Читатель, размышляющий о днях сегодняшних в контексте нашей истории оказался между столетиями, между культурой и цивилизацией, между различными государственными устройствами, между властью и образованием, между добром и злом. Вы - заинтересованный читатель и потому предлагаю прочитать то, что оставил нам в качестве наследия мой земляк (родились на соседних улицах в разные столетия в г. Ливны Орловской области, учились в Ельце), наш соотечественник С.Н. Булгаков, философ, экономист, просветитель.
«Если русское общество, действительно, еще жизненно и жизнеспособно, если оно не таит в себе семена будущего, то эта жизнеспособность должна проявиться прежде всего и больше всего в готовности и способности учиться у истории. Ибо история не есть лишь хронология, отсчитывающая чередование событий, она есть жизненный опыт добра и зла (разрядка - Е.Б.), составляющий условия духовного роста, и ничто так не опасно, как мертвенная неподвижность умов и сердец, костный консерватизм, при котором довольствуются повторением задов или просто отмахиваются от уроков жизни, в тайной надежде на «новый подъем настроения, стихийный, случайный, неосмысленный» [1].
Исторические даты нашего государства равно как и события нашего времени предоставляют возможность понять, что происходит с нами, а стало быть с образованием.
Образование – абсолютная ценность для любого народа во все времена. По отношению к образованию можно судить об уровне государственного мышления. Состояние образования в стране – показатель благополучия / неблагополучия общества; состоятельности / несостоятельности руководства любого уровня, нравственного здоровья народа. Благодаря реально-действующего образования можно лучше понять как народ относится к своей истории и культуре, как реагирует на дела сегодняшнего дня.
В сентябре 2012 года с группой товарищей из разных городов, организованных Союзом писателей России посчастливилось побывать на ратном поле - Бородино. За день общения о многом удалось послушать, поудивляться, поразмышлять. И конечно же много раз возвращались к самой обсуждаемой в последние годы проблеме - проблеме образования. Я рассказал тогда о том, как в сентябре 2011 года в Воронеж приезжал Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, как встречали его, о чем и как говорили на Ученом совете ВГУ. Меня не покидает ощущение затянувшегося настоящего сражения за Отечественное образование, и как 200 лет тому назад сегодня еще не ясно кто победит.
«Думаю, что существуют две общественные системы, деятельность которых жизненно необходима для страны и государства. Названия обеих начинается на букву «о», и кому-то может показаться странным, что я свожу воедино эти две сферы общественной жизни, а именно оборону и образование.
В наше время усиливается восприятие образования как некой рыночной услуги. За деньги, частные или государственные, предоставляется возможность получить образование, а потому учащиеся или их родители могут приобретать или не приобретать эту услугу, в зависимости от их желания. Это так же странно, как если бы мы предоставили гражданам право, если они того захотят, нанимать воинов и приобретать на личные средства военную технику. Немыслимо, чтобы оборона была частным делом граждан, иначе теряется сам смысл государства. Ведь государство есть общность людей, сформированная на основании некоего общественного договора, одним из важнейших пунктов которого является обеспечение безопасности. Точно так же и образование - это не частное дело людей, а такая сфера общественной жизни, от которой зависит существование общества и государства. Это становой хребет существования общества, и потому перевод образования исключительно в сферу предоставления рыночных услуг является, на мой взгляд, большой ошибкой.
Действительно, образование так же важно, как и оборона, и точно также может быть только общенациональным делом. Образование готовит людей, способных работать в условиях современной наукоемкой экономики, и без грамотного населения успешная экономика невозможна. Когда мы говорим о пресловутом человеческом факторе, мы, конечно, имеем в виду отсутствие внутренней дисциплины, культуры, нравственной ответственности, но также и отсутствие необходимых знаний, дисциплины труда… Образование - это не только передача знаний. В конце концов, знания передаются сегодня при помощи Интернета без необходимости посещать учебные заведения. Объем доступной информации сейчас настолько огромный, что человек со способностями может образовывать сам себя весьма эффективно, что, кстати, и происходит. А вот без чего в образовательном процессе невозможно обойтись? Думаю, невозможно обойтись без формирования человеческой личности. Тот, кто получает информацию через Интернет или просто в библиотеке, лишен возможности диалога и контакта с учителем. А кто такой учитель? Учитель - это экскурсовод, который ведет человека по чрезвычайно интересному, захватывающему дух пути овладения знаниями….
И вот что мне кажется самым важным в образовательном процессе. Это передача некоего культурного кода…. Образование есть вхождение в традицию или, как говорим мы, церковные люди, в предание; вхождение в прошлое и усвоение в нем того существенно важного, что имеет значение для настоящего, ведь не все в прошлом имеет значение. Мы хорошо знаем, по жизни и быту, что мы не все храним из прошлого - мы мусор выкидываем. Ведь был бы кошмар, если человечество хранило бы все - мы бы задохнулись от мусора, от ненужных вещей, от ненужных книг, от ненужных идей. Но есть нечто стержневое, чрезвычайно важное - то, что и называется культурным духовным кодом нации и всего человечества. И главным измерением, главной силой этого духовного кода является нравственность.
4 ноября сего года, в День народного единства Россия отметила 400- летие освобождение от польских шляхтичей, а по существу от погибели православного государства. Боярская элита – семибояринщина – раздираемая внутренними противоречиями, морально разложившаяся, нравственная «язва» на теле народном обращается к Европе, точнее к Польше, решать проблемы России, потеряв достоинство и согласившись было потерять независимость государства.
