Маленькая деревня Талица, в 9 верстах от Братовщины, замечена мною по
любопытной встрече. Я шел пешком, увидел старика с сумою и проговорил с ним
долее часу. Ему около ста лет; но он едва начинает седеть и тверд на ногах, как
человек лет в 50; только худо видит. Жена у него еще старее (двумя или тремя
годами) и живет с ним в хижине, как Бавкида с Филемоном. У них было 12 детей,
которые все померли во младенчестве. Я зашел к ним в гости. Они питаются
милостынею и дома не пекут хлеба, однако ж варят щи. Муж приносит воду и дрова,
а жена затопляет печь; он имеет более сил, а она лучше видит. Какая редкая
судьба! жить вместе 80 лет! Может быть, на всем земном шаре нет другого супружества
столь долговременного! Я хотел знать, любят ли они друг друга? — «Как не
любить! муж да жена больше, чем брат да сестра»1. — «Боитесь ли вы смерти?» —
«Чего бояться? Мы, слава Богу, пожили. Смерть не беда». — «Тебе не жаль будет
старушки?» — «Чего жалеть! Кому-нибудь надобно умереть прежде». — «А если она
переживает тебя?» — «Ну что же? В свете не без добрых людей; дадут ей уголок».
Таким образом, лета служат самым лучшим приготовлением к смерти, а натура себя
оправдывает! По ее закону мы должны любить жизнь, когда она еще сильно
действует в крови и в нервах; силы изнуряются, и благодетельное равнодушие
заступает место сей, некогда пламенной любви; утружденный старец видит для себя
в могиле место отдохновения. К удовольствию всех страстных охотников до здешнего
света, заметим, что едва ли в какой-нибудь земле люди живут так долго, как у
нас: не в городах, разумеется, а в деревнях. Всякий год (как известно по
ведомостям разных губерний, вносимым в газеты) умирает в России множество
стариков за сто лет. Вот благословение северных земель и трудолюбивой жизни! А
мы нередко браним климат свой и боимся работы; хотим богатства, чтобы иметь все
без труда, то есть хотим преждевременной смерти!