К истории вопроса о золотой мафии

Главы из книги Вадима Цекова «В схватке. Часть вторая»

Вам это и не снилось

  («Социалистическая индустрия», 13 мая 1987)

Платные убийцы всегда хладнокровны и деловиты. Эти за­ранее купили двуствольный обрез и патроны к нему. В укром­ном месте, на берегу озера, провели репетицию, ведя огонь по бумажным мишеням. К моменту, когда заказчик определил день и час покушения, подготовка была завершена.

Кто ждет выстрелов в упор, торопясь в семь утра на рабо­ту? Человек вышел из подъезда, нашарил в кармане ключи от гаража. В следующий миг он отшатнулся от взявшегося невесть откуда мотоцикла и рухнул на землю, приняв два за­ряда волчьей картечи. Предсмертный крик лишь подстегнул улетавший стрелой мотоцикл с двумя седоками в шлемах.

И потом все было четко, по плану. Снялся с поста сигнальщик, подавший мото­циклистам знак о выходе жертвы из дома. Пересел в машину, ждавшую в услов­ленном месте, стрелок с об­резом (оружие затем утопи­ли в ручье). Без промедле­ния ринулись в людные ме­ста, чтоб затеряться и обес­печить алиби...

Картинка из жизни ганг­стеров Чикаго? Нет, это бы­ло в Чите. И не в какой-то законспирированной банде, а в легальной кооперативной организации – старатель­ской артели «Южная», что при объединении «Забайкал-золото». Но в чем отличие артели от преступного сооб­щества, если это председа­тель «Южной» Ю. Тхорик дал указание шоферу своей персональной машины В. Ру­дому убрать своего замести­теля В. Максименко и выло­жил авансом за голову обре­ченного 29.700 рублей?

Максименко не ждал угро­зы от «друзей». Ведь Тхо­рик, человек вообще-то сви­репый и властный, явно благоволил к своему заму. Они водили дружбу много лет, по-братски делили холостяц­кую квартиру и стол, вместе ездили на отдых. Дружба дала трещину, когда Макси­менко собрался жениться. Председатель артели паниче­ски боялся каждого нового человека в своем окружении и сделал все, чтобы расстроить брак. А когда не по­лучилось, пошел, точно в картах, ва-банк.

Когда Максименко начали пугать, угрожать по телефо­ну, тот поделился своими со­мнениями о расставленных силках с В. Рудым и еще одним из «палачей» – С. Иванюком, тоже водите­лем «Южной». Рудый заве­рил товарища в помощи. Хо­тя в то время уже положил на сберкнижку многотысяч­ный гонорар, принесенный в газетном кульке от заказчи­ка – Тхорика. С. Иванюк то­же не думал идти на попят­ную – на выручку от убий­ства мысленно строил дом, покупал машину. Тем более не колебались непосредст­венные исполнители – сту­денты Хабаровского институ­та инженеров железнодорож­ного транспорта С. Сапунов и Н. Вуглак, которые до то­го и в глаза не видывали Максименко. А почему бы и не позабавиться, не подрабо­тать? Романтично, как в за­падном боевике: пиф-паф с мотоцикла!

Что это за артель такая, где по приказу руководите­ля, на деньги руководителя одни работники готовят убийство другого? Увы, под вывеской кооперативной ор­ганизации, в которой все рав­ны, вопросы решаются со­обща, правление подотчетно коллективу и т. д., скрыва­лась шайка преступников, извлекавшая баснословные нетрудовые доходы. Мате­рый волк Тхорик был уличен в хищении 160 тысяч руб­лей. В возглавляемой им ар­тели не было и тени коопе­ративной демократии. «Тхо­рик – страшная личность, – говорили на суде. – Челове­ческая жизнь для него ниче­го не стоит. Любит стравли­вать людей, распространять порочащие слухи...»

Он управлял артелью, как атаман бандой. Трудно при­думать более жесткую власть, если была беспрекос­ловно исполнена директива об убийстве. «Тхорик два ра­за не повторяет, иначе вы­летишь с денежной рабо­ты»,– развел руками В. Ру­дый. Каждый должен был знать только свой, самый уз­кий участок «денежной ра­боты». Если какой-то стара­тель проявлял законный ин­терес к делам артели, то на­тыкался на зловещий воп­рос: на ОБХСС работаешь?

Кажется, против этих из­вергов должна была вос­стать вся Читинская область. Однако драма не стала сен­сацией. В районах старатель­ской добычи золота это – почти рядовое явление, там только и жди уголовщины. В артели «Дружба» (при том же «Забайкалзолоте») похищено 150 тысяч рублей. Сразу шестнадцать человек привлекли к уголовной от­ветственности в кооперативе «Забайкалье» – растрачено три миллиона рублей. То же и в других регионах. В ар­тели «Казахстан» украли без малого полмиллиона. Шайку «поделыциков» возглавлял сам председатель Дьяченко. Преступные руки гребут не только деньги, но и благо­родный металл. А почему бы и нет, коли налажен сбыт? Примеров тому хоть пруд пруди. Так что ограничимся лишь этим.

Ныне, когда кооперативы растут как грибы, возьмем­ся предостеречь тех, кто умиляется при виде любой подобной вывески. Эта про­грессивная форма хозяйст­вования, открывающая, не­сомненно, большие возмож­ности для деловых, предпри­имчивых и честных людей, в то же время оказалась очень удобной и для деляг, пре­ступников, которые коопера тивную демократию и эконо­мическую самостоятельность ловко используют для гра­бежа и хищений – как, на­пример, нож, пистолет или отмычку.

Для несведущих заметим: старательская артель сего­дня – это вам не группа лесных бродяг с лопатами и лотками, какими они пред­стают со страниц «Угрюм-реки» Шишкова. Современ­ный охотник за золотом осед­лал бульдозер «Комацу» размером с таежную избу и гигантскую драгу – плаву­чий завод. По техническому оснащению и по численности работающих (скажем, в арте­ли «Печора» 1.500 чело­век) это – горное предприя­тие, ни в чем не уступающее подразделениям Минцветмета.

Исходная идея, которой руководствовалось мини­стерство, создавая артели, была проста и очевидна. В положении о старательской добыче записано, что «она разрешается на закрываемых золотодобывающих предприятиях, участках и объектах, а также на неболь­ших месторождениях, экс­плуатация которых государ­ственными предприятиями нецелесообразна». То есть кооперативы должны были показать себя там, где госу­дарству заниматься промыш­ленной добычей не с руки, нерентабельно. Казалось бы, все по законам социализма, правильно.

Однако слово «нерента­бельно» было невыносимо для ушей отцов-основателей артелей. Постигая новые и, как выяснилось, благодат­ные формы хозяйствования, особенно в условиях слабого контроля со стороны родно­го министерства и других ведомств, со временем они поставили перед собой страте­гическую цель – внедрить­ся на богатые россыпи, где золото можно грести лопа­той, а еще лучше – бульдо­зером! И немало преуспели. Начальник производствен­ного отдела по старатель­ским работам Минцветмета СССР В. Чупин констатиру­ет ныне печальный факт: на­ши горнодобывающие пред­приятия предоставляют артелям месторождения с про­мышленными запасами золо­та.

А барьеры протаранили взяткой. Именно за подноше­ния и услуги выносились «выгодные» артелям реше­ния и разрешения. Торг в руководящем звене горнодо­бывающих предприятий, бы­вает, идет такой, что иному кооперативу позавидует и фирма «Локхид», поднато­ревшая на крупных аферах.

Председатель артели «Нурата» А. Сергиенко, «подма­зав» генерального директо­ра объединения «Узбекзолото» А. Кахарова тридцатью тысячами рублей, взрыхлил почву, казалось бы, для вы­дающейся сделки. Кахаров предложил для разработки месторождение «Зарница» с высоким содержанием золо­та. Стоимость грамма будет столь же высокой, набивал себе цену «генерал», как при добыче на участках, где зо­лота втрое меньше. Взамен он просит наличными лишь... десять процентов от всей выручки, полученной с «Зар­ницы». Эта чудовищная де­сятина поставила тогда Сергиенко в тупик. Тот замялся, а потом и отказался вовсе. На богатую россыпь на тех же условиях внедрилась ар­тель «Чаткал», возглавляе­мая более решительным и, су­дя по всему, более расчетли­вым председателем – вором О. Пащенко.

Сказочные возможности открыло перед артелями предоставленное им право са­мостоятельно вести геолого­разведку. Отцы-основатели тут же принялись перемани­вать с государственных пред­приятий геологов и маркшей­деров высшей квалификации высшей, чем где бы то ни бы­ло, зарплатой. Уже при состав­лении проектной документа­ции на разработку месторож­дений (еще одно странно приобретенное право стара­тельских кооперативов) здесь закладывается мощный фун­дамент для сверхприбылей. Все, что выгодно завышать, завышают, а что удобно за­нижать, занижают. В по­давляющем большинстве ар­тельных документов доля со­держания золота в породе меньше, чем в натуре. А рас­четная цена грамма добыва­емого металла больше фактической вдвое и втрое. Толь­ко на этом, по скромным подсчетам, каждая артель полу­чает ежегодно от миллиона до полутора миллионов руб­лей неучтенной прибыли, или сотни, тысячи граммов неуч­тенного металла.

Что значит, скажем, завы­сить толщину вскрышных по­род? Это автоматически по­вышает объем работ, дает рекордную производитель­ность землеройной техники, экономит горючее, запчасти. Вот и искомая для статотчетов рентабельность!

Кстати, для ликвидации всех «узких мест» и для за­щиты жизненно важных инте­ресов артели создали сеть «снабженцев» из тысяч чело­век, накрывающую всю стра­ну. Эти весьма мобильные и богатые люди творят чудеса, могут добыть даже мощную импортную технику, напри­мер, бульдозеры «Катерпиллер» и «Комацу», приобрета­емые за валюту целевым на­значением для государствен­ных предприятий, транспорт, оборудование. И даже драги!

Зачисляют в «снабженцы» по особого рода способнос­тям и авторитетным рекомендациям. Скажем, пронырли­вый и обходительный москов­ский фотограф М. Быкадоров имел в активе родство, хоть и дальнее, с одним из вид­нейших деятелей старатель­ского движения (в уголовном, конечно, направлении), заместителем председателя артели «Печора» С. Вуткевичем. А свел его непосредственно с артельщиками из «Южной» фотокорреспондент АПН Ю. Сомов. Рекомендаций столь известных в своем кругу людей оказалось достаточно, чтобы           новоиспеченному «снабженцу» положили оклад 600 рублей в месяц – не стыдно упомянуть такую сум­му и тестю-генералу. Но этот окладишко был для начала, нечто вроде ученической сти­пендии. Пройдя испытатель­ный срок, он получил за год почти двадцать три тысячи рублей вместе с премиаль­ными и сорок пять с полови­ной тысяч – на расходы. В подотчет? Как сказать. Председатель артели Ю. Тхорик дал Быкадорову такое напутствие: будут докумен­ты – отчитывайся перед бух­галтерией, нет – передо мной, на словах, артель моя и деньги мои.

На отчетно-неподотчетные тысячи он покупал по заказам Тхорика всевозможный дефицит, деликатесы, япон­ские магнитофоны. Однажды даже справил по заданию шефа уютный домик у Азов­ского моря, записав его на свою фамилию. Расторопно­му и неболтливому «снаб­женцу» Тхорик доверил и большее – вручить пятна­дцать тысяч целковых из то­го же волшебного источника предшественнику В. Чупина на посту начальника произ­водственного отдела по ста­рательским работам Минцвет­мета СССР И. Марьяновскому, которого успел узнать по совместным застольям с Тхориком в шикарных москов­ских ресторанах.

Весьма преуспел на деля­ческой ниве и «снабженец» артелей «Тайга». «Лена», «Согдиана» Л. Островский, выпускник Московской кон­серватории. Одно время он служил сразу в двух артелях. И специализировался исклю­чительно на незаконных пос­тавках, ибо в «Тайге» при ре­визии не нашли ни единого документа, свидетельствую­щего о том, что такие-то ма­териалы, запчасти и оборудо­вание получены через Остров­ского.

Раскроем его творческую лабораторию. Имея в кармане сфабрикованные письма на бланках Минцветмета СССР и «Лензолота» с поддельны­ми подписями ответственных товарищей, он шел в Минсельхозмаш СССР и полу­чал на них совершенно нату­ральные визы заместителя начальника ВПО «Союзтракторопром» П. Евдокименко. За это благодарная артель зачислила в «снабженцы» зятя Евдокименко, некоего М. Высотского. И Л. Островский старался не за так. Его пре­старелый папаша, инвалид первой группы, был «при­нят» в артель экспедитором. Оба столичных «старателя» и не помышляли о работе, зар­плата им шла по почте.

Бурная, но скрытая дея­тельность «снабженцев» еще ждет своего летописца. В Таджикистане с их помощью артель получила несколько могучих «БелАЗов», предназ­наченных совсем для других мест и других ведомств. На заполярный остров Больше­вик, который взялся поко­рить кооператив «Полюс», «снабженцы» оперативно до­ставляли грузы на самоле­тах... тяжелой транспортной авиации. Ничего невозмож­ного!

Но вернемся с невидимого Фронта на передний край до­бычи. Что делают отцы-осно­ватели, утвердившись на бо­гатых россыпях? Хапуги не были бы хапугами, если бы и при наличии лучшей техни­ки, первоклассных специали­стов работали культурно. Нет, артели ведут добычу хищнически, снимают слив­ки, а там хоть трава не рас­ти. При контрольных про­мывках отработанных пород выявлены остатки золота на 15 – 25 процентов сверх нор­мы допустимых потерь. Ста­ло быть, ежегодно попадают в отвалы многие тонны золо­та, повторная добыча кото­рого сложна и невыгодна.

