Портал
"Русское Воскресение"

---

---

Зачем Сталин вскармливал вражескую армию?

О причинах поражения Красной армии летом 1941 года

Приближение 22 июня каждый раз заставляет еще и еще раз задумываться о причинах поражения Красной армии летом 1941 года. Вот уже не первый десяток лет нам настойчиво вдалбливают, что главная причина в том, что умственно не очень полноценный деспот с юношеской пылкостью доверился другому диктатору, а тот его обманул. А вот если бы параноидальный деспот не уничтожил цвет армии, поверил своим разведчикам, сообщивших точную дату начала войны, не помогал вероломным фашистам хлебом и пушниной, а заодно в подготовке офицерских кадров, то исход первого года войны был бы совершенно иным.

В этих заметках я ни с кем не желаю спорить, а хочу попытаться понять причину упрямого нежелания Сталина трезво оценить обстановку.

Начну издалека – с анализа экономического и военно-технического сотрудничества Советского Союза и Германии.

О немецкой летной школе под Липецком знают все. А трогательная легенда о том, что этот город не бомбили по причине того, что весь цвет Люфтваффе вышел из этой школы и имел жен липчанок тиражировалась у нас сотни раз. О танковой школе вермахта известно меньше, а о лабораториях по производству и применению химического оружия постарались и вовсе не вспоминать.

Строго говоря, хотя сотрудничество с Германией в подготовке офицерского состава имело место, но оно не было таким уж широким и завершилось в 1933 году, после прихода к власти Гитлера. Хотя тесные контакты наших и немецких военных продолжались до самого нападения на Советский Союз, но все материалы о них до последних лет находились под грифом «Совершенно секретно». Трудно оценить пользу, которую эти школы принесли немецкой армии, но влияние их на повышение боеготовности советской армии несомненно.

Обе великие державы проиграли изнурительную империалистическую войну 1914-1918 гг. В результате их народы были ввергнуты в пучину революций, повлекших свержение монархических режимов, что привело к введению в этих государствах республиканских форм правления. Но если в России большевистская партия начала строить свое общество, то в Германии, после провозглашения Веймарской республики, шли долгие мучительные поиски путей возврата утраченных позиций. Особенно болезненно воспринимались ограничения по возрождению вооруженных сил – создавать армию немцам было запрещено, равно как и строить и испытывать новые виды вооружения.

Германские политики, практически сразу же стали думать о реванше, а для этого необходимо было вырваться за рамками Версальского договора. И тогда их взоры обратились на Восток, к бывшему противнику в войне -- России. Генерал X. фон Сект (Зект), несомненно, сыграл решающую роль в возрождении военной мощи Германии. Уже в 1919 году он пришел к выводу о необходимости тесного военного сотрудничества с Россией.

В январе 1920 года, еще до начала неудачного польского похода Красной армии, фон Сект писал, что в качестве "незыблемой цели" германской политики в будущем он видит "политическое и экономическое объединение с Великороссией". А в дни советско-польской войны в другом меморандуме (июль 1920 г.) он писал: "Если Германия примет сторону России, то она сама станет непобедимой, ибо остальные державы будут вынуждены тогда считаться с Германией, потому что они не смогут не принимать в расчет Россию. Сотрудничество с Россией позволит Германии осуществить "подрыв" основ Версальского мирного договора".

Его усилия не пропали даром. В немалой степени этому способствовало то, что Советская Россия, разрушенная в результате семи лет войны, оказалась в международной изоляции и остро нуждалась в кредитах, специалистах, технологиях и оборудовании. В результате серии секретных переговоров в Москве и Берлине в 1921 году была разработана концепция двустороннего военного сотрудничества. Первоначально она предусматривала строительство на территории России ряда предприятий, как сейчас принято говорить, двойного назначения и налаживание производства вооружения для армий двух стран.

В частности было решено силами немецких денег, с использованием их оборудования построить два авиационных завода, предприятие по производству химических удобрений и боевых отравляющих веществ, а так же наладить производство гранат и боеприпасов. Планам этим не суждено было до конца осуществиться. Но авиационный завод, построенный в подмосковных тогда Филях, в 1925 году выпустил 170 Юнкерсов, 120 из которых приобрела советская сторона. Учитывая, что в 1924/1925 хозяйственном году в СССР было изготовлено всего 264 самолета, это завод, несомненно, являлся крупнейшим.

30 сентября 1923 г. было создано российско-германское акционерное общества «Берсоль». В его задачи входило создание в Иващенкове под Самарой завода по производству боевых отравляющих веществ, прикрытого небольшим по объему производством мирной химической продукции. Немцы в 1923 — 1926 гг. инвестировали в строительство завода в виде оборудования и зарплаты 3,5 млн. марок. Несмотря на это, в основном по вине немецкой стороны, к концу 1925г. было налажено лишь производство серной кислоты. В конце концов, немцы отказались от достройки предприятия.