Но нашлись Гермоген, Минин и Пожарский, которые вместе с народом изгнали поляков из Москвы, и Россия стала натужно преодолевать последствия смутного времени.
Историки, описывающие смутное время, называют следующие его признаки: всеобщее недовольствие; недоверие к властям; реорганизация внутригосударственного устройства. К великому сожалению в начале XXI в. в России обозначились признаки смутного времени. Уточняю один из них: попытка модернизации образования вопреки истории и культуре Отечества, не прислушиваясь к мнению гуманитарной науки.
Начало XXI века. Бояр – нет, но есть те, кого называют элитой. Наверное министры образования относят себя к этой категории. За 21 год новой России у нее перебывало 7 министров образования, каждый из которых «внес свой вклад» в смутные времена начала XXI века.
Днепров Э.Д. (1990-1992), первый министр образования новой России, который ввел новую «демократическую моду», признавшись в том смысле, что не знает, что такое школа, но его просит Ельцин и он станет министром; это он в России «деполитизировал образование», а находясь в зарубежной аудитории, обещал мировому сообществу поменять менталитет россиян через образование.
Ткаченко Е.В. (1992-1996) и Кинелев В.Г. (1996-1998) продолжали руководить министерством, управленческими решениями упорно доказывая, что не знают и не любят школу.
Тихонов А.Н. (февраль-сентябрь 1998г.) – случайный министр исполнял обязанности 7 месяцев.
Филиппов В.М. (1998-2004) запомнился тем, что подписал соответствующий документ о вхождении России в Болонский процесс и скоренько покинул пост министра.
Фурсенко А.А. (2004-2012) более всех остальных задержался на посту министра, отметился делами так, что студенты забрасывали его яйцами, участники Рождественских чтений не позволили ему в Кремлевском дворце озвучить заготовленный доклад, президент отчитывал его как двоечника – второгодника по всем каналам ТВ; многочисленные негативные публикации подтверждали отторжение министра от образовательного и научного сообщества. Такого факта в истории, культуре и образовании России не было.
Министр откровенно ломал сложившуюся отечественную систему образования и приспосабливал её к чужим, заморским образцам. Цель модернизации образования сформулировал цинично просто: «Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других». Это была позиция, его глубинные убеждения. Годом ранее он в интервью Первому каналу телевидения говорил, что «учить людей использовать существующие знания и достижения не менее важно, чем готовить «творцов», создающих что-то новое». Он и в других выступлениях не раз утверждал, что «творцы не всегда и не везде нужны». Иными словами, министр обрывал заранее крылья подрастающему поколению россиян. Человек конфликтный, упрямый, он и покидая свою должность, посетовал на то, что ему «не всегда удавалось добиться, чтобы меня услышали и поняли», и еще горевал о том, что у него было недостаточно времени для того, чтобы довести до ума свои задумки (По материалам Н.С. Леонова). [1]
Сегодняшний министр образования Ливанов Д.В. (май 2012- н/ вр.) отличился тем, что, только начав исполнять обязанности, получил выговор от Президента; исправляя свою оплошность, явно поторопился и опубликовал результаты мониторинга деятельности 502 федеральных государственных образовательных учреждений высшего профессионального образования и 930 их филиалов.
С момента опубликования этого так называемого рейтинга как-то все перекосилось в российском доме.
Одним из первых на результаты мониторинга отозвался Алексей Казак, председатель российского профсоюза студентов, юрист. В интернете появилась статья с таким названием: «Рейтинг неэффективности вузов неадекватен и опасен для страны» (02ноября 2012, 10 час 47 м). Начинается статья так: « разработанный Министерством образования и науки РФ список вузов, являющихся «неэффективными», по сути дела является неадекватным и не отражает реальную картину дел в системе российского образования. Взятые за основу составления рейтинга критерии не могут служить основанием для подобных оценок, поскольку оценивают скорее экономические способности ректоров, а не умение вузов готовить специалистов».
Далее дается точный аргументированный анализ этого «опуса», который оценивается как тотальная ошибка и пример абсурда. Заканчивается статья так: «В истории российского образования это первый государственный рейтинг и он дает конкретную установку всему обществу – куда поступать, а куда нет. Ведь никто не хочет оказаться на улице и разумеется люди по идее должны начать перестраховаться, подавать документы в те вузы, которые вероятнее всего не закроют. Таким образом «неугодные» вузы сами по себе начнут отмирать. Но этого не произойдет! «Война», которая объявлена российскому образованию закончится для «агрессора» полным и безоговорочным поражением. Мы не позволим развалить то, что годами создавалось во имя людей. Российский профсоюз студентов, совместно со своими союзниками заявляет о готовности вести борьбу за права российских граждан на образование и равенство всех перед законом и намерен отразить любые атаки на эти права, от кого бы они не исходили».
Вот вам один из результатов деятельности образованцев – представителей элиты современной России. Надеюсь, победит (как не раз уже бывало) здравый разум, и студентам не придется воевать.
У всех размышляющих людей, естественно, возникают вопросы и желания высказываться. Несколько замечаний. Среди 5 ключевых показателей оценки эффективности деятельности вузов на первом месте находится и образовательная деятельность: средний бал ЕГЭ студентов, принятых по результатам ЕГЭ»!? Лукавят наши руководители: говорят одно - признают ЕГЭ как одно из средств изучения качества знания школьников; делают другое, ЕГЭ – ключевой показатель теперь деятельности вуза.