Тревожная, ненормальная тенденция последних лет та: доля добычи металла старателями растет, а доля госпредприятий – снижает­ся. Выходит, ситуация пере­вернулась – Минцветмет до­вольствуется теми участками, от которых отвернулись от­цы-основатели.

Прибрав к загребущим ру­кам золотые жилы под ло­зунгами кооперативной демократии. патроны артелей по­заботились о том, чтобы сама демократия существовала ис­ключительно у них на языке. Если забыть на минуту о тех­нике и других приметах се­годняшнего дня, то по усло­виям труда и быта рядовой старатель недалеко ушел от дореволюционного предше­ственника. Он вкалывает, как проклятый,– от зари до зари, без выходных. Их те­кучесть достигает в артелях девяноста процентов. КЗоТ не соблюдается.

Скудный, спартанский быт рядовых старателей – еще одно слагаемое блестящего хозрасчета. Не воздвигать же для безропотных работяг-сезонников палаты белока­менные. Ютятся они, как и в веке минувшем, в ветхих из­бушках, землянках, сараях.

Когда один из нас посетил базу артели «Печора» в Ух­те, два сведущих человека – бухгалтеры Л. Комаров и С. Савченко, живописуя невиданное процветание коо­перативного хозяйства, не преминули подчеркнуть, что главная цель артели – вовсе не добыча презренного жел­того металла, а воспитание старателей в духе идеалов коммунизма, вовлечение их в общественную жизнь, раз­витие соревнования, как и записано в уставе товари­щества. Видимо, невзгоды и лишения, виданные нами, тоже входят в программу перековки сознания.

Но как совместить с этим доходы и быт отцов-основа­телей? Нередко на одну ру­ководящую персону прихо­дится за год сорок пять ты­сяч рублей зарплаты. Когда во время ревизии подсчитали легальный доход председате­ля «Печоры» В. Туманова, оказалось, что аналогов в отечественной практике он не имеет. Союзный министр получает за год в несколько раз меньше. А если учесть еще и широко развитую се­мейственность в артелях, то с отцами-основателями потя­гается лишь редкий бизнес­мен. Председатель коопера­тива «Иртыш» М. Мельни­ков вместе с женой-секретар­шей, а также сыном, зятем, сестрой жены выкачал за пя­тилетку из старательской кассы почти 380 тысяч руб­лей.

Ясно, что столь солидные и высокооплачиваемые люди не могут обитать в землян­ках или дырявых палатках, спать на нарах. Молчаливый страж базы артели «Печора» показал уютные, комфорта­бельные терема коттеджи отцов-основателей, двухэтаж­ные апартаменты Туманова. Мебель, оборудование, ков­ры – все эстра-класса. Рас­полагают к отдыху, поправ­ке здоровья и несколько крытых бассейнов с чистей­шей приятной водой, рос­кошные сауны, буйствует зе­лень в оранжереях. А в точ­ке общепита хозяйничает шеф из первоклассного сто­личного ресторана.

Но В. Туманов не таков, чтобы подолгу прозябать в приполярном городке. Он предпочитает руководить ар­телью на расстоянии, пребы­вая в командировках 250 дней в году. Если вершит дела в столице, то пребыва­ет в комфортабельной квар­тире ЖСК «Лебедь», запи­санной на сына, если греется на южном солнце, останавли­вается в одном из своих особняков – пятигорском или мисхорском. Туманов располагает выездом из не­скольких машин в разных точках страны, оплачивае­мых артелью. Конечно, жизнь на широкую ногу тре­бует хлопот, поэтому предсе­датель не может обойтись без особых слуг. Мисхорский дом Туманова сторожат и обслуживают два весьма квалифицированных служи­теля. А на московских про­спектах ждет его указаний другой поверенный-доверенный, некто В. Шехтман.

С той же целью, с какой скоробогатые дельцы про­шлого покупали дворянские гербы и титулы отцы-основатели ищут знакомства с именитыми поэтами, худож­никами, писателями, арти­стами, наводят мосты к ми­нистерствам и ведомствам, братаются с журналистами. Дело не только в «решпекте», в тщеславном желании выйти в свет. Служители муз и печатей формируют надежное лобби для их защиты от правосудия. Сгу­стилась, например, гроза над Тумановым – встревожились авторитетные «друзья», взявшись хлопотать за «честнейшего и за­служенного человека».

Жаль, «друзья» не знают кое-какие детали его биогра­фии. Из четырех своих су­димостей Туманов вспоми­нает, да и то нехотя, только об одной: по известной 58-й статье, изображая себя невинной жертвой культа. Увлекался, мол, поэзией, чи­тал Есенина, за то и постра­дал. Поправим Вадима Ива­новича: он был осужден за антисоветскую агитацию и пропаганду, оснований для его реабилитации не было и нет. Другие дела и вовсе не свяжешь с любовью к сти­хам – сплошная уголовщи­на. Сначала – хищение де­нежных средств по подлож­ным документам ради попоек в ресторанах Владивостока. Групповое нападение на сберкассу на Колыме, отяг­ченное убийством. Снова хи­щение и судимость – это уже в пору благородной стара­тельской деятельности.

Сейчас этот рецидивист со стажем, потершись возле ма­стеров слова, сам взялся за перо. В «Огоньке» (№ 4 за этот год) увидел свет его опус «Жизнь без вранья». Ложью тут является хотя бы то, как В. Туманов предста­вился: руководитель предпри­ятия, геолог. Какое отноше­ние к науке о земле и ее нед­рах имеет он, если даже се­милетнее образование в своей анкете приписал (фактически окончил лишь шесть клас­сов)?

Враньем Туманов только и живет. Проведя время войны за тысячи километров от фронта, сейчас он выдает себя за ветерана сражений. Раньше, когда Туманов был менее нагл, он собственно­ручно написал в одной из анкет: «В боях не участво­вал». Но, видно, по вкусу ему пришлись ветеранские льготы – уже и орден на­цепил, полученный к 40-ле­тию Победы. Удостоверение участника войны Туманову якобы выдано в Ялте. Воен­ком этот факт отрицает. Под­лог?

Завязав знакомства и свя­зи «наверху», отцы-основа­тели стараются выжать из них все. Узы дружбы с заме­стителем министра цветной металлургии СССР П. Жмурко они скрепили, зачислив зятя его в артель «Полюс». С помощью столь высокого руководителя наладили настоящий конвейер хищений. Обо­дряет участников лобби и то, что произошло, когда факты преступной связи Жмурко с артелями вскрылись: того пе­ресадили в кресло замести­теля начальника главка, за­ставив заниматься вместо зо­лота медью. Наиболее пре­данных служащих отцы-осно­ватели без обиняков берут на собственное содержание. На­чальник УВД Семипалатин­ского облисполкома Бапсаков, например, был зачислен в артель «Иртыш» методи­стом «по совместительству», получая за это 800-900 руб­лей в месяц. Интересно, ка­кую методику он совершен­ствовал – методику круп­ных хищений?

Особенно тщательно куль­тивирует верхушка артелей связи с Прокуратурой СССР. Отдачу это уже принесло. Например, С. Гусев, в быт­ность следователем по особо важным делам, сумел замять уголовное дело против сына Туманова в Гагаринском районе столицы. Прав­да, и вытянул из папаши не­мало – тридцать тысяч руб­лей.

Заставляют задуматься и факты, которые мы почерп­нули у начальника управле­ния бухгалтерского учета и контроля Минцветмета СССР Л. Одарюк. Ведомственные контролеры нащупали один из путей незаконного обога­щения артелей. Министерство официально обратилось в союзную Прокуратуру: расследуйте, привлекайте воров-миллионеров к ответственно­сти. Прокуроры двинулись по следу столь медленно, что по­рой это движение вообще не­заметно. Следствие по арте­ли «Забайкалье» тянется уже шесть лет, и конца волоките не видно. Черепашьими тем­пами расследовались преступ­ления в артели «Согдиана», затягивается следствие в ар­тели «Хинган» и других. Ху­же того, бесследно исчезли в стенах Прокуратуры СССР многочисленные материалы по уголовному делу артели «Тайга». Следователь же по особо важным делам Ю. Зве­рев, который должен за это ответить, всего лишь отстра­нен от должности.

С другой стороны, отцы-основатели демонстрируют завидную мобильность, остав­ляя далеко позади буксую­щую машину правосудия. Технология отработана: как только дело начинает пахнуть керосином, артель распу­скается, документация унич­тожается. И тут же создает­ся новый кооператив, иногда даже с прежним названием. И механизм хищений вклю­чается снова.

«Подзапустили мы этот вид производственной деятельно­сти», – признался замести­тель министра цветной метал­лургии СССР В. Рудаков. Что верно, то верно – вожжи упустили, а может, никогда их и не держали? Кучка же всемогущих дельцов, взнуз­дав принципы кооперативного хозяйствования, гарцует по полигонам отечественных клондайков. Никто свободным артелям не указ. С 1983 года Минцветмет СССР шлет бумаги в «Уралзолото» о же­лательном переизбрании председателя «Печоры». Но артель, послушная воле «па­паши» и его стражей, неиз­менно голосует «за» Тумано­ва. Это и в самом деле не­ потопляемый лидер стара­тельства, ведь «Печора» – шестая артель, в которых он председательствует. Так вместе со священной коопе­ративной собственностью ста­ли неприкосновенными и дельцы, воры, прохиндеи, на которых, казалось бы, и клейма негде ставить.

Нет, мы вовсе не за то, чтобы закрыть кооперативы старателей. Дать такой ре­цепт легко. Но ведь речь идет о судьбе 19 тысяч человек, объединенных в 242 артели. Возможно, иные поганки сре­ди кооперативных грибов и нужно вырвать с корнем. Но многие старательские коллек­тивы, если очистить их от преступных элементов, вос­становить в них законность и демократический кооперативный порядок, могут стать хо­рошими партнерами государству. Все будет хорошо, если добывать золото, этот очень скользкий металл, станут лю­ди с чистыми руками.

Письмо группы следователей в редакцию

(г-та «Соц. индустрия», 28.05.1988)

Мы работаем в следственной группе Прокуратуры СССР, воз­главляемой следователем по особо важным делам при Гене­ральном прокуроре СССР А. Нагорнюком. Нас вызвали в длительную командировку в Москву из разных городов Со­юза для участия в расследова­нии должностных преступлений. Мы добросовестно выполняем свою работу, понимая свою роль в бескомпромиссной борь­бе с лихоимцами и взяточника­ми, развернутой по инициативе партии. Очищение нашей жизни от уродливых явлений мы счи­таем своей святой обязанно­стью, партийным долгом. Одна­ко в нашей и без того нелегкой деятельности мы встретили трудности и препятствия там, где с полным основанием рас­считывали на действенную по­мощь.

Каждый в нашей группе счи­тал, что на уровне руководства Прокуратуры СССР мы избав­лены от каких-либо нежела­тельных вмешательств в след­ствие, тем более – от попыток воздействия на нас, ограниче­ния сферы нашей работы. К со­жалению, мы глубоко заблуж­дались, поэтому вынуждены обратиться в газету «Социали­стическая индустрия», чтобы предать гласности позорные факты давления на следствие. Молчать об этом мы не можем, не позволяют партийная со­весть, профессиональная чест­ность и наш гражданский долг.

При расследовании дела по фактам получения взяток Г. Бровиным, бывшим секрета­рем Л. Брежнева, мы вскрыли негативные явления в системе старательской золотодобычи страны. Хищения и злоупотреб­ления, которые при этом совер­шаются, приносят стране ущерб на многие миллионы рублей.

При этом были выявлены пре­ступная связь заместителя на­чальника следственной части Прокуратуры СССР А. Чижука с руководством старательской артели «Печора» (председатель этой артели В. Туманов имеет четыре судимости за государст­венные и хозяйственные пре­ступления), а также другие весьма отрицательные факты в работе центрального аппарата Прокуратуры Союза.

Обвиняемый С. Буткевич, за­меститель председателя этой артели, а до того – директор бассейна «Москва», пояснил, что руководство «Печоры» со­чло Чижука нужным челове­ком, который может быть по­лезен в связи с его должност­ным положением. Чижуку были предложены услуги в доставке стройматериалов для дачи и со­оружение ее силами работни­ков артели. Чижук эти услуги принял. В течение Летних меся­цев 1984 и 1985 годов старатели бесплатно трудились на соору­жении дачи Чижука, а табели­ровались и получали зарплату в артели. Чижук же расплачи­вался информацией по уголов­ным делам, расследуемым Про­куратурой СССР в отношении знакомых Буткевича.

Чижук – этот скомпромети­ровавший себя человек, бук­вально до последних дней оста­вался в руководстве следствен­ной части Прокуратуры СССР, хотя мы информировали руко­водство о его противоправных действиях. Да и как его «нака­зали» – уволили «по собствен­ному желанию».

Вопрос об отстранении Чижу­ка от дел не решался, зато до­сталось руководителю нашей группы А. Нагорнюку. По ини­циативе Генерального прокуро­ра СССР А. Рекункова этого принципиального следователя обсудили на заседании коллегии. Нельзя было понять, в чем об­виняли Нагорнюка, поскольку ему не было предъявлено ника­ких конкретных претензий. Но была создана очередная комис­сия, направление работы кото­рой нам неизвестно. Одно мож­но с уверенностью сказать: де­лу это вредит – следствие за­торможено в самый важный мо­мент.

Вокруг нашей группы нагне­тается нездоровая атмосфера и создается впечатление, что глав­ные обвиняемые по этому де­лу это мы, следователи. На­горнюка без конца вызывают к руководству, либо руководите­ли сами приходят к нему, вся­чески выражают недовольство его деятельностью, доходя до крика в нашем присутствии. Заместитель Генерального проку­рора СССР О. Сорока в разгово­ре по телефону так кричал, что слышно было всем присутство­вавшим в кабинете: он отстра­няет группу Нагорнюка от ра­боты.

