Вера и знание. Вместе или порознь в XXI век? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно о многом поду мать и многое проанализировать.
Вспомним, что произошло в истории в отношениях меж ду верой и знанием, и попытаемся определить, что сегодня может быть не призрачной, не конъюнктурной, не завися щей от внешних факторов, а органичной для эпохи плат формой сотрудничества веры и знания, науки и религии.
Тот факт, что вопросы взаимодействия веры и знания ставятся сегодня в России, – не случайность, ведь нигде на планете не был так в свое время категорично поставл ен вопрос об их несовместимости и противоположности. В теоретическом плане вопрос о соотношении веры и знания, науки и религии ставился и в других странах, но нигде не было употреблено столько организованных уси лий, чтобы отдалить одно от другого, проложить между верой и знанием непроходимую стену. Именно у нас отделение веры от разума было реализовано наиболее по следовательно и радикально, и не только в теории, но и в практике жизни огромного государства. Поэтому мы, как ни один народ, имеем конкретный опыт этого отделения и в свете этого опыта можем многое сказать и самим себе, и, возможно, всему миру.
Изначально в России вера и наука не входили в те глу бокие противоречия, которыми отмечена западноевропейская история. В России не было инквизиции и Церковь не орга низовывала преследование ученых. Напротив, в прошлом самые выдающиеся умы Отечества в подавляющем боль шинстве были людьми религиозными и принадлежали к Православной Церкви: достаточно лишь вспомнить великих ученых Ломоносова, Менделеева, Пирогова. Однако искусственно пересаженный на российскую почву западноевропейский конфликт между верой и знанием в послереволю ционную эпоху во имя достижения конкретных идеологиче ских, политических целей был многократно усилен влас тью. Сегодня, пытаясь по-новому посмотреть на соотноше ние веры и знания, на возможность практического сотруд ничества богословов и ученых, нужно вновь обратиться к истокам того самого конфликта.
Юрий Сергеевич Осипов ясно нарисовал картину взаимодействия веры и знания, науки и религии, Церкви и научной общины в античной древности и раннем средневековье. Действительно, уже одного того, что в Церкви служили люди, обязательно умеющие читать и писать, было достаточно, что бы монастыри и храмы становились центрами знаний и, в первую очередь, знаний гуманитарных. В этом смысле хрис тианские церкви и христианские богословы действительно дали мощный толчок к появлению того, что мы сегодня называем научным знанием. Вместе с тем в истории взаимоотношений Церкви и научной общины было и нечто другое.
Процессы по делу Галилея и Коперника стали, как изве стно, классическими примерами столкновения Церкви и науки, положившими начало размежеванию и отчуждению. При внимательном рассмотрении этих случаев становится ясно, что это не было принципиальным конфликтом между верой и- знанием, и даже не конфликтом между религиозным и научным видением мира. Это был конфликт между существовавшими тогда научными гипотезами. В случае с Коперником, как известно, столкнулись геоцентрическая и гелио центрическая теории строения вселенной или, по крайней мере, нашей солнечной системы. Возникает вопрос, какое от ношение к конфликту этих двух бытовавших тогда научных взглядов на устройство вселенной имеют Евангелие, образ Христа Спасителя, величайшие нравственные заповеди Но возаветного Откровения? К сожалению, Церковь втянулась в этот конфликт, не просто поддержав одну из точек зрения, но встав на ее защиту, используя как свой нравственный авторитет, так и реальную власть, которой обладала.
Почему это произошло? Вызов теории Птолемея, по сути, означал вызов церковному вероучению, ибо усилиями тогдашних богословов геоцентрическая идея была включена в официальное учение Церкви. Галилей и Коперник, несмотря на их религиозность и их принадлежность к Церкви (Коперник, как известно, был священником), воспринима лись церковной властью как еретики, оспаривавшие церков ные догматы. Если для Галилея и Коперника это был спор о научной идее, то для их оппонентов это был спор о вере, о христианской доктрине. Именно поэтому в ход были пущены присущие средневековому католицизму средства убеждения, а точнее, принуждения. Инквизиция была при звана бороться с еретиками, и те, кто вел эти процессы, именно так и поступали.
