Христианин, по определению являясь homine religioso, то естьчеловеком религиозным, не может относиться к концепции hominis economici, человека экономического,иначе как к сильнейшему упрощению реальности нашего хозяйственного (экономического) поведения.
Будучи православным христианином, нельзя анализировать современное состояние нашей и мировой экономики, не имея в виду тот идеал economiae humanae (человеческой, гуманной экономики), которая одновременно является и экономикой христианской economia Christiana .
Если концепция hominis economici сводит человека до простой функции того «чудища обла, озорна, огромна», если воспользоваться образом В. Тредиаковского, которое представляет собою современная экономика, то концепция economiae humanae et Christianae, напротив,призвана вернуть этой экономике её природное значение одной из важнейших функций человека. Только так можно очеловечить, гуманизировать и, как следствие, христианизировать современную экономическую действительность.
На самом деле, сделать это – вовсе не так сложно, как может показаться.
Достаточно лишь осознать, что для нормальной экономики человек как таковой – важнее всех обращающихся в экономике материальных ценностей, а тем более различных бумаг, именуемых ценными, важнее валового внутреннего продукта, важнее производительности и технического прогресса. Что естественный экономический порядок имеет целью не угнетение человека, но его освобождение. Этот порядок, будучи производной от человека как такового, должен учитывать это творение Божие – человека – во всех его проявлениях и потребностях:
Как физическое тело,
Как существо духовное и культурное,
Как существо общественное,
Как существо свободное.
Базовый доход
Важнейшим средством обеспечения экономической и любой иной свободы человеческого индивидуума является наличие у него такой покупательной способности (таких финансовых возможностей), каковая соответствует стоимости минимальной квартирной платы, базовой медицинской страховки, минимальному набору необходимой по калорийности еды и одежды.
В развитой стране, обладающей огромными естественными и наследственными богатствами, ни один гражданин не может быть лишён необходимых средств к существованию, включая жильё.
Покрывающая все эти нужды (в расчёте на одного человека) ежемесячная дотация есть то средство, применение которого, во имя человечности, солидарности и достоинства, считали и считают полезным и необходимым и левые, и правые, выдвигая различные доводы. За его введение выступают такие разные лица, как Морис Дрюон – французский писатель и мыслитель, Кристин Бутэн – депутат и министр в правительстве Саркози, или Гёц Вернер – немецкий предприниматель, достигших прфессиональных вершин.
Для обозначения этого основополагающего, базового дохода применяются различные названия: социальный дивиденд, всеобщий (универсальный) дивиденд, обеспечение существования, всеобщая дотация, социальный кредит и т.д.
Но есть одно общее в этой концепции: базовый доход должен быть един – для всех: взрослых и детей, богатых и бедных, здоровых и инвалидов, работающих и пенсионеров. Базовый доход никак не должен зависеть от размеров иных доходов гражданина.
Это может показаться странным и несправедливым, но только на первый взгляд. Ибо это отсутствие какой бы то ни было дискриминации – даже дискриминации по доходам – справедливо.
Речь ведь здесь идёт не о классах, а о человеке. Речь идёт не о перераспределении: от более обеспеченных – менее обеспеченным, когда до трети теряется при трансферте; но именно о дотации, то есть об инвестиции в человека.
Речь идёт не об обществе вспомоществования, а об обществе ответственности, ибо получатель социальной помощи теряет независимость, а тот, в кого вкладывают, ассигнуют, остаётся хозяином своей судьбы.
Прежде чем что-то отдать, необходимо что-то получить. А именно – получить равные изначальные условия для жизни и судьбы, то есть платформу и причал: откуда можно начинать движение вверх, и куда можно возвращаться, в случае каких-то неуспехов, не раз и не два.
Объединение – внутри семьи – базовых доходов супругов и их детей, не зависящих от превратностей рынка труда, есть наилучшая помощь в создании семьи и материальное основание для её стабильности. Ибо, в таком случае, многие смогут обойтись заработком одного супруга (родителя), что, самым очевидным образом, повлияет на цифры зарегистрированной безработицы.
Но для экономического порядка в стране, как и для хозяйственного самочувствия её населения, более важно то, что людям, обеспеченным базовым доходом, будет гораздо легче рисковать в предприимчивости, начиная новые бизнесы, ибо этот базовый доход у них не отнимешь: его нельзя будет ни заложить, ни спустить. Много легче ведь начинать нечто новое, в том числе новое дело в бизнесе, если знать, что никакие твои неудачи не могут лишить тебя и твоих близких – базового дохода.
По этой же причине, базовый доход будет стимулировать потребление, инновации, предприимчивость, благотворительность, творчество и развитие.