Уже в течение двух месяцев мы не можем нормально вести дело. Запрещены выезды сле­дователей в места, где базиру­ется артель «Печора» – в горо­да Ухту и Инту Коми АССР, словно это какие-то южные ку­рорты. Не продлевались наши командировки в Москву, что ставило нас в трудное матери­альное положение.

Стоило следователю Н. Рей­тер проявить интерес к запис­ным книжкам Буткевича и Бровина, в которых фигурировали фамилии и телефоны работни­ков Прокуратуры СССР, в том числе и Генерального прокуро­ра А. Рекункова и его родствен­ников, которые, как установле­но следствием, оказались хоро­шими знакомыми этих обвиняе­мых, как последовало ничем не обоснованное указание об от­правке Рейтер домой.

Нам запрещено выполнять не­отложные следственные дейст­вия. Не разрешают допраши­вать обвиняемых в следствен­ном изоляторе, и допрос ведут другие лица, ее имея на то за­конных оснований, явно в ущерб делу. Фактически мы все отстранены от следствия, и да­же есть письменное указание сдать дело начальнику следст­венной части, хотя официально­го постановления на этот счет нет.

Надеялись, что принципиаль­ную позицию в этом вопросе займет партком Прокуратуры СССР. Однако и партком после нашего коллективного обраще­ния действовал непоследова­тельно. С одной стороны, нам продлили командировки и обе­щали материальную помощь, с другой – снова поставили во­прос об откомандировании всех нас из Прокуратуры СССР. Спрашиваем: кто же будет ве­сти наше дело? Отвечают: пока никто, оно будет «изучаться», а потом нас, возможно, снова «позовут». ...Но не всех...

Никак нельзя с этим согла­ситься, это незаконно. Дело не может лежать без движения. Скажем, сейчас мы организова­ли ряд очень серьезных реви­зий, требующих постоянного руководства со стороны следо­вателей. Ревизоры из мини­стерств и ведомств теперь ра­ботают, по существу, одни и смотрят на нас, словно мы не­серьезные люди, уходим в ку­сты.

Кстати, как раз после нашего обращения в партком работни­ки отдела кадров принялись вы­яснять у персонала следствен­ной части, а здоров ли психиче­ски наш руководитель А. Нагорнюк. Дожили: твердость, принципиальность, самоотвер­женность в борьбе за пере­стройку отношений в прокура­туре воспринимаются как при­знаки психического нездоровья!

Допустим, в наше поле зре­ния при расследовании попали руководящие работники проку­ратуры. Можем ли мы закрыть глаза на неприглядные факты и при этом считать себя принци­пиальными и объективными? Ко­нечно, нет. Все должны быть равны перед законом, не долж­но быть «неприкасаемых»! Но именно личные отношения А. Чижука и А. Рекункова с обвиняемыми стали главным препятствием для объективного и всестороннего расследования. Это понятно всем работникам прокуратуры. Вопрос лишь в том, хватит ли мужества высо­копоставленным лицам открыто и честно признаться в этом? Ведь по закону в создавшейся ситуации прокурор обязан са­моустраниться от решения во­просов по делу, как лицо заин­тересованное.

Но пока все обстоит иначе. Никто не самоустраняется, а нас отстраняют от расследова­ния, ничем это не мотивируя, не имея законных оснований. Соз­даются всевозможные комиссии на различных уровнях. Кажет­ся, руководство Прокуратуры СССР ищет любую зацепку, чтобы избавиться от дотошных следователей. Как только заин­тересованные лица, руководство артели «Печора», напуганные нашими активными действиями, сфабриковали коллективную жалобу, она стала, как уже от­мечалось, предметом рассмотрения на заседании коллегии Про­куратуры СССР. Причем руко­водство артели, как, впрочем, и жена обвиняемого Буткевича, имело возможность доставить эти жалобы в первые руки – непосредственно А. Рекункову. Мы не можем согласиться с решением руководства Проку­ратуры СССР о роспуске нашей следственной группы по прин­ципу: «Следствие закончено, за­будьте!» Мы ничего не хотим забывать и не можем допустить, чтобы в угоду заинтересован­ным лицам было похоронено важное дело, имеющее, на наш взгляд, крупное народнохозяй­ственное значение. Не можем допустить и расправы над руко­водителем нашей группы А. На­горнюком.

Возможно, год назад мы бы не написали этого письма. Но революционные веяния пере­стройки, горячие призывы пар­тии к очищению дают нам веру, что в стране должно изменить­ся многое. Мы стремимся вне­сти свой вклад и хоть устали от равнодушия, трусости, дема­гогии, с которыми сталкиваем­ся, но не можем с этим прими­риться. Мы серьезно обеспокое­ны противодействием руковод­ства Прокуратуры СССР нашей борьбе с негативными явления­ми.

Обращаясь в газету со столь серьезной критикой, мы увере­ны в своей правоте, уверены, что руководство Прокуратуры СССР глубоко ошибается, счи­тая, что оно вне критики и кон­троля. Но если же нам не уда­стся довести дело до конца, то это надолго отобьет у других следователей желание искать и отстаивать правду, обнажать истину, невзирая на лица.

Наш конфликт, считаем, име­ет политическую значимость. Нужно разрешить его как мож­но скорее. Требуем прекратить произвол и беззаконие со сто­роны нашего руководства, про­сим дать возможность немед­ленно продолжить расследова­ние.

Следователи следственной группы Прокуратуры СССР В. ПОТОЦКИЙ, Н. РЕЙТЕР, Е. ПЛОТНИКОВ, 3. ВЫДРИНА, В. УШАКОВ, О. КРЕМЕЗНОЙ, Ю. БАРАНОВ

В Центральном Комитете КПСС

О статье «Вам это и не снилось!», опубликованной в газете «Социалистическая индустрия» от 13 мая 1987 года

(г-та «Социалистическая индустрия»)

В принятом постановлении ЦК КПСС отметил, что в статье «Вам это и не сни­лось!», опубликованной в га­зете «Социалистическая ин­дустрия» от 13 мая 1987 го­да, правильно поднимаются вопросы о серьезных недо­статках в организации рабо­ты старательских артелей по добыче золота. Критические замечания газеты направле­ны не на дискредитацию ар­телей старателей, а на уст­ранение искривлений в прак­тической деятельности этой кооперативной формы орга­низации труда.

Руководители Министерст­ва цветной металлургии СССР, ограничиваясь неод­нократными заверениями ус­транить имеющиеся недо­статки в организации добычи золота и других металлов с привлечением артелей стара­телей в соответствии с тре­бованиями принятых поста­новлений ЦК КПСС и Сове­та Министров СССР по этим вопросам и довольствуясь об­щими положительными эко­номическими результатами старательской добычи, не де­лают надлежащих выводов и не принимают необходимых мер по наведению должного порядка, в деятельности арте­лей старателей.

Минцветмет СССР, руко­водители золотодобывающих объединений и предприятий мирятся с тем, что наруша­ется действующее Положе­ние о старательской добыче полезных ископаемых. Не­редко артелям выделяются месторождения с лучшими условиями их отработки, чем на государственных объек­тах, на многих из отведен­ных горных участков добыча осуществляется без соблюде­ния природоохранного за­конодательства, с грубыми нарушениями технологии, в результате чего доп5^скаются сверхнормативные потери металлов. В ряде артелей продолжают иметь место гру­бые нарушения финансово-хозяйственной дисциплины, демократических принципов самоуправления, ущемляют­ся права граждан. На объек­тах золотодобывающей про­мышленности, особенно в старательских артелях, не созданы необходимые усло­вия для предотвращения хи­щений золота, растрат и зло­употреблений.

Партийные комитеты и со­ветские органы на местах са­моустранились от контроля за деятельностью артелей старателей. Во многих из них первичные партийные орга­низации бездействуют. В ре­зультате формирование ста­рательских коллективов осу­ществляется бесконтрольно, зачастую по принципу родст­ва и знакомства. К руковод­ству в артелях в ряде слу­чаев приходят нечестные, случайные люди, не отвечаю­щие предъявляемым требо­ваниям по профессиональ­ным качествам, образованию.

Прокуратура СССР и МВД СССР слабо направля­ют деятельность правоохра­нительных органов по выяв­лению и пресечению преступ­ных проявлений в золотодо­бывающей промышленности, зачастую ограничивают свою деятельность информацией о свершившихся фактах.

ЦК КПСС обратил внима­ние коллегии Министерства цветной металлургии СССР на проявленную недисципли­нированность в выполнении постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР по эффективной организации старательской добычи золо­та и других драгоценных ме­таллов и потребовал принять исчерпывающие меры по ко­ренному исправлению недо­статков в этом деле. Предло­жено покончить с поверхно­стным руководством стара­тельскими артелями, под­робно разобраться с деятель­ностью каждой из них, пове­сти дело к тому, чтобы это была действительно коопера­тивная форма организации производства, основанная на демократических началах, принципах справедливости в оценке трудовых затрат чле­нов артели. Подробно вни­кать в подбор кадров, и преж­де всего руководящего со­става, способного организо­вать коллектив на выполне­ние заданий с учетом совре­менных требований.

Прокуратуре СССР (т. Рекункову) и МВД СССР (т. Власову) поручено решитель­ным образом улучшить дея­тельность подведомственных правоохранительных органов по предупреждению преступ­лений и других нарушений законодательства в золотодо­бывающей промышленности. Покончить с проволочками, обеспечить оперативное вы­явление и расследование фактов правонарушений, при­нимать действенные меры по пресечению фактов хищений и злоупотреблений в этой от­расли промышленности.

Предложено ЦК Компар­тии Казахстана, Краснояр­скому и Хабаровскому край­комам, Амурскому, Иркут­скому, Магаданскому, Сверд­ловскому, Читинскому, Коми, Якутскому обкомам КПСС усилить партийный контроль за формированием и органи­зацией работы старательских артелей, деятельностью кадров, созданием им необходи­мых производственных и бы­товых условий, решительным пресечением хищений, раст­рат и злоупотреблений на объектах золотодобывающей промышленности, повысить роль первичных партийных организаций в этом деле.

Госплану СССР, Минцветмету СССР, Минфину СССР, Минюсту СССР, Прокурату­ре СССР и МВД СССР по­ручено совместно с местны­ми партийными и советски­ми органами, другими заин­тересованными ведомствами разработать и внести на рас­смотрение Совета Министров СССР предложения по улуч­шению организации коопера­тивной добычи полезных ис­копаемых.

  «Хочу жить богато!»

По   поводу   одной   публикации в   «Литературной   газете»

( Газета «Социалистическая индустрия» )

Историки, вне всяких сомнений, будут с особым тщанием и дотошностью изучать бурные, противо­речивые годы перемен, в которые мы с вами сейчас живем. Будет со временем дана точная картина развития общества, соотношения сил, будут рас­ставлены все акценты. Но и нам, живущим «внут­ри» происходящего, ничуть не меньше нужна точ­ность оценки. А пожалуй, и больше. Потому что ис­торикам останется лишь зафиксировать ход собы­тий, мы же в силах этот ход изменить.

Необходимость в такой оценке была впервые со всей остротой осознана обществом после публика­ции «Не могу поступаться принципами» в «Совет­ской России». Вспомним эти трудные три недели без откликов. Вспомним тех, кто поторопился объ­явить, что перестройка прошла свой пик, что старые добрые стереотипы жизни вновь поднимаются в це­не. Вспомним и вздох облегчения, который пронесся по стране   после   очистительной статьи   в «Правде».

Подавляющее большинство людей восприняли ее с ликованием. Продолжаем праздновать победу над консерватизмом и поныне, не замечая, как нечаянно впадаем в другую крайность — в эйфорию уверен­ности, что теперь-то уж никто не рискнет столь явно посягнуть на перестройку. Думается, именно поэто­му как-то не было придано особого значения письму кинорежиссера Станислава Говорухина «Я — оп­ровергаю!», которое появилось в «Литературной га­зете» 27 апреля с. г., кстати сказать, тоже через три недели, но уже после правдинской публикации.

Впрочем, есть и еще причина тому, что обществен­ное мнение не задержалось на этой публикации. Письмо в «Советской России» звало общество назад, к тем принципам и методам, которые проанализиро­ваны и осознаны. Потому-то оно и было сразу узна­но — истинные интересы и цели здесь нетрудно бы­ло отделить от перестроечной фразеологии. Письмо же в «Литературной газете» сформулировало плат­форму сил, для нас пока малознакомых. Они от­нюдь не требуют поворота к старому, напротив, то­ропят идти вперед. Вот только кто в действительно­сти и куда в данном случае нас зовет? Давайте по­пробуем разобраться и ответить на этот совсем не праздный вопрос.

Спасибо Говорухину!

Публикация статьи «Вам это и не снилось!» («Социа­листическая индустрия», 13 мая 1987 г.) вызвала совер­шенно неожиданную реак­цию. Рассказала газета о крупных беспорядках, кото­рые творились в старатель­ских артелях, в том числе в артели «Печора» — ей было уделено основное внимание. И что после этого началось! В защиту «Печоры» появи­лись выступления в журнале «Коммунист», «Московских новостях», «Строительной газете», на Центральном те­левидении, радио, в «Совет­ской России».

Но откуда эта кампания неумеренных восторгов? Не­ужели опять по указке свер­ху, как это не раз бывало в не столь уж давние времена? Нет, в данном случае этот ва­риант никак не проходит — Центральный Комитет пар­тии принял специальное по­становление, в котором при­знал статью «Вам это и не снилось!» правильной. Зна­чит, остается только одно объяснение: кто-то снизу, об­ладая, надо признать, очень широкими возможностями, сумел воспользоваться глас­ностью и срежиссировать публикации в прессе по сво­ему сценарию.