Но сотрудничество в военно-технической области на этом не закончилось, хотя немцы предпочли перейти на менее затратные его формы. Один из самых авторитетных исследователей этой проблемы С. Горлов пишет: «…Философия «осажденной крепости» требовала наличия хорошо вооруженной и подготовленной, организованной армии. Поэтому-то военные отношения с Германией и были поставлены на сугубо деловую, прагматическую основу: началось самое широкое изучение и внедрение опыта германской армии в РККА за счет обучения кадров в летной, танковой и химической школах райхсвера на территории СССР, посылки советских командиров на длительное — до года — обучение в Германию, а также на маневры, полевые поездки и штабные игры райхсвера, привлечение германских преподавателей в академию им. Фрунзе. Отдельной темой, привлекавшей пристальное внимание военного руководства СССР, стало непременное участие советских специалистов в проводившихся в «Липецке», «Каме», «Томке» испытаний техники и отработке современных методов ведения боевых (наступательных и оборонительных) действий.

Справедливости ради надо заметить, что и становление школ тоже шло не гладко, были здесь и подвижки и установки. Расцвет начался примерно с 1927 года. Оборудование Липецкой школы к этому времени было завершено. В лучшее время в распоряжении школы было 62 самолета, 213 пулеметов, 19 автомобилей, 2 радиостанции. У немцев здесь были свои задачи: проводились довольно интенсивные испытания новых боевых самолетов, авиационного оборудования и вооружения. Это позволило немцам подготовить там шесть-семь типов самолетов, которые считались годными для серийного производства.

Свой интерес был и у советской стороны. Начиная с 1928 года в школе на постоянной основе работает группа из советских летчиков и инженеров-самолетостроителей, которые подробно знакомятся с работами германских специалистов. А летчики участвуют в испытаниях немецких самолетов в воздухе. Во всех технических испытаниях участвуют и специалисты Центрального Аэродинамического института.

Договор об организации совместной танковой школы был заключен 2 октября 1926

года в Москве, но работать она начала позже. Школа должна была размещаться в бывших Каргопольских казармах в Казани. В первый год работы возможно большее число учебных мест предназначалось для советского переменного состава, т.е. для курсантов Красной Армии. Во второй год по взаимному согласованию устанавливалось точное соотношение мест для каждой из сторон.

Предполагалось, что танковая школа начнет работать с июля 1927 года, однако ее строительство и оборудование растянулось на полтора года, поглотив, по ориентировочным советским подсчетам, 1.5-2 млн. марок. Обещанные танки (всего десять единиц, в том числе пять легких и два средних танка) немцы хотели доставить через Ленинград с началом навигации. Стремясь обезопасить себя от возможных политических осложнений, они обратились в марте 1929 года к Советскому Союзу с предложением заключить с фирмой "Рейнметалл" фиктивный договор о закупке этих танков. Однако И. Сталин собственноручно наложил резолюцию: "... о танках -- мы не можем пойти на фиктивную сделку".

Тем не менее, несмотря на трудности и неурядицы, в первой половине 1929 года, в

танковой школе в Казани начались практические занятия. Любопытно, что советская сторона, видимо, с самого начала рассматривала деятельность секретной школы как один из элементов военно-технической разведки. На такие соображения наталкивает фрагмент беседы наркомвоенмора СССР Ворошилова с начальником генерального

штаба рейхсвера генералом В. Адамом в 1931 году. Ворошилов говорил: "Я не могу поверить, что у вас нет большего, чем в Казани. Три года в Казани возятся и никакой новой материальной части. Все те же танки, что привезли сначала. Я говорил: "Шлите

конструкторов, и вы, и мы будем иметь танки ..." На возражение Адама о возросших

расходах и ограниченности финансовых средств рейхсвера Ворошилов ответил: "Я

считаю, что можем многое улучшить в Казани, если ваши средства пойдут на технику

и сама техника будет более реальной. Еще когда здесь был Хаммерштайн (предшественник Адама, -- прим. ред.), я выдвигал перед ним необходимость прислать больше типов и конструкций. У нас есть уже промышленная база, но у нас мало пока людей-конструкторов. У вас же люди есть. Мы так и полагали, что ваша сторона будет давать макеты, чертежи, проекты, идеи, конструкции, словом, что мы получим лаборатории и для вас, и для нас".

Справедливости ради надо заметить, что и советский проект создания совместных конструкторских бюро, разработки новых образцов танков и их производства на отечественных предприятиях был реализован. Но с этим танковая школа к этому отношения не имела.

За период 1929 — 1931 гг. курсы закончили 10 немецких офицеров, в 1931/32 гг. — 11 и в 1933 г. — 9, то есть всего 30 человек. Некоторые из выпускников «Казани» стали впоследствии генералами, воевали на восточном фронте в годы второй мировой войны. Это В. Томале, Фр. Кюн, начальники школы Л. Р. фон Радльмайер, Ю. Харпе, но все же утверждать, что «В результате действия договора о сотрудничестве СССР внес решающий вклад в восстановление германской военной мощи» -- было бы существенным преувеличением.