Почему научные взгляды эпохи были включены в католи ческую доктрину? Причина хорошо известна. Это бытовав шее тогда в богословских кругах Запада отношение к Биб лии не только как к книге Откровения, но и как к источнику естественнонаучных знаний, в частности, в области космого нии и астрономии. Идеи Галилея и Коперника ниспроверга ли эти представления, а потому воспринимались как созна тельно противоречащие Библии, то есть Божественному Откровению. При таком подходе к Библии инквизиторы были обречены на конфликт с наукой, и этот конфликт произошел, на долгие годы противопоставив два мировоззрения, два взгля да на мир: религиозный и научный. Но если быть точным, то следует сказать, что в противоречие вошли не религиоз ный и научный взгляд на мир, а два научных взгляда на мир. Один из них использовал Библию как источник знания, а другой настаивал на возможности изучать мир вне зависимости от выводов, к которым приходили богословы, толко вавшие библейские тексты.
Известно, что средневековое схоластическое понимание Библии как источника естественнонаучных взглядов расхо дилось со святоотеческим патриотическим пониманием Библии как великой книги Откровения, содержащей непререка емые религиозные истины. К счастью, восточное православ ное богословие в основном сохранило именно это отноше ние к библейским текстам, хотя в более позднее время в апологетических целях иногда принимало западные схолас тические идеи.
Библия – это Книга откровения, содержащая богодухно венные религиозные истины, то есть истины о Боге, о че ловеке, о его отношении к Богу и окружающему миру. Но одновременно Библия – это исторический литературный документ, имеющий конкретных авторов, через которых совершалось Откровение и которые жили в определенное время и обращались к читателям определенной культурно-исторической эпохи в присущих для этой эпохи категориях. Абсолютизация и сакрализация этой внешней культурно- исторической стороны библейского текста и последующее использование Библии в качестве источника естественнонаучных знаний и привело к возникновению конфликта, который получил принципиально неверное определение как кон фликт между верой и знанием.
В нарастании этой конфронтации кроме исторической вины богословов-схоластов есть вина и другой стороны. Несмотря на то, что уже в XIX веке в результате развития научной библеистики практически были сняты все недора зумения, породившие упомянутый выше конфликт, со стороны науки не было заметного интереса к диалогу. Правда, справедливости ради следует вспомнить об издании в Рос сии в начале XX века весьма интересного журнала "Вера и разум", который был задуман как место встречи богословов и ученых. Но практически большинство публикаций в этом журнале принадлежало перу богословов и ученых-гумани тариев. Война, революция положили конец этому замеча тельному начинанию.
В послереволюционные годы ни о каком диалоге помышлять было невозможно. Даже нашумевшие в свое время диспуты между Введенским и Луначарским не были диало гом между верой и знанием. Это, скорее, был спор между мировоззрением религиозным и атеистическим, и собствен но наука в этих спорах играла служебную роль, представ ляя некий материал для аргументов, а на практике обслуживая атеистическую точку зрения. В СССР был взят курс на вытеснение религии из общества, на ее уничтожение. Помимо репрессий, ставка делалась на образование. Господствующим стало убеждение, что просвещение вытеснит религиозное убеждение, являющееся следствием необразо ванности и могущее господствовать только в непросвещен ной среде. Религия воспринималась как пережиток старого, порожденный недостатком образования.
Ныне мы являемся свидетелями крушения этого мифа. Ни всеобщее среднее образование, ни один из самых высо ких процентов в мире населения с высшим образованием не истребили религиозных убеждений в нашей стране. Напротив, религиозное возрождение началось именно в крупных городах, в культурных центрах, при самом актив ном участии интеллигенции и, не в последнюю очередь, научно-технической. Однако даже сегодня в условиях сво боды совести мы нередко сталкиваемся со стремлением про тивопоставить научное и религиозное мировоззрение. Пример – проблемы, которые возникают с преподаванием религии в школах. Чаще всего функционеры от образования от крыто говорят нам, представителям Церкви: мы не можем пустить вас в школу, потому что вы являетесь носителями не научного мировоззрения, тогда как весь процесс образо вания строится у нас на научной основе.