Отдадим должное, сцена­рий был хорош. Ни оспорить толком эти публикации, ни выявить истинные интересы и цели, во имя которых они готовились, не представля­лось никакой возможности. Внешне они вполне отвечали моменту, доказывалось, что старательская артель вооб­ще, и «Печора» в первую очередь,— это высокоэффективное производство, исключительно выгодное как государству, так и самим ста­рателям. Кто же станет воз­ражать против этого тезиса как принципа? Можно было, конечно, ринуться в перепал­ку по частностям — поводов хватало. Но что бы это доба­вило к уже сказанному на­ми? Вот почему мы искрен­не признательны кинорежис­серу Говорухину, который отбросил тактические улов­ки и наконец предельно об­нажил то, ради чего восхва­лялась «Печора». Обнародо­вал платформу, та которой стоит он и иже с ним. И бо­лее того, на которой все мы, по его утверждению, должны стоять.

Разумеется, он тоже не удержался и привел джен­тльменский набор аргумен­тов в защиту артели. Но по­ходя, скороговоркой. Пона­добились они на этот раз лишь для разгона — чтобы легче было выкрикнуть столь же желанный, сколь и уязвимый лозунг: «Хочу жить богато!»

Удивительное дело, не так уж мало людей исповедуют этот принцип. Но часто ли вам приходилось слышать, чтобы человек, поставив во главу угла богатство, еще и открыто провозгласил, что для этого все средства хо­роши.

Говорухин это сделал.

Его герой — теперь уже бывший председатель «Печо­ры» — богат. Очень богат по нашим временам.

Заработная плата Тумано­ва составила в 1984 году 19,4 тысячи рублей, в 1985 — 22 тысячи, в 1986 — 21 тысячу. Кроме того, в ви­де премий, ему выплачива­лось из «запасного фонда» по пять-шесть тысяч рублей ежегодно. Это только офи­циально учтенные суммы.

Вот они Трудовые Дохо­ды по-говорухински (автор подчеркнуто пишет эти слова с большой буквы. — Ред.)! Да еще с учетом того, что, ска­жем, в 1984 году наш герой 252 дня находился за пре­делами артели: числился в «командировках». Снилось ли тебе такое, уважаемый чита­тель? Грезилось ли тебе, «ря­довой человек», что за корот­кий отрезок своей жизни ты сможешь купить себе дом в Ялте, квартиры домочадцам, в том числе и в Москве, ме­нять машины как перчатки? А Туманов может.

А теперь и прикинь, чита­тель, в тот ли ряд ты попал с легкой руки Говорухина, когда ему потребовалось «от­влечься и порассуждать» о «нашей доле», И ведь как об этой доле рассуждает! Тут и плохое отопление, и штурм автобусов, и дороговизна, и невозможность отремонти­ровать квартиру, и несбы­точная мечта о даче, маши­не, видеоаппаратуре...

Но эта доля — не для Ту­манова. Он давно уже живет не так, как мы с вами. Вот он — идеал, равняйтесь на него, учитесь жить так, как умеет   этот    золотодобытчик!

Подходящее время выбрал Говорухин, а точнее, умело воспользовался нынешними переменами, чтобы вывести на сцену своего героя пере­стройки — именно таким он нам его и представляет. Вос­пользовался гласностью, ког­да можно открыто высказать в печати свою, пусть и весь­ма сомнительную, позицию. Воспользовался нарастаю­щей волной кооперативного движения, в развитии кото­рого заинтересовано общест­во (для Говорухина тумановская артель и есть та самая искомая ячейка циви­лизованной кооперации). И, наконец, совсем уж цинично воспользовался массовой реабилитацией тех, кто стал жертвами сталинских репрес­сий. За что мы и предъявля­ем автору письма в «Литгазете» особый счет.

Но давайте все по поряд­ку. Сначала расскажем о том, как герой перестройки, предложенный нам извест­ным режиссером, начал пре­творять в жизнь свой осно­вополагающий принцип.

Когда все средства хороши...

Не беремся утверждать, с какого именно возраста Ва­дим Туманов захотел жить богато. Бесспорно, однако, что в двадцать один год та­кое желание им уже владело всецело. Документы с прису­щей им сухостью устанавли­вают – юный штурман основательно сбился с курса в житейском море.

Факт из биографии. «При­говор № 593 от 8—11 дека­бря 1948 года линейного су­да Тихоокеанского бассейна в составе: председательству­ющего Курицына, заседате­лей Бардина и Бабоян при секретаре Удовиченко с уча­стием прокурора Або, адво­катов Берестецкого, Ермако­ва, Крыжной и Игнатова в открытом судебном заседа­нии в помещении столовой пароходства рассмотрел де­ло...».

Прервем цитирование и передадим для краткости суть своими словами. Шайка из пяти воров с помощью кассира-инкассатора паро­ходства сумела получить по подложным аттестатам 67.950 рублей, чтобы затем пропить. За что и бы­ла осуждена. Что касается нашего героя, то «Туманов Вадим Иванович, 1927 г. рождения, член ВЛКСМ с 1943 года, образование 7 классов, холостой, ранее не судимый был приговорен... к заключению в исправительно-трудовых лагерях сроком на пятнадцать (15) лет...»

Вспомним те послевоен­ные сороковые. Народ, над­рывал пуповину. Протыкая шилом новые дырки на все удлинняющихся солдатских ремнях, стягивал ими вва­лившиеся животы и подни­мал из руин города и села, заводы и фабрики. И растил детей.

В миллионах семей един­ственным подспорьем были сиротские рубли, как компен­сация за кормильца, павше­го смертью храбрых. К этим рублям и присосался герой Говорухина, который, по его словам, давно уже «стоял на живой и твердой почве деловой, трудовой инициати­вы».

— Принцип не картош­ка — извините за калам­бур — его за окошко не вы­бросишь. И через какой-то год с небольшим суд снова разбирался в пристрастии инициативного человека Ту­манова к казенным рублям. Теперь уже в поселке Сусуман Магаданской области.

Факт из биографии. «...От­бывая наказание в ОЛЦ № 6 прииска «Перспективный»... в начале сентября 1950 го­да, организовались в воору­женную банду... Подсудимые Фрутецкнй, Туманов, Же­лудков и Страшнов пример­но в 3 часа ночи 21 сентяб­ря 1950 года совершили бан­дитский налет на денежную кассу дражной конторы, в результате чего похитили из сейфа кассы 100.744 рубля 93 копейки». Причем, как следует из приговора, подсу­димые Туманов и Желудков с ножами наготове стояли около спящих в конторе двух заключенных...

Вину Туманова суд оценил в 25 лет лишения свободы.

Кстати, в нашей публика­ции «Вам это и не снилось!» была и такая деталь — груп­повое нападение на кассу в Колыме было сопряжено с убийством. Но о том, что именно Туманову оно вменя­лось в вину, не сказано ни слова. Таким образом, Гово­рухин зря потратил столько чернил, доказывая, что его подопечный никого не убивал. Действительно, просто стоял с ножом наготове.

Но, может быть, мы зря во­рошим тумановские дела со­рокалетней давности? Может быть, тот разгульно-бандит­ский рыск в его судьбе был случайностью? Чего не быва­ет по молодости лет... Увы. Вот приговор народного суда Среднеканского района Ма­гаданской области (февраль 1968 года) по уголовному де­лу председателя старатель­ской артели «Прогресс» В. Туманова.

Факт из биографии. «Бу­дучи председателем стара­тельской артели, злоупотреб­лял своим служебным поло­жением, допускал должност­ные подлоги...».

Почерк все тот же. Тума­нов и двадцать лет спустя очень хочет жить богато, а для этого использует бес­контрольно артельные тысячи. Ибо, когда поставлена такая цель, предела у нее не бы­вает.

Таковы факты, которые рисуют, согласитесь, в об­щем-то заурядный облик уголовника-рецидивиста. С таким бурным прошлым по обычным меркам оставалось только одно: забиться в щель и доживать свой век, не при­влекая лишнего внимания. И, вероятно, заурядный уголов­ник, решив «завязать», именно так поступил бы, но не Туманов.

После 1968 года он не только не забился в щель, но напротив, постоянно набирал силу, стал вхож во многие высокие кабинеты, начал во­рочать миллионами. Ни о какой перестройке, разумеет­ся, он и думать не думал. И сам же Говорухин дает тому блестящее подтверждение. Помните, у него есть место, где он описывает, как в ар­тели был произведен обыск, но    обернулось    дело    самих же работников мили­ции. И, как бы давая понять, что с подобными неурядица­ми председатель артели в ту пору уже легко справлялся, автор пи

Мы не склонны так высоко расценивать свое выступление, но полагаем, что оно действительно заставиловсерьез забеспокоиться. Воз­никла угроза обнародования многих нежелательных фак­тов, а это и впрямь могло расстроить так хорошо нала­женное дело. Надо было кру­то менять тактику.

И ситуация была осмысле­на блестяще. В стране ши­рится демократизация, идет наступление на уравнилов­ку — складывается, словом, на редкость благоприятная обстановка для того, чтобы перестать наконец таиться ото всех и вся. И с легкой руки режиссера Говорухина Туманов стал «человеком пе­рестройки».

Как оказалось, в этом пре­вращении рецидивиста в светлый идеал судимость не помеха (в общей сложности присужденных бывшему председателю артели сроков набегает на полвека!). Он же от конфликтов с Уголовным кодексом лишь матереет. И, сдается нам, неспроста. Па­суют перед ним блюстители этого самого кодекса. Поду­майте, с какой бы это стати? Говорухина, готовящего письмо в защиту Туманова, любезно знакомят с докумен­тами по артели «Печора», журналу «Коммунист», на­печатавшему «весьма поло­жительную статью о деятель­ности артели», предоставля­ют облагораживающую пре­ступника информацию, зато на все запросы «Социалисти­ческой индустрии» из Про­куратуры СССР, со ссылкой на теперь уже бывшего Гене­рального прокурора А. Ре-кункова, раз за разом следует непреклонное «нет!» И в ми­лицейских органах нашему специальному корреспонден­ту, побывавшему недавно в Коми АССР, категорично от­ветили:

— У нас есть указание министерства — по «Печоре» «Социалистической индуст­рии» никаких сведений не давать!

Плохо ли живется право­фланговому под защитой за­конников, под сладкие речи златоустов из вышеупомяну­тых и других изданий...

Имидж,

или

Как из черного сделать белое

Но как бы ни был напо­рист биограф, как бы ни бы­ла ему на руку конъюнкту­ра, тем не менее, он понима­ет: его протеже не каждому придется по душе.

Да уж, если выводишь на сцену героя перестройки, то вид у него должен быть со­ответствующий, н биогра­фия тоже. Ну а если ни вид, ни биография не подходят — что ж, придется подогнать, перекрасить. И вот Говору­хин по ниточке начинает ткать для своего «давниш­него доброго друга» парад­ный мундир, дабы прикрыть всю неприглядность его об­лика.

Подобного рода биографы находились у всех великих, кто желал выглядеть в исто­рии «покрасивше». А то и са­му историю под себя переде­лать. Так ведь, скажете вы, Туманов-то не из великих. Ну и что, воспеватель все равно нашелся, и, как мы убедились, не один.

Ох, не зря приглашал он в свою артель писателей и журналистов, поэтов и ре­жиссеров. Не зря демонстри­ровал им высокие достиже­ния в труде, сауну и талан­ты повара, выписанного из столицы. Глава передового коллектива изо всех сил за­ботился о своем имидже — а     иначе     как    отмоешь    не слишком чисто богатство? Золото, оно хоть и бле­стит, но как мы убедились, тоже грязным бывает. Пони­мал это Туманов, прекрасно понимал, потому и старался окружить себя орфеями.

Так что Говорухин лишь логически завершил картину, написанную о себе самим ге­роем. И тут, пожалуй, прев­зошел Туманова, который больше манипулировал ролью жертвы, претендовал скорее на терновый венец мученика, чем на ореол вознесенного на пьедестал борца.

Когда в июле 1956 года Туманов подает на имя Пред­седателя Президиума Вер­ховного Совета СССР про­шение о помиловании, он ри­сует свою изрядно запачкан­ную биографию именно с этих мученических позиций: «В первый раз я осужден линейным судом Тихоокеан­ского бассейна по ст. 58-10 к восьми годам исправитель­но-трудовых лагерей за вос­хваление Есенина и Вертин­ского и за высмеивание Ма­яковского...» Как говорится, врет, что блины печет, зато какие блины!

И по сценарию Говорухи­на его друг впервые аресто­ван за те же самые, по тем временам опасные пристра­стия к   опальным поэтам.

«Все это выглядело, как в средней руки детективном фильме: оперативники в чер­ных кожаных пальто, черное дуло пистолета, черная «эм­ка». Его привезли в тюрь­му, где предъявили обвине­ние сразу по трем пунктам пятьдесят восьмой статьи — шестому, восьмому и десято­му. Шпионаж, террор, анти­советская агитация... Судила его «тройка».

Да, было и такое в биогра­фии    Туманова,    только    без черной   «эмки»,   черного   ду­ла   пистолета    и   оперативни­ков    в    черном.    И, конечно, без    «тройки».     Дело    было вскоре после первого приго­вора, когда Туманов отбывал срок и, обозленный    на весь свет   за свою «неудачу», ко­стерил    всех     подряд.    Вклю­чая,     естественно,    и    Совет­скую власть, которая, как вы помните,    отвесила    ему пят­надцать. И надо же было та­кому случиться,    что    кто-то из «собратьев» взял да и донес. Ну и дали    58-ю. Было это 7 января 1949 года. Общий срок наказания от этого, правда, не вырос, но еще одна судимость     появилась. Знал бы тогда Туманов, как она пригодится ему потом!

И пригодилась ведь, стала спасательным кругом, за который изо всех сил уцепился его биограф.