Но трагичнее другое: руководители министерства демонстрируют незнание истории и культуры нашего народа, в результате у них фундаментальное понятие «образование» и образовательная деятельность скукожились до ЕГЭ.
Самый мощный удар наносится по педагогическому образованию. Трудно себе представить историю и культуру нашего Отечества без МГПИ им. В.И. Ленина, Волгоградского социально-педагогического университета и др. В связи с этим необходимо, чтобы руководители страны внятно объяснили как они собираются строить, развивать новую Россию без учителя. Только без лозунгов! Мы же помним, как Ельцин объявил о том, что Россия переходит к рыночным отношениям, а через несколько дней один из заместителей министра образования публично обвинял учителей за то, что они не готовы к этим отношениям.
«Результаты мониторинга будут просмотрены рабочими группами, созданными в каждом субъекте Российской Федерации» - сообщает и как бы успокаивает замминистра А. Климов. Но следует спросить у замминистра: «Может быть сначала, надо было поинтересоваться мнением людей, живущих на конкретной земле и обязательно так или иначе связанных с конкретным педагогическим вузом, руководителей местного уровня, педагогического сообщества, а затем, замкнувшись внутри Садового кольца и владея компьютерами, довести до общества итоговое мнение? А тот порядок, который приняли - неадекватен, деструктивен и опасен.
Итоги деятельности наших современников - «образованцев» озадачивают. «Выпускников наших средних школ не допускают в высшие учебное заведения западных стран под предлогом слабой и нестандартной подготовки. В 2007 году международная Организации по экономическому и социальному развитию (ОЭСР) провела тестирование качества выпускников средних школ 65 стран, согласившихся принять участие в эксперименте. Оказалось, что Россия заняла всего лишь 41-43-е место. В том же году был проведен ещё один экзамен для 15-летних школьников из 60 стран, и снова результат для нас был плачевным: российские подростки по уровню знаний были «ниже среднего уровня». Всё это звучит тяжёлым приговором для страны, которая совсем недавно была чуть ли не впереди планеты всей по уровню образованности молодежи. Авторитет нынешней российской системы образования опустился, как говорят, «ниже плинтуса».
Причины деградации системы образования достаточно понятны, очевидны для всех, но говорить о них в полный голос не принято, чтобы не травмировать себя и других. До 2008 года у всех на слуху были четыре «национальных проекта», одним из которых было образование. Сейчас об этих проектах ни слуху ни духу. Отчётность по результатам вообще не в чести на Руси. Нерешённые проблемы, как правило, упаковываются в другую словесную тару и снова подаются общественности под видом новых целевых программ. Это напоминает широко применяющуюся в торговле практику, когда на товаре, исчерпавшем срок годности, меняется этикетка с указанием новой даты годности» (Н.С. Леонов).
***
По отношению к образованию можно судить насколько гражданин патриотичен. Слава Богу, в истории нашего государства есть примеры, когда прогрессивные деятели образования, известные педагоги возвышались до государственно-мыслящих граждан России М.В. Ломоносов, К.Д. Ушинский, П.Ф. Каптерев и многие, многие другие.
С горечью К.Д. Ушинский обращает внимание на преднамеренные патриотические неправды, которыми наполнена наша литература, наши учебники, и признается как ему «смешно и жалко, больно и досадно слушать и читать, когда какой-нибудь литератор или наставник усиливается доказать, например, что французов в двенадцатом году побили морозы, что в истории нашей все достойно насмешки и презрения, или с наслаждением развенчивает Державина, Карамзина, Пушкина, Жуковского, Гоголя, показывая детям, какие это были мелочные, пошлые натуры, или доказывает с увлекательным жаром, что ни в нашем прошедшем, ни в нашем настоящем нет ничего такого, на чем могла бы остановиться юная душа с любовью и уважением. Если бы английский, немецкий или французский педагог подметил в ком-нибудь из нас такое направление, то он, без сомнения, взглянул бы на нас с глубочайшим удивлением, как на безумцев, не имеющих ни малейшего понятия ни о душе человеческой, ни о нравственном достоинстве ее, ни о ее воспитании. Нет, это не значит воспитывать душу, а скорее разрушать ее; это не значит оплодотворять природу, а скорее делать ее совершенно бесплодной; нет, это не образование, а дикость, вандализм, потому, что только варварам свойственно иметь историю и разрушать драгоценнейшие ее памятники, истреблять все и не созидать ничего (разрядка – Б.Е.).А это по истине вандальское, все разрушающее, ничего не сберегающее и ничего не созидающее направление нередко принимается у нас многими за признак высшего европейского образования; тогда как в целой Европе нет ни одного самого мелкого народца, который бы не гордился своей национальностью: даже наш бедный, прижатый к земле западный брат славянин, и тот гордо поднимает голову, когда затронут его народность и народную религию. Хотя бы из подражания англичанам, французам и немцам захотели и многие из нас, в свою очередь, иметь, уважать и любить свою народность!».
В связи с этим, особая, чрезвычайно интересная и мало известная тема о министрах просвещения (образования). А. Цирульников назвал их министрами, которые никому не нужны. Резко? Парадоксально? Справедливо или нет? Советую прочитать «Из тайных архивов русской школы» (Издательство «Педагогика – Пресс», 1992) [2] с тем, чтобы понять автора и найти ответы на вопросы.
Но не так все мрачно. И здесь имеются оптимистические факты – некоторые министры отваживались демонстрировать истинную любовь к Отечеству, показывали искреннюю заинтересованность в делах народного образования.
