Культура плодотворна только тогда, когда она очень многообразна. И поэтому, говоря о культуре советской эпохи, я в ней выделяю те фигуры и то творчество, которые отношу принципиально к русской культуре, и говорю: «это русская культура советского периода».

Мы с вами как бы попадём в такое мемориальное пространство – мемориальное потому, что никого из четырёх уже нет. И в этом мемориальном пространстве четыре портрета. Неповторимо индивидуальных, необыкновенно самобытных, самодостаточных. И вместе с тем – это некий коллективный портрет, потому что это люди одного направления.

О ком же пойдёт речь? Это очень интересно потому, что каждый из них представляет совершенно необыкновенной важности для России направление в художественной культуре. Эти направления связаны с тем, из чего вообще выросла вся человеческая культура, а она во многом выросла из веры, она во многом выросла из религии и, по крайней мере, из – совершенно определённо – духовных пластов жизни человека. И это то, что находило свои формы проявления в храме.

В храме пели, в католическом храме, вы знаете, играет орган, там не поют. Зато в православном храме музыкального инструментального сопровождения нет, но зато как поёт хор! Поэтому всё, что связано с музыкой, с хоровым пением, и всё, что связано с одним из наших героев, а речь пойдёт об уникальном, изумительном композиторе Валерии Гаврилине, это всё как бы укореняется в духовную традицию церковной ритуальной музыки.

Слово в храме – это исповедь, это проповедь, это слово священных книг. Поэтому литература есть искусство абсолютно Богу угодное и чрезвычайно существенное для нашей культуры. Мы – литературоцентристская страна. Даже сейчас, когда все читают в гаджетах, даже сейчас, когда мало читают, всё равно есть какие-то внутренние пристрастия именно к живому литературному слову. А именно слово было главным в творчестве двух других наших персонажей. Это поэт Николай Рубцов и это прозаик, драматург, но ещё и актёр и кинорежиссёр Василий Шукшин.

И, наконец, живопись. Она важна для Росси чрезвычайно потому, что традиции древнерусского искусства и иконописного искусства – это есть одна из живейших ветвей нашей культуры. Поэтому художник – это творец Богом освящённый и Богу угодный. Уникальным художником был Виктор Попков.

Речь о трёх составляющих каждой художественной судьбы. А именно:

О судьбе. Как вы думаете, что заключено в этом слове «судьба»? Что такое – судьба? Посмотрите на слово? Суд Божий – вот что такое судьба! Но суд не в плане осуждения, а в плане награждения каждого человека своей линией жизни. И человек как будто в какой-то степени невольник своей судьбы. Недаром говорится: «всё в руцех Божьих», и сама судьба от человека в общем мало зависит.

Но есть следующая ступень – есть биография, в которую отливается человеческая судьба. И вот тут человек уже более свободен, потому что Бог даёт ему право выбора, и даже в какой-то степени требует от него выбора. Следовательно, двигаясь в этой стремнине судьбы, он может от чего-то отказаться, а что-то принять. И здесь у него есть и свобода, и творческое начало.

И, наконец, есть творчество, где, в общем-то, талантливый человек уже абсолютно свободен. И никакая цензура, и никакой социальный гнёт, и никакие социальные условия настоящему таланту никогда не помеха. В творческом акте человек абсолютно свободен. Вот эта разница свобод, зависимости и независимости – это та гармония, к которой человек-творец стремится всю свою жизнь и которую не так легко обрести. Иногда человек становится заложником судьбы и падает под её ударами, иногда он становится заложником биографии, иногда его съедает творческий акт.

Эти чeтверо находились под гнётом социальных обстоятельств, в машине, в колесе истории, исторических обстоятельств, которые выпали на их долю, и вместе с тем, они были творцами и в своём творчестве они были свободны.

Художнику, наверное, страдания нужны для того, чтобы обладать тонкой кожей и особой чувствительностью к чужой боли и к чужим страданиям. Но, наверное, столько, сколько страдает русский художник, не страдает ни один художник в мире.

Все четверо росли без отцов. У двоих отцы погибли на войне. У одного отец погиб в ГУЛАГе – он был по навету арестован и не вернулся. Ещё у одного – это как раз Николай Рубцов – отец просто предал своих детей, и это, может быть, даже страшнее чем то, что Попков и Гаврилин своих отцов потеряли – они потеряли их на войне и они потеряли их с чувством огромного уважения к тому, как эти отцы прожили и завершили свои жизни. А вот матери для Василия и для Виктора были совершенно особые люди в их жизни. У Рубцова такой женщины, такой матери рядом не было. Может быть, поэтому так горьки у него стихи, посвящённые матери, родному краю.

Мать Валерия Гаврилина тоже по доносу была отправлена в лагерь и мальчик рос в семье крёстной. В детском доме рос Коля Рубцов. Однеако, вокруг них были люди, которые их жалели. Там были люди, которые их полюбили – сирот войны, детей войны, и отдали им всё, что они могли им отдать.

Вообще, в культуре эти человеческие контакты, человеческие встречи и человеческие отношения играют колоссальную роль. Когда в 29-м году арестовали Макара Шукшина, мать взяла его и сестрёнку, забралась в русскую печь и закрыла заслонку. Наверное, для того, чтобы умереть вместе с ними. Но – соседка увидела, что дым больше не идёт из трубы. Она вошла и спасла семью. Какой взнос эта скромная женщина сделала в нашу культуру – бесценный!