Ведь если сноровисто повести дело, смекнул он, то одной этой статьей можно отмыть все прошлое. И по­явится уже не уголовник Ту­манов, а Туманов-политзаключенный. А это, согласи­сь, по нынешним временам совсем другое дело. Если же рискнуть и пойти еще дальше: послать, скажем, запрос, да так, чтобы он кос­нулся только приговора, вынесенного 7 января 1949 года, и ни в коем случае не зацепил приговор, вынесенный месяцем раньше за уголов­щину... Да поставить полученный ответ рядом со сло­вом «реабилитация»... И тог­да наш герой как бы само собой окажется в одном ряду с лучшими сынами Роди­ны, которым сталинские ре­прессии исковеркали судьбы, а многих и лишили жизни.

И так понравился Говору­хину парадный костюм жерт­вы сталинизма, что, не имея возможности скрыть бандит­ский налет на кассу — вто­рое уголовное преступление Туманова,— он тоже склонен трактовать его как борь­бу политического заключен­ного, как вполне объяснимый протест против необоснован­ного наказания. Видимо, от­ступаться от сценария, хоть он и фальшивый, не в его принципах, поэтому он начи­сто игнорирует тот факт, что лагеря и тюрьмы в то время были забиты не только политическими. Хватало и стер­вятников — мародеров, на­ловчившихся терзать народ, истощенный бесконечными муками войны. Что это была за публика, нам недавно та­лантливо показали создатели светлого и честного фильма «Холодное лето пятьдесят третьего».

Говорухин вполне овладел искусством, как из черного делать белое, поэтому в хро­нике жизни героя появляют­ся страницы, бьющие на эмоции. Это — изображение побегов и мук, связанных с отчаянными неудачами. Но сразу же возникают вопро­сы. Если Туманов семь раз бежал, как утверждает ав­тор письма в «Литературке», то почему    ни    разу не был наказан за побег? Ведь в те времена за побег безоговорочно следовала новая судимость и наказание вплоть до расст­рела. В личном деле бывшего заключенного Туманова не числится ни одного года нака­зания ни за один побег. Недо­смотрели? Простили? Сразу же возникает новый вопрос: почему?

Вывод        напрашивается один: ниоткуда и никуда за­ключенный Туманов не бе­гал. Более того, есть сведе­ния, что он был лагерным деспотом — паханом. И со­лагерники от него крепко страдали. Есть и «расшиф­ровка» таинственной штыковой раны, которую якобы на­нес Туманову часовой. Вот как отражен сей инцидент в лагерных документах, какая характеристика дана «поли­тическому     заключенному»...

Факт из биография. «Поль­зуется большим авторитетом среди воров-рецидивистов... В марте 1951 г. категориче­ски отказался ото всех видов работ и с целью уклонения от них совершил членовреди­тельство, порезав кожу живо­та лезвием безопасной брит­вы...»

Кстати, это членовреди­тельство подтвердил и сам Туманов перед комиссией Президиума Верховного Со­вета СССР, рассматривавшей вопрос о его досрочном осво­бождении в июне 1956 года и его просьбу о помиловании, направленную К. Ворошило­ву.

Так что же остается от ореола борца, который, по утверждению Говорухина, «не превратился в животное, готовое за пайку хлеба вце­питься в горло собрата по за­ключению — а ведь были и такие, и никто из тех, кто хоть чуть-чуть представляет себе весь ужас, через кото­рый они прошли, не посмеет их осудить...» Уже одна эта цитата многое дает для пони­мания моральных принципов тумановского друга-биогра­фа. Но речь о другом. Мы не знаем, вцеплялся ли Тума­нов ради хлеба в горло собра­та, а вот когда грабил кассу, ради ста тысяч рублей, с но­жом над спящим стоял. И это наш уважаемый режиссер называет «мужественной борьбой за человеческое до­стоинство»? Это он называет «уделом человеческой души высокого полета»?

Говорухин даже    адресует нас за подтверждением своей позиции к поэте Евтушенко, который вроде как специаль­но проехал по тумановским местам. И вроде убедился, что там, где были колымские лагеря, Туманова помнят. Помнят как «человека, оли­цетворяющего собой стремле­ние к свободе». Не постеснял­ся биограф и популярностью Высоцкого спекульнуть. Ну, как же, ведь тот передал ему своего «близкого друга, как дорогую эстафету». Тут уж Говорухин не сомневался, что убедил читателя оконча­тельно: у столь любимого на­родом поэта не могло быть друга-рецидивиста!..

Покровители кто?

Кем-кем, а уж покровите­лями председатель артели умел обзаводиться. Это рань­ше, до того, как он пошел по золоту, легенды о себе прихо­дилось самому распростра­нять. А потом нужда отпала.

Проверка, проведенная уже после опубликования статьи, подтвердила факты покровительства незакон­ным методам деятельности руководителей старательских артелей со стороны некото­рых ответственных работни­ков государственных учреж­дений и организаций, в част­ности, управления делами Совмина СССР, Госкомтруда СССР, Минфина СССР, кото­рые в последние годы пропа­гандировали работу руковод­ства артели «Печора», как высшую модель организации производства.

Подтвердила она в приве­денные в статье данные о сла­бой работе Прокуратуры СССР и МВД СССР по коор­динации деятельности подчи­ненных пм органов по выяв­лению и пресечению преступ­ных проявлений в золотодо­бывающей промышленности (утеря документов, затяжка расследования и т. п.).

Да, с Прокуратурой СССР у редакции сложились непро­стые отношения. Но не по на­шей инициативе.

Еще в начале 1987 года в «Социалистическую индуст­рию» с письмом обра­тилась группа следова­телей из бригады следо­вателя по особо важным де­лам при Генеральном проку­роре СССР А. Нагорнюка, в котором проливался свет на некоторые противоправные действия, связанные с золото­добывающими артелями ста­рателей.    Как    всполошились

СССР! Какой закулисный хо­ровод устроили по этому по­воду!

Тогда это письмо опубли­ковано не было. Сегодня, с извинениями перед авторами, мы публикуем его в том ви­де, в каком оно поступило в редакцию в марте 1987 года. Читатели сами разберутся, что в нем обеспокоило быв­шего Генерального прокуро­ра А. Рекункова. И почему последующие артельные дела оказались неподсудны.

Вопросы пока без ответа

Что показала жизнь?

Фактически все наруше­ния на «Североннкеле». ко­торые выявили следователи, были впоследствии признаны и Прокуратурой СССР в сво­ем представлении Министер­ству цветной металлургии СССР от 28 апреля 1986 го­ла. И приписки, деликатно названные в приказе по Минцветмету «необоснованными переносами объемов по реа­лизации товарной продукции из одного периода в другой». И «подпольные» печи, ис­правно работавшие на план и, естественно, на премии.

Правда, фронтальная про­верка, проведенная Прокура­турой СССР, не установила хищения драгоценных метал­лов. Зато ее без особого тру­па установили... следователи из Кривого Рога, задержав­шие группу воров из «Североникеля». В южные края их занесла нужда: надо было быстренько сбыть уворован­ное на «Североникеле» золо­то на сумму 315.403 руб. 20 копеек. На следствии они признались, что могли бы вы­красть сколько угодно – та­ковы порядки на комбина­те,– да как его сбыть.

Авторы того официального окрика поучали редакцию: если бы она захотела ознако­миться с документами... За­хотела. Не дали. Как и доку­менты по «Печоре» не дают до сих пор, оберегают Тума­нова от лишнего беспокойст­ва.

В этих условиях приходи­лось проводить собственные журналистские расследова­ния, добывать нужную право­вую информацию окольными путями, пользоваться подчас копиями и копиями с копий, что усложняло проверку фак­тов. И, к сожалению, привело к неточностям и ошибкам в тексте. Мы приносим свои извинения А. Бапсанову из Семипалатинска, В. Кобыше из Магаданской области, чью честь мы невольно задели. Тем временем трое из же­лающих жить богато подали на газету иски. Свердловский народный суд Москвы иски удовлетворил, Мосгорсуд по двум из них решения отме­нил. По третьему же газета должна извиниться перед В. Тумановым и С. Гусевым, бывшим следователем по осо­бо важным делам Прокурату­ры СССР: не доказано, что один давал, а другой брал взятки.

Закон есть закон – мы обязаны его выполнить. Но при этом ставим перед новым руководством Прокуратуры СССР несколько вопросов. Почему расследование обвинения, предъявленного газетой Гусеву, было отдано Военной прокуратуре? Ведь Гусев – сугубо гражданский человек. Почему редакции был наглухо закрыт доступ к материалам этого дела? Как нам быть с письмами и пленками, что хранятся в сейфе редакции, авторы которых утверждают: бывший сле­дователь по особо важным делам брал взятии. Один из них – Воротилин, юрист по образованию, отбывающий ныне наказание, готов рас­сказать следствию, как вместе с Гусевым организовал дело по вымоганию взяток, сак сам в этом деле участво­вал. Заявлял об этом следователям Прокуратуры СССР – не стали должным образом расследовать.

Вопросы этим не исчер­пываются. Почему были пре­кращены уголовные дела про­тив сына Туманова, замешан­ного в мошенничестве, квар­тирной краже и хранении наркотиков? Лишь по одному делу он был осужден услов­но, тогда как его сообщники были приговорены к заклю­чению. Кто дал команду изъ­ять эти давние дела в мо­сковских районных инстанци­ях и ни в коем случае не по­казывать представителям редакции?

Как быть с десятью почто­выми переводами на 500 и 1.000 рублей каждый, направ­ленными бухгалтерией «Печо­ры» в сентябре 1986 года де­сятерым рабочим бурового участка? Все леньги по дове­ренностям получил некий Фуре Михаил Михайлович, доверенный человек руковод­ства артели. Запросы, сделан­ные адресатам вышеозначен­ных сумм, принесли ошелом­ляющие ответы: доверенно­сти никому не выдавали, де­нег не получали. Кто еще в «Печоре» хотел жить богато и красиво за счет тяжелого труда рядовых старателей?

Вопросов много, они требуют ответа.

Не одни мы, журналисты, отмечаем эти факты. Озабо­чены ими и профессиональ­ные работники следственной службы. Предвзятость руко­водства Прокуратуры, недо­верие к тем, кто хотел объ­ективно разобраться с поло­жением дел и в «Печоре», и в «Североникеле», вплоть до отстранения от следствия, от­мечают в своих письмах в редакцию и опытные юристы-следователи, и осведом­ленные читатели. В своем решении ЦК КПСС потребо­вал от Прокуратуры СССР (т. Рекункова), МВД СССР (т. Власова) покончить с про­волочками, обеспечить опера­тивное выявление и рассле­дование фактов правонару­шений, принимать действен­ные меры по пресечению фактов хищений и злоупо­треблений в золотодобываю­щей промышленности.

К сожалению, проволочки как были, так и остались.

Звонок в редакцию из Сык­тывкара. Телефонограмма. «Уведомляю вас о прекраще­нии уголовного дела за от­сутствием состава преступле­ния... в отношении финансо­вых нарушений в артели «Печора», получения нетру­довых доходов руководством артели и других отдельных фактов, изложенных в статье «Вам это и не снилось!»... Решение можете обжаловать в пятидневный срок. Следо­ватель Чигир».

Летит в Коми республику посланец редакции. Спешит услышать про тумановские, а заодно и редакционные про­машки.

Только вот незадача – не особенно велик город Сык­тывкар, а не найти в нем означенного следователя ме­стной прокуратуры. Даже при содействии первого сек­ретаря обкома партии В. Мельникова. И от обкома сумел ускользнуть тот закон­ник. На другой же день по­дался в саму белокаменную. И все экземпляры той грамо­ты, которую сочинил, увез с собой.

Слушаешь про такое – и дивуешься. Наше ли это вре­мя? И правда ли, что мы живем на четвертом году пе­рестройки, а не в те самые застойные годы?

Коррупция. Страшное сло­во, а приходит оно на ум всякий раз, когда видишь, какая еще непробиваемая g iena стоит на пути к на­стоящей законности, когда человеку приходится доказы­вать: черное – это черное, а белое – белое. И кому? Про­курору, функционеру из Минфина и еще кое-кому по­выше.

Чем страшна тумановщина? Тем, что многие, вкусив­шие от контактов с «Печо­рой», с ее председателем, ос­тавались с убеждением, что все покупается и продается: рыбалка на запретной реке, дефицитная новая техника, приговоры и помилования, разрешения и запрещения, новые месторождения, ста­рые грехи и покладистые ак­ты. Эти люди, зараженные бациллой тумановщины. дол­го еще будут сыпать песок в маховик перестройки.

Все тот же почерк

А теперь самое время про­должить исследование доку­ментов, имеющихся в нашем распоряжении. Вопреки По­ложению о старательской до­быче, многим артелям пере­давались месторождения с более высоким содержанием золота, чем на объектах го­сударственной добычи. Что до артели «Печора», то ей при попустительстве со сто­роны руководства объедине­ния «Уралзолото» в наруше­ние действующего законода­тельства выделялись не раз­веданные в полном объеме участки, на которых артель самостоятельно вела геолого­разведку, составляла проек­ты и смету на их разработ­ку. При этом работники ар­тели умышленно занижали содержание золота в песках. По заключениям специали­стов Минцветмета СССР, артели «Печора» объедине­нием «Уралзолото» необос­нованно была завышена стои­мость добычи драгоценного металла.

Чем же объясняется по­добная щедрость к «Печоре» со стороны «Уралзолота»? А объясняется она просто. Туманов обеспечивал чрез­мерно высокие заработки сы­новьям директора объедине­ния «Уралзолото» Н. Новака, его заместителя Л. Яшумова и некоторых представи­телей творческой интеллиген­ции. Кроме того, Туманов со­держал целый штат «снаб­женцев» вне штата – в Моск­ве, Ленинграде, Киеве, Одес­се, других городах. Они раз­личными неправомерными пу­тями, нередко с подкупом должностных лиц, доставали оборудование и материалы, предназначенные для пред­приятий и строек страны. В том числе за наличный рас­чет, а суммы списывали на убытки золотодобычи.