Так, граф Алексей Кириллович Разумовский будучи министром народного просвещения (1810-1816 гг.) пишет царю письмо, в котором предсказывает большую беду российскому обществу, ибо семейным воспитанием и обучением занимались иноземные учителя.
Сергей Семенович Уваров был министром народного просвещения России с 1833 по 1849 года. В начале своей карьеры Уваров обращается к императору со своего рода меморандумом, в котором излагает свою «живейшую потребность открыть сердце» монарху, «повергнуть к его стопам исповедание веры», изложение принципов, которыми он намеревается руководствоваться в своей деятельности, получить из рук императора мандат на реализацию собственных замыслов. Не стоит видеть в первых фразах меморандума только дежурные формулы или ритуальную лесть, к которым Уваров был, как известно, более чем склонен. Профессиональный карьерист и опытный администратор, он был, однако, одушевлен исключительно амбициозным проектом постепенного изменения через институты народного просвещения умонастроений большинства подданных империи и, в сущности, собирался таким образом формировать будущее России. «Или Министерство народного просвещения не представляет собой ничего, или оно составляет душу административного корпуса» - обращается он и Николаю, явно не опасаясь смутить своего адресата отчетливо выраженными претензиями на идейное лидерство во всем правительством аппарате. И надо сказать, что нужный результат был Уваровым достигнут; основные положения его письма получили одобрение императора.
Соображения, высказанные в письме государю, приобрели статус официальной государственной доктрины. Знаменитая уваровская триада «православие – самодержавие – народность», позже названная «теорией официальной народности», служила на протяжении долгих десятилетий государственной идеологией Российской империи. Отношение к триаде разное: для одних – выступает в качестве своего рода боевого лозунга, служа магической «формулой русской культуры»; для других – изображение национального застоя, культурной реакции и исторического прозябания на задворках мировой цивилизации. Существенно, однако, что этот политический и культурный манифест, предложенный некогда России продуман и сформулировал был министром народного просвещения. Факт исключительный в контексте всего происходящего в современной России.
А. Цирульников в своей книге приводит факт, когда гражданин России отказывается от предложения занять пост министра, полагая, что не справится. В свете сегодняшних дней трудно поверить? Но какая радость - и такое в истории бывало.
Взрывом бомбы у Михайловского дворца закончена светлая эпоха Александра II. Начинается новая. Какой она будет? Идет смена правительства. На место министра просвещения многие пророчат Александра Павловича Николаи. Умерен, ровен в общении со всеми, исключительно воспитан («старый лицеист начала сороковых»), честен, когда-то был товарищем министра, прекрасно знает дело. Лучшей кандидатуры не найти. Обер-прокурор Светлейшего Синода Константин Петрович Победоносцев рекомендует его государю. Готовятся к представлению, но в это время государь получает письмо.
«Причиной, по которым и по совести и в полном сознании громадного долга своего, - пишет барон Николаи, - не считаю себя способным исполнить обязанности министра просвещения с должным успехом, следующие.
Позволю себе думать, что всякое новое царствование, особенно в такое время быстрого движения умов, которое мы переживаем, но при новых назначениях на высшие государственные должности избирать деятелей в среде людей достаточно еще молодых, чтобы они могли бы быть представителями настоящего и будущего, но не давно прошедшего. Принадлежа по времени своего воспитания и начала своей общественной деятельности к первой половине царствования императора Николая I, я по своему образу мыслей, по своим взглядам и убеждениям, принадлежу к эпохе, давно прошедшей, к школе совершенно иной…(разрядка - Б.Е.). Переделать себя на седьмом десятке жизни я не могу, и поэтому в таком щекотливом деле, как народное образование (разрядка - Б.Е.), должен, по необходимости, должен быть в разладе с современными потребностями. Люди моего времени могут быть советниками… Они представляют собой консервативный элемент традиций, но деятелями новыми они быть не способны».
Примечательное послание просвещенного патриота России к нам, сегодня живущим, моим современникам, размышляющим о днях сегодняшних.
***
Признаюсь – все труднее и печальнее заниматься рефлексией на тему «стремительно деградирующего российского образования. Последнее «катится под откос», потому что в стране по-прежнему нет осмысленного его содержания, нет реальной переоценки ценностей и отсутствует интеллектуальная и нравственная потенция у элиты. Общество сегодня явно «деинтеллектуализировано» и «десоциологизировано», а руководство Минпроса поражено бациллой не только «несменяемости», «неротируемости», но и «неадекватности». А то обстоятельство, что не только российское, но и мировое образование «застряло в прошлом», оказавшись одной из наиболее инертных социально-экономических конструкций, не может служить ни извинением, ни утешением». [5]
Очередную реформу (которая называется теперь модернизацией) российского образования задумала и настойчиво реализует официальная бюрократия, в чем многие усматривают прямую угрозу для безопасности государства. Известный ученый из Санкт-Петербурга Гладкий Юрий Никифорович констатирует: «У большинства граждан выражение «реформа образования» вызывает подобие идиосинкразии по причине устойчивой ассоциации с лечебными мерами, производимыми «ржавой пилой» и «без наркоза».[6]
В повседневной жизни человек погружен в многоглаголание, его сопровождают празднословие, пустословие; часто слышит бессмысленные словосочетания, что не приносит ему пользы, мешает в потоке шумов вычленить полезный сигнал, смысл. На первый план прорываются манипулятивно-наркотические технологии, преобразующие не саму действительность, а наше восприятие и мирочувствие, не само образование, а что думает индивид о происходящем вокруг образования. По существу речь идет о духовном кризисе, печальным знаком которого является болезнь языка. Лексика сжимается до числа слов, необходимых для выражения убогой нужды ее носителя.
