в Божественной Литургии.
Олег Слепынин
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