Итак, Туманов не тот, за кого он себя выдаёт. И уж тем более не тот, за кого его выдает Говорухин, пред­лагая нам образец «достойно­го человека», «самого чест­ного и порядочного» из тех, с кем ему доводилось встре­чаться. Остается только догадываться, кто же те, дру­гие... Недаром его воинствен­ное письмо скорее напоми­нает выкрик: «Наших бьют!» Не зря ограблению кассы, в котором участвовал Туманов, биограф посвятил лишь не­сколько мимолетных строк, назвав эту уголовную исто­рию «моментом жизни» и тут же отмахнувшись от нее, как от чего-то несуществен­ного. И, надо полагать, со­всем не случайно гневные строки против авторов статьи – Цекова и Капелькина – напоминают откровен­ный донос, из которого ста­новится ясно, что вот они – враги перестройки – ату их! Ну а как же иначе, если они одержимы идеей «убрать с дороги годами сложившегося малоэффективного способа производства набирающего силы соперника – коопера­тивное предприятие»? Автор­ская мысль ясна: с такими, как Цеков и Капелькин, нам не по пути.

Только такие могли нане­сти глубочайшую травму ге­рою перестройки, усомнив­шись в его праве носить ор­ден Отечественной войны и ветеранское удостоверение. Внесем ясность: Министерст­во обороны аннулировало ве­теранское удостоверение Ту­манова. Нам остается еще раз подтвердить, что это, по­жалуй, наиболее ловко сыг­ранный из всех образов Ту­манова, вся жизнь которого, по его собственному призна­нию, проходит под следстви­ем. Только диву даешься: как это ему удалось между следствиями орден получить? Правда, Говорухин тут на вся­кий случай подстраховался: мол, даже если удостовере­ние изымут, все равно Тума­нов ни при чем – не он же сам себе его вручил? С душ­ком аргумент, что и гово­рить.

Впрочем, как мы убеди­лись, все зависит от позиции. Именно поэтому мы официально ставим вопрос перед Прокуратурой СССР: надо провести новое, объек­тивное расследование всех фактов, связанных с деятель­ностью «Печоры».

Хозяин и холопы

А теперь, когда позиция «героя» перестройки прояс­нилась до конца, самое вре­мя подробнее рассмотреть и ту ячейку экономики, кото­рую предлагают нам как «высшую модель организа­ции производства, труда и дисциплины», на которую мы должны равняться, сози­дая новое общество.

Из документов, которые здесь приводились, читатель уже может сделать вывод: каков хозяин, таково и хо­зяйство... Но не так все про­сто. Миф о тумановской «Пе­чоре» как эталоне коопера­тивного предприятия сколо­чен столь прочно и так ши­роко был в ходу у журнали­стов, высокопоставленных чиновников и высокооплачи­ваемых посредников, что не­лишне будет обставиться фактами, как частоколом.

Так чем же приглашает нас восхититься Говорухин? Производительностью труда, высокими заработками, сто­личным поваром, сауной? Все это в той или иной сте­пени было. Только в отли­чие от Говорухина нам не безразлично, откуда зарпла­та и за счет чего производи­тельность? Какой ценой? То есть мы опять возвращаемся к тому, с чего начали: цель и средство ее достижения. Расскажем об этом строго документально, а также – по свидетельствам очевидцев.

Вот что пишет из Иркут­ска А. Балко.

«Говорухину в свое время, видимо, здорово повезло, ноль он сумел попасть в число из­бранных людей, которым дозво­лялось быть на короткой ноге с «самим» Тумановым. Что же касается простого работяги, то, смею утверждать, его взаимоот­ношения с «хозяином» очень смахивали на те, что были в крепостной России между гос­подами и холопами. Говорю это не понаслышке. Испытал все на собственной шнуре. Сейчас трудно сказать, какой бес меня попутал бросить работу в авиа­ции и двинуть а старатели. По­пасть к Туманову в артель бы­ло непросто. Набор шел только через преданных ему людей. Покойный ныне бригадир В. Григорьев был одним из тех, кто знал Туманова еще по Ко­лыме. Он-то и взялся похлопотать за меня перед хозяином. С той минуты дни и месяцы по­летели с неимоверной быстро той. Это был кошмарный сон. Забросили нас от Алдана кило метров за триста, в район реки Учур, той самой, в которой нашел свою погибель бригадир В. Григорьев. Читая эти строки, Туманов, наверное, вспомнил при каких загадочных обстоятельствах утонул его вернопод­данный.

Людей из артели увольняли за один не понравившийся хо­зяину взгляд. Мы больше всего на свете боялись попасть в не­милость. Волчьим билетом для провинившегося был четверт­ной, как раз на проезд до Алда­на. А там, хоть воруй, хоть по­бирайся. За счет нещадной эксплуатации росла в артели производительность труда. Каж­дый работал за двоих-троих, а получали по трудодню, цену которого мы не знали до конца сезона. Адский труд оплачивал­ся по прихоти начальства. Ра­ботали на износ и люди, и техника.

Туманов на одном месте дол­го не задерживался – везде спешил урвать лакомые куски, а потом заметал следы. Он и с Алдана сбежал неожиданно, прихватив ближайших помощ­ников. А мы продолжали па­хать. План выполнили. Но на трудодень получили всего по восемь рублей. Мы не зарабо­тали даже на питание. Как по­том нам объяснили, Туманов за­должал государству огромную сумму, вот ее и покрыли за счет нас.

Тумановская система превра­щала одних в рабов, других в рабовладельцев. Я хорошо пом­ню тумановского воспитанника В. Лукашова, который нас и за людей-то не считал. Но чаще вспоминаю москвичей Юру Баева, Сергея Коблова, ростовча­нина Сергея Куцева, алданца Николая Пыльника, с которыми в тот год пришлось хлебать ста­рательские щи и отрабатывать тумановение грехи».

А вот диалог нашего кор­респондента с бывшими чле­нами «Печоры» В. Гречишниковым и А. Дмитриенко.

– Вы знаете, за что распустили артель?

– Нет, слухи всякие ходили...

– Сколько вы зарабатывали?

– До десяти тысяч за сезон. При 12-часовой рабочей смене без выходных и отгулов.

– А сколько получал начальник участка?

– Не знаем.

– А Туманов?

– Еще чего... Догадыва­лись, что много больше нас, но сколько, никто не знал.

– Спросили бы...

– В артели не принято было задавать вопросы.

Суровый режим существо­вал в артели, палочная дис­циплина, драконовские штра­фы, незаконные испыта­тельные сроки. За одно не­угодное слово, а тем паче действие, человек мог ли­шиться всего по единолично­му распоряжению ближайше­го начальника, уж не говоря о членах правления, тем бо­лее самого председателя. Так Туманов создавал в артели систему оболванивания лю­дей и круговой поруки.

И это образец демократии? Это ячейка нового общества? К чему нас призывают воспе­ватели советского золотопромышленника? К чему ведут? Ведь на своем горбу испы­тал, миллионами жизней рас­платился и единодушно осудил народ эту лагерную де­мократию. А теперь вновь назад? К палочной дисциплине, к всевластию вышестоя­щего и безгласию верноподданных?! И все это под ло­зунгом: хочу жить богато!

Строятся такие дороги, оценкой качества которых выставляется расхожий аргу­мент – «других-то нет!»   – в ударном ритме растут произ­водственные корпуса, стены которых выглядят как после 10-балльного землетрясения; сооружается железнодорож­ная ветка, рельсовые стыки которой держатся на одной гайке. Любой желающий мо­жет убедиться в этом, побы­вав в Инте.

Разве ради этого мы затея­ли кардинальные перемены в обществе? Нет, у нас путь к достатку другой. И цели, и средства их достижения тоже другие. Тумановщина, она ведь лишь со слов Туманова и его приспешников так хо­роша.

Больно смотреть сегодня на берега реки Кожым, где квартировала последние годы «Печора». Лунный пейзаж. По подсчетам ученых Коми научного Центра Уральского отделения АН СССР, ежегодный ущерб природе только в деньгах превышает полтора миллиона рублей.

А Туманов между тем в письме Председателю Сове­та Министров СССР утверж­дает, что река «полностью со­хранила свою первоначаль­ную чистоту». И верили в; Совмине Туманову, а не уче­ным, бьющим тревогу.

В. Мельников, первый сек­ретарь Коми обкома партии, показал нашему корреспон­денту документы – 7 папок! переписки с союзными мини­стерствами и ведомствами. Речь о судьбе Кожымского золотого месторождения. Один из заместителей Председателя Совета Министров СССР еще весной 1980 года распорядился «приступить», начиная с 1981 года, к добыче здесь золота в возможно большем количестве».

– Мы предложили строить государственный прииск всей инфраструктурой, – говорит В. Мельников. – Вместо этого нам прислали бригаду старательской артели «Лена», которая дислоцировалась в Бодайбо Иркутской области, за несколько тысяч километров отсюда.

И по мере того, как геоло­ги давали заключение о бо­гатом месторождении, артель «Лена» подтягивала свои ре­зервы и путем какой-то игры без правил превращалась в артель «Печора». Одновре­менно с этим идея строи­тельства государственного прииска начинала обрастать невесть откуда взявшимися сложностями.

Директивным решением была установлена дата: в 1986 году – утверждение Проекта, 1989 год – ввод мощностей прииска «Кожым:кий». При этом подчеркну­то, что прииск надлежит строить ускоренными темпа­ми. Но и до сего дня ни колышка не вбито на площад­ке будущего предприятия. Кто-то в Минцветмете умело ставил палки в колеса. В то же время артель капиталь­но располагалась на трех участках месторождения и начинала хозяйничать. Как хозяйничала?

В одном из документов об том сказано так: «...За весь период эксплуатации место­рождений Кожымского райо­на артелью «Печора» с 1980 по 1986 год технологические потери золота составляют от 22 до 39 процентов. При пе­ресчете на объемы добытого золота потери составляли 47,5-57,2 процента». И это при наличии импорт­ной установки, позволяющей извлекать до 98 процентов драгоценного металла! Но за два года это оборудование даже не распаковали! Вот та­кие радетели о благе госу­дарства.

Между тем Туманов, об­ращаясь в правительство, пишет ничтоже сумняшеся: «Промывка золотоносной по­роды производится в соот­ветствии со стандартной тех­нологией. Эксплуатационные потери не допускаются».

«Имея... подсобные хозяй­ства на всех базах и участках, артель... полностью обеспечила себя мясом, по­ставляя его также и ПО «Уралзолото», – сочиняет Туманов. И ему вторят авто­ры различных публикаций и телепередач.

Но вот документ.

«Акт документальной ре­визии движения продуктов питания по базе Кожым... За период с 1 ноября 1984 г. по 1 мая 1986 г. от торгующей организации (Кожымского торгового отдела ОРСа «Интауголь») базой получено продуктов питания на общую сумму 620.151 руб. В об­щем количестве поступив­ших продуктов получено мя­са 44.383 кг».

Мифом являются и рос­сказни про кристально трез­вый образ жизни. В том же акте читаем: «За ревизуе­мый период на склад базы поступило винно-водочных из­делий на общую сумму 7.500 руб., в том числе 1.074 бу­тылки водки и коньяка, шам­панского 24 бутылки».

Застойный период поро­дил не только культ безот­ветственности за хозяйствен­ные провалы, но и сформи­ровал тип дельца, жиреюще­го на народных бедствиях. До поры до времени они пре­бывали в тени, предпочитали не высовываться, втихую во­рочая миллионными состоя­ниями.

И вот эти малознакомые нам силы вышли на арену борьбы за перестройку. Во всеуслышанье объявили о своей платформе, вооружи­лись социальной демагогией. Более того, они уже дейст­вуют, наступают, пытаются расширить и укрепить свой плацдарм в обществе. И на­до признать: им есть на кого опереться. Пока мы по при­вычке спорим со всяким там «левым инакомыслием», они, эти силы, готовят прорыв фронта перестройки. Под ее лозунгами, извратив и под­строив под себя ее смысл и суть.

...С. Говорухин-младший, сын кинорежиссера Ст. Гово­рухина, был зачислен в «Печору» с 6 августа 1985 года. Значился в ее списках по ноябрь, до конца сезона. По­лучил от артели 3.344 рубля. Согласно платежной ведомости.

От редакции

Возвращаясь к напечптанному

Тему, поднятую в письме следователей, под­хватили В. Капелькин, В. Цеков в своей статье «Вам это и не снилось!», после чего «прокурор­ский надзор» за газетой, естественно, не ослаб. Более того, он вознесся до окрика, когда в газете было опубликовано письмо следователя Главного следственного управления МВД СССР А. Марты­нова. Беспрецедентным образом был передан для публикации в самой же «Социалистической инду­стрии» «ответ» Генерального прокурора СССР А. Рекункова и министра внутренних дел А. Власова. Оружием тяжелого калибра они ударили по рядовому следователю, вставшему на защиту го­сударственных интересов, фарисейски поучали ре­дакцию. «Та самая тенденциозность, в которой пытаются обвинить Мартынова (а заодно и ре­дакцию), — возмущенно писал в газету в те дни Г. Баяхчев, начальник отдела ГСУ МВД СССР, решительно вставший на защиту следователя, — сквозит по всему пространному ответу двух от­ветственных руководителей. Они негодуют по поводу того, что редакция предоставила возмож­ность публикации острой статьи рядовому ком­мунисту, не посоветовавшись с ними. Неужели они не понимают, что если редакция пойдет по рекомендованному ими пути, то ни одна критиче­ская статья не увидит свет и призыв партии все­мерно развивать критику снизу не будет иметь реальной основы для претворения в жизнь. Чув­ство меры подало двух руководителей, по долгу службы обязанных быть объективными».

Как меня снимали

Про мафию, Штирлица и новых кинопиратов

(газета «День»)

А началось все с того, что я, умуд­рившись опубликовать в самое что ни на есть «застойное» время немало фельето­нов о проделках власть имущих и их прихвостней – с указанием конкретных адресов, должностей и фамилий, напи­сал на этом материале в 1987 году кино­повесть – политический детектив «В схватке». О, если бы знать, в какие схватки он меня вовлечет!..