Писатель, наш современник Александр Казинцев вынужден признать, что народ «лишают языка на бытовом, элементарном уровне. С грубой, я бы даже сказал наглой наглядностью это проявляется в конструировании иноязычного сленга для избранных. Все эти «дискурсы» у интеллектуалов, «фьючерсы» у бизнесменов, «сомелы» у гурманов и «дайвинг» у богатеньких бездельников создают намеренно замкнутую языковую среду, агрессивно отторгающую «социально чуждых». Любопытно, что наряду с иноязычными заимствованиями эту среду формирует назойливое использование матерной лексики – выразительный штрих, характеризующий современную российскую элиту.
Но похищение языка не ограничивается изменением словарного состава. Те же СМИ пристрастно пересматривают ценностно-смысловые установки языка. Все или всё, выношенное народом, как выражение его понимания жизни, добра и зла, должного и запретного, подвергается неявной, но жесткой цензуре. Часто ли Вы видите в печати слова «правда», «справедливость», «равенство», «солидарность», «социальная защита»? Да и само слово «народ» сплошь и рядом подменяется «населением», а то «электоратом».
Погруженные в соответствующую языковую практику массы теряют возможность выразить свое недовольство, боль, свои требования. Они говорят о справедливости, а пресса и социальные верхи обвиняют их в «зависти». Пробуют заикнуться о своих правах, а им наклеивают ярлык «экстремистов». Пытаются уберечь от публичного разврата детей – «ретрограды». Тревожатся о судьбе Родины – «национал-патриоты» и даже «фашисты». У нас отобрали слова, поставили под подозрение их смыслы, объявили опасным вековой опыт, в этих смыслах воплощенный. Лишили возможности говорить о себе и быть услышанными». [7]
Языковой разлад непосредственно касается и той сферы, в которой учат, приобщают к родному слову. За последний десяток лет образование и все, кто имеют к нему отношение (считай – все общество!), обогатились такими новыми словами: стандарт, тест, ЕГЭ, надзор, полиция, образовательные услуги, модель, технология, конкурентоспособный учитель и др.
Все сложнее становится пробраться к сущности явления через предлагаемые слова. В свое время Н.Н. Страхов отметил «удивительный ход нашего умственного прогресса, сегодня мы забываем то, что сделано вчера, и каждую минуту чувствуем себя так, как будто за нами нет никакого прошедшего – каждую минуту готовы начинать все сызнова.
Число книг и журналов, число читающих и пишущих возрастает с каждым годом; между тем, число установившихся понятий, - таких понятий, которые получили бы ясный и определенный смысл для большинства, для массы читающих и пишущих, - по-видимому, не только увеличивается, а даже уменьшается.
Наблюдая, как в продолжении десятков лет на сцене нашего умственного мира фигурируют все одни и те же вопросы, постоянно поднимаемые и постоянно не делающие ни шагу вперед, - как одни и те же мнения, предрассудки, заблуждения повторяются без конца, каждый раз в виде чего-то нового, - как не только статья или книга, а целая деятельность иного человека, горячо и долго работавшего над известной областью и успевшего внести в неё некоторый свет, исчезает, по-видимому, без всякого следа, и опять бесконечной вереницей появляются всё те же мнения, все те же ошибки, те же недоразумения, та же путаница и бессмыслица, - наблюдая все это, можно подумать, что мы вовсе не развиваемся, не движемся вперед, а только топчемся на одном месте, вертимся в заколдованном кругу. Мы растем, говорил Чаадаев, но не зреем».[8]
Сделать «наше наследие» нашим трудно не только в силу объективных причин. Если мы хотим из этого наследия извлечь «урок» (т.е. получить что-то педагогически ценное, проективное), следует рассматривать его (наследие) как историко-педагогический источник и востребовать в этом качестве; в зависимости от наших конкретных нужд ( а они в самом широком смысле известны - преодолеть духовный кризис, обрести духовное здоровье) этот источник можно трактовать как социально-педагогический, философско-педагогический, религиозно-педагогический, литературно-педагогический и т.д. Обязательно педагогический, потому что задачи стоят научения, извлечения уроков, воспитания посредством отчета, прежде всего самим себе, чтобы преодолеть инфантилизм, и, наконец, вырасти, стать взрослыми, превратиться в настоящих профессионалов. Культивирование отношения к наследию как педагогическому источнику позволяет наследие «оживить», актуализировать, включить в профессиональную повседневность, поняв и оценив полножизненность процессов на кафедре, на факультете вуза.
Обращение к духовному наследию отечественных мыслителей прошлого позволяет с учетом исторической перспективы предложить решение целого ряда проблем современной педагогики, одна из которых - обновление российского образования - проявляется сегодня в большом разнообразии педагогических подходов, моделей, технологий. К сожалению, процесс этого обновления страдает определенной спорадичностью - новшества интегрируются в вузовскую жизнь частями, по отдельности, вне связи с культурными ценностями, традициями и исторически сложившейся средой.
***
Системный кризис российского образования напрямую влияет на молодежь. Скажем иначе, социальное самочувствие современной молодежи – убедительный показатель системного кризиса государственного образования, а стало быть страны в целом.
В постсоветский период отечественной истории произошла значительная трансформация традиционного духовного культурно-цивилизационного архетипа россиян, что нашло отражение в достаточно сложной динамике перемен в духовной жизни молодежи. Результируя данные многих социологических и социально-философских исследований, отмечается, что индивидуализм и прагматизм являются сегодня основополагающими ценностями, определяющими духовное развитие большей части российского населения, в том числе и молодых людей.