Это противопоставление по сути своей ошибочно. Сегодня как религиозное, так и нерелигиозное мировоззрения включают в себя научные компоненты. Однако мировоззре ние есть не только взгляд на устройство физического мира, это еще и система ценностей, включая и нравственные. А в формировании нравственных ценностей огромную роль, помимо науки, играют социальная среда, культура и рели гия. Для того, чтобы наука и религия не входили в кон фликт, нужно ясно осознать, что у них разные области приложения сил. Религия формирует отношение человека к Богу, к окружающему нас миру и, в первую очередь, отно шение к другим людям. Наука же изучает и описывает со творенный Богом мир. Вторжение одной сферы в другую всегда чревато, по меньшей мере, недоразумением. Как религия по своей природе не может быть источником есте ственнонаучных знаний и никогда на это не должна пре тендовать, так и наука не может быть источником религи озных знаний. Именно поэтому Церковь не должна автори-зовывать те естественнонаучные данные, которые косвенно подтверждают религиозные истины. Такие научные дости жения могут казаться привлекательными и убедительными для данной эпохи, но вызывать снисходительную улыбку в свете новейших открытий. Ни науке, ни религии не следует забывать уроков, преподанных западноевропейской истори ей. При этом сам по себе научный прогресс и научные успехи в раскрытии тайн мироздания могут служить и во многих случаях действительно служат источником религиозного вдохновения, ибо рисуют захватывающую картину целесообразности и разумности творения, свидетельствуют о безграничном разуме Творца. Именно о таком соотноше нии веры и знания сказал Эйнштейн: "Моя религия есть глубоко прочувствованная уверенность в существовании Высшего Интеллекта, Который открывается нам в доступ ном познанию мире".
Я имел возможность в 1983 году участвовать в одной международной конференции вместе с видающимся советским ученым академиком Александром Александровичем Баевым, биохимиком, много потрудившимся в области молекулярной биологии. В те времена, когда не очень-то поощрялись кон такты между учеными и богословами, когда люди не очень-то свободно говорили, особенно выезжая на различного рода зарубежные мероприятия, этот ученый старец однажды за зав траком в гостинице сказал мне буквально следующее: "Открытия в области молекулярной биологии сегодня создают замечательные предпосылки к положительному восприятию религиозных истин". И то, что мы сегодня слышали в блес тящем докладе Юрия Сергеевича Осипова, дает свидетельства о том, что современная наука действительно создает замеча тельные предпосылки к усвоению религиозных истин.
Итак, какими должны быть отношения науки и религии, веры и знания? Должны ли они и далее, основываясь на историческом недоразумении и, будучи некогда злонамерен но использованы в идеологических целях, продолжать сто рониться друг друга, или настало время для диалога и вза имодействия при сохранении определенной автономии в тех случаях, о которых было сказано выше?
Вторая половина XX века создает особые условия для такого взаимодействия. Человечество осознало, что оно обла дает способностью уничтожить самое себя, реально вопло тив ужас Апокалипсиса. Но при каких условиях это может совершиться? В Священном Писании, в апостольских посла ниях ясно сказано о том, что мир будет существовать до тех пор, пока "не возьмется от мира нечто удерживающее". И богословы на протяжении истории мучительно размышляли о том, что же это такое "удерживающее", что удерживает мир от распада, человеческую историю от трагического за вершения? Некоторые полагали, что это Римское государст во, сам институт власти и институт права. В каком-то смыс ле эти богоословы были правы, Но если посмотреть на эту проблему в контексте всей мировой истории, то становится ясным, что этим "удерживающим" является добро.
Зло как таковое никогда не находится в состоянии ста тическом, оно динамично. Если не полагать предел злу, оно развивается, и апогеем его развития является смерть. По этому, если на уровне личности, семьи, общества, государства, всей человеческой цивилизации зло истребит и вытес нит добро, то у человечества не останется никаких сил про должать историческое существование. Оно найдет возмож ность истребить себя, и инструментом истребления челове чества будут колоссальные достижения науки и техники.
Куда бы ни бросить взгляд, везде – захватывающие перспективы и страшная опасность. Если прежде нашу тревогу вызывали достижения науки в области ядерной физики, то сегодня к ним можно прибавить генную ин женерию, создание искусственного интеллекта, глобаль ной информационной системы и многое другое. Почти в любой сфере современного естественно-научного знания присутствует призрак колоссальной планетарной опасно сти. Вот здесь возникает самый главный вопрос: как удержать мир от использования научных достижений в страшных разрушительных целях? Я не верю, что можно ввести какой-то мораторий на определенные исследования в области генной инженерии или клонирования. Ра бота будет вестись тайно во имя обогащения, власти, славы. Единственное, что может спасти людей от зло употребления достижениями научно-технического прогрес са, – это нравственное чувство. Сегодня человечество стоит перед альтернативой: либо прогресс науки и тех ники будет сопровождаться нравственным прогрессом человечества, либо человечество погибнет. Другого не дано. Перед лицом этой апокалиптической опасности у нас нет иного пути, как путь диалога и сотрудничества, дабы "жили мы и дети наши", – по слову Божию.
*Выступление на Соборных слушаниях Всемирного Русского Народного Собора " Вера и знание: наука и техника на рубеже столетий" , 18-20 марта 1998 года, Москва – Сергиев Посад
Кирилл, митрополит Смоленский и Калининградский
Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""