За это же время курсы закончили 65 советских офицеров. Это были строевые командиры танковых и мотомеханизированных частей РККА, преподаватели бронетанковых вузов и инженеры (танкисты, артиллеристы, радисты). Командование РККА старалась пропустить через школу максимальное количество курсантов. Так, летом 1932 г. на тактических занятиях с использованием трех танковых взводов РККА участвовало 100 человек. В отчете зам. начальника Управления механизации и моторизации (УММ) РККА И. К. Грязнова о работе курсов в марте 1932 г. отмечалось, что «основная целеустановка Управления механизации и моторизации РККА в вопросе использования ТЕКО (одно из кодовых названий курсов. Прим. Ред.) сводилась к тому, чтобы ознакомить командиров РККА с особенностями конструкции немецких боевых машин, изучить методику испытания материальной части, изучить методику стрелковой подготовки танкиста и приборы управления машинами и огнем в бою, изучить вопросы боевого применения танковых частей и попутно овладеть в совершенстве техникой вождения боевых машин».

По мнению исследователей, изучение немецких чертежей, ознакомление с материальной частью немецких боевых машин и результатами испытаний позволили нашим инженерам практически использовать немецкий опыт. В советских танках Т-26, Т-28, Т-35 и БТ были применены элементы немецких конструкций (подвеска, сварные корпуса, внутреннее размещение экипажа, стробоскоп и наблюдательные купола, перископические прицелы, спаренные пулеметы, электрооборудование башен средних танков, радиооборудование, а также технические условия проектирования и постройки). Немецкая методика обучения стрелковому делу танкиста была использована при разработке «Руководства по стрелковой подготовке танковых частей РККА». На базе полученного опыта К. Б. Калиновский добавил к теории «глубокой операции» Триандафиллова использование подразделений средних и тяжелых танков для решения самостоятельных боевых задач. В результате после серии теоретических изысканий и испытаний в марте 1932 г. было решено создать мехкорпуса. Тогда это был настоящий прорыв в теории военного искусства. В конце 1932 г. — начале 1933 г. они были включены в состав Украинского и Ленинградского военных округов.

Особое значение приобрел испытательный полигон для химического оружия Томка, расположенный в 130 км севернее Саратова, где советская сторона начиная практически с нуля планировала ликвидировать “отсталости химвооружения РККА и необходимости добиться решительного перелома”). Поскольку на полигоне испытывались не только средства нападения, но и средства защиты в возможной химической войне, можно согласиться с исследователями, так подводящим итоги его работы: “…Менее чем за 10 лет Красная армия сумела создать собственные химвойска, организовать научные исследования и испытания, наладить производство средств химического нападения и защиты и, таким образом, встать в области военной химии вровень с армиями ведущих мировых держав. В СССР появилась целая плеяда талантливых военных химиков, специалистов по химзащите…” Совместная работа немцев и русских на полигоне “Томка” имела своим следствием, возможно, и то, что Гитлер так и не решился на применение отравляющих веществ в ходе Второй мировой войны: специалисты вермахта отлично знали, что ответ СССР окажется уничтожающим для Германии.

Однако работа вышеперечисленных, конкретных совместных объектов не исчерпывала чрезвычайно интенсивного и многогранного военного сотрудничества русских и немцев. В него входили военно-промышленная кооперация, обучение красных командиров в Германии, взаимные поездки высших штабных офицеров на маневры и даже обмен разведданными. В течение целых 10 лет руководство советских Вооруженных сил контролировало жизнедеятельность германской военной машины и развитие военного мышления в стране, готовившейся к новому раунду борьбы за передел мира. В результате стереотипы поведения германской военной касты, ее реакция на возникновение стандартных ситуаций, механизм ведения типовых войсковых операций не были секретом для высшего генералитета РККА в момент нападения фашистской Германии на Советский Союз. Даже безумные чистки 1937 года не смогли полностью уничтожить знания о стране-противнике, накопленные советскими военными за уникальные годы, когда они могли хотя бы частично заглядывать за кулисы. И это также помогло выковать Победу.

В заключение приведу мнение германского военного. В докладе полковника Хальма о состоянии РККА в 1927 г., добытом органами ОГПУ, отмечалось наличие на высших должностях «ряда способных, тактически хорошо подготовленных людей», а также их сметливость, «исключительная молодость и свежесть». (Возрастной ценз комсостава РККА: командующий военным округом — 35 — 40 лет, комдивы — 34 — 42 года, ком. полков — 30 — 38 лет). Вывод, который сделал Хальм, был следующим: «Русская армия является фактором, с которым весь мир с настоящего времени должен считаться».

Составитель материала Валентин Зубков, «РФ сегодня»

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"