Современное состояние нашего общества, в котором социальное самочувствие молодежи выражается в терминах радикального гедонизма, направленного на удовлетворение неуклонно растущих чувственных потребностей при одновременном оскудении духовного (морального и эстетического) начал. По многим показателям современное российской общество находится в ситуации, в которой находилось западноевропейское во второй половине XX века.
В целом социальное самочувствие современной российской молодежи можно описать, определяя характерные черты молодежи как апатию (безответственный гедонизм и конформизм) и бунтарство (политический или моральный радикализм, преступность). Обобщая данные, полученные в ходе различных социологических исследований, отметим, что общее социальное самочувствие современной молодежи в последние два десятилетия определяется в терминах аксиологической аномии, апатии, растерянности, неуверенности, как ощущение бессмысленности и бесперспективности существования. Это вызывает патологические явления психологического и нравственного порядка, такие как цинизм, равнодушие, стремление к примитивным наслаждениям, вообще культ наслаждений (гедонизм), отсутствие желания интеллектуального и духовного совершенствования, презрение к высоким духовным и культурны идеалам, в целом привлекательность нездорового образа жизни.
Есть основание делать вывод о том, что девиантное поведение молодежи является результатом кризисного состояния современного общества.
Понятие «антропологической катастрофы» уместно применять к современному состоянию молодежи. Современная социальная ситуация в России часто характеризуется в терминах «аномии». Многочисленные социологические исследования, в том числе и региональные, говорят о том, что тенденция роста девиаций и дезодаптаций в молодежной группе приобретает стабильный характер. [9]
Поведение некоторых молодых людей в общественных местах (в музеях, выставочных залах, на площадях, в храмах), за последнее время можно воспринимать в качестве иллюстрации современного философско-антропологического дискурса. Нас втянули в недостойный сценарий под названием «Скандалы, интриги, расследования».
Протоиерей Владимир Вигилянский в книге «Что это было?» анализирует сегодняшнею атмосферу и пытается понять причины, приведшие молодых людей к известной теперь всем кощунственной выходке в храме Христа Спасителя. По мнению автора, в этой истории проявились основные черты нашего времени
«Первая черта – постмодернистское смешение верха и низа, неба и преисподней, что говорит о полной утрате каких-либо табу в общественной морали. Мы живем во времена окончательного исчезновения из нашей жизни общественного договора, представления о том, что хорошо и что плохо, что является приличным, а что – неприличным.
Вторая – дьявольский антихристианский оскал некоторой части оппозиции. Девушки сердцем восприняли протестный бренд, призвав Богородицу не допустить во время выборов на пост президента одного из кандидатов… Своей выходкой девушки сделали все, чтобы сомневающиеся определились в своих предпочтениях, а также в том, идти им к урнам 4 марта или остаться дома. Подозреваю, что те, кто был ранее индифферентен к выборам, пойдут на них, чтобы своим голосом не допустить к верховной власти тех, кто стоит за подобной идеологией и мечтает внедрить её в сознание наших граждан.
Третья черта – тщеславное самозванство, ставшее отличительным знаком нашей культуры, политики, общественного устройства. Девушки выбрали для своего концерта место, обычно занимаемое священником, произносящим проповедь.
Самозванство – это результат смутного времени, когда на поверхность мутной воды со дна всплывают продукты тления. Оказавшись наверху, они объявляют себя элитной, наставниками, экспертами, законодателями. С агрессивной назойливостью они, боясь неизбежного разоблачения, готовы любыми средствами обратить на себя внимание, навязывать себя, свое мнение, свои предпочтения всему обществу, а тем, кто не согласен с ними, грозят полнейшей обструкцией. В нашем случае феминистки, не отметившие свое пребывание на этой земле ничем созидательным, достигли того, чего хотели, о них сейчас говорят, обсуждают их поступок, спорят.
На мой взгляд, общество, относящееся снисходительно или даже безразлично к поступку этих феминисток, утратило как минимум чувство брезгливости к элементарной пошлости. А вместе с ним – и инстинкт самохранения. Судьба такого общества может оказаться весьма печальной» [10].
***
Сущность нынешнего кризиса образования можно понять, разобравшись с факторами, обстоятельствами, причинами внутреннего и внешнего характера. Как те, так и другие предполагают большой труд для своего понимания, а еще больше усилий - для преодоления кризиса.
Не правы те, кто утверждает: кризис порожден внешними причинами и потому может быть преодолен только внешними средствами. Ошибаются те, кто полагаются только на внутренние резервы образования, ведь потеряны стратегические ориентиры развития государства.
Правы и не ошибаются те, кто считает, понимает, делами своими утверждает следующие тезисы: реформы в любой стране только тогда будут успешными, когда они соответствуют сущности и логике развития данной страны. Всякие другие реформы обрекают страну, общество, человека на бедствия, унижения, нищету и вымирание: образование исторически, культурно, генетически связано с государством, обществом, человеком; каждый народ имеет, должен иметь, только ему принадлежащее образование. Образование национально по содержанию и характеру, и государственно по мере ответствования за него.
Как видим, стратегическая задача состоит в том, чтобы возродить, воссоздать, восстановить культурный, образованный слой, фундаментальная ценность которого - православие.
Российскому обществу еще предстоит осмыслить, понять все трагические последствия секуляризованной России, секуляризованного образования, секуляризованного человека. При этом мало иметь в виду, что доминирующая сегодня так называемая демократическая и либеральная интеллигенция настойчиво продолжает прежнюю линию - поиск антироссийской модели устройства нашего общества.