Место социальных расходов государства займёт их, так сказать, социальное кредитование граждан, то есть распределение среди них базового дохода. Всеобщее дотирование покупательной способности позволит отказаться от дорогостоящей бюрократии социального обеспечения, так как для его функционирования достаточно будет обойтись использованием государственных свидетельств о рождении и смерти, а также своевременными сообщениями о перемене адреса.
По существу, речи идёт не о пособиях, не о минимальном доходе, но о введении в оборот общего наследия всех граждан. Ибо базовый доход – есть монетизация, превращение в денежную форму, материального наследия всех предыдущих поколений граждан, создавших тот уровень общественного богатства, который существует сегодня в той или иной стране.
Поэтому право на базовый доход – это гражданское право, а не социальное.
Базовый доход означает признание обществом и государством – равнодостоинства и равноценности каждого, его законного места в цепи поколений, и избавление его от угрозы нищеты, несовместимой с человеческим достоинством.
Базовый доход даст жизненную перспективу нашим гражданам, которой им сегодня так не хватает.
Бюджетный дефицит
Известно, что экономика «прибавочной стоимости» не обеспечивает воспроизводства покупательной способности без расширения рынков сбыта. Исторически привычное расширение этих рынков путём прямого их завоевания силой оружия – сегодня потеряло смысл, ибо действительно новых, никем не опробованных, рынков – больше нет.
Времена изменились: в условиях так называемого свободного рынка, существующего в рамках ВТО, достаточно предложить хорошую (то есть, сокрушительно низкую) цену, и любой рынок – твой. Счастливый покупатель дешёвого товара завтра может оказаться без работы в связи с тем, что его предприятие не выдержит ценовой конкуренции, но что с того: сегодня он, всё равно, обязательно капитулирует перед ультимативно низкой ценой.
Именно поэтому все последние годы – по западноевропейским и американским правилам Хайека и Фридмана – выигрывали Китай и Индия.
Для того, чтобы рыночная экономика могла функционировать, необходимо в конце любой производственной цепочки (в том числе, и при производстве услуг) иметь покупателя, не только желающего, но и способного приобрести произведённый товар (изделие или услугу).
Возможность такой сделки обеспечивается соответствием цены товара – покупательной способности его приобретателя. Или дешёвая цена товара – или высокая покупательная способность. Другой альтернативы для рынка – нет.
Создать же – или повысить – покупательную способность, в случае её недостаточности, можно лишь с помощью введения базового дохода для всех, либо с помощью бюджетного дефицита.
Ибо п осредством бюджетного дефицита правительство вливает в экономику больше средств, нежели получает через доходы. Дефицит – это, своего рода, беспроцентные инвестиции: он ведь не увеличивает производственные издержки и потребительский долг.
Бюджетный дефицит – удобный способ создания дополнительной покупательной способности в условиях банковского капитализма. Англия демонстрировала преимущества дефицитного бюджета – столетиями. Сегодняшние США лишь следуют этому примеру, впрочем, весьма успешно.
Стремление к «сбалансированному» бюджету, надо признать, отличает лишь таких распорядителей государственных финансов, кто привык переносить собственные человеческие привычки и понятия (вроде «жизни по средствам») в ту сферу, в которой действуют совершенно другие правила и установления. Кто попал, так сказать, «со свиным рылом – в калашный ряд».
Дело в том, что суверенная страна, в отличие от своих граждан, обладает возможностью не только тратить полученные от кого-то финансовые средства, но и, так сказать, производить их – по мере надобности, и уничтожать – за ненадобностью. Не пользоваться этой прерогативой государства (либо Центрального Банка соответствующего государства) финансовые власти его могут лишь при высокой степени неуверенности в себе.
П остоянный рост реальной ценности неосязаемого капитала, нематериальных активов (лучшая инфраструктура, лучшая организация, лучшее образование и т.д.) представляет собой, по сути, обоснование возможности реального кредита – позволяющего финансировать создание этих активов не только «старыми», но и «новыми», специально эмитируемыми деньгами. То есть выпускаемыми государством под будущие доходы с этого неосязаемого, но вполне реального, капитала.
Поэтому отказ развитого государства от инвестиций в человека, то есть от финансирования национальных проектов в сфере здравоохранения, науки и культуры с помощью бюджетного дефицита, невозможно оправдать ни с экономической, ни с политической, ни с религиозной точки зрения.
В пору же кризиса важность государственных инвестиций в человека возрастает до степени экономического и политического императива.
*Выступление на секции «Духовно-нравственные причины кризисов и пути их преодоления» XIII ВРНС
Александр Фоменко, директор Центра изучения конкурентных преимуществ и альтернативных стратегий развития РГТЭУ
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