Завершив работу над рукописью, от­правился в Госкино – узнать у профес­сионалов о возможностях экранизации: произведение вроде бы в духе времени... Ознакомившись с киноповестью, кинема­тографисты в один голос сказали мне, что им пришелся по душе главный герой кинодетектива журналист Корнев, ведущий борьбу за высокие нравственные идеалы и утверждение социальной спра­ведливости. Но чтобы снять фильм, добавили они, желательно сделать две вещи: первое – нелишне опубликовать киноповесть в каком-либо известном издании, а второе – обратиться прямо в экспери­ментальное творческо-производственное объединение «Актер кино», руководимое прославленным нашим Штирлицем, на­родным артистом СССР Вячеславом Ти­хоновым. Он, дескать, и Герой, и лауреат, и секретарь Союза кинематографистов, и ветеран партии – кому, как не ему, взять на себя такое дело.

Последовав этим советам, я опубликовал фрагменты киноповести в журнале «Журналист» (№№ 11, 12, 1987), ее сок­ращенный вариант увидел свет на стра­ницах журнала «Молодая гвардия» (№ 9, 1989), а еще чуть позже и еженедельник «Московский строитель» (№№ 4-19, 1990), переименованный позже в «Домострой», познакомил своих читателей со всей ки­ноповестью. Предисловие к публикациям написал старший следователь Мособлпрокуратуры В. Осипов.

Проявил интерес к политическому де­тективу и художественный руководитель «Актера кино» В. Тихонов. Он дал согласие на съемки нескольких фильмов под общим названием «В схватке», сначала, немного усомнившись, правда, в том, что в нашей стране действует такая вот зло­вещая, подпольная организация. Когда же сомнения мэтра развеялись, поставить фильм «В схватке» пожелал кинорежис­сер Ю. Иванчук.

– Восемь самостоятельных фильмов и не меньше! – бойко сказал он, прочитав киноповесть. – Срочно давайте литера­турный сценарий!

Сценарий был представлен. И тут же совместное предприятие «Агроинжиниринг», возглавляемое генеральным дирек­тором Г. Калатозишвили, и ЭТПО «Актер кино», руководимое В. Тихоновым, заклю­чили договор о создании восьми полно­метражных цветных художественных фильмов. Для этого был организован спе­циальный кинофилиал, утвержден главный консультант. Фильм даже разрекламировали на Западе, и… Г.Каталозишвили с Ю.Иванчуком « по политическим мотивам» сделали подмену – взялись снимать фильм по сценарию братьев Вайнеров. Посему мне не оставалось ничего друго­го, как, подивившись превратностям ми­ра кино, прервать отношения и с режис­сером, и с предпринимателем. Но это бы­ло только начало.

Вскоре ко мне заявился спортивного вида мужчина с гайдамаковскими усами – кинорежиссер Коваленко:

– Знаком с вашими сценариями вось­ми фильмов «В схватке» и готов взяться за эту архисложную работу. Причем я могу быть не только режиссером-поста­новщиком, мне по силам сыграть и глав­ную роль. Ну а на роль жены главного героя и его дочери вполне целесообраз­но, для пользы дела, взять мою законную супругу и нашу дочь – удивительная девочка! Еще я хотел бы задействовать в фильмах и мою любимую собаку... А са­мое главное – надо заключить со мной официальный договор на достойную сум­му. Таково мое кредо!

Не знаю почему, но с этим киноре­жиссером я уже сам не захотел больше встречаться.

Между тем за постановку фильмов энергично взялся-таки режиссер Малого театра В. Иванова, пригласивший едино­мышленников: режиссера Р. Тындыка, ху­дожника-постановщика В. Лукьянова и других подвижников киноискусства.

Вскоре нашелся и спонсор – некто В. Корешков, генеральный директор изда­тельства «Родина», учрежденного журналом «Родина» и акционерным обществом «Фотофонд». По достоинству оценив ки­нодетектив и предвкушая большую при­быль от будущего проката восьми фильмов, спонсор щедро авансировал для на­чала В. Иванова со товарищи кругленькими суммами за разработку режиссер­ских сценариев, хотя, сказать по правде, никто из них не вставил туда и словеч­ка.

Отдельный договор В. Корешков за­ключил со мной: «Автор передает изда­тельству «Родина» киноповесть – поли­тический детектив «В схватке» для изда­ния и постановки в ЭТПО «Актер кино» Госкино СССР восьми остросюжетных цветных полнометражных художествен­ных фильмов политического детектива под общим названием «В схватке». Был установлен и срок начала производства – II квартал 1991 года.

Появилось на свет и генеральное согла­шение между издательством «Родина» и ЭТПО «Актер кино»: кинообъединение бралось осуществить постановку восьми фильмов по моим сценариям, издатель­ство же «Родина» брало на себя обяза­тельство финансировать постановку ука­занных фильмов лимитной стоимостью 6,5 миллиона рублей.

И дело завертелось! Был издан приказ о запуске в производство с 1 апреля 1991 года восьми фильмов. Утвердили 170 ро­лей. В одной из главных предложили да­же сняться мне. Слетелись в огромном ко­личестве соратники энергичного В. Ивано­ва, и все дружно стали готовиться к лет­ней киноэкспедиции в южные края...

Съемки начались на побережье Каспия. Далее киногруппа перекочевала на Черноморское побережье, и все шло бы пре­красно, если бы не одна мелочь.

У многих членов киногруппы стал проявляться весьма острый интерес к финан­сам, выделенным на фильм, а у дирек­тора группы В. Зенкова – желание «вы­жать» их по максимуму. Люди попроще действовали без обиняков. Скажем, во­дитель Г. Квартальное, будучи о подпи­тии и добиваясь дополнительной оплаты, вульгарно нанес директору удар рукоят­кой от дверцы своего грузовика, что обер­нулось ему уголовным делом. Творческие же личности проявляли себя куда тонь­ше: иной из актеров, едва заявившись на съемочную площадку и попав в кадр, тут же просил приостановить съемку и тре­бовал незамедлительно оплатить ему те или иные расходы.

Но директор был непреклонен. Всем стало ясно, что его надо просто сменить. Заодно профессионалы решили разобраться и со мной, авторам сценариев филь­мов и художественным руководителем оных, ибо я слишком непреклонно дер­жался за текст, отстаивал авторскую кон­цепцию, замысел, тему, трактовку образов и не позволял искажать сценарии. А делалось это сплошь и рядом: так «ви­дел» фильм режиссер. Я, автор, лишь не­доумевал: зачем нужно искажать суть картины? Не мог же я, скажем, тогда предположить – о. наивность дилетан­та!.. – что, едва начав съемки, В. Ива­нов был озабочен тем, как бы половчее трансформировать эти фильмы в... совсем другую кинокартину, используя тех же действующих лиц и их исполнителей.

И только по возвращении в Москву я узнал от представителя издательства «Родина» А. Карасева о том, что еще во время наших южных съемок на его ше­фа – спонсора фильмов и генерального директора издательства В. Корешкова вышли некие весьма влиятельные по ны­нешним временам граждане и повелели новоявленному меценату незамедлительно прекратить финансирование производства фильмов «В схватке» ни много ни мало как опять же «по политическим моти­вам». Что же, нынешние «хозяева жизни» были представлены в фильме, как го­ворится, без ретуши – это верно. Так что не подчиниться им Корешков не мог. Но и наносить себе урон тоже не хоте­лось, и тогда спонсор нашел выход: фильм сократить до минимума, а в уго­ду новым веяниям все в нем сделать по-другому.

Скажем, главный герой должен превра­титься из принципиального журналиста в пьянчужку, а отпетый мафиози-золото­добытчик – конечно же, в циничного генерала КГБ. И никакой нигде не долж­но быть узнаваемости, никакого намека на мафию, и уж ни в коем разе за дей­ствующими лицами киноповествования не должны, как это было сначала, стоять очевиднейшие прототипы, чьи имена се­годня известны всем. Короче, политичес­кий кинодетектив патриотической направ­ленности должен был не просто исчез­нуть – ему предстояло превратиться в своего остервенелого антипода!

Заказ на умерщвление киноэпопеи «В схватке» поденщиками от искусства без колебаний был принят. А для контроля над выполнением своей задумки прагма­тический В. Корешков подключил к ним еще и некоего своего знакомца Вл. Весенского, выделив и ему за услуги изрядное вознаграждение.

И опять пошла работа!

Прежде всего, надо было окончательно разделаться с неуправляемыми директо­ром киногруппы В. Зенковым и мною, строптивым художественным руководите­лем фильмов «В схватке», как с препятствующими реализации смелого плана. Устроили шоу-митинг, на котором заклей­мили скрягу-директора и ретрограда-худрука, потому что именно они, мол, созда­вали в киногруппе тяжелую атмосфер, мешали творческому процессу, чинили административный диктат и т. д.

Едва В. Иванов подписал протокол соб­рания, как тут же генеральный директор ЭТПО «Актер кино» Г. Вагина издала приказ об отстранении директора киногруппы и художественного руководителя, потому как уж очень ей пришлась по ду­ше установка В. Корешкова поручить В. Иванову быстренько пересмотреть сценарии сериала «В схватке», сократить его и перелопатить до неузнаваемости.

Последний взялся за это с присущим ему жаром, но я не стал ждать четверто­вания сценариев и обратился в Бабушкинский райнарсуд Москвы с иском к ЭТПО «Актер кино» и издательству журнала «Ро­дина» о нарушении неприкосновенности произведения и авторских прав. Мой иск поддержало и ВААП.

В суд пришел представитель ЭТПО «Ак­тер кино» А. Ходус, бывший прокурор Кировского района Москвы.

– Предмета спора нет, – сказал он. – Я вчера читал приказ, изданный ге­неральным директором ЭТПО «Актер ки­но» Г. Вагиной, о прекращении съемок фильмов «В схватке» 19 августа 1991 го­да. Так что можете забирать свой иск назад.

Ох уж это 19 августа... А ведь именно в этот приснопамятный день генеральный директор Вагина подписала договор о сов­местной деятельности с телевизионным тех­ническим центром «по производству сериа­ла из трех полнометражных художествен­ных фильмов «В схватке» (8 частей каж­дый фильм)». ЭТПО «Актер кино» обяза­лось оплатить за услуги ТТЦ при произ­водстве сокращенного фильма «В схватке» 2,4 миллиона рублей.

Договор этот вступал в силу с момен­та подписания и должен был действовать по 31 декабря 1991 года, но многое в нашей жизни пошло после прошлогодне­го августа по-другому... Вот и Г. Вагина спешно внесла поправки в подписанный ранее договор: вместо трех серий фильма «В схватке» решили снять «двухсерийный полнометражный цветной игровой кино­фильм «Час икс». Изменили и договорную сумму, и сроки. Бухгалтерский же шифр, по которому были открыты услуги на ТТЦ для восьми фильмов «В схватке», остался прежним и для нового фильма «Час икс».

Энергично действовала и администрация киносъемочной группы «В схватке», обес­печивая форсированное продолжение съе­мок этого политического детектива. 4 сен­тября 1991 года новый директор киносъе­мочной группы С. Макеев попросил дирек­тора московского предприятия «Кинотех­ника» И. Барского продлить аренду кино­аппарата до 24 декабря 1991 года в счет прежнего договора, заключенного между ЭТПО «Актер кино» и «Кинотехникой» для съемочной группы «В схватке», так как вместо двух камер пользовались одной. Согласно условиям, определенным «Кино­техникой», продление договора на аренду аппаратуры возможно только в том случае, если будет сниматься тот же фильм «В схватке».

Но как только в начале сентября в ЭТПО «Актер кино» прибыл судебный исполни­тель Бабушкинского райнарсуда, дирек­тор киносъемочной группы С. Макеев поспешил внести коррективы в служебную переписку. В письме на имя заместителя директора ТТЦ В. Мелехова он сообщил, что намерен снимать лишь двухсерийный кинофильм, предусмотрительно убрав на­звание фильма и напечатав письмо на блан­ке не кинофильма «В схватке», а на блан­ке ЭТПО «Актер кино».

Далее было еще много интересных мо­ментов – и на студии, и в суде, и в дру­гих инстанциях. Всего не перескажешь, но вот о письме В. Тихонова, право, нельзя не упомянуть. Исполненное на персональном бланке Вячеслава Василье­вича, со всеми его высокими титулами, званиями и чинами и адресованное директору ТТЦ В. Горохову, оно свидетель­ствовало, что внезапно появившийся в производстве ЭТПО «Актер кино» фильм именуется политическим детективом с названием «Час икс». Оказывается, автор сценария – тот самый В. Иванов, со­автор – Р. Тындык, они же объявлялись и режиссерами-постановщиками фильма. Чудеса! Съемки политического кинодетек­тива «В схватке» выродились в зауряд­ный кинофарс с элементами неприкрыто­го пиратства.

В сложное положение попал при этом актер В. Зикора. Вопреки яростному со­противлению В. Иванова и Р. Тындыка он был утвержден на главную роль газетчи­ка Корнева в фильмах «В схватке». В этой роли В. Зикора и снимался на про­тяжении трех месяцев. Теперь же по во­ле Иванова и Тындыка он должен был играть уже не газетчика, а тележурналис­та и ходить повсюду с телекамерой. А по­скольку ни литературного, ни режиссерско­го сценариев вновь объявленного фильма «Час икс» В. Зикора не видел и не читал (потому как их в природе не существова­ло), то продолжал сниматься преимущест­венно молча, как у братьев Люмьер на за­ре немого кино.