Реформы последних лет, так называемые инновации в образовании и педагогике продолжают, углубляют процесс секуляризации: образование для человека без духовной составляющей; педагогика без связей с идеями святоотеческой и опытом народной педагогики. Ложь продолжается.
Обращаясь к культурному наследию России, вникая в исторические, философские, археологические, фольклорные, литературные, педагогические произведения, приходим к выводу о том, что не обращать внимания на религиозный компонент нашего бытия не просто ошибочно, но и методологически не верно, более того, и невежественно. Любые варианты аргументации, исключающие веру из тем научной дискуссии приводят к неправильным выводам, ложным подходам и неадекватным методам, что свидетельствует о секуляризованном знании.
Отметим, что религия и философия в отношении к педагогике занимают особую позицию в гуманитарном знании, поскольку педагогике, в сущности, нужно философское и религиозное обоснование, то есть связывание с целостной жизнью. Педагогика, привитая к религиозному корню, благодаря догматико-канонической стабильности, заведомо избавлена от множества антиномий, неопределенностей и несуразиц, связанных с обоснованием цели и принципов воспитания, разработкой и иерархичным выстраиванием ведущих категорий и т.д. Православное христианство предлагает нам целостный взгляд на человека, культурно-образовательную среду и особенности ее организации, специфику взаимодействия в схемах типа «Мир и человек», «Бог – человек», «человек – человек», «человек-окружающая среда» и т.д.
Предложить вариант развития российского общества, принятого большинством граждан, можно только в одном единственном случае - выстроить траекторию развития современного общества как органически продолженное развитие предыдущей истории и культуры. И только в этой системе координат может быть правильно сформулирована идеология, содержание и технология совершенствования современного российского образования.
Мы имеем богатейшее наследие святых отцов церкви, любомудров, религиозных философов, ученых различных отраслей знаний. Оно, к великому сожалению, существует объективно независимо от нас, не узнанное большинством и не полюбившееся многим из нас.
Наследие может быть каким угодно разнообразным и богатым, но если мы о нем лишь знаем и помним, но не обращаемся к нему, не востребуем, оно, даже будучи осовременено яркими обложками и красивыми словами, все равно будет лежать мертвым грузом. Жизнь, культура, образование, которые нам предшествовали, становятся живой традицией лишь тогда, когда мы в них действительно нуждаемся.
Как-то в свое время Павел Флоренский с сожалением говорил в том смысле, что современные ученые выстраивают тюрьму из терминов. Наши современники - ученые продолжают и довольно интенсивно эту тенденцию - научный зуд по производству «этаких словечек», не задумываясь о последствиях. Чем больше новых понятий придумывает человек, тем более он дробит смыслы, загоняет себя на зону, удаляясь все дальше и дальше от Истины.
Некоторые руководители структурных подразделений педвузов заявляют о том, что они не педагоги и ведут себя соответствующим образом. Проректор по экономике и программам развития ВГПУ А. Донкарев в гламурном журнале «Дорогое удовольствие» в июле 2012 признается: «Volvo вызывает ощущения интеллигентности: он довольно больших размеров, но при этом внешний вид очень благородный. Кстати, недавно узнал, что в Европе многие высокопоставленные люди ездят именно на автомобилях этой марки». Во! Очень хочется стать интеллигентным высокопоставленным. Стало быть еще не элита, но, что состоялся как «образованец» - точно!
Многие педагоги, в свою очередь, быстренько превратились в «послушников» и стали разрабатывать «иноземные» понятия применительно к отечественному образованию, тем самым пренебрегая историко-культурным наследием, а скорее всего, предавая его. В одном из университетов, выросшем из педагогического института III категории защитили кандидатскую диссертацию, в которой известный композитор превращен в дидакта современной педагогики, а в докторской диссертации, соглашаясь с тем, что образование есть услуга, предложили модель конкурентноспособного учителя. Подобным авторам не ведомо, что наследие - в первую очередь «явление духовной жизни».
Обращаясь в зримые образы мира материального, наследие имеет своим источником сферу Духа, не теряет с ней связи. И если наследие вообще невозможно понять вне темы духовного, то наше (русское, советское, российское) наследие невозможно понять вне темы православия. Но чтобы наследие стало совсем нашим, чтобы оно стало живым наследием, традицией, необходимо обдумать его, осмыслить, пережить, перечувствовать, пропустить через ум и сердце. Такие авторы не способны к подобным деяниям.
Избыточность формализованных подходов (моделирование, технология, бумажная волокита и т.д.) нивелирует эмоционально-чувственное восприятие образов, реальности; умерщвляет в педагогике живое восприятие сложной и противоречивой действительности.
Новейший период педагогической науки под влиянием различных обстоятельств можно охарактеризовать как «методологическое вольнодумство и безответственность. В педагогических исследованиях авторы уклоняются от анализа реальных процессов, большинство занимаются моделированием подобно тому, как некоторые руководители рождают «семулякры»: абстрактные учащие и учащиеся погружаются в придуманную обстановку, а затем «исследователь» изучает их в виртуальной среде; наиболее послушные из них готовы изучать все, что им будет заказано; отказываются от наследия и придумывают «новые» понятия, безосновательно расширяют их смыслы, заменяют ими многое из того, что было наработано ранее. В результате – очевидное расхождение между замутненными намерениями и парадоксальными результатами.