Однажды из Ленинграда, из консерватории приехала в Вологду педагог и услышала, как мальчик сидит и что-то подбирает на рояле. Ему было лет 8-10. Она вернулась в Ленинград, она побежала в Ленинградскую консерваторию, мальчика взяли на полный кошт, десять лет он учился в школе, а потом блестяще кончил консерваторию. Если бы она прошла мимо этого просто музицирующего ребёнка, у нас не было бы Валерия Гаврилина.

Сердце Шукшина разорвалось в 44 года. Несколько месяцев не дожил до 65-ти лет Валерий Гаврилин. В 35 лет не стало Коли Рубцова. И тут приходится говорить о довольно страшных обстоятельствах, потому что Шукшин и Гаврилин, по крайней мере, умерли своей смертью. Попкова убили, ему шёл срок третий год…. Рубцова убили. Попкова застрелил инкассатор, которому показалось, что он рвётся в машину. А Рубцова задушила его гражданская жена.

Все эти четыре персонажа, кроме, пожалуй, Гаврилина –шестидесятники. И они не пережили застойных лет.

Несомненно, очень важно, что они были интеллигентами и творцами в первом поколении. Только у Гаврилина мама была директором детского дома, и отец тоже был связан с педагогикой. А все – люди от земли. Они на земле родились, они – в общем-то, крестьяне. И та драма, которая произошла с нашей по сути крестьянской страной, она вся сказалась на них. Эта драма была заложена в них генетически. И была той прививкой страдания и той прививкой трагедии народной, которая сформировала их творчество.

Они, конечно, знали творчество друг друга. Неслучайно у того же Рубцова, есть целый замечательный цикл стихов об Алтае – он очень хотел здесь побывать и побывал на реке Бия, в шукшинских местах. А Шукшин все свои фильмы кроме «Калины красной» снимал на своей малой Родине – в алтайском селе Сростки.

Чрезвычайно любопытно и очень важно, что в их творчество вошёл русский Север. Туда Шукшин поехал снимать «Калину красную». А Попкова без русского Севера себе просто представить невозможно! Оттуда его знаменитые «северные» полотна – такие как «Вдовы», «Старость», да и всё, что он там писал, а бывал он там часто.

Русский Север – это загадка особого света, это загадка особого цвета и это загадка особой эстетики – это очень суровая и аскетичная, невероятно большая, значительная красота. И вот из этой северной эстетики произрастает всё: и цветовая гамма – эти изумительные красные тона у Попкова, которые просто завораживают, потому что красное – это цвет крови, потому что красное – это цвет жизни. А как в «Калине красной» играют цвета, как играют краски! Вологодским был Рубцов. Из-под Вологды был Валерий Гаврилин. Все они были северные люди.

Нужно сказать, что цикл, посвящённый именно шукшинской прозе, знаменитые «Перезвоны» Валерия Гаврилина, а в скобках второе название «По прочтении Шукшина» родилась после того, как он прочёл его. И родилась его уникальная хоровая и ораториальная музыка. Это всё замешано на единой почве.

И конечно понятно, что у детей войны и у сирот войны в их творчестве тема войны заняла особое место. Это знаменитые «В шинели отца», «Тишина» и «Праздник Победы» Виктора Попкова. Причём в эти картины включён ребёнок. Старики и дети – это герои и Попкова, и Шукшина. У всех четверых эти самые незащищённые и самые святые – дети и старики. Те, кто только пришёл в жизнь, и те, кто из жизни уходят. И, конечно, знаменитые попковские «Старухи», «Старость», они связаны со знаменитым мезинским циклом, – удивительный портрет людей, одной стопой уже ушедшего из этого мира в мир иной.

Полотно Виктора Попкова «Хороший был человек бабка Анисья» заставляет вспомнить шукшинскую прозу. На нём тридцать один персонаж, где есть автор, где есть его мама среди тех, кто пришёл похоронить хорошего человека русскую бабку Анисью. Это всё из единого корня, это всё из единой почвы.

Всматриваясь в полотна Попкова, вчитываясь в прозу Шукшина и слушая Гаврилина, читая стихи Рубцова, видишь и слышишь, как подспудно во всём этом живут православные мотивы, образы, идеи. Конечно, они все были крещены в своё время в храме, но были отлучены от религии, от церкви. Православие пробивалось исподволь в их творчестве, а теперь это доходит до нашего сознания и овладевает им. Это есть возвращение русского сознания к своим здоровым основам, к своей настоящей православной почве.

Их творчество – это высказывания лириков. Это значит, что люди высказываются от своего, от первого лица. Они пускают нас в свою душу, они пускают нас в свой мир. И эта искренность, эта исповедальность их творчества объединяет их в какую-то совершенно особую, мессианскую ситуацию русского искусства.

Когда мы об этих художниках вспоминаем, говорим, когда мы можем увидеть их полотна, когда мы можем услышать их музыку – это значит, что они продолжают жить в нашей культуре, в нашем культурном постоянном обмене веществ. Это очень важно!

Итак, русская культура советской эпохи в четырёх лицах. А, может быть, ликах?!.. Потому что это не просто персонажи нашей культуры, не только люди, каждый из которых отдал своему искусству всю свою жизнь, но это ещё и великомученики нашей культуры и в какой-то степени пророки, апостолы и святые нашей культуры. А о таких людях говорят: не лица, а лики.

Ирина Гращенкова

Поиск

Искомое.ru

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"