Но несмотря ни на что В. Иванов, Р. Тындык и примкнувший к ним Вл. Весенский, выполняя волю В. Корешкова, устре­мились к конечной цели. Правда, была еще одна заминка, но о ней рассказ особый. Бывшего режиссера-постановщика филь­мов «В схватке» В. Иванова привлекли к ответственности за распространение им заведомо ложных, позорящих меня и ди­ректора киногруппы В. Зенкова измышле­ний. А если конкретнее, то В. Иванов об­винялся в том, что подписал тот самый «протокол собрания съемочной группы фильмов «В схватке» от 22 июля 1991 года», в котором содержатся клеветни­ческие измышления в приписывании Цекову В.И. и Зенкову В.М. администра­тивного диктата, террора, произвола...

И когда, проведя в зале суда в чрезмерном волнении день-второй, Иванов бросился к своему благодетелю – В. Корешкову, тот велел Г. Вагиной взять на себя ответственность за написание злопо­лучного протокола, что последняя и сде­лала.

Долго еще тянулись потом суды-пересуды, угроза ответственности нависла и над самой Вагиной, взявшейся за сомни­тельную «помощь», и ни о каком кино уже не было речи... Хотя, впрочем, однаж­ды вспомнили – когда искали компромат на автора этих строк.

—   Когда генеральному директору нашего издательства Корешкову, – заявил на одном из судебных заседаний знакомый нам Карасев, – стало известно, что в сценариях фильмов «В схватке» фигурируют в качестве отрицательных героев Хасбулатов, Боннэр, Высоцкий, Влади и другие, он отказался от финансиро­вания фильма по политическим мотивам!

Но и это была клевета. Разве что в последующем письме в суд самого Корешкова удалось найти более или менее искренние слова: «Дирекция издательства «Родина» официально заявляет, что ни­когда не разделяла и не разделяет поли­тические взгляды Цекова В. И.».

Вот и вся причина. Подкрепил же ее своим выкриком в зале суда В. Иванов:

—   Все началось с того, что я, как последний дурак, согласился снимать этот сценарий!..

Словом, такая вот схватка. Попал в этот жизненный детектив и сам Штирлиц. Су­дья показала В. Тихонову письмо, направ­ленное им директору ТТЦ В. Горохову по поводу съемок новоявленного фильма «Час икс», и спросила:

—   Ваша подпись на этом документе?

Штирлиц на семнадцать мгновений сде­лал паузу, а потом профессионально вы­числил:

—   Бумага эта моя, мой бланк, но подпись не моя! Бланки же находятся только у меня или у Вагиной. Так что, судя по всему, это Вагина подделала мою подпись. (В скобках заметим, что вскоре последняя была с треском уволена из ЭТПО «Ак­тер кино». Ну, провал есть провал...) А что касается сценария фильма «Час икс», – раскололся перед судьями Штирлиц, – я его даже до сих пор не читал... – За­вершив же свидетельские показания, он повернулся в сторону В. Зенкова и, указуя на него перстом, дал суду конкретное за­дание: – Вот этого директором киносъемочной группы не восстанавливать ни в коем случае!

Суд же принял свое решение: не толь­ко восстановить В. Зенкова в прежней должности, но и сполна выплатить ему объединением «Актер кино» положенное денежное содержание.

А некоторое время спустя Г. Вагина явилась в Черемушкинский райнарсуд Москвы по месту своего жительства и положила на стол судьи такое заявление: «Приношу извинения В. Зенкову и В. Цекову за указанные мною в протоколе об­щего собрания киносъемочной группы... произвольные обвинения в том, что яко­бы они...» – и т. д.

Увы, сие важное признание уже быв­шего генерального директора ЭТПО «Ак­тер кино» не привлекло внимания служи­телей Фемиды ни в Бабушкинском райнарсуде, где слушалось дело В. Иванова, ни в Мосгорсуде. Так что конца у схват­ки так пока что как бы и нет.

«А как же кино? – спросит читатель. – Кина не будет?»

Будет кино. Многосерийный кинодетектив «В схватке» создаст новая независи­мая студия «Кинотелефильм».

Схватка продолжается.

Страх заставляет «хозяев жизни» не пускать на экран правду об их деяниях

Возвращаясь к опубликованному

(Газета «Завтра»)

В № 38 газеты «День» (1992 год) был опубликован материал под назва­нием «КАК МЕНЯ СНИМАЛИ... Про ма­фию, Штирлица и новых кинопиратов». В статье рассказывалось о пери­петиях вокруг съемок сериала худо­жественных полнометражных фильмов под общим названием «В схватке» по сценариям Вадима Цекова.

Еще в 1987 году В. Цековым была написана киноповесть – политиче­ский детектив «В схватке», где остро обнажилась идеологическая борьба, захлестнувшая тогда страну. Знакомя читателя с цепочкой событий и фак­тов, автор показал силы, стремивши­еся сломать государственную систе­му, народовластие, весь уклад совет­ской жизни.

В киноповести убедительно пока­зывалось, как подкармливаемые из-за кордона, эти силы шли в наступле­ние: проникали в коридоры власти, захватывали средства массовой ин­формации, дестабилизировали эко­номику и политический климат.

Тогда же автор опубликовал фраг­мент киноповести в журнале «Журна­лист» (№ 11-12, 1987), позже ее со­кращенный вариант увидел свет на страницах журнала «молодая гвар­дия» (№ 9,1989), а далее и еженедельник «Московский строитель» переименованный позже в «Домострой», познакомил своих читателей со всей киноповестью. Предисловие к публи­кациям написал следователь Мособлпрокуратуры В. Осипов. К слову заме­тим, что фрагменты повести опубли­ковала газета «Правда» 18 августа 1994 года, в канун трехлетия августов­ского государственного переворота в нашей стране, учиненного ельцинистами.

Проявил повышенный интерес к политическому детективу «В схват­ке» и художественный руководитель ЭТПО «Актер кино» Вячеслав Тихо­нов. Он дал согласие на съемки вось­ми фильмов под общим названием «В схватке». Поставить же Фильмы пожелал кинорежиссер Юрий Иванчук. Сценарий Вадим Цеков тут же представил, и совместное предприятие «Агроинжиниринг», возглавляемое ге­неральным директором Г. Калатозишвили, а также ЭТПО «Актер кино», ру­ководимое В. Тихоновым, заключили договор о создании восьми полнометражных цветных художественных фильмов. Для этого был организован специальный кинофилиал, утвержден главный консультант. Фильм даже разрекламировали на Западе, но... Г. Калатозишвили с Ю. Иванчуком «по политическим мотивам» сделали под­мену: стали снимать фильм с похожим названием по сценариям братьев Вайнеров. Посему Цекову не оставалось ничего другого, как, подивившись превратностям мира кино, прервать отношения и с режиссером, и с пред­принимателем, но это было только на­чало...

За постановку фильмов энергично взялся режиссер Малого театра Вита­лий Иванов, пригласивший для этого режиссера Романа Тындыка и худож­ника-постановщика Виктора Лукьяно­ва. Нашелся и спонсор – некто Вале­рий Корешков, генеральный директор издательства «Родина», учрежденно­го журналом «Родина» и ОА «Фотофонд». По достоинству оценив кино­детектив и предвкушая большую при­быль от будущего проката, он обязал­ся финансировать постановку фильмов, стоивших тогда 6,5 миллио­на рублей. И 1 апреля 1991 года фильм был запущен в производство. Художе­ственным руководителем фильмов был назначен приказом по ЭТПО «Ак­тер кино» Вадим Цеков, директором киносъемочной группы – Валерий Зенков. Съемки начались на побе­режье Каспия. Далее киногруппа пе­рекочевала на Кавказ, в Крым, Рос­товскую область. А по возвращении в Москву вдруг узнала от представите­ля издательства «Родина» Андрея Карасева, что на его шефа, спонсора фильмов и генерального директора Валерия Корешкова вышли какие-то влиятельные граждане и повелели не­замедлительно прекратить производ­ство сериала «В схватке». Не подчи­ниться им Корешков не мог. Но и на­носить себе урон тоже не захотел, по­сему нашел выход: фильм сократить до минимума, а в угоду новым требованиям сделать в нем все по-другому. Скажем, главный герой Валерий Корнев должен был теперь превратиться из принципиального журналиста в пьянчужку, а отпетый мафиози-золо­тодобытчик – конечно же, в цинично­го генерала КГБ. И нигде не должно быть узнаваемости, никакого намека на мафию, а за действующими лицами не должны, как это было сначала, сто­ять очевиднейшие прототипы, чьи имена сегодня известны всем.

Для выполнения своей задумки Ко­решков подключил еще и некоего Владимира Весенского, выделив ему за услуги изрядное вознаграждение, и сериал начали изощренно умерщв­лять. Первым делом незаконно от­странили от должности художествен­ного руководителя Вадима Цекова и уволили директора киногруппы Вале­рия Зенкова, в подкрепление чего Виталий Иванов подписал протокол шоу-митинга киногруппы, якобы не­довольной художественным руково­дителей и директором. Далее быст­ренько перелопатили сценарий филь­мов «В схватке» и трансформировали все в сериал под новым названием «Час икс».

А когда Вадим Цеков обратился в Бабушкинский райнарсуд Москвы с иском к ЭТПО «Актер кино» и изда­тельству «Родина» о нарушении не­прикосновенности произведения и авторских прав, генеральный дирек­тор ЭТПО «Актер кино» Галина Вагина поспешила издать приказ о срочном прекращении съемок фильмов «В схватке» и начале съемок двухсерий­ного фильма «Час икс» с использова­нием отснятого материала по филь­мам «В схватке». Художественный же руководитель ЭТПСГ«Актер кино» Вя­чеслав Тихонов, в свою очередь, неза­медлительно направил в Телевизион­ный технический центр «Останкино» (ТТЦ) письмо, свидетельствовавшее, что внезапно появившийся в произ­водстве фильм именуется отныне политическим детективом «Час икс», автор его сценария – Виталий Ива­нов, соавтор – Роман Тындык, они же и режиссеры-постановщики фильма.

Но тут пошли суды, и когда уличен­ный в нечистоплотности Виталий Иванов бросился к Валерию Корешкову, тот велел Г. Вагиной взять на себя ответственность за напи­сание злополучного липового протоко­ла, что последняя и сделала. Суды-пе­ресуды продолжа­лись, угроза ответ­ственности нависла и над самой Галиной Вагиной, так что ни о каком кино уже ре­чи не было. Впро­чем, однажды вспомнили: когда искали компромат на автора кинопове­сти и директора ки­носъемочной груп­пы. Тогда и заявил Андрей Карасев на одном из судебных заседаний, что как только генерально­му директору издательства Корешкову стало известно, в сценариях фильмов «В схватке» фигурируют в качестве отрицатель­ных героев некоторые тогдашние по­литики-демократы и деятели культу­ры, он отказался от финансирования фильма по политическим мотивам. Но и это была клевета. В решении Гагаринского межмуниципального народ­ного суда Москвы об этом сказано прямо:

«Из представленного суду сцена­рия фильма «В схватке», состоящего из 8 отдельных фильмов, усматрива­ется, что ни Хасбулатов, ни Боннэр, ни Высоцкий, ни Влади, ни кто либо дру­гой не «фигурируют в качестве отрицательных героев сценариев Цекова «В схватке»… Таким образом, суд счи­тает, что фраза: «Когда Корешкову стало известно, что в сценариях фигурируют в качестве отрицательных ге­роев Хасбулатов, Боннэр, Высоцкий, Влади и другие, Корешков отказался от финансирования фильма по по­литическим мотивам», является све­дениями, не соответствующими дей­ствительности и одновременно поро­чащими честь и достоинство истцов... Обязать Карасева Андрея Евгеньеви­ча принести публичные извинения Цекову Вадиму Ивановичу и Зенкову Ва­лерию Михайловичу».

Попал в этот жизненный детектив и сам Штирлиц со своим кинообъедине­нием. Суд принял решение: не только восстановить Валерия Зенкова в прежней должности, но и сполна вы­платить ему объединением «Актер ки­но» положенное денежное содержа­ние. В решении суда также сказано, что документы, представленные в суд якобы свидетельствующие о закон­ном увольнении Зенкова, были офор­млены задним числом, «они не соот­ветствуют действительности и не мо­гут быть приняты судом как доказа­тельство по делу».

А Галина Вагина, уже уволенная из «Актера кино», явилась в Черемуш­кинский райнарсуд Москвы (по месту жительства) и положила на стол судьи заявление: «Приношу извинения В. Зенкову и В. Цекову за указанные мною в протоколе общего собрания киносъемочной группы... произволь­ные обвинения в том, что якобы они...» и т. д.

А как же насчет возможного ис­пользования издательством «Родина» и ЭТПО «Актер кино» отснятого кино­материала по фильму «В схватке» в новоявленном фильме «Час икс»? По этому поводу Бабушкинский райнар­суд Москвы принял однозначное ре­шение:

«Запретить издательству «Родина» и ЭТПО «Актер кино» использование отснятого киноматериала по сцена­рию В. И. Цекова фильмов «В схватке» с использованием замысла, темы, об­разов, характеров и ситуаций, а также трансформацию данного сценария».

Вот какая схватка разыгралась в жизни вокруг художественного кино­произведения, воссоздающего меха­низм разрушения и разоблачающего силы, которые разрушение осуществ­ляют. По существу, то, о чем идет речь в политическом детективе «В схват­ке», стало явью и при производстве фильмов, что, безусловно, еще выше поднимает значимость и актуаль­ность киноповествования Вадима Це­кова и говорит о необходимости его экранизации и выхода к широкому зрителю, уже почти совсем отлучен­ному от отечественного кино. И пото­му, несмотря на яростное сопротив­ление противников истины, стремя­щихся преградить путь фильмам на экран, их авторы, русские патриоты, продолжают работать над сериалом «В схватке». Схватка продолжается.

А никакого официального ответа на статью «Как меня снимали...» ни редакция «Дня», ни редакция «Завтра» так до сих пор и не получили. Такое вот кино...

Соб.информ

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"