Педагогика находится между состоявшимся прошлым и возможным будущим. Состоявшееся прошлое – это определенная идеология, баланс, равновесие, стабильность, статичность, неизменность, неподвижность, предсказуемость и, как следствие, рекомендации на все случаи жизни. Возможное будущее – это неопределенная идеология, дисбаланс, отсутствие равновесия, стабильности и статичности, изменчивость, подвижность, непредсказуемость, одним словом, движение. В начале XXI века мы, к сожалению, все еще нуждаемся в более совершенной педагогике, способной размышлять, опираться на такую философию педагогического знания, которая стремилась бы найти методологию изучения развивающегося человека в сложном противоречивом мире.
Несмотря на справедливую критику, педагогика – гуманитарная наука о Человеке и его образовании – располагает достаточным потенциалом для спокойного, бесконфликтного совершенствования отечественного образования, соединяя позвонки традиций и инноваций.
Для этого нам, всем вместе, необходимо преодолеть сознательно исковерканные понятия, извращенные замыслы, изощренную ложь и возвратиться к забытым или забываемым словам русского языка, имеющим сакральное значение для всего общества, будущего отечества, ибо эти слова про вековечные ценности нашего образования.
В образование должен вернуться здравый смысл и все должны вспомнить, что главный смысл – стратегическая цель, конечный результатом образования является не технология, модель, ЕГЭ, а человек; образование функционирует и развивается благодаря человеческому фактору. В новом проекте Закона об образовании не нашлось места учащемуся, родителю, преподавателю. В процедуре мониторинга неэффективности вузов студенческое и профессионально-педагогическое сообщество было исключено.
Вообще мнение специалистов, авторитетных авторов, представителей научных школ руководство страны не слушает, а если слушает - не слышит, не реагирует по существу, не учитывает в своих решениях. А содержание, характер, тональность напечатанного достойно внимания руководства. И странно, что этого не происходит.
Ж.Алферов. «Россия останется страной без будущего, если не изменит отношение к науке и образованию» (2007).
В.А. Караковский. «В образовании дела плохи, и причина здесь очевидна: безмерная власть чиновничества и бюрократии… Педагогика уходит от образования» (Народное образование №8, 2009,)
М.В. Поташник. « Педагогический гламур, как способ ухода от реальных проблем» (Народное образование №8, 2009)
В.М. Лизинский. «Инновация, как способ издевательства над школой, учителем и здравым смыслом» (Управление современной школой. Завуч. №6, 2009 год)
В Непомнищий. «У нас в России произошла и происходит ментальная катастрофа. И она не сама происходит, она делается, она организуется… мы стремительно движемся к национальной катастрофе. Надо спасать Россию от реформы образования»
С. Комков. «Сегодня, вольно или невольно, придется констатировать факт ошибочности всех реформ в системе образования и науки, но чиновники признавать свои ошибки не любят» (2010).
Е.П. Белозерцев «Образование как детектив …» (Педагогика, №10, 2011)
Образование в современной перекосившейся России существует в трех измерениях.
Для некоторых отечественное образование постепенно, но уверенно превращается в артефакт, когда традиционные, свойственные нашей истории и культуре характеристики возникают только в ходе историко-педагогических исследований. Мне иногда кажется, что для определенной части народа; его руководителей, в особенности, определенного отряда ученных образование уже стало артефактом. Что-то очень важное мы не хотим понять, хотим умолчать, оболгать на фоне разговоров об уважительном отношении к истории. Но наверное не все помнят или, может быть, не все знают предупреждение В.О. Ключевского: «История учит даже тех, кто у нее не учится, она их проучивает за невежество и пренебрежение».
Миф! Для тех, кто «модернизирует» отечественное образование; кто старается соответствовать всем требованиям Болонского соглашения; кто лишен дара умопостижения сущности явления; кто не способен чувства и опыт соединить с интеллектуальным трудом, своей профессиональной деятельностью; кто не соглашается с тем, что образование онтологично, диалогично, компенсаторно, объединительно, охранительно, оно одновременно и феномен и ноумен.
Реальность! Для тех, кто историко-культурное наследие считает своим, образование воспринимает как духовное задание человеку; кто любит и потому сберегает все самое лучшее в отечественном образовании; кто стремиться убедить правительство и общественность в том, что образование – феномен истории и культуры нашего народа, не понимать сущностные характеристики образования – значит быть дремучим гражданином, не знать закономерности образования – значит работать непрофессионально, не учитывать рекомендации науки, научно-педагогических школ в управлении образованием – значит вредить всему обществу и государству.
Примечания:
1. Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество. Москва: «Русская книга», 1992, с. 107.
2. Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Стенограмма заседания Ученого совета ВГУ.
3. Леонов Н.С. Муки образования. Русский дом №9, 2012, с.8-10.
4. Цирульников А. Из тайных архивов русской школы. Педагогика – Пресс, 1992.
5. Гладкий Ю.Н. Гуманитарная география. Научная экспликация. СПб, 2010, с. 605.
6. Там же, с. 615
7. Казинцев А. Возращение масс. Наш современник. Москва, 2010.
8. Страхов А.Н. Критическая статья об И.С. Тургеневе и Л.Н. Толстом / А.Н. Страхов. СПб, 1884, с. 484.
9. Обобщения и выводы, сформулированы на основе исследования Клещенко А.А. «Аксиология телесности и здоровья в современной философской антропологии». Белгород, 2012.
10. Вигилянский В. « Что это было?». Москва, 2012.
Евгений Белозерцев, профессор ВГПУ
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
